Наука и магия. Придворный мудрец

Интерлюдия 4

Фолгеф дернула поводья, останавливая лошадей и стал ждать. Наползала темнота, в которой тонули деревья, дорога и городская стена. Стоящие у ворот стражники зажгли факелы и стали подозрительно коситься на стоящую недалеко повозку. Фолгеф нервничал. «Если бы не обещанная сумма, я не за что бы не влез в эту авантюру. Но три клезонских гольдена! Это, черт возьми, целое состояние!».

Возле стражников нарисовалась какая-то фигура в балахоне и надетом на голову капюшоном. Незнакомец и стражники то ли разговаривали, то ли делали какие-то манипуляции, кучер разглядеть не мог. Наконец, человеческая фигура в балахоне направилась к нему. Когда она подошла почти вплотную, Фолгеф увидел, что у этого человека женское лицо. И лицо очень знакомое.

— Мариинна! — удивленно воскликнул кучер.

— Тише! — прошипела пассажирка, приложив палец к губам.

Она села в повозку и протянула три золотых монеты обалдевшему от такого сюрприза Фолгефу.

— Давай, гони в Кудрэллу, — шепотом произнесла девушка.

— Но… госпожа… ночь же скоро. Мы не успеем.

— Ничего. У меня есть защитная магия. Она сохранит нас. Давай, гони лошадей.

Кучер медлил.

— Живо! — в ее голосе послышались не предвещающие ничего хорошего нотки гнева.

Ослушаться Фолгеф не решился. Он натянул поводья и сказал:

— Но!

Лошади вскачь помчались по лесной дороге.

Взошла луна, и только благодаря ее свету извозчик мог различать впереди дорогу. Он торопился. Наконец, впереди стены Кудрэллы. Стражник торопливо открыл ворота. Фолгеф случайно посмотрел в его глаза и увидел там зловещую пустоту.

— Не отвлекайся, давай, въезжай в город, — прошипела Мариинна, — и, не шуми.

Кучер дернул поводья, чтобы замедлить лошадей. Теперь они шли шагом, но все равно предательски цокали копытами.

— Тише! Тише! — повторяла девушка.

— Не могу, госпожа.

— Ладно. Тогда жди здесь. Я пойду пешком.

Девушка тенью выскользнула из повозки и крадущимися шагами скрылась в темноте. Фолгеф терпеливо ждал, вздрагивая от каждого шороха. А Мариинна тем временем, проникла во дворец. Как и обещал ее возлюбленный, все крепко спали: и слуги, и стража. И сама тетя Элизарра тоже крепко спала в своих покоях.

Девушка ступала очень осторожно, она буквально боялась сделать лишний шаг и издать шум. Она проникла в покои Элизарры, пошарила в висевшей на крючке связке ключей, нашла нужный. Углубилась в лабиринт коридоров. Ее сердце било очень часто. В виски ударила кровь.

— Сейчас, сейчас, любимый, — шептала Мариинна, пытаясь вставить ключ в замочную скважину.

Какая-то неведомая сила помогла ей. Скрипнул засов. Годфрей, одетый в костюмы шута, но уже без свой дурацкой шапки с бубенчиками, вышел ей навстречу.

— Милый! — нежно прошептала девушка, схватив его за руку, — идем же скорее.

Они побежали по коридорам. Их шаги предательски отдались гулким эхом.

— Стой! — прошептал маг, — ты все перебудишь. Они, конечно, спят крепко, но шуметь не стоит.

— Да-да, милый. Я поняла.

Дальше они стали продвигаться вперед крадущимися шагами. Когда проходили миом спящих на полу стражников, один из них зашевелился. Годфрея взмахом руки снова отправил его в сон.

— О! Так ты волшебник! — восхищенно проговорила Мариинна.

Наконец, они вышли в ночную тьму. Девушка растерялась, забыл куда идти. Но Годфрей как будто бы знал, в каком направлении они должны шагать. И он пошел быстро уверенно.

— Стой, подожди меня! — запричитала девушка.

Маг сделал пару пассов, и она, пошатнувшись, упала прямо на дорогу. Беглец обыскал ее, взял кошелек с деньгами, и направился в сторону кучера, который мирно дремал в своей повозке. При его приближении лошади сначала испуганно заржали, но внезапно замолкли.

Извозчика маг тоже обыскал, присвоил себе найденные у него в кармане гольдены и несколько медных монет, а потом просто скинул беднягу прямо на дорогу и сел на его место.

— Но! — тихо проговорил Годфрей, натягивая поводья.

Повозка медленно покатилась вперед. Маг, прямо на ходу колдовал, делая пассы. Вскоре он подъехал к открытым воротам, возле которых стояли стражники, но они были под действием морока, и без проблем пропустили беглеца.