Моя Анимежизнь 11: Возрождение [СИ]

Глава 21

В родительской столовой тихонько играл Моцарт — классика в этом доме теперь играет почти весь световой день. Плейлист я уже выучил — после Моцарта будут Бах, Бетховен и Мусоргский. Всего у мамы Хомуры десять дисков с классикой, но на днях служба доставки привезет еще.

— Мегуми, не отбирай у брата ложку! — пресекла мама попытку младшей сестренки завладеть столовым прибором близнеца.

Ответом, очевидно, были слезы, на которые нельзя обращать внимания — мама Хомура запретила, чтобы дети не выросли избалованными. Еще запрещается сюсюкать, зато поощряются развивающие игры и детское дзюдо. Очень детское дзюдо — близнецам даже двух годиков еще исполнилось. Батя разговаривает с ними на английском, я и иногда забегающая в гости Люда — на русском, сама мама Хомура — на корейском. Японский остается Чико, няням и бабушкам.

В комнате близнецов можно отыскать тысячу видов развивающих игрушек, но почти не найдешь игрушек базовых. Еще там имеются два электронных фортепиано — одно недавно чинили, потому что маленький Кичиро таки освоил навык проливания сока из чашки-«непроливашки».

Нельзя просто так взять и не попытаться вырастить гениев — такой вот у мамы Хомуры лейтмотив воспитания. Моя вина — гены «той шлюхи», помноженные на гены батины, подарили миру гениального Иоши и почти нереалистично талантливую Чико, а значит более совершенные гены мамы Хомуры придадут детям еще больший потенциал. Пытаться спорить на эту тему с ней нет смысла — сразу нарвусь на обиду и непонимание формата «ты что, считаешь, что мои дети будут хуже тебя и Чико»? Такую обиду изживать придется долго и сложно, поэтому я стараюсь не лезть, кропотливо выполняя все рекомендации мамы Хомуры, когда играю с близнецами.

А они, блин, жутко потешные — вон братик соплю ноздрей выдул, та лопнула, и Мегуми от этого рассмеялась.

— Кичиро, нужно использовать салфетки! — возмутилась мама Хомура и вытерла сыну нос.

Слезы от такого обращения только усилились.

— «Хонда» собрала первый кузов будущего кроссовера, — попытался спастись от бытового ада любимой работой отец. — Ничего не планируй на послезавтра, Иоши-кун, нам нужно будет посетить цех.

— Хорошо, — покладисто согласился я.

После осмотра, очевидно, будет легкий корпоратив с избранными работниками и советом директоров. Жаль, что мне пить нельзя — взрослые так обламываться не будут.

Кушающая гораздо быстрее, чем обычно, Чико прикончила свою порцию:

— Мам, пап, мы с Такаокой-тян собирались погулять.

— Беги, дочь, — одобрил батя.

— Передай Такаоке-тян привет, — попросила мама, и сестренка, старательно скрывая облегчение на мордашке, убежала наверх переодеваться.

С маленькими Чико сидеть любит, потенциальной травмы S-ранга для них не осознает, но подсознательно чувствует, что атмосфера в доме свернула куда-то не туда. Вот с ней надо будет поговорить, но это уже не сегодня — сбежала же.

— Саяка-сан беременна, — поделилась новостью мама Хомура.

— Хорошо для семьи Пенкиных, — одобрил я.

— Она делала ЭКО, — с неприятной, надменной ухмылкой добавила она.

Соперничество, так сказать — она-то естественным путем забеременела. По мне разницы нет, но у мамы Хомуры нынче собственный мир, где она — самая главная мать в Японии.

— Жизнь приходит в этот мир многими путями, — откупился нейтральным батя.

— УЗИ показало тройню, — добавила мама, заменив надменность на своем лице очевидной завистью.

То же мне повод.

— Ты еще очень молода, милая, — утешил ее отец. — Уверен, у нас с тобой будет еще много детей.

— Мы с Хэруки планируем свадьбу на 14 июня 92-го года, — использовал я козырь.

Сработало — мама оживилась, лицо разгладилось, превратив ее в привычную, излучающую спокойствие и благожелательность, Хомуру.

— Хочешь использовать для церемонии новый центр? — спросила она.

— Хочу. Хэруки согласна, — подтвердил я.

Новое детище на паях с фашистом Сумитомо: строим предназначенные для бракосочетания комплексы, объединяющие синтоистский храм, европейского формата типа-ЗАГС, пиршественный зал, и встроенный прокат свадебного инвентаря. Последнее для нас неактуально — мы же богачи, можем себе позволить одноразовую одежду в полста тысяч баксов ценой. «Свадьба под ключ! Любой ритуал по вашему выбору! Профессиональные священнослужители и ведущие!». Торгуем и ювелиркой — золото и бриллианты на колечках будут завозиться из СССР. К концу следующей весны как раз достроим центры в Токио, Осаке, Уцуномии и Саппоро.

— Хэру-тян такая добрая и понимающая, — умилилась мама Хомура. — Как мать я очень рада за вас, но как женщина не могу не осудить использование собственной свадьбы в качестве рекламной акции. Нам нужно срочно налаживать отношения с родителями Хэру-тян. Ты должен извиниться перед ними, Иоши-кун, — выкатила идею на миллион долларов.

— За что⁈ — охренел я.

— Ба-ка! — подала голос Мегуми.

— Мегуми! — аж подбросило маму Хомуру. — Это ты научил ее, Иоши-кун? — попыталась найти виновника.

— Прости, — покаянно сложил я руки перед собой, выгораживая любимую Чико. — Но «бака» — это очень важное в жизни каждого японца слово!

Потому что милое.

— Сын, больше не учи сестру и брата ругательствам, — важно наказал мне батя.

— Да, отец, — послушно кивнул я.

Сестренка спасена! Но поговорить с ней на тему лексикона нужно.

— Пап, ты же ходил со мной знакомиться с родителями Хэруки, — в поисках справедливости обратился я к бате. — Видел, что там было. Разве я должен извиняться?

Задумавшись, отец малодушно пожал плечами:

— В целом все прошло неплохо, но был момент, когда Ринтаро-сенсей оказал мне честь, пригласив посмотреть на благодарственное письмо покойного Императорского Величества. Зная твой характер, Иоши-кун, я подозреваю, что ты вполне мог ляпнуть что-нибудь грубое.

— Я расскажу, — буркнул я. — Дело было так — мама Хэруки начала рассказывать о том, что ее дочь — дефектная, мы с тобой — низкорослые, а больше всего на свете она ценит красоту, и даже мужа себе выбирала как племенного быка — здоровенного, с хорошими генами.

— Назвать моего мужа «низкорослым» — какая невероятная грубость! — ожидаемо обиделась мама Хомура. — Дэйчи — выше среднего роста, а ты, Иоши-кун, уже обогнал его почти на сантиметр!

Перерос батю, да. Но сильно отрыв не увеличится — из японских генов не выпрыгнешь.

— Я продолжу, — попросил я.

— Извини, продолжай, — вежливо покаялась мама Хомура.

— А потом она сказала, что, если я настолько глуп, чтобы взять в жены «дефектную» Хэруки, она милостиво простит мой низкий рост и даст свое благословление.

— О каких «дефектах» Хэру-тян идет речь? — напряглась мама.

Она же не в курсе, какая у нас тут драматичная сюжетная арка была.

— Никаких, — буркнул я. — Моя невеста — идеальна, и я ни за что не променяю ее на другую!

— Сын, Хомура заслуживает права знать, — вздохнул отец.

— Тогда лучше ты расскажи, — попросил я.

— Все началось в средней школе… — батя рассказал обо всем, напирая на то, что со времени нашего знакомства Хэруки если и причиняла кому-то вред, то только ради защиты меня и Чико.

— Она — изобретатель с патентами, уже вписала свое имя в мировую науку открытием новой лягушки, сказочно красива и успешна во всем, за что всерьез берется, — усилил я.

— Я поняла, Иоши-кун, — с улыбкой кивнула мама Хомура. — Не нужно настолько сильно стараться — однажды я приняла Хэру-тян всем сердцем в качестве невестки, и полностью разделяю твое восхищение ее талантами и силой духа.

Вот и замечательно.

— Однако странное понимание сущности красоты ее матери не должно служить причиной вражды между нами, — продолжила она.

— Уверен, Иоши-кун, спустя столько времени, когда ты показал всему миру, чего стоишь на самом деле, она очень сожалеет о грубостях, которые наговорила тебе. Кроме того, не нужно воспринимать их всерьез — это вполне могло оказаться проверкой вашей с Хэру-тян силы духа, — добавил батя.

— Гордость мешает этой женщине признать ошибки и извиниться самой. Так что, Дэйчи, пригласи семью Аоки к нам в гости, чтобы Иоши-кун мог извиниться перед тещей, — выдала указания мама Хомура.

— Да, дорогая.

Грёбаный подкаблучник!!!

Ресторан «В гостях у Иоши» расположен в самом центре Уцуномии. Когда-то, еще до выкупа у прошлого владельца, мы справляли в нем свадьбу бати и мамы Хомуры. Отцу понравилось, и он решил приобрести такое памятное и важное для всех нас место. Сильно переплатил — прошлый владелец же не дурак, и продавать место с отличной проходимостью и репутацией не шибко-то хотел. Пришлось отсыпать рыночную стоимость помещения плюс десятигодичную выручку. Бонусом шло знакомство с токийскими шишками — теперь старый владелец управляет рестораном на плавучем районе Токио.

После глубокого поклона администратор проводила нас с Нанако в вип-закуток.

— Добрый вечер, Мицухито-доно, — поздоровался я с ожидающим меня молодым политиком, успешно пробравшимся в городское собрание Токио — мэр ведь обещал «присмотреть за карьерой». — Простите за опоздание.

Пришел вовремя, конечно.

— Что вы, Одзава-сенсей, — встав из-за стола, он отвесил поклон. — Я и сам только что пришел.

— Ну и хорошо, — свернул я ритуальную часть, уселся за стол. — Мне как обычно, Аяме-сан, — попросил администратора.

— Да, — поклонилась она. — Курой-сама?

— Зеленого чая будет достаточно, Аяме-сан, — ответила Нанако.

— Да, — еще один поклон, и администратор обратилась к меньшему по важности гостю. — Мицухито-сама?

— Удон, темпура, зеленый чай, — не стал стесняться политик.

Поклонившись, Аяме-сан нас покинула.

— Поздравляю с избранием в городское собрание, Мицухито-доно. И спасибо, что проделали такой долгий путь ради этой встречи.

— Моей карьерой я обязан вашей семье, Иоши-кун, — проявил он полное понимание ситуации. — Я никогда этого не забуду, и сделаю все возможное, чтобы защищать наши общие интересы.

— Я передам моему отцу ваши слова, Мицухито-доно, — пообещал я.

Не передам — это ж мой политик, бате он не интересен.

— Благодаря профсоюзам вы набрали много политических очков, Мицухито-доно, — продолжил я. — И сделали по-настоящему доброе дело для тысяч людей.

— Без вашей помощи у меня бы ничего не получилось, Одзава-сенсей, — разделил он и эту заслугу.

— Разумность действий, чистота мысли, честь и желание служить народу — это черты истинного политика, — ответил я. — И вы обладаете ими в полной мере, Мицухито-доно. Любая стратегия обречена на провал, если она реализуется неподходящими людьми. Я рад, что не ошибся в определении вашего потенциала.

Мы все — большие молодцы!

— Теперь, когда профсоюзы созданы, суды разбирают десятки случаев сексуальных домогательств, а художники, мангаки и аниматоры получают за свой труд достойную оплату, нам нужно идти дальше.

— Этот источник политических очков исчерпан, — с умиляющим цинизмом согласился Мицухито.

Предельно приземленный, прекрасно осознающий лицемерие окружающего мира и согласный играть по его правилам, но не растерявший желания служить народу политик на вес золота.

— Существует комплекс проблем, Мицухито-доно. Первая из них — ипотечный кризис. Вторая — снижение рождаемости. Дома строятся, но жить в них будет некому. «Одзава корп.» провела эксперимент — молодым семьям с детьми предоставляется корпоративное жилье, которое переходит в собственность через двадцать лет работы на нашу семейную фирму. Нанако.

Секретарь достала из сумочки три скрепленных скрепкой листочка и протянула политику.

— Это — статистика, — пояснил я. — В программе приняли участие полторы тысячи молодых семей по всей Японии. В среднем у них 2.8 ребенка на семью — когда будущее определено на десятки лет вперед, над головой есть достойная крыша, довольные жизнью люди охотнее рожают новых граждан для нашей великой страны. Нанако.

Девушка выдала вдвое большее количество листочков — план.

— Я предлагаю попробовать сыграть на этом: стране нужны льготные ипотечные кредиты для семей с двумя и более детьми. Так же можно рассмотреть вопрос выплат за рождение второго и последующих детей. Эти выплаты будут помещаться на специальный счет и могут быть использованы либо для улучшения жилищных условий, либо для оплаты обучения детей. Это позволит нам замедлить падение рынка недвижимости…

Набить карманы строительных компаний — в частности «Sumitomo Realty Development». Барон Сумитомо, когда я предложил эту идею, пришел в буйный восторг — несмотря на все наши усилия и масштабные стройки на плавучем острове и в Уцуномии, это подразделение несет убытки. А так можно рассчитывать на государственные бабки.

—…И помочь демографической ситуации в стране. Чем больше верных подданных у Императора — тем лучше для всего мира.

— Идея будет пользоваться огромной популярностью у простых людей, — оценил потенциал Мицухито. — Но практическая реализация… — пожевал губами. — Я не думаю, что государственный бюджет сможет себе позволить настолько значительные расходы. Как вам конечно же известно, Одзава-доно, внешний долг Японии впервые за десятилетия начал расти, и правительство всерьез задумывается об оптимизации социальных расходов.

И начать оптимизацию с парламента! Сраные деды как спали в прямом эфире, так и спят. Что ж, козырь у меня есть — Иоши в своем нынешнем виде может организовать СОВЕРШЕННО МИРНЫЕ демонстрации по всей стране в поддержку «закона о материнском капитале». Называться, впрочем, будет не так — доверим выбор названия политикам.

— Все ведь понимают, что вы — не Премьер-министр, Мицухито-доно, — утешил его я. — Ваш рейтинг при любом исходе вырастет, особенно если учесть, что народ уже относится к вам очень хорошо. Но шансы на успех велики — в этой битве вы будете не одни. Наши друзья в высших кругах, уважаемые партнеры многоуважаемого барона Сумитомо, лично губернатор Токио и ряд муниципалитетов страны помогут вам. Это — реальный шанс послужить великой Японии и прекрасная возможность для вас в недалеком будущем избраться в Парламент, Мицухито-доно.

— И тогда мы сможем служить процветанию японцев еще эффективнее, — с энтузиазмом покивал он.

Пришлось прервать разговор — официанты принесли заказы. Дождавшись окончания сервировки и отказавшись от помощи в поглощении пищи, я отрезал кусочек стейка, сунул в рот и с удовольствием прожевал — говядина вагю с Хоккайдо вне конкуренции!

Желудок Нанако забурчал.

— Хочешь кусочек? — моментально предложил я.

— Нет! — залившись краской, отвернулась она.

— Сила воли Курой-сама заслуживает величайшего уважения, — отвесил ей комплимент Мицухито.

— Вы слишком добры ко мне, Мицухито-доно, — утрированно-формальным ледяным тоном Нанако отсекла желание делать дальнейшие комплименты.

Внезапно мне стало грустно — когда это все начиналось, я был полон желания служить человечеству, обладал острым чувством справедливости и ненавидел мутные делишки и мутных людей. Стоп, я же пытался дружить с якудзой! Ладно, это спишем на тлетворное влияние фильмов Такеши Китано и видеоигр. Словом — обладал совершенно не пригодным для реальной жизни взглядом на мир. Все это осталось со мной и сейчас — там, внутри, придавленный горой оправданий, неуютно ворочается старый, светлоликий Иоши. Ну а теперь вот он я — помогаю старым фашистам пилить государственный бюджет. А что поделать, если по-другому большой бизнес в японских реалиях тупо не получается? Семьи из верхушки общества сидят там очень давно, поделив реально большие рынки через чудовищные по размерам кэйрэцу. Аниме, игрушки, шоу-бизнес — все это супербогатых дедов интересует мало. А вот влезть на строительный рынок можно только в качестве субподрядчика кого-то из старых игроков.

С другой стороны — а что тут плохого? Да, окончательный крах ипотечного пузыря от такого закона станет только громче, но отдалится на пару-тройку лет. Как раз до того момента, когда будет достроена Ее Величество Труба, и Японию захлестнет дешевая энергия. По нашим планам, это сгладит последствия кризиса и даст стране силы для нового развития. «Потерянное десятилетие», таким образом, превратится в «полупотерянную пятилетку».

Словом — не я такой, жизнь такая!