Мы из Кронштадта. Подотдел коммунхоза по очистке от бродячих морфов - продолжение

Глава 108. Команда лекаря. Беда.

Потому на выходе с соседушком сраным столкнулся совершенно не готовым.

Недоумок грозно преградил дорогу и высыпал ворох матерщины и угроз. Обещая на этот раз не пристрелить, слава богу, а накачать меня во все дыры перцовым спреем. Ну да мне после тайской кухни это было смешно, да и вообще - мелкий, невзрачный выродок никак не мог сломать хорошее настроение, очень уж было на сердце хорошо.

- Отвали, мудозвон! - мягко ответил я.

Что могло его взбесить - то ли моя улыбка до ушей или оскорбился - хотя сам же матерился как заведенный - но тут он на меня кинулся с кулаками. А я и не прикрылся толком и хоть и вскользь - но по мордасам своим пропустил.

И тут меня как красной волной накрыло - а грозный враг с чего - то присел и чуть ли не спиной вперед метнулся как заяц вон из подъезда. А я следом, автоматически срывая с плеча ППС. Да шустро так!

В скорости бега он меня превосходил явно и ясно было, что не, не догнать, хорошо бежит, сука. Автомат уже в руках. Наизготовку. Чудом удержался от того, чтоб не срезать очередью в спину - немножко испугался, чуя уже под пальцем холодную гладкую поверхность спускового крючка. Сам не заметил, когда успел. Ну да, тренаж был у хороших учителей...

Предупредил на работе, что задержусь и прямиком к ментам. Стало мне страшновато - убил бы гада мигом - а потом что? Черт, да я эту мразоту кулаком зашибить могу, и оружие не надо. А оно надо? Но, оно интересно - вести затяжную войну и ждать - кинутся на меня кулаками, ножиком или кипятком из окна обольют? Всю жизнь мечтал.

Обе милиционерши уже встретили как старого знакомого, удивились фуфелу (честно говоря фуфел убогий, в школе и армии куда были красивее и цветастее, но сам факт наличия) и явно встревожились. Ведь что ментам надо? Чтоб у них было тихо и спокойно. А тут, не ровен час, такое пойдет, что потом отписываться задолбаешься.

Заявление я все же написал.

Высказал мысль, что это его мадам его накручивает. Типовая бабья провокация. Особенно когда хахаль даме надоел и она от него решила избавиться. И при этом она в выигрыше в любом случае - зашибут ее хахаля (а от ментов знаю уже, что то ли квартирант, то ли приживала этот кадр) - так она несчастная, накажут иначе - опять приятно, с глаз долой мусор этот человеческий, а сердцу приятно чувствовать себя слабой дамой, за которую вон олени рогами дерутся.

Валькирия фыркает саркастически - не нравится это предположение, женская солидарность, не иначе.

Но тем не менее заявление берут и, судя по всему, регистрируют. А это - главное - с мирного времени запомнил основное - любой документ должен быть зарегистрирован, тогда должностные лица его уже не могут игнорировать и начинают принимать меры, потому любая жалоба должна регистрироваться и посылаться сразу в несколько адресов, чтобы начальство нерадивых чиновников увидело себе беспокойство и зачесалось, вздрючив нижестоящих.

Тут, похоже, все будет куда проще. Пошла писать губерния. Ну, уже как-то спокойнее. И, по-моему, обе явно собираются сходить по адресу. Еще лучше. Видимо поэтому на работе как-то все лепится и получается. До обеда успел чертову прорву всякого полезного и даже истории болезней записал, потому в столовку пришел в отличном настроении. И опять повезло - эта смена в столовой на мой вкус готовит куда лучше, чем их сотоварищи. У тех тоже съедобно, но вот удовольствия от еды почему-то меньше.

И надо же - ворчливый барсук-анестезиолог, присевший со своим подносом ко мне за столик, с чего-то проявил заботу, поглядел внимательно на мою физию и осведомился - где это я загореть так успел?

Пришлось поведать про свои геройства с перцем и соседом, будь он неладен. Как ни странно, но ворчун одобрил все мои действия, кроме влезания в облако и последующую дезактивацию ОВ.

- Умываться водой, да ещё и с мылом это типичнейшая ошибка. При попадании раздражающих веществ перечного и лакримирующего характера на кожу и слизистые необходимо провести их обработку ватно-марлевыми тампонами смоченными нейтральными растительными маслами, вот - заявляет он авторитетно.

- Это чем же? - уточняю. Черт его знает, вполне может и пригодиться, раз пошли такие расклады, что и очередью из автомата не решить.

- В реальности используют любые тряпки, смазанные любым жиром (маслами растительными любыми вплоть до кокосового), салом, смальцем, даже моторным при отсутствии вышеперечисленных можно) - совершенно спокойно говорит анестез.

- А дальше как?

- А вот потом уже холодной водой с мылом или там шампунем. Причём тряпки - тампоны менять надо часто: протёр - выкинул. И протирать надо в одном направлении, а не вазякать по морде лица - заканчивает он блистать мудростью и принимается за холодный свекольник. Это коронное блюдо столовой, да и по времени года очень к месту.

Ну да, он как реаниматор-анестезиолог всяко получше меня разбирается в химии и оказании экстренной помощи. Бывалый. Чего уж там. Надо намотать себе на ус.

Забавно, вспоминается как болтал тут с Семеном Семеновичем. Анестез тут же замечает мою усмешку и ворчливо осведомляется - что меня развеселило. В двух словах объясняю поразившую меня мысль про то, что патриотизм - отличный бизнес и про национальные культуры, как двигатель прогресса и дохода.

Он кивает и неожиданно соглашается. Но не во всем.

- Коллега, аниме возникло не просто так. Это отражение американских и европейских анимационных техник, от комиксов до мультфильмов. Сначала пришли американцы, загнули салазки японцам, втулили им свою культуру, и ужО опосля появилась анимэ, через какое-то время получившее признание в США и потом, в меньшей степени в Европах, а уж потом к нам свалившись. И то, потому что у амеров была уже сформирована традиция потребления комиксов.

То же касается еды - сначала япошкам загнули салазки и оккупировали, а уж потом еда проникла в масс-культуру, причем роллы типа Филадельфии - они как бы не совсем японские, а вполне уже американские, у которых от японского только название и рис.

И оттуда же, из США, это пришло к нам, вместе с макдачными.

Такой же фастфуд, только называется по-другому, и, возможно, менее вредный.

То же касается вьетнамских и корейских ресторанчиков, готовят там вкусно, дешево, эмигрантов много, потому и распространено. Вот.

- Значит то, что там нет кулебячных... - начинаю я, поймав его мысль.

- Да, в таком акСепте надо радоваться. что в США мало русских ресторанов. Это значит, что американцы нас не оккупировали и не было массового и длительного пересечения культур. Хотя навязывание американской было вполне серьезным.

А патриотизм - действительно хороший бизнес. Вы смотрели хамский ролик БМВ про какого-то важного чина из конкурирующей фирмы Мерседес? До всего этого безобразия как раз вышел.

- Нет, не припомню что-то? Там в чем соль?

- Уволился один из столпов в руководстве Мерседес. Почти что чуть ли основатель. Шучу, конечно, но очень такой мамонт, практически символ этой фирмы. Вроде по старости, во всяком случае - без скандала и с максимальным респектом и почетными мероприятиями в его честь. И фирма БМВ тут же выпустила ролик рекламный, где актер, очень похожий на уволившегося старца, подъезжает к своему навороченному особняку на роскошнейшем Мерседесе с услужливым водителем, выходит, прощается и открывает гараж, где стоит - несколько БМВ!

Сбрасывает на газон парадный смокинг или что там они носят в верхах и со словами: 'Ну, наконец-то!!!' - радостно садится за руль, мигом в движениях своих помолодев. И вихрем уносится в будущее. Скандал был большой, вроде даже ролик сняли с проката. Чуть ли не до суда дело дошло, но выстрелило неплохо.

- Намекаете, что собственно государство - та же фирма, только большая и если в фирмах положен гимн, символика и патриотизм, то и для государства оно полезно? А отсутствие патриотизма по отношению к своей фирме - то же предательство?

- Помилуйте! Какие намеки! Это же очевидно! К слову, зря не берете жареные кабачки. Эта смена их делает отменно. Как там говорил профессор Преображенский про горячие закуски?

- Раз рекомендуете, то попробую. А с закусками сейчас посреди работы никак. Увы. Да и рекомендовал он что-то на основе костного мозга, если мне память не изменяет.

- Серьезно? Из костного мозга? Вкусно, надо полагать - задумчиво выговаривает мой собеседник.

Кабачки и впрямь оказываются хороши, с чесночком и жареным луком.

- Понимаете ли, особенно наглядно это было, когда президент США сам настойчиво проталкивал нам куриные ножки - каковой продукт в США не очень котируется и потому рынок сбыта надо было окучить. Ничего, не зазорно ему было.

И кока-колу так же с самого верха впердоливают и прочую продукцию ровно так же. Так что да, государство - большая фирма и естественно чужой патриотизм надо давить. Ничего личного - только бизнес. Хотя первооткрыватели все равно англичане.

Так что никакого особого открытия - все на поверхности. Как вам кабачки, к слову?

- Отлично. Не думал, что из этой травы можно что-то вкусное сделать. У немцев, помнится, всякая ерунда называется 'шмургуркен' - тушеные огурцы. Есть такое кушанье, но очень сильно не уважаемое. Вот и про эти думал то же. А тут вполне себе. И наверное - свежие, саморощенные?

- Конечно.

- Ладно, буду знать. Ишь, уже и сельское хозяйство поднялось, надо же.

Остаток рабочего дня проходит так же безмятежно. И радует звонок от Валькирии - посетили они соседушку, провели беседу и вроде бы до него дошло. По старой памяти добедовой ментам надумали двери не открывать, типа эти упыри не могут зайти в дом, пока хозяин не пригласит, ан времена изменились, введены поправки и теперь такой демократизм не пролазит. Как только обеспечили прибытие ГБР для вскрытия двери, так все и прошло как по маслу. Оружия у фигуранта и впрямь нету, за устройство драки ему влепили нехилый штраф и пообещали всякого разного на два голоса. Вроде бы - восчуял.

- Я гляжу, вы стали работать по-европейски - усмехаюсь я.

Валькирия шутки не приняла, просто с чувством сообщила, что - давно пора было, а то даже за ночной шум перфоратором наказать не могли. Приезжаешь, из-за закрытой двери пытаешься вразумить - ан гражданин-перфораст заявляет, что он в своем праве, в своей квартире - и ни хрена с ним не сделают. Ему надо! А остальные перетопчутся. Подумаешь, неженки какие - шум им, придуркам, мешает в три часа ночи!

И ведь действительно - руки у милиции после перестройки были коротки. А у граждан - сплошные права и никаких обязанностей. Черт его знает - хорошо то, или опять жюткие рЭпрессии скоро начнутся, но то, что порядка в городе стало достаточно для вполне комфортного житья - это бесспорно.

И небо голубое и воздух свежий. И жизнь прекрасна.

У моего подъезда шарится долговязая знакомая фигура. Периодически испуская клубы дыма. Братец. Странно, что пришел - он и так редкий гость, и обычно звонит перед визитом.

- Дарова! - приветствую обычным у нас образом.

- Здравствуй! - странно отвечает обычно ехидный родич. И физиономия у него какая-то странная. Доскообразная, я бы сказал. Амимичная. Что-то не так с ним. Причем - сильно не так.

- Что?

- Мама и папа. Всё - монотонно отвечает братец.

- Как? - таким же сырым и севшим голосом спрашиваю я.

- Наводнение. Три дня все на чердаках отсиживались. Вода до окон дошла. Потом спала - мама пошла на огород, а там оказался мертвяк. Водой принесло. Папа кинулся помогать, оттаскивал. Укушены оба. Уже похоронили.

Мне вроде положено пройти все пять стадий - как их там - отрицание, торговля, агрессия... Еще что-то. Но всего этого нет. Я подсознательно ждал такого с самого первого момента. И воспринимал, что мои родичи живы - как подарок. Очень огромный подарок. Но внутри себя все время помнил - сейчас все ходят по краю. И старушка с косой все время где-то тут. Рядышком с каждым из нас. Каждый день потому - подарок.

Последнее время как-то и забыл немного, больно все устаканилось.

Летал благо несколько раз в эту деревню и старался радиосеансы не пропускать, вроде и ни о чем болтовня, а как-то на душе спокойнее было. Хотел ведь перетащить их оттуда в город. Но поди убеди родителей, для которых ты сам чадо неразумное, хотя и крупногабаритное. Мама еще отшучивалась, что как только мы с братцем обзаведемся детишками - она пешком прибежит быстрее самолета, но пока там на ее попечении детишки - она будет в деревне. Как минимум - до зимы. Опять же урожай, огород, что в нынешних условиях резкого сокращения экспорта - дело полезное...

И ведь мог и летать почаще и подарков сделать побольше... Хотя мой отец так и ходил с коряво восстановленной мосинкой однозарядной. А приличное оружие отказывался брать - дескать, зачем мне все эти штуки, если что - я и ржавым винтарем справлюсь. Не справился.

Братец сроду не называл родителей так, как положено, как назвал сейчас. Чего только ни придумывал, называя и 'мамантием и папантием', 'мамуасом и папуасом', 'мамачос и папачос' и всяко ино, а они не обижались, посмеивались только. И весь его гонор куда-то подевался, всегда этакий хорохористый был, а тут стоит с серым лицом и тусклыми глазами.

Разве что дымит по своей привычке, на манер паровоза и по дыму судя - наконец опять ему вместо сбора из собачьей шерсти и ногтей пополам с прошлогодними листьями, достался нормальный табачок.

- Пошли ко мне?

- Ага, пошли - вяло отвечает братец и вытянув остатки сигареты одним мощным вдохом привычно швыряет окурок в кусты. Хорошо, рядом нет патруля мусорной милиции - было бы ему на орехи, неряхе.

Странно, мне почему-то очень хочется сесть. Не то, что ноги не держат или коленки подгибаются - вроде нет, стою вполне устойчиво, но черт возьми, желание неудержимо. Лестница оказалась непривычно длинной, ключ как-то не сразу в скважину попал. А сесть хочется все сильнее. Потому шлепаюсь на табурет, что на кухне стоит почетным гостем. Почему-то затряслись руки. А так вроде - спокоен. Но во рту странный привкус горелой морковки. И взгляд как-то не фокусируется. Но ведь я спокоен? Я же этого известия подспудно все время ждал? Чего тогда сердце заколотилось?

- Как оно так вышло? - задаю совершенно дурацкий вопрос. Братец раньше никогда бы не упустил возможность подковырнуть насмешкой в такой ситуации. А тут только тяжело вздыхает и бурчит:

- Сельское хозяйство в Новгородчине было в жопе, сам знаешь. Русла рек давно эффективные собственники не чистили, опять же бобры эти чертовы расплодились поперегораживали все подряд. Ну и дожди ливневые несколько дней - как в джунглях. Думаю, что и на Волховской ГЭС что намудрили, чтоб уровень поднять, а ты в курсах - на Волховской чихнут - а вся система водная аж за Новгород в трясучке...

- У них что, ни патрулей, ни караулов не было?

- Расслабились. Давно никаких инцидентов, привыкли к спокойной жизни. Опять же оружия стало много - я же им тоже кое-что посылал, всякого - признается братец. Надо же, мне раньше не говорил.

- Ну мертвяка не заметить...

- Брось. Сам же видел, сколько дерьма наводнение приносит. Хрен поймешь сразу, опять же илом все покрыто.

Тут не поспоришь. Дом наш у реки стоит, на берегу. С краю деревни. Оно приятно - шум воды умиротворяет, благо даже водопадик есть неподалеку и для полива она рядом, но и заливает нас первыми. И то понятно, что после того, как огород затопило все мамины труды насмарку должны были пойти, вот она и побежала сразу смотреть - что уцелело, что еще можно спасти. И не доглядела. Взгляд на другое был настроен.

- У тебя найдется, что выпить? - хмуро спрашивает братец.

- Я ж врач, забыл? Тебе чего налить? - отвечаю, привычно настраиваясь на подколку или грубоватое ехидство.

- Егермайстер или Сиббитер есть? - вяло спрашивает дорогой гость.

- Есть, чего не быть...

Булькаю по стопкам, сам себе удивляюсь, что рука непривычно дрожит. Ожидаю опять ехидства от оставшегося у меня единственного родственничка, но он хмуро улыбается и протягивает свои грабли. И они тоже дрожат.

- Помянем?

Кивает. И отработанно вкидывает в пасть биттер. Одним глотком, или, как нынче говорят продвинутые - шотом.

- Наливай!

Булькает настойка...

Не понимал раньше выражения 'холодная пустота в груди'. А ведь точно сказано, только чужую боль не понимаешь, если сам никогда такого еще не чувствовал. Только как фигуру речи или удачный словесный оборот. А оно и впрямь вот так...

Окончание следует в https://author.today/work/116664