Моя НЕвеселая ферма 2

13. Глубже некуда

Вопреки моим ожиданиям, помереть не удалось. Вроде бы. По крайней мере, удар о что-то жесткое вышел не смертельным, но весьма ощутимым и болезненным. Воздух с хрипом вышел из легких, дыхание перехватило.

Первое, что я увидел, после того как тьма выплюнула меня из своих скользких и холодных объятий, ночное небо с россыпью разноцветных звезд…

Стоп.

Разноцветных⁈

Продолжая лежать на спине без движения, я несколько раз моргнул. Нет, мне не почудилось. Звезды, действительно, были разноцветными. Они пульсировали, мерцали и двигались. А еще издавали низкий гул, словно над головой летала большая стая шмелей. Ну не на пасеку же меня занесло. Скорее всего, просто в ушах шумит.

Видать, все же приложился головой при падении.

Падении…

Точно!

Для начала я сжал и разжал пальцы, затем согнул руки и ощупал тело: вроде все на месте. Чуть побаливает затылок и спина. Ударился. Мысли тоже путаются, но и это объяснимо — контузило взрывом.

Взрывом, который сам же и устроил. Сколько раз себе говорил, что сначала нужно думать, а уже потом делать. Ну, что тут сказать, иногда я прихожу к правильным выводам, стою возле них, а потом ухожу обратно.

Справа раздался протяжный стон. Скрипя, как разбитая телега, Люциан перевернулся с живота на спину и уставился вверх.

— Я умер? — прошептал он.

— А что, очень хотелось? — мой голос звучал хрипло и устало.

— Смотря что ждет нас дальше, — после недолгой паузы отозвался бард.

— Нихрена хорошего.

Люциан рассмеялся, но тут же закашлялся и схватился за ушибленную грудь.

— Опять ты за свое? — сдавленно спросил он.

— Я имею право хранить ворчание.

На удивление легко мне удалось сесть. Люциан с горем пополам тоже повторил этот маневр, который дался ему лишь с третьей попытки. Оглядевшись, мой спутник тряхнул головой, поморщился, и потер глаза.

— Мы в Подземье?

— Откуда мне знать? — я встал и пригляделся к подозрительному и необычному небу.

На поверку оно оказалось каменным неровным потолком, с которого свисали острые наросты. Благо ни один из них не спешил срываться и падать нам на головы, как и толстые светлячки-мутанты, чьи светящиеся брюшки показались мне звездами.

Но мрак разгоняли не только диковинные насекомые. Помимо них на стенах, полу и потолке росло множество самых разных растений. Судя по всему, люминесцентных. Они мягко светились разными цветами, словно неоновые вывески на оживленной торговой улице из моей прошлой жизни.

Несколько огоньков бликовали на тусклой знакомой поверхности. Доковыляв до ближайших зарослей, я ухватил бесчувственную тушу Тароса за кованый сапог и выволок из фиолетового куста, который, судя по извивающимся отросткам, собирался закусить этой стальной консервой.

— Живой? — Люциан подошел ближе и склонился над Таросом.

— Черт его знает, — я опустился на колено и попробовал поднять помятое лошадиным копытом забрало. Бестолку. Шлем стащить тоже не удалось. Из-за деформации он цеплял своего благородного обладателя за подбородок. Дерни посильнее — и можно свернуть Таросу шею.

— И что нам с ним делать? — бард обошел распластавшееся на земле тело и остановился на прежнем месте, задумчиво глядя на нашего работодателя.

Вместо ответа я бесцеремонно пнул рыцаря в бок и потребовал:

— Вставай, железный дровосек, пора идти в Изумрудный город.

Ноль реакции.

Пришлось пнуть посильнее.

— Не пойму, ты пытаешься его разбудить или просто бьешь? — вскинул бровь Люциан.

— Одно другому не мешает.

Четвертый пинок извлек из закованного в доспехи увальня протяжный стон.

— Оно живое. — Без особой радости произнес я, цитируя ставшую культовой фразу Виктора Франкенштейна.

— Почему «оно»? — ожидаемо, Люциан меня не понял.

— Потому что рыцарь наш — говно, — так как Тарос не спешил возвращаться в чувства, я не отказал себе в удовольствии пнуть его еще разок. На этом пришлось остановиться, так как колотя по железке можно и пальцы на ноге сломать.

К тому же, Тарос все же пришел в себя. Он вдруг вскочил, выхватил меч и едва не лишился еще двух помощников. Благо реакция меня не подвела, так что удалось сохранить на плечах не только свою голову, но и уберечь от совершенно идиотской смерти одного нерасторопного барда. Резко дернув Люциана на себя, я заорал:

— Свои, придурок!

— А? — Тарос смешно извернулся, чтобы мы оказались в его зоне видимости, искаженной из-за мятого забрала. — Это вы, мои верные слуги. — Он, к моему облегчению, вложил меч в ножны. Правда, лишь со второй попытки. — Где мы очутились?

— Видимо, в Подземье, — я снова огляделся. — По крайне мере, мы под землей. Это точно.

— Значит, мы практически у цели. — Духовитости рыцаря оставалось лишь позавидовать. Он либо чрезвычайно смел и настойчив, либо туп, как пробка.

Скорее всего, и то и другое.

— А где мой верный боевой конь и поклажа?

Не дав мне ответить, Люциан выступил вперед Он благодарно кивнул мне за недавнее спасение, и сообщил:

— К моему прискорбию, безвозвратно утеряны по независящим от нас обстоятельствам,

— Что ж, ладно, — Тарос неожиданно легко принял утрату. — Материальные ценности — ничто, по сравнению с песнями, в которых воспоют мои подвиги.

— Безусловно, — поддакнул бард, — у меня уже начал намечаться сюжет и первые строфы. Но для того, чтобы сложить песнь, нужно больше деталей. Например, куда мы отправимся дальше?

— Дальше? — Тарос попытался снять шлем, но у него, ожидаемо, ничего не вышло. — Дальше пойдем по пути славы.

— Может, пойдем по пути к кузнецу какому-нибудь? — предложил я, скептически глядя на деформированный шлем с отломившемся плюмажем. — Лучше бы снять это ведро с твоей головы, сир рыцарь.

— Ерунда, — Тарос дернул головой. — Мне и так вполне не плохо.

— Ну, хозяин–барин, — буркнул я, давно смекнув, что спорить с работодателями и командирами бесполезно. — В какую там сторону ведет путь славы-то?

Сир Тарос выпрямился и, подбоченившись, поглядел по сторонам. Каждый поворот его головы сопровождался душераздирающим скрежетом мятого металла. С этим оставалось лишь смириться, как и с характером рыцаря без страха, но с упреками.

— Туда! — кажется. Тарос ткнул пальцем в случайном направлении и, не дожидаясь нас, бодро затопал вперед.

— Он ведь пошел наугад? — Люциан задал вопрос, ответ на который сам прекрасно знал.

— Ага, по неведомому нам пути славы, — фыркнул я и зашагал следом, в глубине души надеясь, что Тарос споткнется, упадет и свернет себе шею до того, как сведет нас в могилу.

Пока мы продвигались по Подземью, Люциан разглядывал потолок. Наконец, он не выдержал и спросил:

— А как мы сюда попали? Я не вижу наверху никаких дыр.

Последнее слово вызвало у меня в душе теплую волну ностальгии.

— Как говорил мой комбат: «Дыра у тебя в заднице, а это — отверстие».

— Грубо и совершенно не изящно, — бард высказывания не оценил. — И все же, где те отверстия, которые мы видели наверху?

— Вам, крестьянам, неведомы тонкости магической материи, — прогудел сир Тарос.

— А рыцарям они ведомы? — тут же ядовито поинтересовался я, чем заслужил неодобрительный взгляд Люциана.

Тарос же не уловил сарказма и невозмутимо ответил:

— И рыцарям они неведомы, но по иной причине. Вы, селяне, просто скудоумны и невежественны, тогда как наше сословие занято куда более важными делами, нежели изучением древних манускриптов. Это дело магов.

— Тише, — шепнул Люциан заметив, как помрачнело мое лицо и сжались кулаки.

Руки так и чесались доходчиво объяснить шагающему впереди самодовольному болвану, кто тут скудоумный и невежественный.

Барда услышал не только я, но и Тарос. Он согласно кивнул и понизил голос.

— Ты прав, нам следует говорить тише. Подземье хранит множество опасностей и тайн. Что же до тех отверстий в земле — это истончение магического полотна, окутывающего здешние края. Своеобразные порталы небольшого действия, причем лишь в одну сторону. Какие-то ведут в бездну, а какие-то, — Тарос развел руками, — сюда. По крайне мере, так говорят придворные маги и ученые мужи.

— А нормального входа в Подземье не существует? — мне все же удалось подавить волну гнева.

— Их несколько. Но они были мне совершенно не по пути.

— Ну конечно, — мне оставалось лишь покачать головой и поблагодарить судьбу за то, что сохранила нам жизни, пусть, возможно, и ненадолго. — Поэтому ты не придумал ничего лучше, чем сигануть в первую попавшуюся сомнительную яму.

— Риск — дело благородное. Тебе не понять. — Отозвался Тарос.

— Ну да, куда уж мне, — общение с жителями Лесных Далей закалило мой характер, позволяя игнорировать большинство ерунды, сказанной окружающими. Срабатывало не всегда, но в этот раз получилось обойтись без рукоприкладства.

В конце концов, природа уже обидела Тароса куда сильнее, чем смог бы я.

— А что там об опасностях? — осторожно поинтересовался Люциан.

— О, тут их превеликое множество! — бодро отрапортовал сир рыцарь. — В этом мире нет места лучше для свершения подвигов.

— Или для поисков собственной смерти, — дополнил я, приметив у противоположной стены каменного тоннеля белеющие кости.

Какому-то бедолаге не повезло. Пролежал он тут слишком долго для того, чтобы понять, что случилось. Но я все же чуть отстал от спутников и приблизился к скелету. Вроде человек. Был. Довольно крупный и рослый. Все кости целы, правда на многих трещины и следы от зубов. Помер мой новый знакомец явно не от старости. Об этом свидетельствовал и его превратившийся в ржавую железяку меч. Обнаженное оружие лежало рядом с владельцем такое же бесполезное, как и он сам.

Мечи в этом мире носили люди богатые. Значит, передо мной скорее всего рыцарь, пусть и без доспехов. Собрат Тароса. Кто знает, может наш с Люцианом работодатель составит ему кампанию, привалившись к стене чуть дальше. Мне же придется постараться, чтобы подобной судьбы избежать. Нельзя мне помирать, огород еще не засажен.

— Злой, — окликнул меня бард, — кажется, у нас проблема.

— Скажи что-нибудь новое. У меня проблемы каждый день с тех пор, как я тут оказался.

Мои спутники стояли у развилки. Влево и вправо уводили два тоннеля размером с пятиэтажку. Каждый подсвечивали разноцветные растения, жуки и яркие причудливо изогнутые грибы с тонкими шляпками. Зрелище завораживающее, но и зловещее одновременно.

— И в чем проблема? — я подошел к рыцарю. — Пусть славы оборвался?

— Отнюдь. — Дернул головой Тарос. — Просто задумался.

— О чем?

— В какую сторону нам идти.

— Мы заблудились? — тут же забеспокоился Люциан.

— Что за вздор? — обернувшись, рыцарь посмотрел на барда. — Я просто думаю, куда лучше пойти. Это совершенно разные вещи.

— Нет. Если не знаешь куда идти, то это значит, что ты заблудился, — мне не оставалось ничего иного, кроме как поддержать Люциана.

— Для вас может и так, но не для меня. — Вытащив меч, Тарос отсалютовал им высокому потолку. — Рыцари не блуждают. Они идут к цели.

— А лучше бы шли нахрен… — вздохнул я.

Но сир Тарос меня уже не слушал. Повинуясь, видимо, какому-то наитию, он доблестно потопал налево, отчаянно гремя сталью доспехов на все Подземье.

— Не тревожьтесь, слуги, — отчего-то решил приободрить нас работодатель. — Со мной вам ничего не грозит. Ни одно чудовище не подкрадется к нам незамеченным. У меня глаза орла, уши лисицы, нос волка и…

— … и пожизненный запрет на посещение зоопарка, — вновь не удержался я от очередной колкости.

Но Тарос снова не слышал ничего, кроме своей бравады.

— Будь с ним повежлевее, — шепнул мне Люциан.

— С чего вдруг? — изумился я. — Он же конченый идиот.

— А может все не так? Вдруг у него проблемы?

— Наверняка.

— Вот видишь! — обрадовался бард, но улыбка сползла с его лица, когда я договорил.

— Все его проблемы от того, что он конченый идиот. Но, что хуже, сейчас это наши общие проблемы.

— У тебя просто проблемы с контролем гнева. — Вздохнул Люциан, обгоняя меня и следуя за Таросом.

— Правда, что ли? А я все думаю, почему мне хочется дать тебе пинка.

— И давно у тебя такие мысли? — вполоборота спросил бард.

— С первой нашей встречи.

— О чем вы там шепчетесь? — Тарос, в отличие от Люциана, не считал нужным смотреть на собеседников. Вместо этого он бодрым маршем пер вперед, словно паровоз, нещадно вытаптывая светящуюся травку коваными сапогами.

— О нашей дружбе, — просто ответил бард.

— А я сразу заметил, что вы добрые товарищи.

Рыцарь кивнул своим словам, а я покачал головой и пробормотал:

— Он не только тупой, но еще и слепой.

Последнее, впрочем, как и первое, оказалось чистой правдой. Увлеченный своими мыслями, сир Тарос споткнулся, полетел вперед и врезался в огромный валун. И все бы ничего, вот только его меч при этом по рукоять вошел в этот самый камень.

Не успели мы ничего сделать, как 'камень выпрямился и оказался какой-то смесью медведки и гориллы: огромные передние лапы заканчивались когтями-ковшами, на округлой серой голове темнели два крохотных черных глаза, нос отсутствовал, зато имелась огромная пасть с острыми дергающимися мандибулами.

— Еще одно чудище повержено мною! — не растерялся Тарос и попробовал достать свой меч из бока твари. Клинок вошел точно между двумя на вид прочными пластинами.

Тварь, естественно, этого не оценила и приложила воина с такой силой, что он впечатался в каменную стену. Второй раз за недолгое время шлем спас жизнь своему носителю, а я опять убедился в том, что под сталью и черепной коробкой у Тароса абсолютно пусто.

Отскочив от стены, как резиновый мячик, он вскочил на ноги и завопил:

— Как смеешь ты, чудовище, поднимать руку на благородного воителя? Будь благодарной тварью и прими достойную смерть. Я оказываю тебе честь, пачкая меч твоей грязной кровью!

Мы с Люцианом от удивления раскрыли рты. Да что тут говорить, от такой речи охренело даже чудовище. Оно уставилось на Тароса и, кажется, на уродливой морде даже проступило искреннее удивление.

Продлилось это не долго. Второй хук обитателя Подземья снова впечатал рыцаря в стену и отправил его в глубокий нокаут. Тут даже рефери не требовался, чтобы понять: бой проигран. Но подземная тварь уже вошла во вкус и поперла на нас, растопырив свои загнутые передние лапы и быстро перебирая задними, похожими на паучьи.

— Сделай что-нибудь! — заверещал Люциан, прячась за мою спину.

Я взмахнул рукой, посылая в сторону противника огненный шар. Тварь закрылась передними конечностями, словно щитом. Брызги пламени разлетелись во все стороны, не причинив ей никакого вреда.

— А есть заклинание помощнее? — уже не слишком веря в мою победу, бард принялся пятиться назад.

— Кажется, огонь тут бесполезен, — для вида я попробовал еще несколько раз атаковать, но одинаково безрезультатно. Пламя лишь облизывало наросты под кожей чудовища, не причиняя тому никакого вреда.

— А запасной план у тебя есть? — голос Люциана звучал уже откуда-то издалека.

— Да. Ори и беги.

— Это легко. — Бард набрал в грудь побольше воздуха и истошно завопил, улепетывая прочь.

Такой маневр вкупе с пронзительным звуковым сопровождением отвлек внимание твари. Она задрала голову и неистово замотала ей, словно ор Люциана причинял ей физическую боль. На подобный дополнительный эффект мне рассчитывать не приходилось, но так даже лучше.

Кувыркнувшись вперед, я проскользнул между кривых лап и двумя руками схватился за рукоять все еще торчавшего в теле монстра меча Тароса. На миг мои глаза встретились с черными глазами существа.

— Авада кедавра, сука, — сказал я и пробудил свою силу.

Магия драконоборца в один миг раскалила рыцарский меч добела, превратив внутренности твари в кипящее варево. Прошедшее через клинок пламя взорвалось где-то в брюхе, после чего из пасти чудовища повалил черный дым. Завоняло паленой плотью. Существо неистово задергалось, после чего обмякло и завалилось набок.

Люциан соизволил обернуться, после чего прекратил сначала бежать, а потом уже орать. Осторожно приблизившись, он вкрадчиво спросил:

— Сдох?

— Кто из них? — я стоял между рыцарем и чудовищем.

— Тот, который страшнее, — Люциан указал пальцем на тварь.

— Тарос так-то тоже не красавец.

Не успел я договорить, как сир рыцарь вскочил на ноги, ошалело огляделся и крикнул, увидев поверженного врага:

— Еще одна славная победа Тароса Верного! — после чего снова лишился сознания и повалился на пол.

Мы с Люцианом переглянулись и одновременно пожали плечами.