Нам здесь (не) жить

Глава 62. Или с неба возмездье на нас пролилось, или света конец — и в мозгах перекос… Только били нас в рост из железных стрекоз

Кто ты, всадник на Черном коне?

За спиной — нужда и мера в руке.

Нынче медный грош головы ценней,

Нынче хлеб и жизнь на одном лотке.

И продашь ты брата, коль хочешь есть.

Там, где злата звон, умирает честь.

Мартиэль, «Бешеная квадрига»

Кто ты, мастер на черном коне?

За спиной весы, калькулятор в руке,

Скоро станет вам головы ценней

Колбаса, что спрятана в рюкзаке!

Там где он пройдет — там умрут поля,

И навеки станет золой земля!

Гакхан, «Бешеная квадрига»

Казель Эль Тибериус:

— Вы забываетесь! — кончик меча замер у самого моего горла. — С чего вы вообще решили, что имеете право не то, что отдавать мне такие приказы, но хотя бы просто поднимать такие темы в разговоре со мной?! Орден Рыцарей Розы подчиняется только принцессе Пине и лично Императору!

— Пока Император мёртв, а новый не назначен, его полномочиями обладает диктатор, — устало вздохнул я. — Вы уверены, что хотите посоветоваться с принцем Зорзалом по этому поводу?

Лицо леди Бузз и до этого было красным от гнева и от смущения одновременно — а сейчас стало вообще малиновым.

— И да, помимо главы ордена и Императора, есть ещё третий человек, способный принять такое решение — патерфамилиас. С маркизом Палести я уже говорил, и он дал добро ввиду чрезвычайных обстоятельств.

— Не может быть! Папа бы никогда… Я… Я должна сама с ним поговорить!

— Сколько угодно, если умеете летать, оставаясь незамеченной для воздушных всадников варваров. Даже из почтовых голубей долетает лишь половина. И каждый из них на вес золота, пока мы в осаде, так что даже один обмен письмами с вашим родовым имением обошёлся мне очень дорого. С другой стороны, если вы выполните это задание, то — среди прочего — сможете общаться с отцом сколько вашей душе угодно. Не говоря о том, что заслужите славу спасительницы Садеры…

— И шлюхи! Благодарю покорно, предпочла бы обойтись без подобной чести!

Я отметил, что «предпочла БЫ», то есть она уже не отвергала мою идею на сто процентов.

— Послушайте, леди Бузз… — примирительным тоном начал я. — Не думайте, что мне самому это нравится. Но всем нам приходится чем-то жертвовать ради страны…

— Вот сами бы и ложились в постель к этому козлу!

— Да я бы лёг, если бы была хоть какая-то надежда, что это поможет! И своих дочерей бы предложил, вместо того, чтобы входить в долги перед маркизом Палести! Но вот в чём дело, леди Бузз — промахнуться мы не имеем права! Совершенно неизвестно, какие у Бафомета предпочтения в людях! Нравятся ему мальчики, девочки, толстые, худые, светленькие, тёмненькие… Ксенофилия может делать очень непредсказуемые выверты. Совершенно точно известно только одно — ему нравитесь вы. Командор Бузз Ко Палести. И мы должны разыграть эту карту!

— Предположим, — неожиданно холодным тоном сказала Бузз. — Но даже если мне удастся… Кто гарантирует, что диктатор Зорзал опять парой слов не сорвёт все мои… И ваши усилия?

— Гарантия есть… И вы имеете право это знать, с учётом жертвы, которую приносите. Только вы уверены, что ХОТИТЕ воспользоваться этим правом? У Зорзала, говорят, хорошие палачи и до диктаторства были, а теперь он и всех столичных заполучил…

— Именно поэтому я знать и хочу. В крайнем случае смогу выторговать себе хотя бы лёгкую смерть. Очень обидно умирать под пытками, потому что просто не знаешь правильных ответов.

— А не надёжнее на такой случай просто взять булавку с ядом?

— Я не профессиональная шпионка, и пользоваться такими булавками толком не умею, так что не вертитесь, сенатор. Я хочу знать, за что расплачиваюсь.

— Выбор ваш. Хорошо, слушайте. В те же часы, когда вы уединитесь с Бафометом, принц Зорзал будет убит.

— В принципе сенаторы могут осуществить это и сами. Однако цена неудачи слишком высока. А в вашем отряде числится убийца, способный обогнать кролика-воина и превзойти в меткости эльфа. Убийца, собственноручно взявший в плен несколько «пятнистых». И он не связан клятвой ни с кем из владык — он наёмник, чьи услуги продаются за золото.

— Он лично — не связан, — покачал головой Фрейвальдс. — Но вся наша команда уже нанята императором Бахарута. Если, находясь у него на контракте, мы осуществим убийство фактически монарха чужого государства — это может быть расценено как вмешательство Бахарута во внутренние дела Садеры.

— Разве императору Зиркнифу пойдёт во вред слава человека, который мановением руки снимает неугодных ему правителей с садерского престола?

— Не знаю, как Зиркнифу, я у него не спрашивал. Но руководству Гильдии Авантюристов совершенно точно такое не понравится. Адамантовый ранг у нас не отнимут, пожалуй… И то не могу ручаться. Но много прибыльных заданий может пройти мимо наших рук.

— Но если мы компенсируем вам все убытки…

— Столько золота у вас нет. На ваши деньги это будет, примерно… — он назвал сумму, и у меня глаза на лоб полезли. Нет, Империя Садера в целом такие расходы себе позволить могла. Но наш маленький кружок сенаторов-заговорщиков — совершенно точно нет.

— Хорошо, а если император Зиркниф даст добро на такую операцию? Или запреты гильдии для вас всё равно останутся важнее? Но ведь «пятнистые» тоже люди, а против них вы работали…

— Ну, — хитро улыбнулся певец. — Если император не будет возражать, то он не пожалуется в Гильдию. А если не пожалуется, то кто на нашем континенте об этом узнает? Жалобы от лиц ниже королевского ранга на адамантовых авантюристов в большинстве случаев просто не рассматриваются. На деяния, совершённые на другом континенте — уж точно.

Я позволил себе выдохнуть. Этот человек не пытался отмазываться и ставить нам палки в колёса любой ценой. Он действительно всего лишь заботился о репутации своей группы. Не больше, но и не меньше. С этим можно было работать.

— Как я понимаю, Бахаруту кандидатура Зорзала тоже не очень выгодна? Есть серьёзные сомнения, сдержит ли он обещания, данные отцом. По мнению принца Зорзала, все остальные государства в нашем мире, не исключая и империи, существуют только с двумя целями: служить Садере или быть уничтоженными Садерой.

— Тут мы касаемся некоторых аспектов сделки с покойным Молтом, которые я разглашать не вправе. Проблема в том, что без задержек, как лицом к лицу, с Зиркнифом может общаться только обладатель Зеркала… Каковым в данную минуту является как раз Зорзал. Мы можем посылать краткие сообщения — нечто вроде ваших почтовых голубей, только гораздо быстрее и дальше.

— И никто из вас не может открывать проходы, как это делает Бафомет?

— Куда нам… На всём нашем континенте никто не способен на подобное, это сила для нас настолько же легендарна и богоподобна, как и для вас.

Плохо, очень плохо. Мне ведь нужно не просто обменяться парой слов с этим их императором. Мне нужно с ним поговорить, чтобы убедить.

— Скажите, а вам самим ничего не угрожает, если варвары ворвутся в город? Они ведь не будут различать между садерцами и бахарутцами. Когда город отдан на разграбление, особенно после долгой осады, в нём режут всех… Поймите правильно, я не угрожаю, — я предупредительно поднял руку. — Я просто хочу лучше понять ситуацию. Вы с нами в одной лодке — или нет?

— Скорее нет, — покачал головой Фрейвальдс. — Нам уже приходилось бывать в посёлках, которые вырезались под корень. Как видите, ушли живыми… И тут уйдём, в крайнем случае. Генерала Карвена с Леинас выведут тролли, а Го Гин и тем более Бафомет… Опасность тут будет для варваров, а не для них.

Ещё хуже… То есть для самозащиты они как минимум до падения города ничего не предпримут… А после — что бы ни сделали, для нас будет уже поздно.

— А что известно о местоположении и действиях второго принца Диабо? — неожиданно спросил бард. Я только вздохнул.

— Известно, что он покинул Садеру сразу же после назначения Зорзала диктатором. Вероятно, сейчас он на пути в Карлополис, но проверить это будет возможно голубиной почтой только после его прибытия туда. А до этого — при идеальных условиях пути — ещё четыре дня.

— Что ж, я попробую выступить посредником между ним, вами и императором Зиркнифом. Думаю, через сутки у меня будут надлежащие разрешения.

— Прямо в пути?! Но как?!

— Есть способы… — туманно улыбнулся бард.

Зорзал, правда, в эти сутки тоже времени не терял, проявив решительность и активность, вполне достойные диктатора. Он приказал конфисковать все запасы еды, учтённые и записанные ещё при Молте, собрав их в кладовых возле дворца, и отрядил крупный отряд легионеров эти припасы охранять. Это было понятно и разумно, возражений почти не было, а кто их высказывал, быстро оказался на мечах. Контролируемое распределение позволит протянуть чуть побольше.

Но на следующий день граждане, пришедшие получить свой паёк на день, узнали, ЧТО такое контролируемое распределение по Зорзалу. Формула оказалась очень проста — легионерам и сенаторам три четверти нормы, остальным — фига с маслом. Точнее, ни фиг, ни масла.

То есть, все, кто не мог сражаться по любым причинам — старики, женщины, дети, инвалиды, рабы — были обречены на голодную смерть. Зато легионеры получили возможность протянуть вчетверо дольше. Этого времени, по расчётам принца, должно было хватить, чтобы подошли резервные силы из дальних провинций — а совместно с ними можно уже было и попытаться деблокировать Садеру.

При этом он заранее лишил предстоящий голодный бунт мозгов и мускулов. Мозгов — потому что сенаторы боялись возражать, чтобы не потерять свой паёк. А мускулов — потому что вербовочные пункты по всему городу продолжали работать, как ни в чём не бывало. Любой достаточно крепкий горожанин, владеющий оружием, мог сдать небольшой экзамен, записаться в легион и получить свой паёк.

Троллям и бахарутцам было цинично предложено «вступить в легионы или поискать себе пищу за стенами самостоятельно».

— А известно ли могучему диктатору, — насмешливо поинтересовался Го Гин, когда до него дошла весть об этой гениальной инициативе, — что наиболее сбалансированной и доступной пищей для моих подданных сейчас являются его подданные?

— Мне неизвестно, какими соображениями руководствуется принц Зорзал, — с ненавистью процедил центурион, доставивший послание. — Однако мы получили приказ вам не препятствовать, пока вы не нападаете на легионеров или сенаторов.

— Хитро, — усмехнулся Го Гин. — Он хочет отвести народную ненависть на нас — легионеры, которые морят их голодом, покажутся людишкам меньшим злом, чем тролли, которые их самих едят. Ладно, беги, я к сведению принял и разберусь тут.

— Так нам можно выходить на охоту? — радостно подлетела к нему парочка офицеров-троллей, как только центурион ушёл.

— Не знаю, как вас, цивилизованных, — презрительно фыркнул король, — а меня родители в детстве учили есть только достойных противников, чтобы самому стать сильнее. Если для вас человеческие женщины и дети — достойные противники, то вперёд… Но когда мы вернёмся, я попрошу себе другую свиту, ибо с такими ничтожествами ходить стыдно.

— Но… Ваше Величество… Есть же действительно нечего… А если за стены пойти, получится, что мы послушались этого человечка…

— Потерпите пару дней на запасах, не сдохнете. А к тому времени всё переменится, я уверен. Далеко не нам одним здешние порядки не по нраву. Если ничего не переменится — вернёмся домой или съедим самого принца. Или совместим — съедим принца, а потом вернёмся домой.

— А почему вы его не съели до сих пор, Ваше Величество? Чего вы ждёте?

Что ответил на это Го Гин — я не знаю. Что-то ответил, но стоявший рядом Фрейвальдс погасил магию перевода, а следивший за ними шпион не знал языка Людоедских Земель. У меня по отчёту сложилось ощущение, что бард сделал это вполне намеренно — и дал нам услышать начало диалога, и не позволил — его окончание.

В тот же день случилось и ещё одно судьбоносное для нашего несчастного государства событие. Над городом внезапно появились три механических дракона, издающих страшный рёв. Это дали знать о себе «пятнистые», о которых из-за более насущных проблем мы почти забыли — а их ужасающая разрушительная мощь никуда не делась. Напротив, пока мы воевали с варварами, они только беспрепятственно накапливали военные силы на Алнусе. И теперь решили, что пора их привести в действие…

Хотя я назвал этих железных тварей драконами, потому что они играли примерно ту же роль в войсках «пятнистых», что и виверны у нас, внешне они напоминали скорее стрекоз. Такие же большие прозрачные глаза без выражения спереди, такой же неподвижный прямой хвост и размытые полупрозрачные от стремительного движения крылья. Только жужжали эти стрекозки ГОРАЗДО громче — пропорционально своему размеру. И всадники размещались не НА них, а В них, прямо в брюхе. Две худых стрекозы, кажется, играли роль воздушного охранения, а третья, толстая, везла в себе войска.

Воздушные всадники варваров расступились, пропуская этих чудовищ — то ли с ними заранее договорились, то ли они просто решили не рисковать. Наши же бойцы из Корпуса Виверн смело рванулись на перехват.

На носах у худых стрекоз, там, где торчало что-то вроде хоботка, расцвели огоньки. Маленькие, не такие размашистые языки пламени, которыми дышат настоящие драконы. Правда, сопровождалось это весьма громким треском, сравнимым с шумом от их крыльев, но другой тональности.

Нет, броню виверн они не пробили… Почти. Местами пару чешуек таки сорвало, показалась кровь, но для могучих зверей это были всего лишь царапины.

Чего не скажешь об их всадниках, которые мгновенно превратились в кровавую кашу. Спустя пару секунд более тонко застрекотал похожий огонёк на боку у толстой стрекозы. От её огня человека не разрывало в клочья, а «всего лишь» перерезало пополам. Лопались, как спелые арбузы, головы, отлетали руки и ноги.

Позже я узнал, что Зорзал в это время отчаянно требовал от Бафомета «соблюдать прежнее обещание и защитить хотя бы от пятнистых». Напрочь забыв про прежнюю браваду «подчиняйтесь или выметайтесь».

На что рогатый спокойно ответил, что обещание он, конечно, соблюдать намерен, и если пятнистые посмеют атаковать, то немедленно получат по первое число.

— А это что, не атака, по-вашему?! — заорал диктатор, тыча пальцем в небо.

— А это, по-моему, попытка переговоров. Вы не видите белое полотно за большим вертолётом? Я что-то сомневаюсь, что они сдаваться прилетели.

Принц грязно выругался, совершенно неподобающе для благородного садерца. Отозвать всадников было невозможно, и атака на железных драконов драконами живыми продолжалась. Не потому, что у Корпуса Виверн плохая дисциплина — туда берут только людей стойких и закалённых, как чешуя их скакунов. Просто битва шла слишком высоко и далеко. С земли до них было не докричаться, особенно когда над ухом ревели железные крылья и грохотали огнём плевательницы.

Несколько секунд он просто смотрел на продолжающееся истребление, а потом вспрыгнул на собственную виверну и помчался в самое сердце воздушной мясорубки. Я (да и добрая половина Садеры) наблюдал затаив дыхание. Неужели наша главная проблема решится сама? Ведь перепутать с расстояния офицера, который отзывает солдат, и офицера, который гонит их в атаку, не то что легко, а очень легко. Всего один плевок в его сторону — и всё, дурной головы уже нет.

Но увы, никто из «пятнистых» такой замечательной ошибки не сделал. Минут через пять усиленного размахивания руками и, надо полагать, решительного применения центурионского мата, Зорзалу удалось разогнать Корпус и повести гостей на снижение. Ещё через пять минут толстый механический дракон с белым флагом замер на центральной площади. Его худые спутники остались кружить в воздухе, угрожающе покачивая носами.

Зорзал было попытался увести пришельцев из-за Врат в своё личное крыло дворца, чтобы там тихо и прилично с ними договориться, не ставя под удар свою репутацию. Ну, или может, чтобы так же тихо их прикопать, а потом сказать, что они сами первые напали. Но тут против него восстали все: и сенаторы, даже из его собственных сторонников, и гости из Людоедских Земель, и даже сами «пятнистые». У всех на то были свои причины, но против такого единодушия даже диктатору пришлось отступить.

Кстати, возможно, наименование «пятнистые» устарело. Потому что именно на этих переговорах мы впервые увидели некоторых из них не в зеленовато-коричневых одеяниях с рисунком из бесформенных пятен. Трое прибывших в железной стрекозе, двое мужчин и одна женщина, были одеты в странные, но стоит признать, элегантные чёрно-белые костюмы — без единого золотого украшения или драгоценного камня, без мехов, из жёсткой ткани с угловатым покроем. Больше всего это напоминало рыцарские доспехи — как будто кто-то решил изъять у них всю функцию защиты, но оставить прежнюю форму. Эта материя и дряного ножика не удержит, но люди, в неё облачённые, вышагивали так, как будто были уверены в собственной неуязвимости. У нас в подобной манере было принято носить тоги — показывая, что ты защищён не пошлой бронёй, а собственным статусом. Что тебя может ранить любой, но никто не осмелится. В их случае это, пожалуй, было оправдано…

Было бы. Если бы они имели дело с кем угодно, КРОМЕ Зорзала. Этот человек не знает страха… И к сожалению, в плохом смысле.

После обмена ритуальными оскорблениями (довольно тонко завуалированными со стороны гостей, чересчур прямыми со стороны Зорзала) стороны постепенно перешли к делу.

— Мы знаем, что вы держите в плену пятерых наших солдат. Для нас это неприемлемо. К счастью, мы держим в плену примерно в тысячу раз больше ваших солдат…

— Мы согласны на обмен всех на всех, — цинично усмехнулся Зорзал, понимая, что гости на такое не пойдут — пять на пять тысяч это абсолютно убыточный размен. Диктатор хотел просто подразнить их.

— Мы тоже, — с каменным лицом ответил чужак. — Что ж, тогда давайте согласуем процедуру обмена, раз по основному вопросу мы так быстро пришли к согласию.

Вытянутую в этот момент рожу Зорзала надо было видеть. Принц сразу понял, что его надули — но в упор не понимал, где. В чём он продешевил?! Поставил же совершенно невыполнимые условия!

Но почему промолчал Фрейвальдс? Это ведь его пленники, не имперские! Зорзал к ним даже доступа не имел — их держали где-то в другом городе, не в Садере, и Фрейвальдс отказался сказать, где именно. Конечно, со временем имперские шпионы их бы нашли — но сложно полноценно управлять сетью шпионов, когда ты сам сидишь в круговой осаде (и не факт, что шпионы «пятнистых» не нашли бы их раньше). А теперь бард так легко согласился отдать столь ценные трофеи? Что-то тут не складывалось!

Хотя возможно, он просто хотел лишний раз посмеяться… Или скорее, поставить комедию. Искусник всё-таки, артист. И комедия получилась отменной, хотя никто не смел не то что расхохотаться, но даже улыбнуться. Когда началось согласование условий передачи, Зорзал изо всех сил пытался показать, что именно он контролирует ситуацию — а Фрейвальдс ему любезно раз за разом подыгрывал, делая вид, что он простой маг-переводчик на имперской службе… Ну, может быть, маг-переводчик с парой знакомых шпионов. Но поскольку реально Зорзал в целом имел очень слабое влияние на ситуацию за стенами, а конкретно с теми пятью пленниками вообще никак не был связан, он раз за разом садился перед пришельцами в лужу, откуда Фрейвальдс его каждый раз с милой улыбкой вытаскивал. Ну кроме тех случаев, когда вытаскивал Карвен.

Дополнительные пять тысяч бойцов Зорзалу в Садере были не нужны. Прорвать осаду — их не хватит. Держать оборону на стенах можно и со вдвое меньшим числом бойцов. А вот лишние рты время до падения города только сократили бы.

Поэтому было решено, что легионеров просто проведут через Врата и выпустят в чисто поле. Как только они окажутся за стенами лагеря на Алнусе, тролли на этих громадных летающих зверюгах, похожих немного на бабочек, немного на сказочных птиц, привезут и отдадут иномирцев. А дальше новосформированный легион направится маршем в Италику — ближайший торговый город, на который варвары уже явно начали облизываться. Укрепившись там (и отбив, если будет надо, выпад Дюрана), они будут ждать подхода войск из Карлополиса.

Чужаки сделали несколько замечаний, но в основном организационного характера. В целом их, как мне показалось, всё устраивало. Для обладателей такой разрушительной силы, которую мы только что имели честь видеть лично — они вели себя на удивление сдержанно и скромно. Это как раз больше всего и пугало… Но Зорзал не умел считывать угрозу такого рода. Он пришёл к выводу, достойному шестилетнего ребёнка, делящего с братом тортик: не наглеют — значит, боятся.

Сам он, правда, наглеть не стал… Ну, больше чем УЖЕ обнаглел со своим изначальным требованием. Личной вражды к «пятнистым» он не питал, видя в них не более чем ресурс для своего возвышения. Гораздо больше его сердце тревожили Го Гин, Бафомет, а теперь, возможно, также и Фрейвальдс. Они задели его лично.

— Теперь, когда мы закончили с простой частью, поговорим о сложной, — сказал представитель Завратья. — Во время нападения на Токио несколько сотен гражданских лиц пропали без вести. В основном их трупы были найдены и опознаны позже. Но сто двадцать четыре человека до сих пор в розыске. Мы подозреваем, что по крайней мере часть из них могла быть захвачена и угнана через Врата. Что вам известно о таких пленникам?

— Вроде бы легионы, вошедшие во Врата, кого-то там захватили, — пожал плечами Зорзал. — Я собирался заняться этим позже, но из-за вторжения варваров стало не до того. Легионеры не держат при себе необученных рабов — их слишком неудобно таскать с собой. За легионами как правило следуют караваны работорговцев. Им передают пленников по минимальной выгодной цене. Торговцы их обучают, клеймят, выясняют, кто на что годен — и доставляют в города для перепродажи уже по полной стоимости. Паршивых сбывают с рук в ближайшей деревеньке, ценных могут доставить в крупный город, самых ценных — в столицу, чтобы получить лучшее предложение. Поскольку варвары Завратья не знают франколата, их, скорее всего, всё ещё обучают.

Пока он объяснял, лицо старшего посланника всё больше краснело, его спутница бледнела, и только более молодой помощник оставался, казалось, спокойным. В конце именно он наклонился вперёд и вкрадчивым голосом заговорил, пока его патрон приходил в себя:

— Хотите сказать, что командиры и разведчики легионов не воспользовались возможностью допросить пленников, чтобы понять, с кем они сражаются? Что им важнее деньги за рабов, чем источники информации?

— Пленник, не знающий языка, и сам говорящий на новом и незнакомом, бесполезен в том числе и как источник информации… — поучительным тоном начал Зорзал… И осёкся, поняв, что опять сел в лужу.

— Но у вас же есть эта магия перевода, разве нет? — младший посланник с самым невинным выражением лица кивнул на Фрейвальдса.

— Это довольно дорогое удовольствие, доступное лишь коронованным особам, либо сравнимым с ними по богатству герцогам и магнатам, — в очередной раз пришёл на помощь бард. — Я и остальные мои коллеги по ремеслу в это время были слишком далеко от Алнуса и не успели к открытию Врат.

Я мысленно ему поаплодировал. Не соврать ни единым словом и в то же время создать у собеседника абсолютно превратное впечатление о ситуации — это надо уметь. Его преподаватель риторики определённо был не хуже моего собственного.

— Вы можете забрать этих людей у работорговцев и передать нам? — перехватил инициативу, отдышавшись, старший.

— Могу, — пожал плечами Зорзал. — Я диктатор, я много могу. Но не вижу, собственно говоря, зачем. У нас тут война не только с вами, если вы не заметили. Война требует затрат времени и сил.

— Ваше высочество, — в голосе дипломата прорезалась явная угроза. — Национальный Совет Безопасности Японии настоятельно рекомендует вам и Сенату Садеры поразмыслить над возможностью выделить некоторое время, чтобы найти этих людей и передать их нам в максимальной возможной неприкосновенности.

— А то что? — прищурился Зорзал. — Угрожать военным нападением вы не можете — мы и так в состоянии войны. Тем не менее, — он быстро натянул на лицо официальную улыбку, столь же дружественную, как волчий оскал, — я готов рассмотреть предложения о выкупе.

— И о какой же форме выкупа речь? — уточнил младший. — Вряд ли валюты вашего мира имеют тут хождение…

— Еда, — просто сказал Зорзал. — Еда для моего народа. Мы в осаде, как видите. Мы скоро начнём голодать. Вас же варвары почему-то пропускают свободно. Поэтому за каждого пленника с вашей стороны я требую доставить нам провизии на одну неделю. Не обязательно ВАШЕЙ еды, замечу. Если ваши провинции, прилегающие ко Вратам, бедны и не могут предоставить нужного количества продуктов, меня вполне устроят плоды труда наших же крестьян — только провезите их через блокаду. Таблицы и письма, позволяющие получить всё необходимое у местных нобилей, вам будут выданы.

Я поражённо опёрся на руку раба. Лица сенаторов вокруг выглядели столь же шокированными. Блестящий ход, просто блестящий. Одним выстрелом двух зайцев — и припасы для долгой войны получить, и отвести от себя народный гнев, показав, что предыдущие конфискации были не прихотью, а суровой необходимость. Что как только возможно стало накормить всех — он накормил… Или хотя бы попытался. Ещё и чужакам показал своё миролюбие, не потребовав ничего, связанного с оружием или территориями — только то, что они могут дать действительно по щелчку пальцев. Но всё это совершенно не в стиле Зорзала!

— Это… Может быть рассмотрено, — задумчиво протянул дипломат, изучая принца совершенно новым, более внимательным взглядом. — Следует провести ряд согласований, но принципиальных препятствий мы пока не видим.

— Вот и хорошо, — злорадно хмыкнул диктатор. — А теперь, простите, имею ещё много дел, всё-таки осаждённый город — не детская площадка. Пригласил бы вас на пир по случаю удачной сделки — да нечем пировать…

— Я даже не знаю теперь, имеет ли смысл его убивать, — признался я Фрейвальдсу, когда он сообщил, что с Диабо договор есть и разрешение от Зиркнифа получено. — Народ скажет, что пока принц дурил и людей почём зря губил — Сенат его покрывал. А как взялся за ум — тут его и зарезали.

— Хотите дать ему время натворить новых глупостей, чтобы убийство выглядело более обоснованным? — абсолютно серьёзным тоном спросил бард.

— А вы можете? — я старался придерживаться того же тона, хотя разговор приобретал довольно абсурдное направление. — Ну то есть, лично ассасин подчиняется Вам как лидеру группы, но если такие высокие люди, как император Зиркниф и принц Диабо дали добро на устранение — не скажется ли теперь задержка на репутации отряда? Здесь и там…

— У этого задания нет временных рамок, — покачал головой наёмник. — Император Зиркниф понимает, что мне здесь виднее, когда и как выполнять контракт. Вопрос в другом. Глупости могут оказаться такого масштаба, что похоронят не только шаткую репутацию Зорзала, но и нас заодно. Либо… Он может продолжить избранный час назад курс и сделать ещё что-нибудь толковое… Тогда уже будет ясно, что это не случайность, а тенденция… И трогать его станет действительно нежелательно.

— А есть что-то, способное похоронить и лично Вас? Я имею в виду — в наших землях. У вас-то дома всякой опасной дряни предостаточно, я не сомневаюсь…

— А вы уже начали считать нас бессмертными, наподобие ваших Апостолов? — хмыкнул бард. — Лестно, но увы — мы тоже всего лишь люди, хоть и иной, чуть более крепкой породы. К тому же конкретно наша группа больше развивала умения, помогающие избежать прямого столкновения, чем победить в нём. При наличии времени на подготовку я могу сразиться с вашей центурией, вся «Серебряная Канарейка» в целом — с легионом. Но настоящая угроза не даст мне времени ни на подготовку, ни на соединение с товарищами. А принц Зорзал достаточно слабоумен и отважен, чтобы накликать на наши головы именно такую угрозу.

— Вы хотите сказать, что выбор — осуществить покушение сейчас или подождать несколько дней — за мной?

— За вашей группой. За всеми сенаторами, что желают смерти диктатора. И в меньшей степени — за нобилями.

— Перекладывать ответственность Вас определённо учили хорошо.

— Лучше не бывает. Это базовый навык барда.

Я вздохнул, точно перед прыжком в ледяную купель.

— Видимо, Двенадцать сотворили меня слишком трусливым. Давайте подождём ещё пару дней. Если сделка Зорзала сработает и «пятнистые» привезут пищу в обмен на рабов — дадим ему ещё один шанс. Если же это всё окажется просто очередной бравадой принца — он умрёт, так как это будет единственный способ защитить всех гражданских в Садере от голодной смерти… Кстати, Фрейвальдс, вы обратили внимание на одно слово, использованное на сегодняшней дипломатической встрече?

— На многие слова. Но я не знаю, что зацепило слух вам.

— «Вертолёт». Пятнистые назвали этим словом своих железных драконов. Но это же слово ранее использовал Бафомет. С тем же смыслом. Это вы ему передали по результатам допроса пленников?