Моя НЕвеселая ферма 2

24. Холод и мрак

Карета Данталеи привезла нас на старое кладбище за городом. Местечко, прямо скажем, неприветливое и крайне мрачное даже в погожий солнечный денек. И виною тому было не только предназначение кладбища, но и то, что оно раскинулось под сенью высоченных деревьев с листьями больше моей ладони. Высокие и толстые стволы поднимались на высоту пятиэтажного дома, а кроны покрывали огромные участки земли.

Из-за вечной тени тут царил не только мрак, но и сырость с плесенью. Они же, в свою очередь, способствовали появлению в округе полчищ насекомых. Паукам, чьи белоснежные сети трепетали на ветру подобно парусам, тут голодать не приходилось.

Мы вышли из транспорта у покосившейся, облезлой и местами повалившейся ограды. Несмотря на раскинувшийся траурный пейзаж, я с наслаждением спрыгнул на темно-зеленую траву и с хрустом размял спину после трехчасовой тряски в карете. Правил ей неказистый полурослик с недовольным и капризным лицом десятилетнего ребенка. Он покосился на меня, но, наткнувшись на колючий взгляд, сделал вид, что ему срочно нужно проверить лошадей.

Люциан спустился вторым и галантно помог выйти Данталее.

— Благодарю, — женщина наградила барда легкой улыбкой, а он, в свою очередь, удержал ее руку в своей чуть дольше, чем требовалось.

Ну понятно…

— Получше места для деда не нашлось? — я окинул хмурым взглядом дремучее кладбище.

— Мы могли бы похоронить его близ столицы, но он сам еще при жизни возжелал упокоиться в старом родовом склепе. — Данталея равнодушно пожала плечами. — У дедушки всегда были свои причуды.

— Как и у всех богачей, — пробормотал я и потопал в сторону ограды.

Одна створка ворот давно свалилась и едва виднелась в густой траве, тогда как другая висела на одной петле и, раскачиваясь на ветру, уныло и противно скрипела. На секунду я подумал, что если Люциан начнет петь романсы, то звучать они будут примерно так.

— Склеп в самом центре, — Данталея легким кивком указал вперед.

Вести нас она определенно не хотела.

Пришлось мне идти первым.

Прогулка среди могил восторгов у меня не вызывала. Скорее настороженность. В отличие от привычных для меня кладбищ, это выглядело уж слишком зловещим. Я бы даже сказал карикатурным. Мрак, кривые остатки вымощенных камнями дорожек, черные вороны на потрескавшихся могильных плитах, покосившиеся и потемневшие от времени памятники, стелящийся под ногами туман и завывание ветра никак не прибавляли уюта этому месту.

— Люди сюда не часто заходят? — тихо спросил Люциан, старательно маскируя дрожь в голосе.

— Уже нет, — Данталея держалась с достоинством и смотрела строго вперед. — Это кладбище стоит здесь с момента основания города. Сейчас оно закрыто для захоронений. Люди говорят, что все это из-за проклятья.

— Так, — я остановился настолько резко, что идущий следом Люциан врезался в мою спину. — Что еще за проклятье?

— Вы не похожи на суеверного человека, — Данталея взглянула на меня свысока, хотя рост у нас был одинаковый.

— Сложно не являться суеверным, когда вокруг магия, драконы и призраки, — я спокойно выдержал холодный взгляд. — У меня даже знакомый вампир есть. Так что выкладывай, дамочка, что тут творится?

— Ничего особенного, — пожала плечами знатная особа. — Вой призраков по ночам, скрипы, шорохи, налитые злобой глаза посреди мрака, а иногда разрытые изнутри могилы и последствия пляски смерти.

— Ты мне про кладбище рассказываешь или про будни поселка городского типа? — я внимательно огляделся, но не заметил ничего из перечисленного Данталеей. — Здесь опасно или нет?

Ответ был однозначным.

— Днем и на поверхности — нет. Но эту землю давно не освещали. Сейчас никто не знает, что творится в древних мрачных склепах.

— И в одном из них как раз и похоронен твой дед, да? — оптимизма услышанное мне не прибавило.

— Именно, — кивнула Данталея. — Поэтому мне и нужен кто-то, кто спустится туда вместо меня.

— Погоди. — Я снова остановился. — То есть ты с нами не пойдешь?

— Только покажу путь, а потом вернусь к карете. — Без раздумий отчеканила облаченная в темное платье леди. — Ждать буду до заката. После уеду.

— Правильно, зачем тратить свои нервы, когда вокруг полно чужих? — я недовольно скривился.

— Мой дед так всегда и говорил. — Данталея кивнула.

Мы с Люцианом переглянулись. Он виновато улыбнулся и пожал плечами. Я вздохнул и побрел дальше. Все равно иного варианта разжиться светлокрылом у нас нет. Разве что украсть его. Но это уже на крайний случай.

Спустя минут двадцать, мы-таки добрались до огромного склепа. Крыша его давно покосилась и поросла мхом, некогда белые колонны потрескались, а пара и вовсе обвалилась. У входа висели рваные клочья паутины, а за выбитой дверью царил непроглядный мрак.

— Пришли, — Данталея остановилась на достаточном отдалении от входа. — Дед похоронен на самом нижнем уровне. Урна с пеплом феникса лежит внутри его саркофага. Символ этой птицы изображен на крышке и…

— Еще и могилу вскрывать? — с каждой секундой эта сделка нравилась мне все меньше и меньше, а вот идея просто украсть светлокрыла у Данталеи, наоборот, стремительно набирала баллы.

Изначально от кражи пришлось отказаться банально из-за того, что это противозаконно. Но осквернение могилы ничем не лучше. А если выбор из двух зол неизбежен, то я предпочел бы послать все нахер и пойти в таверну.

Но, увы, не сегодня…

— Вам нужен светлокрыл или нет? — Данталея будто прочитала мои мысли. — Деду уже все равно. Да и при жизни он не отличался набожностью, так что не стоит переживать за праведное возмездие свыше.

— Может, поищем другой способ? — шепнул мне Люциан.

— Нет, — я дернул головой. — Времени у нас в обрез. Придется рискнуть.

— Значит, рискнем, — бард набрал воздуха в грудь, подтянул портки и решительным шагом направился к темнеющему зеву входа в склеп. Не дойдя пары шагов, Люциан остановился, посмотрел на меня и сделал приглашающий жест. — Только после тебя.

— Ну конечно, — подойдя ближе, я решительно отодвинул спутника в сторону. — Ты останешься здесь.

— Что? Почему⁈ — возмутился оскорбленный в лучших чувствах Люциан. — Думаешь, я буду тебе мешать?

— Думаю, что там слишком опасно и…

— Вот значит как? — не дал мне договорить бард. — После всего, что мы вместе пережили, ты бросаешь меня? Смотри, я найду себе нового лучшего друга, и ты пожалеешь!

— С чего мне жалеть незнакомого человека? — спокойно поинтересовался я.

С десяток секунд Люциан старался сохранить суровое выражение лица, но все же не сдержался и прыснул в ладошку.

— Злой, — серьезно произнес он. — Я тебя не брошу. Мы вместе это начали, вместе и закончим.

— Обязательно закончим, — заверил я барда. — Но сейчас у тебя иная задача. Особая и не менее важная.

— Правда⁈ — Люциан оживился и с опаской покосился на вход в склеп, из которого веяло могильным хладом. — Какая?

— Охранять ларец, — кивком головы я указал на карету, где остались деньги. — А то этот недомерок-возница не вызывает у меня доверия. А еще береги яйцо тенекрыла, — сумка перекочевала с моего плеча, на плечо барда.

— Можешь на меня положиться! — выпятил грудь Люциан. — Твой лучший друг тебя не подведет.

— Знаю, — не моргнув глазом солгал я и покосился на нетерпеливо переступающую с ноги на ногу Данталею.

Дамочка так и стояла поодаль и бросала в сторону Люциана призывные взгляды.

— И еще, — мой голос зазвучал тихо, так что барду пришлось податься вперед, чтобы все услышать, — смотри с ней осторожнее. А то устроите тут всякое, а потом у нее появятся две полоски.

Бард озадаченно заморгал и спросил:

— Она станет бурундуком?

— Нет, блин, младшим сержантом!

— Чего? — не понял Люциан.

— Того! — не выдержал я. — Не суй свой отросток, куда не следует, иначе проблем не оберешься.

— Погоди, — мой спутник вскинул руки, — про отросток — это понятно. А две полоски-то тут причем?

Я лишь обреченно вздохнул и провел по лицу рукой. Хочет Люциан творить непотребства с женщиной вдвое старше него — пусть. Его дело. Может, у него корни болгарские? Посвятит Данталее новую песню «Зайка моя», и обеспечит себе безбедную старость.

Плохо что ли? Хорошо.

— А что мне делать, если ты не вернешься? — осторожно поинтересовался Люциан.

— Я вернусь.

— Мы теряем время, — напомнила Данталея. — Закат все ближе, — она с опаской взглянула наверх, но не увидела ни кусочка неба сквозь пышные кроны деревьев-гигантов.

Наградив заказчицу недовольным взглядом, я пошел в склеп.

— Удачи, — пожелал мне Люциан и поспешил к благородной особе — от близости к этому мрачному месту ему, очевидно, становилось не по себе.

Как и любому хоть сколь бы то ни было мыслящему человеку.

Не решайся сейчас судьба Лесных Далей, меня бы в столь сомнительную авантюру никто не втянул. Да и склепы мне никогда не нравились. Но судьба порой любит подбрасывать такие сюрпризы, что хоть стой, хоть падай, хоть спускайся в непроглядную темень старого склепа.

Стоило мне переступить порог, как по телу пробежали мурашки. Ощущение было, словно после жары резко вошел в промышленную морозильную камеру, где перегорели все до единой лампочки. Но, помимо холода, в глубине души зародилось смутное чувство необъяснимой тревоги, которое разрасталось с каждой ведущей вниз ступенькой.

Даже призванный огонек совершенно не успокаивал.

А ведь спускаться пришлось довольно долго. На деле, скорее всего, не очень, но мне показалось, будто прошла целая вечность, прежде чем потрескавшиеся скользкие ступени сменил бугристый пол. Стоило сделать несколько шагов, как с потолка закапало, а под ногами захлюпали лужи.

Передо мной растянулся широкий коридор. В стенах размещались ниши, где лежали каменные гробы. Проверять каждый не имело смысла, так как Данталея, будь она неладна, сказала, что ее предок спит вечным сном в самом низу.

Значит, нам туда дорога…

Эхо моих шагов гулко отражалось от голых, покрытых плесенью и мхом стен. Когда мне начало казаться, что ряды саркофагов никогда не закончатся, впереди замаячила лестница вниз, достаточно широкая, чтобы на ней могли разойтись несколько человек.

И снова скользкие ступени, с которых я пару раз чуть не съехал на заднице. В конце спуска мрак стул гуще. Температура ощутимо понизилась. С губ начали слетать облачка пара. Пришлось разжечь огонь сильнее и ускорить шаг — в конце концов, у меня тут не экскурсия.

Лишь мельком отметив, что саркофаги стали встречаться реже, а выглядеть хуже и старее, я миновал еще один коридор и спустился на третий подземный этаж. Вот тут-то ощущение нависших прямо над головой неприятностей достигло своего апогея.

Будучи давно не новичком в этом мире, я ожидал чего угодно: атаку кровожадных призраков, восстание охочих до мозгов зомби, нападение скелетов со ржавыми мечами ну или банального землетрясения.Но ничего из вышеперечисленного не случилось.

Впервые за длительное время я порадовался тому, что предчувствие подвело.

В конце коридора новой лестницы не обнаружилось. Вместо нее здесь находился круглый зал, вдоль стен которого на постаментах стояли каменные саркофаги. Я принялся обходить их по часовой стрелке, протирая каждый рукавом, чтобы разобрать гравировку на крышках.

Феникс обнаружился на седьмом по счету и больше напоминал неприглядную курицу гриль, нежели гордого представителя редких магических существ. Я даже проверил остальные саркофаги, но нет — ни на одной больше не было ничего, хоть отдаленно напоминающего птицу.

— Ну, начнем, пожалуй, — уперевшись руками в тяжеленную крышку, я напряг мышцы и кое-как сдвинул ее на несколько сантиметров.

Придется повозиться.

Вторая попытка увеличила просвет еще немного. Изнутри тут же пахнуло затхлостью и старыми тряпками. Но я и не ожидал аромата сирени с крыжовником.

Еще одно затянувшееся усилие, и крышка сместилась настолько, что перевесила и свалилась на пол. Громыхнуло так, что у меня заложило уши.

К счастью — никто не проснулся.

К несчастью — от удара каменная плита разбилась на несколько частей, так что вернуть ее на место не представлялось возможным.

— Извини, старик, — сказал я иссохшей мумии внутри саркофага, — возмещу ущерб твоей внучке. Пришлет кого-нибудь все починить, а мне пора, бывай, — мои руки осторожно потянулись к небольшой урне, лежащей на груди мертвеца.

Но медленно я действовал лишь пару мгновений. Воображение, будь оно неладно, во всех красках рисовало, как в глазницах обтянутого кожей черепа разгорается призрачное пламя, после чего аристократ с шипением восстает и хватает меня за запястья.

— Да ну на хер, — тряхнув головой и отогнав наваждение, я резко схватил урну и отскочил на пару шагов назад.

Тишина.

Вот и ладненько.

Пора возвращаться.

Я попятился, внимательно разглядывая каждый саркофаг и ожидая, что они один за другим начнут распахиваться, выпуская наружу зловещих мертвецов.

И снова воображение потерпело фиаско: ни зомби-апокалипсиса, ни грома с небес, ни еще чего-то в этом духе.

Облегченно выдохнув, я отвернулся и, не успел сделать и пяти шагов, как услышал тихий, но пробирающий до костей вздох.

— Твою ж мать-то, — практически простонал я и резко развернулся. — Ну конечно…

Дед Данталеи сидел внутри своего саркофага и зырил на меня горящими колдовским огнем глазами. Его челюсть беззвучно открывалась и закрывалась, истлевшее тело мелко дрожало.

— Чего встал? — я вскинул бровь. — Спи дальше. Меня тут нет.

— Зачем тебе то… — голос восставшего мертвеца звучал глухо, — … что принадлежит мне…

Тощая рука с длинными когтями указала на урну с пеплом феникса.

— Это? — я поднял ее чуть выше. — Это не мне. Это твоей внучке.

— Внучке? — огонь в глазницах трижды потух и загорелся вновь, будто мертвец моргал. — Малышке Данталее?

— Ну, теперь она не то, чтобы малышка, но да, ей самой. — Заговаривая трупу зубы, я продолжал пятиться назад.

— Почему она не пришла сама? — не унимался дед.

— Темноты боится, — я пожал плечами.

— Она всегда ее боялась, — кивнул мертвец. — Пусть феникс поможет ей и освятит ее жизненный путь.

— Ого, — признаться, такого я не ожидал. Даже остановился. — Значит, мне можно взять пепел и уйти?

Мертвец медленно кивнул.

— И ты не станешь проклинать меня, вылезать из склепа и пытаться оторвать мне руки?

— Зачем мне творить такое? — удивился восставший. — Я, по-твоему, кто? Варвар?

— Вроде не похож, — я облегченно выдохнул. — Ну, извини, не хотел задеть за живое… ну или за неживое. Пусть тебе тут хорошо лежится. А мне пора…

Отвернувшись, я ускорил шаг.

— Постой. — Окликнул меня мертвец и, судя по лязгу костей, выбрался из саркофага. — Насчет твоего предложения…

— Какого? — я замер и обернулся через плечо.

— Того, где я гоняюсь за тобой и пытаюсь оторвать конечности, — напомнил мне дед Данталеи.

— Да я как-то не помню, чтобы предлагал тебе подобное…

— В любом случае, — оживший мертвец сделал шаг в мою сторону. — Я жил так, как предписывал кодекс поведения аристократа. Так почему бы не повеселиться после смерти?

— Давай как-нибудь без меня, — я, в свою очередь, продолжил двигаться в сторону выхода.

— Но кроме тебя тут никого нет! — мертвый старик ускорил шаг, клацая по каменному полу.

— Кто-нибудь обязательно придет. — Уже не стесняясь, я перешел на бег.

— А ну стой! — завопил мертвец.

— Сам стой! — в тон ему отозвался я, уже несясь по коридору.

За моей спиной раздалось какое-то нечленораздельное бормотание, после чего саркофаги на пути начали разлетаться на части, а выбирающиеся из них мертвецы так и норовили схватить меня за одежду и задержать.

— Отвалите! — прямо на ходу я пнул чей-то череп, который с хрустом оторвался от тела, врезался в стену и разлетелся на куски.

— Да как ты смеешь осквернять благородные останки! — завопил дед Данталеи.

— Это самооборона! — парировал я, на ходу призывая силу ледяного дракона.

Преградившая мне путь дюжина скелетов мигом покрылась инеем. Проскользив по устлавшему пол льду я врезался в них и разбил на мелкие кусочки.

Страйк!

— Разбойник! — взвыл преследующий меня дед, за что получил огненным шаром прямо в жбан.

Взрыв оказался такой силы, что старые стены склепа затряслись, а половина его и вовсе обрушилась. К счастью для меня, прямо на самую древнюю часть помещения. Вот только на этом обвал не закончился. Склеп продолжал разрушаться!

Перескакивая сразу по несколько ступеней, я на крейсерской скорости буквально пролетел по темным коридорам и выскочил на свет как раз в тот миг, когда вся конструкция ушла под землю.

А тут меня уже ждали.

Но не только Люциан и Данталея. Рядом с ними замер целый отряд закованных в доспехи рыцарей. Копья и арбалеты были красноречиво обращены на меня.

— Вы обвиняетесь в нападении на лавку достопочтимого Горциуса, — пророкотал один из воинов. — И в пособничестве бесчестному Таросу, опозорившему не только свой род, но и все рыцарство. А еще… — взгляд мужчины поднялся выше меня, — за надругательство над местом упокоения благородных жителей королевства. Идите с нами или будете убиты на месте.

— А еще варианты есть? — я взглянул на Данталею.

Женщина подошла ко мне, забрала из моих рук урну и прошептала:

— Я что-нибудь придумаю. Но прошу, не сопротивляйся. Даю слово, иначе Люциан может пострадать.

— Ладно, — мои руки поднялись вверх, ладонями к рыцарям. — Вяжите. Но учтите, я все делал один.

— Твой друг иного мнения, — воин грозно взглянул на побледневшего Люциана. — Он говорит, что во всем помогал тебе.

— И вы верите менестрелю? — я громко рассмеялся и незаметно подмигнул барду.

Люциан нехотя, но все же кивнул и заикаясь подыграл мне.

— Ну, может я преувеличил… немного… самую малость. Знаете, как говорят? Не солжешь — не получишь красивую историю.

— Ясно. — Рыцарь дал знак своим людям, и они тут же ловко заковали меня в кандалы. Предводитель же обратился к Люциану. — Наказание за ложные сведения — тридцать плетей. На первый раз ты прощен, менестрель. Но больше не попадайся нам на глаза.

— Очень постараюсь, — клятвенно заверил рыцаря Люциан и печально взглянул на меня. — А куда его ведут?

— В тюрьму, — бодро отозвался предводитель и радушно улыбнулся мне. — А потом к палачу.

— А ты ничего не забыл? — набычился я. — Как насчет суда?

Ответ рыцаря меня не слишком обнадежил:

— Не думаю, что тебе повезет настолько.