Моя Анимежизнь 11: Возрождение [СИ]

Глава 20

Уцуномию заливал теплый летний дождик. Третий день уже льёт, зараза, и из-за этого дышать приходится теплой, липкой влагой. Но дома хорошо, кондиционер не подводит.

Кризис в Индии закончился, толком не начавшись, но выхлоп после себя оставил удивительный. Сидя в гостиной своего дома с Юко-тян на коленях, я как раз смотрел посвященный этому репортаж:

— После окончившегося гибелью сотен людей вторжения вооруженных сил Индии в провинцию Пенджаби, правительство Индии выполнило рекомендации ООН, выделив Пенджаби в особую область страны с широкой автономией, призванную стать настоящим домом для представителей религиозной группы сикхов. Всем, кто не исповедует сикхизм, по распоряжению правительства обязаны покинуть регион до конца 1991 года.

Вот тебе и религиозный анклав. В телеке не показывают, но кровища течет до сих пор — этакая густо замешанная на старых добрых погромах и взаимных обидах вялотекущая гражданская война. Но я-то причем? Совершенно не при чем!

— По миру начитывается несколько тысяч диаспор сикхов. Многие из них, добившись немалых успехов, отправляют в Пенджаби грузы с материальной помощью, рассматривают возможности переезда на историческую родину и отправляют пожертвования в созданный специально для помощи единоверцам фонд «Сикхское братство».

Я тут не при делах, что немного жаль — если смотреть на происходящее с цинизмом, на одних «комиссионных» можно было бы наварить немало. С другой стороны, я неплохо экономлю: совесть требовала заслать побольше гуманитарки, но, раз у сикхов все схвачено, отделаемся формальным пожертвованием тысяч в десять долларов. Формальным, потому что знаем мы эти диаспоры — на «братьях» они распиливают едва ли не больше, чем на чужаках. Не верю ни одному фонду в мире, кроме «Хондовского» — подробные отчеты о его тратах мне по первому требованию выдают, а другие — шиш. Более того — мой ирландский еврей часть моих «офшоров» отмывает как раз через американские потешные фонды, львиная доля которых именно для этого старыми богачами и создавалась. Процент чисто символический!

— Гарантом безопасности Пенджаби будут выступать миротворческие контингенты ООН — их база надежно защитит новорожденную автономию от агрессивных сил региона, в первую очередь — Пакистана, чья провокация и послужила причиной ввода индийских вооруженных сил…

Понятно, лет через двадцать ждем новую резню — не припомню ни одного исторического момента, когда «голубые каски» реально кому-то помогли. ООН вообще после роспуска Варшавского договора можно слать далеко и надолго, тот еще «орган». Жаль, что этого никто еще долго не поймет.

— А теперь к другим международным новостям.

Показали Кремль и важно идущего по ковровой дорожке алкаша.

— Борис Николаевич Ельцин принес присягу в качестве президента России…

Выключаем и купируем полетевшее в помойку настроение воспоминаниями о трех десятках клёвых новеньких девятиэтажек, в которые заселились высокоуровневые русские рабочие и инженеры с семьями из отколовшихся республик. Не в Японию, а по моногородам РСФСР, которые я со временем выкуплю в личную собственность, не дав загнуться и организовав «очаги процветания». Капля в море, но делаю, что могу. Большая программа переселения за авторством Ельцинских дронов — подсунули алконавту способ подхоботить политических очков — тоже есть, но дела там идут откровенно дерьмово: мне, как ни странно, русские верят гораздо охотнее, чем собственному правительству. Снимается народ только с мест, где лютуют нацисты и где жрать нечего — достойных условий для переезда создать РСФСР не смогла, у них же нынче денег на нормальные вещи нет, только для распределения между нарождающимся олигархатом. Коля-мидовец грустит: окунулся в большую отечественную политику, и сразу осознал масштабы надвигающегося п***ца.

Всё, нафиг — впереди важное мероприятие.

— Иоши, пора! — раздался со второго этажа голос Хэруки.

— Иду!

Аккуратно положив Юко-тян на диван, я поднялся наверх и помог девушке завязать юкату — это сложное искусство, и мне пришлось долго учиться. Далее она помогла мне надеть кимоно — с ним проще, и я вижу здесь проявление традиционного японского шовинизма: женщина у нас должна являть собой воплощенную красоту, а мужик… Рубиться с другими мужиками во славу сёгуна?

Спустившись вниз, мы дождались, пока охрана доберется до крыльца и развернет зонтики, и в их сопровождении добрались до лимузина.

— Привет! — поздоровались с родителями.

Мама с папой прямо довольны — им визитов к Императору много не бывает, а я бы с радостью отказался, если бы нашелся достойный предлог. Увы, нашествия Годзиллы или хотя бы цунами не случилось, а остальные причины даже не рассматриваются.

— Наша сборная в этом году оказалась по-настоящему хороша, — похвалил олимпиадников отец.

Потому что в этот раз победил не персонально я, а японская сборная.

— Ничего удивительного, — пожал я плечами. — Ребята тренировались весь год, и вот итоги.

— Ты тоже внес свой вклад, — похвалил батя и меня.

— Это так, — нескромно заявил я.

— На нашу винодельню в Грузии прибыли специалисты из Франции, — порадовал он новостью. — Грузинское вино довольно приличное, но все-таки совсем другой уровень.

— Хорошая идея, — одобрил я. — С европейскими винами мы на равных конкурировать все равно не сможем, но в бюджетном ценовом сегменте наше вино будет смотреться очень неплохо.

— Я тоже так думаю, — согласно кивнул отец.

— Наши мужчины неисправимы, Хэру-тян, — смягчила грустный вздох гордой улыбкой мама Хомура.

— Что бы мы не делали, они все время думают о работе! — согласилась Хэруки.

— Может нам смириться? — предложила мама.

— Ни за что! — отвергла предложение девушка. — Иоши… — обратилась ко мне тем самым тоном.

— Не пройдет! — сложив руки на груди, покачал я головой. — Визиты к Его Императорскому Величеству — это не только огромная честь, но и обязанность. Обязанность — это работа, а значит сейчас у нас рабочее время! Еще виноград неплохо растет в Крыму, нужно навести справки на тему долгосрочной аренды или покупки участка там.

Дамы подняли руки, признав поражение.

— Торговля алкоголем — очень прибыльный бизнес, — кивнул отец. — Завтра у меня ужин с представителями Japan Tobacco, выращивать табак в России очень выгодно, и они собираются попросить нас выступить в качестве посредников.

— Меня немного расстраивает, что ты каждые выходные пропадаешь в кабакура-клубах, — вздохнула мама Хомура. — Но я рада, что ты ходишь туда не просто так.

— Я хожу туда только ради укрепления благополучия нашей семьи, дорогая, — успокоил ее батя.

Когда-нибудь и мне по кабакура-клубам ходить придется, шампанское по две тыщи баксов симпатяжкам-хостесс заказывать, демонстрируя деловым партнерам мужицкую удаль и состоятельность. Не хочу, у меня характер не тот!

Первая часть Императорского приема была формальной и скучной: монарх с королевой (принцесса всё, переехала на ПМЖ к мужу в Монако, ух на свадьбе знатно погуляли!) под прицелами камер хвалили ребят за победу, прочили большое будущее и щедро отвешивали комплименты родителям, воспитавших таких достойных отпрысков. Отдельной полноводной рекой лились теплые слова на сопровождавших нас на олимпиаде классных руководителей. Пока непривычные к такой чести соотечественники напитывались Высочайшим вниманием, я довольно косился на шоколадный фонтан. Казалось бы — невеликой сложности изобретение, но до «меня» никому в голову не приходило запатентовать и начать промышленное производство. Богачам очень нравится, и теперь редкий светский раут обходится без этой новинки. Как только стало можно, ребята принялись брать палочками кусочки фруктов и ягоды и аккуратно макать их в фонтан. Чтобы шоколад не пачкал каплями дорогущие ковры, под вкуснятину подставляется блюдечко.

Император тем временем принялся общаться с родителями более предметно:

— Да, Ваше Величество, наш сын после окончания университета планирует связать свою жизнь с «Одзава корп.», мы уже получили от Одзавы-самы приглашение на работу…

— Да, Ваше Величество, мы очень гордимся скромными достижениями нашей дочери. Я являюсь скромным работником корпорации «Касио», и очень надеюсь, что Кокоми пойдет по моим следам…

— Мой дед был одним из первых, кто удостоился чести тянуть трубы под Токио в качестве обычного сантехника. Его дело должен был продолжить мой отец, но Империя призвала его на службу, где он погиб, верный данной Великой Японии присяге даже несмотря на то, что был простым сантехником. Место отца рядом с дедушкой пришлось занять мне. У меня двое сыновей. Старший продолжит заботиться об инфраструктуре Токио, а младшему ками даровали математический склад ума. Занятия с репетитором обошлись недешево, но теперь все эти вложения окупились в тысячи раз, и мы очень гордимся достижениями Манабу…

— Да, Ваше Величество, мы — китайцы, но за шестьдесят проведенных в Японии лет, смею надеяться, наша семья достойна называться образцовыми гражданами этой великой страны…

— Да, Ваше Величество, наша семья владеет додзе пятое поколение, и мы с учениками очень стараемся достичь уровня великих мастеров меча прошлого…

Такое — если отринуть моральную составляющую формата «я не могу просто так убить человека», я почти уверен, что средний мастер спорта по современному кендо вполне бы мог совладать с настоящим мастером из прошлого — кендо, как и любая другая штука в этом мире, развивается и совершенствуется. Но предков почитать положено — они в несоизмеримо более тяжелые времена выживали, а значит были крепки и сильны. Но номер додзё у меня есть, как запустим «самурайский» сериал — хотя бы один такой на канале крутить нужно — так сразу и проверим как у него насчет постановки поединков.

Когда процесс подошел к концу, мы коллективно сфотографировались: монархи сели в середине, справа и слева выстроились остальные, а наша семья удостоилась великой чести — встать за спиной Императора. На батиной роже читается испепеляющее душу желание при первой же возможности начать тыкать эту фотографию всем встречным: «да, Его Величество доверяет нам настолько, что спокойно поворачивается спиной». Бизнес-старперы из «Кейдзай Доюкай» точно проникнутся и будут пытаться подружиться с настолько достойным человеком.

Основная масса гостей, не забыв прихватить Высочайшие подарки и многократно поклониться, покинула резиденцию Императора, а мы удостоились еще одной величайшей чести, получив приглашение попить чаю в узком кругу.

Тон Императора изменился — так разговаривают со проверенными, надежными подчиненными, и это — максимум, который может получить простолюдин:

— Какое впечатление у тебя сложилось от общения с королем Швеции, Иоши-кун? — за неимением дедушки Наоки (дед слёг с температурой, велико горе для него и бабушки Томое — он бы, конечно, накачался лекарствами и пришел, но дворцовая стража заразного больного не пустит) спросил Фумихито меня.

— Его величество Карл XVI произвел впечатление скучающего человека, — пожаловался я. — Прошу прощения за то, что не смог должным образом развлечь его, Ваше Императорское Величество, — поклон.

Нельзя королей перед другими королями ругать, но тоненько стебаться, упирая на собственную ничтожность можно.

— Не расстраивайся, Иоши-кун, — улыбнулась мне Императрица. — Мы с Его Величеством получаем огромное удовольствие от каждой встречи с тобой.

Кивнув, Фумихито добавил:

— Уверен, Карл просто не осознал всей многогранности твоей личности.

— Вы слишком добры ко мне, Ваше Императорское Величество и Ваше Императорское Величество, — поблагодарил я поклоном.

— Европейские монархии уже совсем не те, что раньше — боюсь, крови Бьерна Железнобокого в шведском короле уже и не осталось, — смачно плюнул в рожу коллеги Император.

— Сад королевского дворца украшают квадратные кусты, — воспользовавшись возможностью, подбросил я.

Сжимающие чашку с чаем ручки Хэруки слегка побледнели, но улыбка не потускнела ни на миллиметр — моя девочка с успехом перенесла страшный удар.

— Хо-о-о, — глубокомысленно покивал Император. — Как и ожидалось от страны, славной научными достижениями — они превратили дворцовый сад в памятник геометрии.

Батя украдкой показал мне большой палец.

— А во время экскурсии нас возили смотреть на старое кладбище. Один из памятных камней позволил историкам установить, что в девятом веке у шведов уже были торговые гильдии.

Представитель древнейшей в мире династии цокнул языком — ничего себе, аж в девятом веке!

— Как и ожидалось от древней европейской страны.

— Не знаю почему, но шведы очень халатно относятся к сохранению своего исторического наследия, — вздохнул я, всем видом показывая, насколько это меня ранит. — Большая часть памятных камней из-за этого не поддается расшифровке, а те, на которых сохранились письмена, скоро достигнут их уровня.

— Полагаю, ответ кроется в квадратных кустах, — улыбнулся Фумихито.

— Простите, Ваше Императорское Величество. Боюсь, я не успел за вашей мыслью, — покаялся я.

— Может твоя очаровательная невеста даст нам ответ? — обратилась Императрица к Хэруки.

Кивнув, девушка попробовала:

— Я не настолько проницательна, как Ваши Императорские Величества, но позволю себе предположить, что все дело в зацикленности на форме.

— Как и ожидалось от Аоки-сенсей, — с улыбкой покивал монарх. — В отличие от остального мира мы, японцы, понимаем, что форма в первую очередь призвана передать и подчеркнуть прелесть содержания. Поддерживая приданную нашими предками старинным вещам форму, мы кропотливо сберегаем вложенное ими содержимое, передавая потомкам сам дух японского народа.

— Я обязательно это запомню, Ваше Величество, — пообещал я.

— Тебе следует больше времени общаться с Аоки-сенсей, — добродушно посоветовала Императрица. — Твой разум по остроте подобен мечу работы лучших мастеров периода Эдо, но это может превратить тебя в законченного материалиста. Материалистические идеи опасны, Иоши-кун: когда человеком начинают двигать лишь материальные потребности, он рискует утратить самого себя. Аоки-сенсей являет собой образец добродетелей японской женщины, и надежно убережет тебя от тебя самого.

— Вы слишком добры ко мне, Ваше Императорское Величество, — смущенно прощебетала Хэруки.

— Спасибо за настолько ценный совет, Ваше Императорское Величество, — отвесил я благодарный поклон. — Я обязательно ему последую.

— Позволю себе заметить, — влез Фумихито. — Что Аоки-сенсей не одинока на этом поле боя. Вся семья Одзава является ценнейшим сокровищем нашей нации, и я совершенно уверен, что Дэйчи-доно и Хомура-сенсей, как и положено достойнейшим родителям, помогут Аоки-сенсей удержать Иоши-куна на верном пути.

Стоп, а почему, собственно, меня ругают? Знаю я этот «вред материализма» — когда пролетарии начинают задумываться о несправедливости распределения ресурсов и начинают бороться за свои права, это тот самый «вред» и есть. Вот когда вкалывают по четырнадцать часов в сутки — это «честь» и «настоящая японская добродетель». Ай, пофигу, что с этих фашистов взять?

Когда за окном начало темнеть, мы многословно попрощались, прихватили очередные тубусы с благодарственными письмами от Императора — вот такое точно никто не посмеет вычеркнуть из списка «правительственных наград»! — и в отличном настроении отправились домой.

— Отличная работа, сын, — похвалил меня батя. — Строго соблюдая рамки дозволенного, ты смог развеселить Его Императорское Величество, указав на ничем не обоснованную гордыню гайдзинов.

— Это было опасно, — заметила мама Хомура. — Неуважительно отзываясь о представителях правящих династий, простолюдин вроде нас может навлечь на себя подозрения в неуважении к собственным правителям.

— Милая, Иоши-кун многократно доказывал преданность японскому престолу делом, поэтому может себе позволить роскошь немного пошутить вместе с Императором, — с важной миной пояснил отец, приобняв меня за плечи. — И такое расположение Его Императорского Величества открывает перед нашей семьей новые перспективы.