Моя НЕвеселая ферма 2

11. Сжечь ведьму!

Люциан спустился в деревню быстрее благодаря особой технике, а именно — кубарем. В темноте он споткнулся и лишь благодаря воле случая умудрился не свернуть себе шею. Выкрикивая ругательства вперемешку с молитвами неизвестным мне богам, бард прокатился мимо и с грохотом затормозил об оказавшийся на пути забор. Дерево треснуло, а вот голова моего спутника нет.

— Не мой сегодня день, — пробормотал многострадальный Люциан, вставая сначала на карачки, а потом с хрустом выпрямляя спину.

— У тебя каждый день не «твой день», — я чуть замедлился, чтобы не врезаться в невысокий заборчик. Вдоль него тянулась узкая тропинка, ведущая в нужном направлении.

— Такова судьба творца, — философски рассудил Люциан.

— Только если он придурок, — в тон ему отозвался я.

Оскорбленный в лучших чувствах бард лишь презрительно фыркнул. Пробежав вдоль забора, мы свернули, миновали два вполне себе обычных деревянных домика и оказались на не слишком-то широкой улочке, которую дождь и сапоги селян превратили в грязевое болото. Лезть в него не хотелось, но выбора не оставалось.

Спустя несколько минут спринта с препятствиями и непрекращающихся стенаний Люциана, мы добрались-таки до площади. По правде сказать, «площадь» — это преувеличение. На деле люди, эльфы и, кажется, гномы, собрались на пустыре между домов, где соорудили небольшой деревянный помост. На нем возвышался обложенный хворостом столб, у которого веревками и цепями была надежно зафиксирована хлипкая старушенция с крючковатым носом и огромной бородавкой на остром подбородке. Один ее глаз оказался мутным и желтым, а второй затянуло бельмо.

Даже не беря во внимание черный мешковатый балахон, остроконечную шляпу и нечесаные седые космы, любой балбес бы сходу понял, кто именно оказался на костре. Эту мою мысль подтверждал возглас Люциана:

— Да это же ведьма!

— Она самая, — к нам повернулся один из местных, — Мы ей раньше многое прощали. Ну напьется, заставит у всех молоко скиснуть, неурожай нашлет, вшей, несварение, падеж скота, орды саранчи или вот, как сейчас, ненастье. Бывает. Но когда Брунгильда ушла в запой и притащила в эти земли целый клан орков — наше терпение лопнуло. Сожжем ее и дело с концом.

Я окинул взглядом безобразную старушенцию: так вот значит, кому жители Лесных далей обязаны вторжением зеленокожих головорезов. Интересно, она так хотела от них избавиться или у нее имелся какой-то план по покорению мира?

Впрочем, сейчас эти подробности меня не слишком интересовали.

— А чего сразу жечь? — я опустил взгляд на сложенный вокруг ведьмы костер. — Женского тепла не хватает?

— Очень смешно, — селянин скривился.

— Смешно то, что вы, придурки, пытаетесь поджечь сырые ветки в ливень.

К этому моменту на наше появление обратили внимание практически все. Даже молодой прыщавый парнишка, который скрючился у костра и безуспешно пытался высечь искру, при этом имея поблизости кучу зажженных факелов.

— Ты откуда такой умный, а? — к разговору подключился еще один заросший бородой мужичок, как-то нехорошо наклоняя вилы в мою сторону.

Только я собирался доходчиво пояснить новому собеседнику, что направлять колющие предметы на окружающих чревато проникающими ранениями, в разговор вклинился Люциан. Он проскользнул между мной и вилами, отвел и в сторону кончиком пальца и широко улыбнулся.

— Мы — странствующие артисты.

— Ну вот и странствовали бы куда подальше, — посоветовал нам первый селянин, расправляя впалую грудь. — Мы тут таких, как вы, не любим.

— Такие, как мы, от вас тоже не в восторге, — толкнув его плечом, я направился к костру.

На стоящую посреди хвороста старуху без слез смотреть было практически невозможно. В мою голову невольно закралась мысль: всегда ли она выглядела именно так, или же в молодости отличалась статью и красотой, как Адалинда? Если ведьму Лесных Далей в будущем ждет такая же участь, то добрым наше соседство назвать уже не получится.

— Прошу вас простить моего друга, добрые люди, — Люциан не отставал от меня ни на шаг. — У нас сегодня выдался крайне тяжелый день.

— Да мы тоже, видишь ли, не развлекались, — дородная женщина неопределенного возраста скрестила руки на груди. — Сначала орков били, а потом ловили эту гадину, — резким кивком головы она указала на ведьму. — Благо, она упилась до беспамятства и на своей метле врезалась в стену моего дома. Тут-то я ее и скрутила!

— Какая героиня, — пленница крестьян захихикала. Голос у нее оказался мерзким, похожим на скрип ржавых не смазанных дверных петель. — Убью тебя последней.

— Ну зачем же так сразу, — Люциан забрался на помост и осторожно приблизился к прикованной к столбу ведьме. — Мы же не враги друг другу. Давайте жить дружно!

— Давайте без давайте, — отрезала ведьма и тряхнула головой, отчего ее шляпа съехала на округлый лоб. — Мне надоело терпеть соседство скудоумных олухов и базарных баб. Вместо того, чтобы чтить меня и поклоняться, они воспользовались моей слабостью, пленили и вознамерились сжечь. Прикончу вас всех, и дело с концом!

Несмотря на то, что на помост я не забирался, запах перегара от старухи ощутил в полной степени. Хоть закусывай.

— И все же… — бард оглядел ведьму, подбирая нужное слово, и даже с этой задачей он не справился, — милейшая. Не стоит принимать поспешных решений. Видите ли, нам с другом нужна ваша помощь.

Ведьма расхохоталась.

— Брунгильда с роду никому не помогала, — сообщил Люциану прыщавый паренек. — Она только пакостит. Мы даже за рыцарем в замок посылали. Вот столько раз, — он растопырил левую ладонь, демонстрируя пять пальцев, — но никто не приехал. Пришлось самим…

— И вы даже здесь облажались, — ведьма осклабилась, и одна из охватывающих ее цепей лопнула. — Молитесь, твари дрожащие!

Прыщавый паренек быстрее заработал огнивом, крестьяне ощетинились вилами, а Люциан, поспешно спрыгнув на землю, спрятался за моей спиной.

— Оставляю переговоры тебе, — шепнул он мне на ухо. — Только прошу, будь повежлевее.

— Может, лучше сам? — пусть я и недолюбливал барда, но общаться с людьми у него порою выходило куда лучше, чем у меня.

— Не в этот раз. — Он замотал головой.

— А чем этот раз отличается от других? — не понял я.

— Тем, что она ненормальная! — дрожащий палец барда указал на заливающуюся скрипучим смехом безобразную старуху.

Ну, что же, в последнее время мне не привыкать общаться с ненормальными, да и портал кто-то должен открыть. Так что я поднялся на помост и отодвинул в сторону бледного парнишку, который, как заколдованный, продолжал неистово высекать искру. Но то ли лыжи не ехали, то ли поджигатель из этого крестьянина, как из меня балерина.

— Иди погуляй, — посоветовал я ему.

— Только далеко не уходи, мальчишка, — ведьма плотоядно облизнулась и усилием воли разорвала еще одну веревку, затем еще одну и, наконец, последнюю. — Мне хочется сожрать твои потроха! — взвыла старуха, которую шатало из стороны в сторону так, словно она стояла на лодке в шторм.

— Закусывать надо было раньше, — я встал напротив нее и поморщился. — И вообще, завязывала бы ты пить, вредно это. Особенно в твоем возрасте.

— С чего ты взял, что я пила? — отойдя от столба, старуха оскалила кривые желтые зубы.

— Да ты и сейчас в хлам.

— А вот и нет! — запротестовал ведьма. — С чего ты взял?

Мне оставалось лишь закатить глаза:

— С того, что я слева от тебя.

— А… — ведьма сконфуженно откашлялась и повернулась ко мне. — Неважно, — прошамкала она, — слева ты или справа. Важно — кто владеет магией!

Брунгильда щелкнула пальцами, и невесть откуда взявшаяся метла с низким гулом истребителя спикировала с темных небес прямо на площадь. Заставив селян плюхнуться в грязь, она заложила крутой вираж, подобрала ловко запрыгнувшую на нее Брунгильду и поднялась над помостом.

Только что переговоры усложнились. Теперь, чтобы продолжать разговор, мне приходилось задирать голову. А говорить пришлось, ведь никто кроме этой старухи не мог вернуть нас с Люцианом обратно.

— Слезай с транспортного средства, — я повысил голос. — Нельзя пьяной за руль… За метлу…

— Ты блаженный что ли? — опустившись чуть ниже, ведьма уставилась на меня.

Я скрипнул зубами, но сдержался:

— Нет. Но нетерпеливый. Не усложняй, мать…

Брунгильда вдруг расхохоталась и принялась летать вокруг меня…

— В моей жизни было превеликое множество шабашей. Там я знавала всяких чудовищ, но ни одно из них не могло бы зачать тебя в моей утробе…

— Это даже звучит мерзко. — Я брезгливо поморщился и лишний раз поблагодарил свою не самую богатую фантазию за то, что избавила меня от визуализации услышанного. — Давай без интимных подробностей. Мне нужна помощь.

— А мне плевать! — рявкнула ведьма, продолжая кружить надо мной.

Я тяжело вздохнул:

— Так и думал. Значит, по-плохому?

— Ну рискни, щенок! — ведьма унеслась прочь, на миг скрылась за домами, а потом показалась вновь, поливая все вокруг зеленым пламенем.

Вечер мгновенно перестал быть томным, да и я оказался не готов к такому свиданию, так как не прихватил оружие. Нож и сломанный меч остались лежать дома на полке. Кто мог подумать, что они пригодятся? Я же просто портал хотел посмотреть…

Между тем, ведьма сделала «бочку» и расхохоталась. Двигалась она слишком быстро, так еще и разбегающиеся с воплями селяне мешали прицелиться. Брунгильда то поднималась ввысь, то пикировала к самой земле, продолжая ржать, как ненормальная. Ей удалось почти достать меня. Пришлось спрыгнуть вниз, чтобы не сгореть в зеленом огне.

— Нужно отвлечь ее! — крикнул я Люциану, пытаясь перекрыть вопли паникующей толпы.

Если крестьяне и умудрились связать пьяную ведьму, то противопоставить ей в открытом бою ничего не могли.

— Как? — бард, который как раз пытался залезть под помост, замер и непонимающе уставился на меня.

— Как хочешь! Мне нужно, чтобы она замерла хотя бы на миг, иначе не попаду.

Люциан закусил губу, а потом вдруг забрался на помост. Под моим ошалелым взглядом он сбросил камзол, сорвал со своего тщедушного тела рубаху и принял горделивую позу древнегреческой статуи.

Что сказать, от такого зрелища челюсть отвисла даже у меня. Несколько местных так и вовсе, забыли, что на них горит одежда и замерли на месте. Брунгильда тоже не стала исключением. Остановив метлу прямо напротив Люциана, она посмотрела на него, как мне показалось, со смесью удивления и жалости.

— Святые угодники, — пробормотала старуха, — срам-то какой. Ты бы прикрылся что ли…

Быстро смекнув, что лучше шанса мне не представится, я выпрямился и призвал силу драконоборца. Мне показалось хорошей идеей лишить ведьму преимущества в скорости, а потом еще раз попытаться убедить ее помочь нам вернуться домой.

И… с первой частью плана проблем не возникло: повинуясь моей воле, яркое пламя охватило метлу.

А потом перекинулось и на ведьму. Причем занялось так, словно сверху вылили пару-тройку литров жидкого розжига для костра.

Заорав так, что в соседних домах полопались окна, охваченная пламенем Брунгильда взмыла в темное небо и принялась метаться по нему, подобно наплевавшей на законы физики комете. В отличие от селян, которым хватило ума сбить друг с друга пламя, ведьма просто металась из стороны в сторону и орала.

— Хорошо горит, — Люциан оделся и встал рядом. Как и все остальные, он задрал голову и смотрел на пируэты, которые вытворяла Брунгильда над деревней.

— Видать, проспиртованная, — предположил я, прикидывая, что же делать дальше. — Надо бы как-то ее потушить.

— Так просто погаси свое пламя, — предложил Люциан.

— Уже, — я несколько раз щелкнул пальцами, — теперь старая карга горит без моего участия.

— Как думаешь, ливень поможет? — бард сложил руки на манер рупора, поднес их ко рту и заорал, что есть мочи. — Ныряй в лужу, старуха!

Каким-то образом Брунгильда не только услышала его, но и решила сделать так, как ей говорят. Она на миг замерла на фоне выглянувшей из-за туч луны, после чего пошла на снижение так быстро, что не успела отклониться от курса и на всей скорости налетела на задранное вверх длинное копье и нанизалась на него, словно кусок шашлыка на шампур.

Все присутствующие на площади перевели пораженный взгляд с определенно мертвой ведьмы на рыцаря в старых и мятых доспехах. Незнакомец же, удивленный не меньше других, таращился на старуху, которая умудрилась напороться на оружие, которое он просто держал в руках, даже не думая обращать на кого-либо.

— Кажется, портал нам она уже не откроет, — шепнул мне Люциан, глядя, как навсегда затихшая Брунгильда сползает все ниже и ниже.

— Правда? — не удержался я от сарказма. — А если ее вежливо попросить?

Бард покачал головой:

— Разве что это сделает какой-нибудь некромант. Есть кто на примете?

— Ни одного.

— И у меня. Придется поискать другого волшебника.

— Видимо, — мне не оставалось ничего иного, кроме как согласиться со спутником.

Усатый, словно таракан, рыцарь придал своему не слишком-то благородному и одутловатому лицу надменное выражение и направил тощую клячу в нашу сторону. На догорающую Брунгильду он даже не смотрел. Остановившись в пяти шагах от нас, облаченный в сверкающие доспехи мужчина наклонил копье и сбросил с него дымящуюся тушку прямо в грязь.

— Я сразил ведьму! — гордо выдал рыцарь и горделиво подбоченился. — Как и приказывал мне король. Он прислал меня вам на помощь, жалкие крестьяне.

Несмотря на пренебрежительный тон всадника жители, как обезумившие, принялись восхвалять своего спасителя.

— Какой молодец… — наши взгляды с этой напыщенной консервной банкой встретились.

— Моё имя — Сир Тарос Верный, — невозмутимо поведал любитель присваивать чужие свершения. — Третий клинок короля, победитель турнира Черной розы, гроза чудовищ и любимец прекрасных дев, воплощение доблести и чести…

— Такой ты охрененный, — пробормотал я, уже устав слушать это перечисление титулов, — может, про тебя ещё книжку с картинками написать?

Рыцарь вскинул бровь:

— Ещё одну? Хм… хорошая идея, смерд.

Я сжал кулаки и подался было вперед, но вмешался Люциан.

— Мы не крестьяне, а странствующие артисты.

— Артисты? — рыцарь отчего-то воодушевился. — Это хорошо. Вам оказана великая честь сопровождать меня в этом походе.

— Я тебе сейчас такую честь окажу…

Сир Тарос пропустил мои слова мимо ушей и продолжил:

— Видите ли, моего оруженосца сожрали волки. Представляете? Этот недалекий кретин не смог справиться со сворой облезлых дворняг, пока я верхом изучал окрестности. Меня сопровождали еще двое, но один пал от рук разбойников, а другой утонул в реке, пытаясь выловить рыбу мне на ужин.

— Твою мать… — простонал я, уже предвкушая все, что сулит мне встреча с этим напыщенным храбрецом.

— Посему мне нужны верные помощники, — взгляд Тароса упал на меня. — Крепкие, способные и нести мои вещи, и отстоять их у бродяг или волков.

— А сам чего?

— Не рыцарское это дело — сражаться со всякой падалью, — отрезал Тарос. — Мне следует беречь силы для великих подвигов, которые вы, как артисты, сможете воспеть в балладах.

— Нам нужен маг, а не приключения, так что найди кого-то другого, — посоветовал я рыцарю и уже собирался уходить, как вдруг услышал.

— У меня есть связи в Башне магов, — как бы между делом произнес Тарос, после чего достал увесистый мешок и встряхнул его, позволяя нам услышать звон монет, — и средства, чтобы оплатить их весьма недешевые услуги. Если вы сослужите мне добрую службу, то получите достойное вознаграждение.

— Что скажешь? — тихо спросил у меня Люциан, в голове которого уже сложился замечательный, по его мнению, план…

— Что это хреновая идея. — Честно ответил я.

Бард нисколько не смутился.

— У тебя есть другая?

— Нет.

— Тогда придется соглашаться. — Говоря со мной, Люциан продолжал заискивающе поглядывать на рыцаря и расплываться в вежливой улыбке. — Сир Тарос прав: просто так нам никто не поможет, а денег у меня лично нет.

Я тоже не прихватил с собой кошель, так как не планировал столь спешно и безвозвратно отправляться на королевский континент. Оставалось лишь обреченно кивнуть.

— Значит, соглашаемся?

Этого делать мне категорически не хотелось, но ситуация складывалась крайне паршивая. Нам нужна помощь мага, деньги и…

— Достанешь нам светлокрыла? — прямо спросил я. — За верную службу, разумеется.

— А не слишком ли много вы требуете за услуги? — рыцарь еще раз внимательно нас осмотрел.

— Наши услуги стоят гораздо большего, сир Тарос, — Люциан решил мне подыграть. — Вы сами в этом убедитесь, причем неоднократно.

— Ну если так… — всадник задумчиво пожевал желтый подкрученный ус, — хорошо. Если хорошо покажете себя, будет вам светлокрыл. Но взамен я требую полной и безоговорочной верности. Клянитесь!

— Клянемся! — за нас обоих выпалил Люциан.

— Клянемся… Но мы об этом пожалеем, — озвучил я и без того очевидный факт.

Впрочем, таковым он оказался лишь для меня. Люциан же, наоборот, воодушевился.

— А вдруг нет? — отойдя от меня, бард обратился к рыцарю. — Мы с радостью послужим вам, сир Тарос Верный. Дозволено ли нам узнать, куда лежит ваш путь?

Рыцарь самодовольно улыбнулся и ответил:

— Отныне вы присягнули мне на верность и вправе узнать о грядущих свершениях. Поскольку моя работа здесь закончена, а победа над жалкой ведьмой для доблестного воителя — подвиг весьма сомнительный, я принял решение продолжить странствие. Отныне наш путь лежит в земли вечного мрака и бесчеловечного коварства. Мы отправляемся в Подземье.

Люциан сразу осунулся, повернулся и виновато поглядел на меня:

— Ты прав. — Пискнул он. — Мы пожалеем…

Сир Тарос же будничным тоном сообщил:

— Выдвигаемся поутру.