Начало шторма

Глава 22 Лаборатория

Лодену Грейтшторму снилось, что он вернулся в прошлое. На миг он оказался на Эльфроне, где мчал верхом на стальце по ржавой равнине, а сзади на таком же скакуне ехал Белл. Юный падаван весело смеялся, косичка развевалась на ветру, у ног стальца бежала Искра.

Лоден вдохнул горячий воздух Эльфроны, представил себе запах знаменитой похлебки из девяти яиц, кипящей на кухне у Портера Энгла, и тут почувствовал укол в шею.

Он проснулся в камере пыток.

В этом, конечно, не было ничего нового. На самом деле это быстро стало нормой. Мучения он терпел с того самого дня, когда угодил в плен к Маркиону Ро. Сломанная нога зажила, но боль осталась, так что он не мог ни сосредоточиться, ни сбежать. Ни воззвать к Беллу.

«Я здесь, мой ученик. Я все еще жив».

Что само по себе было спорным вопросом. Действительно ли он жив? По-настоящему? В иные дни он сомневался. В иные думал, что сошел с ума. Имел на то полное право. Доктор – этот плаксивый чадра-фэн, этот трусливый садист, – по очереди убил всех пленников, одних прямо в камерах, других на глазах у Лодена, чтобы тот видел, как жизнь гаснет в их глазах, чувствовал в воздухе запах их крови. Он смотрел, как они умирают, и ничего не мог поделать.

Лоден Грейтшторм был джедаем, но сейчас он был беспомощен, как новорожденный.

Эта мысль днем и ночью переполняла его негодованием.

Со времени своего пленения он провел в лаборатории неведомо сколько дней, пристегнутый к металлической дыбе. Строгий курс медикаментов лишил его и сил, и сна. Только лишь он начинал отключаться, вот как несколько минут назад, – и тут же в его шею вонзалась игла шприца. Снова щелчок. Снова шипение. Снова огонь по жилам, заставляющий проснуться. Он даже не мог закрыть глаза. Веки были подняты специальным механизмом, голова удерживалась в тисках. Он не мог ни крутить шеей, ни хотя бы отвернуться от мигающего света, от быстро меняющегося калейдоскопа красок, из которых одни были знакомы, а другие казались новыми, как будто он забыл эти оттенки. И все время из летающих динамиков раздавалась какофония криков и шумов, неприятных звуков природного и искусственного происхождения. В самом начале своего заточения Лоден поймал один из этих динамиков: прекрасный, головокружительный миг, когда ему удалось сконцентрироваться и воззвать к Силе. Он крепко стиснул устройство и раздавил его, порезав щеку пластиковыми обломками. Против той боли он не возражал. Та боль напоминала, что он что-то изменил в окружающей обстановке. Что показал себя. Что еще сохраняет хоть какое-то подобие контроля.

Наказание он получил позже той же ночью. Он знал, что наказание последует, хотя ожидал чего-то пострашнее простой хирургической пилы в руках доктора. Да неужто? И только-то? После всего, что с ним делали тюремщики? После света, звуков и безумия. Стоило ли бояться какой-то пилы?

Как оказалось, действительно не стоило. Дверь открылась, и в лабораторию вошел мужчина, чье имя, как Лоден уже знал, было Ро. Чадра-фэн протянул ему пилу, но Главарь нигилов покачал головой и снял с пояса знакомое оружие. Его собственный меч в руках мучителя! Кровь внутри Лодена закипела от негодования, а потом Ро зажег меч и поднес к его лекку.

Лоден понятия не имел, сколько времени прошло с тех пор. Каждый день повторялось одно и то же.

Свет.

Крики.

Инъекции.

Кровь.

Свет.

Крики.

Инъекции.

Кровь.

И все это время Ро стоял по другую сторону смотрового окна, наблюдая. Его темные глаза были холодными и непроницаемыми. В лабораторию он больше не входил и с пленником не заговаривал. Единственным голосом, который слышал Лоден, был хриплый писк чадра-фэна.

Пока однажды не возник другой.

«Кто ты?»

«Я тебя не знаю».

Лоден подумал, что ему померещилось. Или приснилось. Возможно, стимуляторы перестали действовать, или же конец стал еще чуть ближе.

«Ты вообще реален?»

Лоден мог бы задать тот же вопрос.

– Не знаю.

Услышав голос Лодена, чадра-фэн оторвался от своего планшета. В его заостренные уши были вставлены затычки для защиты от шума.

Голос засмеялся. Лодену понравился этот звук. Он был приятным. Музыкальным. Словно бальзам посреди кошмара.

«У меня самой бывают сомнения. Я знаю, что когда-то была реальной. В прошлом. Давным-давно».

Всклокоченный доктор, прихрамывая, вышел из лаборатории. Теперь он стоял по другую сторону стекла и разговаривал с Ро. Лоден попытался разглядеть их лица сквозь режущий свет.

«Ты сможешь».

– Нет.

«Не похоже на тебя».

– Откуда ты знаешь, на что я похож? Я уже и сам не знаю.

«Я теперь много чего знаю. Много чего вижу. Присмотрись получше».

– Да, учитель.

Огни потускнели. Теперь Лоден видел своих тюремщиков. Аттерсонд что-то показывал Ро. Результаты? Возможно.

«Они его мучают».

– Кого мучают? Меня?

«Нет. Древнего. Он и раньше мучился, но не так. Лед тает».

– Я не понимаю, о чем ты говоришь.

«Я тоже».

Снова смех.

«Смотри дальше».

Лоден не мог сосредоточиться. Он не знал, почему. Он видел, как шевелятся их губы, но никак не мог ухватить слова. Последнее испытание. Последний шаг на Пути. Они обсуждали что-то найденное ими… нет, найденное Ро. Великий… кто? Ревнитель? Устранитель? Это еще кто такой?

«Скоро узнаешь».

– Ты можешь мне помочь? Освободить меня?

«Конечно, нет, глупыш. Это можешь сделать лишь ты сам. Но твой час придет. Скоро. Когда он будет близко».

После этого голос затих и молчал, может, день или два. Когда он вернулся… нет, когда она вернулась, то молола какую-то чепуху, мешанину чисел и слов, которые ничего не значили, но Лоден все равно слушал.

Возможно, он сошел с ума. Возможно, сошла она. Но, по крайней мере, так они могли безумствовать вместе.