Нам здесь (не) жить

Глава 11. Главное, чтобы костюмчик сидел

Но злой Завулон из Дозора Дневного

Сделал из сына Антона Иного.

И как с этим справится наш герой?

Все на просмотр картины второй.

Группа «Ума Турман», «Ночной Дозор»

Да! А пожелай ты им ни пуха ни пера.

Да! Пусть не по правилам игра.

Да! И если завтра будет круче, чем вчера,

«Прорвёмся», — ответят опера.

Прорвёмся, опера!

Группа «Любэ», «Прорвемся»

ТачМи:

Первый день переноса выдался настолько хлопотным, что я как будто помолодел лет на тридцать сходу. И не в том смысле, что моё тело в этом мире оказалось куда моложе и сильнее — хотя это тоже, но по правде сказать, я на это даже внимание не сразу обратил. Вот ей-богу, не до того было. А в том, что я как будто снова оказался лейтенантом сразу после повышения — тысяча и одно дело, и только одна задница, чтобы вертеться, решая эти проблемы. В такой ситуации не до моральных вопросов, хотя их тоже накопилось немало, но они могли подождать — сначала надо было решать организационные, в первую очередь — связанные с банальным выживанием. Такая ситуация характерна как раз для молодёжи. Не для детей, и даже не для подростков (хотя в наши дни жизнь подростка бывает та ещё), а именно для тех, кто только что перешагнул рубеж совершеннолетия и в упор не понимает, что с этим теперь делать. Ты думал, что взрослая жизнь — это секс, собственная квартира и вечеринки до утра, а оказалось, что это налоги, работа и полная ответственность перед законом. Вот примерно такие же отношения у меня сложились с моим исекаем.

Для начала я вдруг оказался почти слепым, почти глухим и наполовину парализованным. Ну, по собственным ощущениям.

Дело в том, что мои прекрасные чемпионские доспехи, «Соблюдение закона», оказались совершенно не приспособлены для того, чтобы их носил инсектоид. По размерам они на меня налезали, да — согласно легенде, магия изменяла габариты брони, чтобы её мог надеть кто угодно, от феечки до исполина. Но и только!

Забрало с прорезями находилось в передней части шлема, то есть там, где глаза у людей — и очень плохо подходило, чтобы смотреть через него фасеточными глазами, расположенными по бокам головы! Повезло ещё, что между фасеточными глазами у меня на лбу имелись и три простых глазка, как у настоящих стрекоз, вот они смотрели как раз в забрало… но их зрение было в разы слабее, плюс не умело достраивать картинку — и металлические полосы забрала перекрывали мне значительную часть поля зрения!

Проблемы со зрением можно было бы компенсировать посредством вибрисс — я до сегодняшнего дня и не подозревал, как много могут сообщить антенны насекомого, которые являются одновременно органами слуха, обоняния и осязания. Но… правильно, антенны тоже оказались прижаты к морде лобной частью шлема. Это не только портило их восприятие, но и было физически очень неприятно! Я кое-как приноровился, высунув антенны в прорези забрала, с чувствами стало чуть лучше… но во-первых, дискомфорт никуда не делся, а во-вторых, любое попадание в голову обеспечило бы мне сенсорный шок без вариантов.

Ну и наконец, конечности, пардон за каламбур.

ВООБЩЕ. ВСЕ. КОНЕЧНОСТИ.

Крылья прижаты к спине, смяты и ими не взмахнуть. Суставы на руках и ногах располагаются не там, и их вдвое меньше, чем нужно. Нижней парой рук тоже не пошевелить, они спрятаны под кирасой.

Должно быть, так чувствует себя человек в смирительной рубашке и с колпаком на голове.

Хорошо ещё, в Назарике, сплошь населённом гетероморфами, мне не надо было прятать свою природу, поэтому я просто смог убрать всю броню в инвентарь, прикрывшись только набедренной повязкой, которая на насекомом сидит не хуже, чем на человеке, и ничего не стесняет. Но я вообще-то сильнейший боец ближнего боя в нашей гильдии, так что броня для меня не просто предмет красоты и гордости — это всё равно, что выйти на патрулирование в штатском, без шлема и бронежилета. Мы с ребятами как-то смеха ради загнали такую задачку в тактический симулятор — вышло, что средняя продолжительность жизни неэкипированного копа на улицах что-то около семи минут. Вопрос надо было решать, и решать СРОЧНО.

Я всерьёз подумывал над вариантом смены расы, но через пару минут его отбросил. Сразу по трём причинам. Во-первых, смена расы означает потерю всех расовых уровней, а сколько времени и какими способами их придётся набирать в новом мире — мы не знали. Мы, собственно, даже не знали, можно ли тут вообще набирать экспу. Слишком большой риск. Во-вторых, чтобы влезть в свою броню без помех, мне бы пришлось выбирать или гуманоидную, или аморфную расу. Аморфом, как хором подтвердили Беллривер, Херо-Херо и Буку-Буку Тягама, слишком долго учиться управлять, впрочем, даже при идеальном управлении я не получу той скорости и точности движений, которые есть у меня в нынешнем облике. А гуманоидов в Назарике не любят… и если Высшие Существа меня бы поняли, то как отреагирует непись — можно было лишь гадать.

Ну и в-третьих, хотя это личное… Я был единственным инсектоидом своего вида в гильдии. Это нечто вроде патриотизма. Программисты, дизайнеры, сценаристы трудились, придумывая эту форму, тысячи игроков исследовали её достоинства и недостатки… И пусть они могли бы потрудиться лучше, хоть немного продумав, как совмещается подобное строение тела и стандартная человеческая броня — всё равно, отказаться от своей расовой принадлежности означало бы плюнуть на их труд.

Так что убрав «Соблюдение закона» и переодевшись в гардеробе гильдии, я сразу же направился к Аманомахитоцу и изложил ему свою проблему.

— Ты сможешь перековать мой доспех под инсектоида?

— Хм… — краб задумчиво потёр клешнёй край панциря. — Сложный вопрос. Чемпионский предмет — это особый класс, на ранг ниже мирового, но выше божественного. Если бы ты захотел изменить его характеристики, я бы совершенно точно не взялся. Но если тебе нужно изменить только дизайн, с сохранением всех статов… Я могу попробовать. Но во-первых, ничего не обещаю, а во-вторых, это займёт не один день. И потребует много кристаллов данных. Думаю, даже очень много.

— Сколько?

— Ну… примерно все, что у нас были в те дни, когда ты вышел из игры. От того, что здесь накопил Момонга… я ещё не провёл полную инвентаризацию, но по предварительным оценкам — где-то четверть. Я не могу расходовать гильдейский ресурс в таких количествах без согласия гильдмастера.

Я свёл антенны друг к другу — так моё новое тело отреагировало на мою попытку нахмуриться.

— Хорошо, с Момонгой я поговорю насчёт разрешения, но пока… ты сможешь сделать броню, которая бы ВЫГЛЯДЕЛА как «Соблюдение закона», но при этом не мешала моим движениям и чувствам?

— То есть основную часть сделать иллюзорной?

— Да, а защиту в этих местах заменить магической.

— Хм, хм… Ну, если тебя устроит доспех всего лишь реликтового класса…

— Устроит даже наследного. Главное чтобы быстрее и чтобы не сражаться совсем голым.

— О, тогда проблем не будет. Часа через три можешь подходить на примерку.

Сразу после этого меня ожидала крайне неприятная беседа с загадочным мистером Смитом. В ней также приняли участие Беллривер и Царь Зверей Меконгава. Каждый из нас, как выяснилось, знал только часть предстоящей операции… и никто, даже сам Смит, не знал полной картины. Остальных, включая Момонгу, вообще разыграли втёмную.

С моей точки зрения это должна была быть просто операция по поимке неизвестного хакера — именно в таком виде я дал на неё согласие, когда на меня вышло руководство корпорации. Но не ДУХОВНОГО же хакера — само подобное словосочетание звучало как полный абсурд! Если бы мне перед её началом сказали, что в ней будут принимать участие волшебники — я бы просто повертел пальцем у виска и связался с ближайшим офисом психологического надзора. Но сейчас, когда я мог исцелять смертельные раны прикосновением, оставаться скептиком было заметно сложнее.

Беллривер и Меконгава, как оказалось, о существовании тайного общества магов в мировой сети были в курсе — собственно, именно потому, что Беллривер узнал о нём, ему и пришлось имитировать смерть и уйти по программе защиты свидетелей. Эти чёртовы колдуны были влиятельными шишками — больше половины мировых корпораций под их прямым контролем!

Меконгава знал о них давно — «почти всю жизнь», как он выразился. Но он относился к небольшому кругу посвящённых, поэтому за ним охотиться никто не думал. «Я потом расскажу тебе подробнее. Я сам не Визард, но в их делах немного разбирался… Думаю, здесь это уже не секрет, так что будет лучше, если ты сможешь представить полную картину… ну, по крайней мере в той же полноте, в какой она есть у Смита».

— Я сам понимаю здесь далеко не всё, — холодно сказал агент. — Никто из нас не ожидал переноса в другую реальность Калейдоскопа. Никто. Если бы руководство корпорации могло только предположить масштабы происходящего Таинства, меры по подготовке, поверьте, были бы совершенно иными. Поэтому все ваши претензии принимаются к сведению… но не более того.

— Что такое Калейдоскоп? — я мог бы задать много вопросов, но самым важным мне показался именно этот.

— Если кратко и упрощённо, — вздохнул Меконгава, — то это совокупность параллельных миров, доступных магам прошлого. Сейчас он практически считается легендой. Нет ни одного известного человека, существа или предмета, способного попасть в эти миры, или хотя бы предоставить материальные доказательства их существования. Это… как бы тебе объяснить… для современных Визардов это примерно то же самое, что для тебя, например, Джек-Потрошитель.

— То есть вы ставили мышеловку, а в неё попался мамонт, — это я мог понять, в моей практике подобное случалось куда чаще, чем хотелось бы.

— Не «мы» ставили! — резко ответил Меконгава, потом уже более спокойно пояснил: — Я знал о том, что в ИГГДРАСИЛе проводятся определённые эксперименты Визардов, но они не сочли нужным меня уведомить, что ставят ловушку на своего предполагаемого коллегу! Я пришёл на приглашение Момонги из чисто ностальгических соображений! Ты хотя бы знал о самом факте засады…

— А мне наоборот, — развёл руками Беллривер, — сказали, что моё присутствие нужно для поимки неизвестного духовного хакера, но совершенно не объяснили, что он ворует данные в моменты отключений, тем более — души тех, кто остаётся на серверах…

— То есть как обычно, — подвёл итог я. — Корпораты решили, что «меньше знаешь — крепче спишь», в результате пострадали совершенно невинные и непричастные люди.

Если мы сумеем вернуться в свой мир — а Смит, похоже, в этом заинтересован совершенно искренне — всю эту колдовскую шайку-лейку ждут крупные неприятности. Особенно если мы сохраним обретённые здесь тела и силы. Четыре десятка гетероморфов сотого уровня — это достаточная сила, чтобы даже мировые правительства прислушались. Кое с кем дома я бы очень хотел поговорить как Мировой Чемпион, а не как обычный патрульный.

— Момонге и остальным всё же лучше ничего не говорить, — предупредил я. — Не факт, что они поверят в такую странную историю, а если поверят — это может посеять недоверие внутри гильдии. У нас и так сейчас довольно напряжённая атмосфера. Если будут какие-то вопросы, связанные с… операцией, решаем их между собой, в узком кругу.

— Вот видишь, человек, — хмыкнул Смит, — ты сам, едва узнав о существовании магии, захотел ограничить круг посвящённых, ввести дополнительный уровень секретности. Но обвиняешь моего создателя в том, что он действовал так же.

Следующим на очереди, тоже очень откровенным и очень неприятным, был разговор с Себастьяном. Очень странные ощущения. В своё время коллега по работе рассказал мне анекдот: «Рекурсивная депрессия — это депрессия по поводу того, что у всех депрессия, а у тебя ее нет». Так вот, у меня в этом же смысле была рекурсивная неловкость. Я знал, что мне должно быть неудобно. Смотреть в лицо Себасу — всё равно, что смотреть в зеркало, так как я по какой-то глупости наделил его в своё время собственными чертами из реального мира. Чертами, которых как раз у меня теперь нет. Вдобавок, он — зеркало улучшенное, с функцией автокоррекции. В его взгляде — спокойствие и благородная уверенность, которых у меня-реального никогда в жизни не было. Что ещё хуже, я даже не могу отвести взгляд, потому что фасеточные глаза смотрят во все стороны одновременно.

Я должен комплексовать перед ним, но я не комплексую, потому что инсектоиду комплексы неведомы. И именно это позволяет мне острее всего почувствовать, что я — на самом деле не я, а лишь кто-то, кто притворяется мной. Хищное насекомое, использующее память Амаки Горо как маскировочную окраску, чтобы эффективнее подобраться к добыче. Не скажу, что это приятное ощущение.

— Себас, поскольку мы находимся в незнакомом мире, мне нужно проверить твою подготовку. Я не сомневаюсь в твоей адекватности и мастерстве, мне просто нужно убедиться, что ты сможешь решать качественно новые задачи так же хорошо, как решал предыдущие. Пожалуйста, не бойся совершать ошибки — отвечай так, как думаешь на самом деле по любому вопросу, а не так, как по твоему мнению мне бы хотелось услышать ответ.

— Я понял, создатель! Я готов.

— Присядь, разговор будет долгим. И сам экзамен, и после него…

— Но создатель, я не могу сидеть, когда Вы стоите! Это было бы оскорблением!

— Себас, мне виднее, что для меня оскорбление, а что — нет. Здешние стулья не рассчитаны на анатомию насекомого с коленками назад.

— Это моя вина, создатель! Я должен был проследить за разработкой удобной для Вас мебели…

— Не твоя, Себас, и ты скоро узнаешь, почему. Впрочем, если тебе так комфортнее, можешь постоять. Итак, начнём. Первая вводная — восемь вооружённых грабителей забаррикадировались на складе с пятью заложниками и требуют…

Я гонял его по разным ситуациям больше часа, словно новичка в полицейской академии. Он отвечал всегда чётко и уверенно, хотя в некоторых ситуациях я сам бы сбился. Ошибки были лишь в тех моментах, где опыт дворецкого из мира фэнтези вступал в противоречие с опытом копа из мира реального. В частности, он всегда предлагал использовать магию, кроме тех случаев, когда я прямо указывал во вводной, что «магия не работает» или «твои оперативники не владеют магией». Под конец я уже более-менее понимал, как он мыслит. Такой сотрудник мне подходил. Собственно, в реальном мире я бы не колеблясь доверил ему свою жизнь. Идеальное прикрытие спины — человек с твёрдыми принципами, железной волей и отличной реакцией в экстремальных ситуациях. И что особо важно — не мой собственный идеализированный образ. Пусть он внешне выглядит как я раньше — внутри он не я. У него есть мысли, которые у меня никогда не появились бы. Знать бы ещё, откуда они берутся, если я такого не вкладывал… Всё, что я прописал в листе персонажа, в характере Себаса присутствует… но помимо этого там много другого. Может, «духовные хакеры» смогут ответить, откуда это всё взялось?

— Очень хорошо, Себас. Экзамен можно считать законченным. Потребуется кое-какой дополнительный инструктаж, но в целом ты готов к работе в этом мире даже лучше, чем я мог надеяться. Я горжусь тобой.

— Рад стараться, создатель!

— А теперь всё-таки присядь, потому что я собираюсь рассказать тебе кое-что очень важное. Хотя нет, сначала проверь, что нас не подслушивают и не могут подслушивать. Это очень секретные сведения. Никто из подданных Назарика не должен узнать об этом, и никто из Высших Существ не должен знать, что я рассказал тебе это.

— Я понял, создатель! — пока я говорил, Себас успел дважды обойти комнату, проверяя её с помощью Ки и магии. — Я гарантирую Вам, что сказанное здесь умрёт вместе со мной. Насколько позволяет судить моя квалификация, посторонних ушей здесь нет и быть не может.

— Хорошо, тогда слушай. Представь себе мир, населённый только людьми, но в огромном количестве. Мир, где нет ни эльфов, ни драконов, ни ангелов, ни демонов. Зато есть пять миллиардов людей. Мир, где нет магии, зато есть чрезвычайно сложные машины, которые люди используют, чтобы делать другие машины. Машины, которые кормят, машины, которые развлекают, машины, которые убивают… из-за многих столетий работы машин весь мир оказался отравлен, насколько, что люди даже не могут выйти на улицу без маски… но и отказаться от использования машин они не могут… и каждое следующее поколение отравляет мир больше и больше, чтобы просто выжить… Ты можешь себе представить такой мир?

— Не слишком чётко, создатель, но откровенно говоря, даже смутные образы вызывают у меня отвращение… Неужели они не могли создать более качественные машины, которые не загрязняли бы их мир?

— Это вторая проблема — тот мир был чудовищно коррумпирован. Им владели купцы, которых ничего не интересовало, кроме прибыли… даже если эта прибыль была на крови, не то что на ядах. Машины, которые не убивают экосистему, существовали… но так и не вышли из стадии прототипов, потому что были дороже в производстве и эксплуатации, чем ядовитые и потребляющие невосполнимые ресурсы.

— Чего и стоило ожидать от людей, — холодно заметил Себас. — Жадные, трусливые и грязные создания. Хуже гоблинов.

— Ты их ненавидишь?

— Никак нет, создатель. Презираю, но не ненавижу.

— А если бы во вводной, что я давал… скажем, номер семнадцать, заложниками были люди — твой план действий изменился бы?

— Никак нет, создатель. Сильный должен помогать слабым и невиновным вне зависимости от собственного отношения к ним. Если Вы сами не прикажете мне учитывать более ценные и менее ценные расы в планировании. И хотя среди людей, как мне кажется, невиновных найдётся мало, я должен исходить из презумпции невиновности, если недостаточно знаю об этом конкретном человеке.

— Ну что ж, с этим можно работать, хотя возможно, тебя ждёт сильное потрясение, Себас… тогда я продолжу рассказ…

— …таким образом получается, что мы даже не можем в полной мере называться вашими создателями. Мы набросали лишь обобщённые образы, черновики. И делали это для развлечения. Не потому, что мы относимся к живым и чувствующим существам как к игрушкам — а потому, что никому из нас и в голову не могло прийти, что из этих фрагментов текста и рисунков могут получиться живые и чувствующие существа. В нашем мире подобное считалось совершенно невозможным. Мы Высшие Существа только в смысле титула — но мы ни разу не высшие существа в том смысле, в каком вы это представляете. Жадные, трусливые и грязные создания хуже гоблинов. Получившие совершенно незаслуженное могущество — опять же, неожиданно для себя. Поэтому… Себас, я хочу чтобы ты хорошо подумал, кому принадлежит твоя преданность и чего ты на самом деле хочешь. Я не могу её требовать, потому что ты объективно во всём лучше меня, кроме разве что грубой силы. Правда, освободить тебя от службы Назарику я пока тоже не могу… но если у тебя будет именно такое желание, я добьюсь у Момонги твоего полного освобождения. Ты можешь начать в этом мире самостоятельную жизнь в соответствии со своими этическими принципами. Я уверен, это будет хорошая жизнь. У меня в своё время подобной возможности не было.

Себас долго молчал. Долго даже по человеческим меркам, а уж моему телу инсектоида это и вовсе показалось почти вечностью. Когда он заговорил, его голос был тише и было видно, что он тщательно подбирает слова:

— Амаки-сенсей, несмотря на это всё — именно Вы придумали меня таким, что я уважаю всех, кто до последнего борется за справедливость, даже если их борьба заведомо безнадёжна. Люди от рождения склонны к подлости и жестокости — потому что они слабы, а слабому гораздо проще оправдать любые свои преступления. Но тем ценнее те немногие из вас, которые смогли переступить через свою подлую природу и стремиться хоть к какой-то справедливости. Из этого Вашего стремления появился на свет я. Да, я уже понял, что Вы не имели такого намерения — Вы просто развлекались, как и все остальные. То, что я узнал сейчас… это как если бы моим отцом был слабый, но отважный герой, а матерью — шлюха в борделе. Та сила, что воплотила нас, не делая различия между добром и злом, в своей неразборчивости вполне может быть названа шлюхой. И сейчас моему отцу нужна помощь, чтобы остановить других её незаконнорожденных детей, не так ли?

Я попытался молча кивнуть, но получился поклон, так как у моего нынешнего тела отсутствовала шея.

— Это достойное дело, и я сомневаюсь, что смог бы найти более достойное, даже уйдя из Назарика. Тем более, что именно для него я подхожу больше, чем для других. Здесь, в Назарике, я знаю всё и всех. Если кто-то и сможет их остановить раньше, чем дело дойдёт до упокоения, то это именно я. А я не хочу, чтобы они были упокоены — да, мои сводные братья и сёстры ужасны, но они всё-таки моя семья. Я люблю их и несу за них ответственность — за всех, даже за Демиурга. Это первая причина, почему я предпочёл бы остаться здесь на прежней должности и исполнять Ваши поручения если Вы позволите.

— А вторая? — я прекрасно понимал, что дворецкий только и ждёт этого вопроса.

— Вторая в том, что может Вы и не имели намерения создавать меня как разумное существо со своим сознанием и совестью — потому что считали это невозможным для технологий вашего мира. Но Вы, уже полностью представляя ситуацию, могли бы не говорить мне правду, оставив в таком же неведении, как остальных, по вашему выражении «неписей». Я продолжал бы считать Вас всезнающим и всемогущим божеством. Это, с моей точки зрения, не сильно бы отличалось от предыдущего существования в виде безмозглого голема в той стране машинных снов. Поэтому позвольте мне рассматривать этот разговор как своё второе пробуждение. Не менее важное, чем первое, но в отличие от него — совершённое Вами полностью сознательно и намеренно. И поэтому я осмелюсь всё же именовать Вас создателем, а не только отцом. Потому что нечаянно зачать любой дурак может, а вот дать понимание мира и ответственности в нём, воспитать — лишь тот, кто отвечает за своё отцовство.

Ну что на такое вообще можно было ответить? Будь у меня человеческие глаза, я бы, наверное, заплакал.

— На самом деле из меня ужасный отец, Себас. Там, в мире людей, у меня было трое детей. Мой первый сын погиб, потому что я уделял ему слишком мало внимания. Двух дочерей, рождённых уже после его смерти, я почти целиком доверил воспитывать матери, потому что боялся опять подать им плохой пример… Себас, я не хочу, чтобы мой второй сын тоже погиб, пытаясь стать героем, которым не смог стать я сам.

— Для этого у меня и есть сила, равная стражам этажей, не так ли?

— Да, я по крайней мере могу быть спокоен, что тебя не зарежут какие-то дешёвые бандиты в переулке, как Рэна… но твоими врагами могут оказаться те самые стражи этажей! Пожалуйста, Себас… будь осторожен и не дай им ничего заподозрить. Тебе по сути предстоит работа «крота» в мафии. А это очень опасное дело. Я не хочу думать о том, что и некоторые Высшие могут оказаться против тебя…

Себас слегка задумался.

— Коцита, Шалтир и эльфов я легко смогу контролировать, они ничего не заподозрят. Но Альбедо и Демиург умнее меня, к тому же последний создан как прирождённый интриган и манипулятор. Насчёт этих двоих я ничего обещать не могу…

Ульберт, чёртов ублюдок! Что ты там такого понаписал в файлах своего творения?!

— Поэтому я прошу тебя ничего не предпринимать против них самостоятельно. Просто как хороший дворецкий — наблюдай и делай выводы. А выводы докладывай мне.

— Открыто или тайно?

— Смотри, эти злодеи могут творить злодейства двух типов. Одни — просто по недомыслию, решив, что Высшие Существа хотят от них именно этого. О таких преступлениях докладывай открыто, можешь даже демонстративно. Они знают, что ты создан добрым, поэтому такие доклады не вызовут у них подозрений — это всего лишь реализация твоих полномочий и служебных обязанностей. Отыгрыш характера, если угодно. А вот если у тебя появятся подозрения, что они злоумышляют против Высших — любого или всех вместе — вот об этом уже сообщай тайно. Я попробую привлечь к делу Табулу Смарагдину, закрыться от его телепатии всё равно невозможно, а если получится — у нас будет мощный союзник и о проблемах с Альбедо можно будет забыть.

— Я понял, создатель! Обещаю сделать всё возможное, чтобы Вы во мне не разочаровались.

Эх, Себас, тебе-то я верю… мне бы для начала не разочароваться в самом себе!

На Волну по вызову Перорончино я вышел уже в новой, лёгкой броне. Аманомахитоцу как всегда не подвёл — иллюзия оказалась почти совершенной, даже наш глазастый лучник, кажется, не заметил разницы. Впрочем, может он просто не приглядывался. Или всё заметил, но из вежливости не стал задавать вопросов. А Мировой Разрыв от экипировки не зависит, я могу его применить в любой броне и с любым режущим холодным оружием (правда, оружия классом ниже божественного от этого разрушаются). Тем не менее, неизвестно, как скоро дело дойдёт до серьёзного столкновения, поэтому трансмогрифицировать «Соблюдение закона» нужно как можно быстрее.

И будто прочитав мои мысли, сразу после возвращения в Назарик ко мне опять подошёл Смит.

— Я вынужден просить вас о сотрудничестве.

— Вы ведь понимаете, агент, что после того, чем обернулось наше предыдущее сотрудничество, я настроен несколько подозрительно в отношении любых предложений от вас и от вашей компании? Поэтому заранее прошу простить любую возможную невежливость с моей стороны. Я вас слушаю.

На всякий случай я оценил мои шансы, если переговоры пойдут совсем плохо. Я пару раз слышал об игровых аватарах администрации, но это было именно на уровне слухов. По понятным причинам, они очень редко вступали в бой. Нынешний облик Смита — девяностого уровня, против моего сотого по идее не слишком опасен, но я ничего не знал о его классах и заклинаниях. Вариант, что он может позвать Будд, а я — всю гильдию, рассмотрению не подлежал, потому что у таких как мы поединок заканчивается очень быстро. Особенно когда на мне нет «Соблюдения закона».

— Мои боевые товарищи — агенты Браун и Джонс — заперты в ваших телах. Они не могут нормально загрузиться, потому что физический мир для них слишком неприятен и непривычен. Я создал настроечный код, который поможет им адаптироваться. Но я не могу этот код им передать без участия носителей. Мне нужен, фигурально выражаясь, прямой доступ к «жёстким дискам», на которых они хранятся.

— То есть к мозгам. Моим и… чьим ещё?

— Беллривера. С ним я поговорю отдельно. Что до вас, мистер Амаки, то взамен на освобождение Джонса я могу предложить вам кристалл данных, достаточно объёмный для полной переделки вашей чемпионской брони под новое тело.

Откуда у него… ах да. Жёлтый Будда. Забавная ситуация, когда даже в другом мире администрация по-прежнему имеет неограниченный доступ к игровым ресурсам. Ну, практически неограниченный. Многие призывы, например, им недоступны — те, которые нельзя создать в виде предмета. Но поскольку ИГГДРАСИЛь, будем откровенны, давно уже превратился в систему выкачки из игроков доната любыми средствами, способность «создать любой предмет» в нём почти вплотную подходит к способности «сделать всё, что захочется».

Возможность не разорять гильдию ради собственного удобства — это очень большое искушение.

— Как это будет выглядеть? Физически?

— Никак… для вас. Игрок и Хелло Ктулху и Табула Смарагдина, используя телепатические возможности своих аватаров, считают нужные данные из моего мозга и загрузят в ваш.

— А вы их согласием уже заручились? И что вы им пообещали?

— Это моё с ними дело. Если они захотят раскрыть детали сделки вам, то раскроют. Сейчас достаточно знать, что при получении вашего согласия они готовы начать немедленно.

Интересно, учитывая, что я до этого подходил к Табуле с просьбой прощупать Ульберта — и получил от него отказ.