Не тот год III

Глава 6

— Здравствуйте, товарищ Сталин, — поздоровался Берия от порога, прикрыв дверь.

— Здравствуй, Лаврентий, — кивнул ему Сталин. Он стоял возле окна, закрытого плотной шторой и наблюдал за сумерками на улице через окно сквозь небольшую щель между тканью и стеной. — Присаживайся.

Через минуту он занял своё место. За это время нарком вытащил из своей папки несколько листов, покрытых машинописным текстом, и полдюжины фотографий.

— Что тут у нас? — негромко произнёс Иосиф Виссарионович и придвинул к себе первый бумажный лист.

— Это результаты первых экспериментов по ядерной программе с подсказками Дианова, — чётко ответил Берия. — Всё указывает на то, что он не ошибся и не пытался ввести в заблуждение. Результаты все самые положительные.

— Расчёты уже можно строить, когда у Советского Союза появится первая собственная атомная бомба?

— Середина или конец сорок третьего года, по всем прогнозам, — уверенно произнёс Лаврентий Павлович.

— Очень хорошо, — кивнул хозяин кабинета. — А что с этой темой у наших друзей? И врагов?

— Все специалисты, которые отметились в ядерной программе Англии и США, взяты нами под контроль. К немцам подобраться не удалось. Следим за их учёными очень издалека, если так можно сказать.

— Даже так очень хорошо, — повторил Сталин. — Рассматривали ликвидацию этих специалистов?

— Да, Коба, рассматриваем, — перешёл на другой тон общения Берия. — Но на данный момент, это не целесообразно. Если уничтожить ведущих атомщиков на текущем уровне развития проекта, то в программу легко включится кто-то другой из их коллег. Ждём, когда всё будет находиться в нескольких руках. Тогда ликвидация или похищение этих лиц нанесет урон на порядок больше, что в свою очередь откатит развитие программы на несколько месяцев назад по самым скромным подсчётам, — он сделал короткую паузу, перевёл дух, дал несколько секунд слушателю для осмысления сказанного и продолжил. — Часть английских и американских физиков сейчас сотрудничают с нами вполне охотно. Считают, что так они вносят свой вклад в победу над фашизмом. Мы этим максимально пользуемся, пока их правительствами не введены запрещающие указы.

— Хорошо, Лаврентий. Но смотри! Не упусти момент, — Сталин внимательно посмотрел в глаза своему собеседнику. — Советскому Союзу не нужны такие друзья, как английские и американские капиталисты с ядерной дубинкой в руках.

— Не упущу, Коба, — уверенно заявил тот. — Мы благодаря знаниям из будущего минимум на шаг опережаем всех в мире. Уже завербованы несколько десятков человек из силовых подразделений и гражданских служб, которые будут плотно связаны с манхэттенским проектом. В Чикагском, Калифорнийском и Колумбийском университетах тоже уже есть наши агенты. Особенно сильно нам симпатизируют представители простого трудового народа — машинистки, уборщики, ремонтники, водители, их близкие и мелкие чиновники. И все они имеют доступ к секретам, которые нам очень нужны.

— Месторождения залежей урана подтвердились? — задал новый вопрос Сталин, перейдя к новой теме.

— Да, — резко кивнул нарком.

Небольшое количество урана СССР сумел купить у Англии, которая всё ещё не придавала важного значения данному направлению науки и охотно делилась некоторыми знаниями и материалом. Украинские месторождения, про которые стало известно из книг с устройства из будущего, стране сейчас были недоступны. Остались только залежи урановой руды в Таджикистане и в Читинской области.

Сталин просмотрел два листа, на которых в сжатом виде находилась информация по советским достижениям в изучении атома. Затем взялся читать следующие документы.

— Очень интересно, — хмыкнул он и оторвал взгляд от бумаги, взглянув на наркома. — Американцы согласились на передачу нам английских истребителей? Неожиданно.

— Удалось наладить отличные отношения с комиссией, отвечающей за ленд-лиз и некоторыми высшими военными США. Помогли секреты из будущего об этих людях. И золото, в том числе индийские древние артефакты из драгоценных металлов, которые коллекционировал один из них. Англия отказалась от крупной партии «лайтнингов», потребовав доработку под себя. Американцам же это оказалось не очень выгодно. И услышав наше предложение мигом согласились на него. К началу декабря в Петропавловск-Камчатский должна прибыть партия из пятидесяти разобранных истребителей с обслуживающим персоналом и тридцатью инструктора́ми. Эта модель очень хорошо подходит для сопровождения бомбардировщиков для дальних рейдов благодаря своей исключительной дальности. В той истории американцы не поставляли данные самолёты по ленд-лизу. В этой удалось выторговать партию, перехватив английскую.

— А в остальном? — уточнил Сталин.

— В остальном тоже всё достаточно хорошо, но топливо придётся закупать у американцев. Наши заводы не смогут выдать авиационный керосин нужного качества. Как и запчасти. Вместе с уже пришедшими английскими «томагавками» и первой партией «аэрокобр» мы получим внушительное количество современных истребителей, которые на текущий год мало в чём уступают массовым немецким истребителям, — ответил Берия. — Поставки закроют часть наших нужд в авиации, благодаря чему мы сможем выделить больше времени и средств для разработки новых аппаратов.

— Почему англичане отказались от этой партии? — продолжал задавать вопросы Сталин.

— Американцы предложили им самолёты без турбонаддува для высотных полётов. Этим самым превратив высотный перехватчик в средневысотный истребитель. Англичане потребовали вернуть узел в самолёт. Они даже у себя успели выпустить документ и присвоить название истребителю — «лайтнинг», которое фигурирует и у нас. На нашем фронте девяносто процентов всех воздушных боёв будут проходить на малых и средних высотах, поэтому наличие данного узла для нас некритично. Сейчас у американцев готово около четырёх сотен истребителей в таком исполнении, и они готовы передать их нам. Точнее, продать. И хотят за них золото.

— Ясно, — кивнул Сталин и вновь углубился в чтение документа. Затем взял фотографии, на которых были запечатлены истребители. На других чернели огромные воронки и руины промышленных построек. — Это результаты от бомб, над которыми поработал Дианов?

— Да, Коба, они, — кивнул его собеседник.

— Удалось его переманить в тыл с передовой этим предлогом?

— Нет. Он сказал своему командиру, что сбежит на фронт, если его начнут и дальше загружать созданием заговоренных бомб. Пришлось отдать приказ, чтобы ему пошли навстречу.

— Что ж, это его выбор, — спокойно сказал Сталин. Он до сих пор прекрасно помнил свои ощущения от пророческого сна, который ясно дал понять, что давить и использовать пришельца против его воли крайне чревато для всех, кто решит этим заняться и для страны в том числе. Проверять границы давления он не хотел. В конце концов, принесённые гостем из будущего вещи и знания на порядки превзошли всю ту пользу, которую принёс Дианов.

— Как будем награждать его за Маннергейма? — поинтересовался нарком. — Он и командир группы, с которым они действовали в паре в тылу финнов, уничтожили станцию со всеми эшелонами. Включая состав от немцев с тяжёлыми мортирами и дальнобойными гаубицами для обстрела Ленинграда.

— Обоим по ордену Ленина. Провести это награждение в том числе и как за уничтожение немецких аэродромов. А вот с денежными премиями не скупись. И в качестве части её выдай Дианову квартиру в Москве. Так, глядишь, и привяжем его к нам понемногу. Он с кем-то кроме бойцов группы завязал тесные отношения?

— Нет, Коба, — отрицательно мотнул головой нарком.

— А нужно чтобы были, Лаврентий. Вдруг решит вернуться в будущее или прыгнуть ещё дальше в прошлое. А мы не знаем, как его исчезновение повлияет на наше время. С материальной и духовной привязкой, возможно, он откажется от таких мыслей, если они у него есть, — произнёс Сталин, затем нахмурился и добавил. — Мне всё не даёт покоя странный набор информации про девятисотый год царской России в его устройстве. Что если он хотел не приблизить революцию, а не дать ей случиться? Он воспитанник эпохи, в которой наша история опорочена и покрыта грязью.

— Дианов ничем не показал, что ему не нравится СССР и наш строй. По редким обмолвкам, которые у него вырываются незаметно для него самого, будущее у него ассоциируется с чем-то гадким и неприятным. А СССР с правильностью и порядком, если так можно сказать, — встал на защиту пришельца из будущего нарком. — Про царя он тоже, как говорят в его время, не в восторге. Об этом он куда чаще высказывался. Как-никак, а царское время для нас всех общее прошлое. А однажды он даже высказался очень интересно, скорее всего, сам не обратив внимание на свою фразу, в которой явно подразумевал своё время.

— Что за фраза?

— Он сказал, мол, как же нужно довести свой народ, чтобы в настоящем он мечтал жить в будущем, как в прошлом.

— М-да… однако. С другой стороны, в тех книгах, которые твои люди регулярно копируют с аппарата Дианова очень много таких, в которых советское прошлое России для народа предпочтительнее её капиталистического настоящего. Уже по этому можно судить, что мы идём правильным путем, — хмыкнул Сталин. — Но всё-таки всё может быть, — и следом едва заметно поморщился. После чего уставился на наркома холодным взглядом. Ему стало на миг стыдно за собственные мысли. И страшно, чего там скрывать. Страх, намертво укоренившийся с той ночи, когда приснился вещий сон, в подкорке, был вызван мыслями о неизвестной силе, которая привела в это время Дианова и дала шанс его, Сталина, стране выиграть войну с меньшими потерями и большим прибытком. А люди опасаются всего, чего не понимают. — Товарищ Берия, эти мои слова — просто слова, прошу это уяснить. Не нужно из-за них менять отношение к Дианову и как-то мешать ему. Полагаю, мы поняли друг друга.

— Да, товарищ Сталин.

— А что за НИИ и КБ серии А и Б родились в твоём наркомате, Лаврентий? — вновь сменил тему Сталин. Заодно давая понять своему собеседнику, что получает информацию из нескольких независимых источников. — Мне доложили, что появились документы о создании трёх учреждений данного типа под аббревиатурами А-один и А-два, а также Б-один.

— Проект только на начальной стадии, товарищ Сталин. Поэтому я про него не стал докладывать. Он создан для отвлечения и, наоборот, привлечения внимания…

Берия принялся объяснить суть будущего проекта. Он был необходим, чтобы залегендировать появление новейших схем, чертежей и прорывных идей, получаемых небольшой группой исследователей, занимающихся работой с устройством из будущего. План предусматривал создание нескольких лабораторий и контор секретного типа под мощной охраной НКВД. Конторы не «голые». Там реально предполагается работа. Вот только посаженные за столы сотрудники получат многотомные архивы, вплоть до царских. А к ним приказ, что за распространение деталей службы сам сотрудник и вся семья получат высшую меру социальной защиты с арестом ближайших родственников и последующей отправкой всех в лагеря.

На крайний случай и в качестве дозированной дезинформации разрешено обмолвиться о том, что в «конторе» ведутся секретные научные разработки. И даже если до кого-то дойдут слухи про архивы, то на фоне полной неразберихи и непонимания этот некто сам в подобную ерунду не поверит. Зато с появлением данных НИИ и КБ все пакеты с чертежами и фото, взятые с мобильного телефона двадцать первого века, получат легенду в виде происхождения в их недрах. Не озвученные вопросы многих конструкторов и инженеров с высшими партработниками получат, наконец-то, ответы. Да, не прямые и смешанные с кучей догадок и предположений. Но всё-таки ответы. Ко всему прочему такие КБ станут наживкой по ловле шпионов и предателей. При этом раскрыть секреты никто из них не сможет. Только выдать себя.