Моя Анимежизнь 11: Возрождение [СИ]

Глава 12

— Ты взял бритву? — напомнила мне Хэруки.

Недавно проснулись, сделали зарядку, попили чаю, а теперь одетая в зеленое легкое летнее платье лучшая девочка проверяет содержимое чемоданов.

— Нафига? Я бреюсь раз в неделю, — пожал плечами я.

Молод еще, немного растет, но ежедневной щетиной и не пахнет.

— Мой мужчина совсем не настолько брутальный, как о себе думает, — подколола она меня. — Положу тебе еще нижнего белья.

— Ок, — смирился я с неизбежным.

— И носки!

— А они разве не относятся к «нижнему белью»? — заинтересовался я.

— Относятся, — кивнула Хэруки, зарываясь в шкаф. — Ведь это предмет личной гигиены, как трусы или лифчики.

— Почему ты тогда упомянула их отдельно?

— Не придирайся! — хихикнув, она бросила в меня парой носков.

Я поймал и сунул в чемодан.

— Вчера домой заглянул, а там мама Хомура под тихо играющую классику читала братику и сестренке «Записи о деяниях древности», — поделился с Хэруки проблемой.

— Не больно-то много толку читать такое детям, которые еще даже не начали ходить, — покритиковала она методику воспитания. — Впрочем, от спокойной музыки вреда не будет, а слушать мамин голос детям приятно.

— Проблема в том, что на этом она не остановится, — поморщился я. — И бедные дети будут пахать 24/7, изо всех сил пытаясь оправдать ожидания требовательной мамы. Через пару месяцев я скорее всего наберусь достаточно мужества, чтобы поговорить с ней об этом.

— Поговори, — одобрила лучшая девочка. — Если нужно, я помогу, рассказав о том, как меня воспитывал дедушка — сколько себя помню, я помогала ему с растениями, а учебой занималась сама. А теперь я — настоящий ученый! — надменно подняла подбородок.

— Какая шейка! — восхитился я.

— Уже не успеем! — обломала она меня.

— Теоретически моего влияния хватит, чтобы задержать самолет на полчасика, — предложил я.

— Нельзя — это доставит другим неприятности, — купировала она потенциальное злоупотребление.

— Что ж, — мужественно признал я поражение. — Наверстаем по ту сторону перелета.

— Само собой! — она поцеловала меня, скрепив договор. — Идем?

— Идем! — поднялся с кресла я и подхватил чемоданы.

— Я сама! — отжала собственный Хэруки.

— Ты такая маленькая и с таким большим чемоданом! — умилился я.

— Муравей тоже маленький, но очень сильный! — важно заметила она, и мы спустились вниз.

— Идея! — остановился я, взял Хэруки за руку и потащил на кухню.

Указав на десятилитровую бутыль воды, попросил:

— Можешь поднять?

— Зачем? — не поняла она.

— Так надо, — многозначительно ответил я.

Пожав плечами, девушка двумя руками подняла бутыль, прижав к груди. Почти в одну третью размером, если не брать во внимание длинные для ее роста ножки.

— Милота!!! — восхитился я.

— Да ну тебя! — шутливо надулась она, поставила бутыль, и мы пошли к выходу. — Но я рада, что нравлюсь тебе не меньше, чем в начале — в журналах часто пишут, что мужчина со временем теряет интерес к своей женщине.

— Это не про меня, — отмахнулся я. — Тебя я люблю с каждым днем только больше.

— И я тебя очень-очень люблю! — прервав путь, Хэруки прижалась ко мне.

Увы, долго так стоять не получится, поэтому расцепились и вышли в утреннюю японскую духоту. Спина под рубахой и пиджаком — нас же с камерами в дальний путь провожать будут, «налегке» рассказывать о том, как сильно мы постараемся победить не получится, вот и приоделся.

Дав Бунте-сану возможность загрузить чемоданы в багажник, погрузились в лимузин и двинулись к вертолету — увы, прямых рейсов Уцуномия — Швеция в природе не существует, и добавлять их даже ради меня никто не станет.

Вынув из кармана кассету, сунул в проигрыватель и нажал на «плей», погрузив салон в песню The Stranglers «Sweden».

— Тематический саундтрек! — одобрила Хэруки. — А там правда интересные облака?

— Не знаю, — честно признался я. — Не интересовался и не видел. Не люблю Швецию.

— Почему?

— Потому что очень удобно прятаться за нейтралитет, пока другие страны приносят миллионные жертвы ради победы над Гитлером, — ответил я.

Зато против России в моем таймлайне охотно сплачиваются с союзничками, но Хэруки об этом знать не обязательно — в этой реальности все пойдет по другому сценарию, если я не облажаюсь.

— Нам нужно выбирать другую сторону в той войне, — поделилась мыслями Хэруки.

— Чего уж теперь, — отмахнулся я. — Теперь войны будут другими — вон, в Ираке разминаются. Потом найдут следующего диктатора. Потом — еще. Потом оружейные элиты поймут, что как-то маловато диктаторов осталось, а бюджет Пентагону режут. Тогда они придут к выводу, что нужен враг другого уровня, вроде СССР в Холодную войну. Вариантов не очень много — либо то, что будет после СССР, что очень удобно — враг-то исторический и привычный — либо Китай, который как бы коммунистический. Но с Китаем сложнее — у него скоро будет настолько много денег, что обижать его лишний раз не захочет никто. Но выбора не останется — Россию я постараюсь от участи главного врага избавить, — вздохнул. — Очень надеюсь на то, что у наших правительственных дедов хватит здравомыслия не участвовать в карательных операциях против Китая, когда те захотят вернуть себе Тайвань. Мы ядерной бомбой уже получали, и больше не хочется.

— Поэтому ты и не имеешь никаких дел с Тайванем? — спросила она.

— Ну как «не имею»? — пожал я плечами. — Немножко полупроводников и акций TSMC не повредит, но ездить туда не стану — когда придет время, китайцы это оценят. Со временем этот остров нам совсем не нужен станет, когда свои полупроводники на качественно новый уровень выведем.

— Я не хочу войны, — грустно вздохнула она.

— Войны хотят либо кретины, либо те, кому она выгодна, — пожал плечами я. — Но порой выбора не остается. И моя задача — сделать так, чтобы этот самый «выбор» у Азии был.

— Я буду помогать тебе изо всех сил! — горячо пообещала Хэруки.

— Я знаю! — улыбнулся я ей.

Выбравшись в жарищу из лимузина, поздоровались с нашедшимися здесь Нанако, Кейташи и Кохэку. Блондина — вот умора — провожали родители, которые попросили меня за ним присмотреть. Хе, краснеет такой!

Погрузились в вертолет и привычно, но оттого не менее уныло, долетели до Токийского аэропорта.

— Йо, Гоки-сан! — поприветствовал я встретившего нас тут заместителя управляющего «Одзава корп.».

Долларовый миллионер уже так-то, и скоро передаст заботу обо мне кому-то рангом поменьше — растем, и «старые» дроны переходят на решение совсем других задач вместо траты времени на вытирание мне соплей.

— Доброе утро, — поклонился заместитель управляющего. — Идемте, я провожу вас к группе.

Подхватив багаж, мы двинулись за ним в терминал. В очереди стоять не придется, потому что, во-первых, поездку курирует правительство, во-вторых — у нас первый класс, и при всей пролетарской ненависти к такой штуке летать им жутко удобно.

— Как ваше доказательство гипотезы Пуанкаре? — спросил Гоки-сан по пути.

— Позавчера отослал последнюю тетрадку, — ответил я.

— Сегодня утром нам позвонили из Министерства иностранных дел, — кивнув, поделился он новостями. — Просили передать вам приглашение на чай к королевской семье и просьбу доказать гипотезу Пуанкаре перед математическим сообществом.

— Отстой, — вздохнул я. — Но делать нечего, я согласен.

— Завтра к вам присоединится профессор Одзава, — добавил он.

— Дедушке Наоки я всегда рад, — кивнул я.

Ну куда к королю и в университет без взрослых? Остальные участники олимпиады едут с родителями, а вот друзьям это не обязательно — ограничимся местным телохранителем и не менее местным экскурсоводом.

— Еще Рику-сама просил передать, что ученым удалось разработать относительно дешевый промышленный способ получения графена, — добавил он.

— Офигенно! — обрадовался я.

«Открыть» графен это даже не половина пути к строительству завода по получению батареек.

— Тридцать процентов производственного концерна будет у «Сумитомо», — выкатил ложку дегтя Гоки-сан. — Пятнадцать — у «Сони» и пятнадцать — у нас. Тридцать заберет правительство, оставшиеся десять поступят на рынок. Кроме того, как владельцы патента, «Одзава корп.» будут получать отчисления.

— И купить то, что поступит на рынок, нам нельзя, — потосковал я по отсутствию контрольного пакета.

— Нельзя, — согласился он.

— Старые игроки начинают очень больно наступать на пятки, — пожаловался я друзьям.

— Нет ни одной причины сомневаться в преданности «Сумитомо» Японии, — заметил Гоки-сан.

Ну и кретин.

— Крупный капитал всегда над-национален! — заявил ему я. — Но сделать один черт ничего не можем, так что ладно.

Барон Сумитомо, хоть и фашист, но договариваться с ним у меня пока получалось. Кроме того — рано или поздно графен будет везде, и там уже все равно, у кого какая доля. Ну невозможно запретить его использование в военных целях — пиндосы никого не спрашивают.

— Иоши-сама, наш капитал в первую очередь смотрит на Японию! — поправила меня фашиствующая Нанако. — Барон Сумитомо…

— Всего лишь барон и очень уважаемый человек, за которым стоят акционеры, инвесторы и хрен пойми кто еще, — не убедили меня ее слова.

С другой стороны я указал фашистам путь, который бескровно позволит условно-колонизировать одну шестую часть суши, не забыв запустить протуберанцы в остальную Азию. Это же для них тупо мечта, что, с поправкой на внезапно неплохо работающую японскую «честь» — распространяется только на своих, причем только с определенного уровня личной известности и пользы — несколько снижает вероятность подлого «кидка». Кроме того, меня же тут все любят, и деды об этом знают — на курсе акций массовые сожжения продукции «Сумитомо» на площадях сказываются не лучшим образом, поэтому со мной ссориться никто не захочет. Разве что выбора не останется, но я же не кретин до такого доводить.

— Можно хороших новостей, Гоки-сан? — спросил я.

— Посчитали финальную кассу «Разрушителя», — кивнул он. — Сто восемьдесят три миллиона долларов.

— Так себе, — позволил себе легкое юродство я.

Друзья посмотрели с видом «Ох и зажрался этот Иоши!».

— Не так выгодно, как ваши авторские проекты, — кивнул помощник управляющего. — Но «Сони» в целом и мистер Сталлоне в частности очень довольны — еще ведь видеопрокат есть. Первые выходные «Гладиатора» в США принесли нам пятнадцать миллионов долларов.

— Хороший старт, — одобрил я.

— «Чамскраббер», несмотря на ограниченный прокат, окупил собственный бюджет и принес нам пять миллионов сверху, — закончил Гоки-сан делиться хорошими новостями. — Могу ли я предложить…

— Извините, не можете, — пресек я попытку масштабировать прокат. — Отправляйте в видеопрокат, незачем отбирать экраны у «Гладиатора». Самому с собой конкурировать — последнее дело.

— Ваш отец придерживается другого мнения, — заметил он. — Но последнее слово за вами.

— И оно прозвучало, — кивнул я.

Добравшись до «олимпийской» группы, поздоровались с детьми и взрослыми, раскланялись с Араки-сенсеем (едет потому что я так захотел) и Яно-сенсеем (едет потому что главный), и забрались в самолет. Жди нас, Швеция!

— В Японии облака лучше! — как только мы вышли на трап, уличила во лжи группу Stranglers Хэруки.

— А? — не поняла Кохэку.

— Потом песню покажу, — пообещала лучшая девочка.

Прибыли мы не в отведенную для проведения олимпиады Сигтуну, а в Стокгольм. Ехать, впрочем, совсем недалеко, поэтому никто не против. Почти весь полет лишенные математической нагрузки друзья строили экскурсионные планы — посмотреть тут есть что, но ребята решили отдать предпочтение природе, отправившись в горы уже завтра. А я буду решать долбанные задачки — где в этом мире справедливость?

— Обычные облака, слегка кучевые, — поддакнул я. — И небо вполне обычное — серо-синее, северное.

— Зато температура очень комфортная, — вступилась за Швецию Нанако.

Спустились с трапа, ребята отправились грузиться в предоставленный принимающей стороной автобус, а мне придется немного пообщаться с журналистами. Хорошо, что на инглише тут все балакают, не придется заморачиваться с переводчиками.

Ожидающие у трапа при поддержке японского посла привычно ослепили вспышками, но моя отточенная улыбка от этого ничуть не померкла. Когда я приблизился, репортеры отвесили кривенький поклон, я отвесил ответный. Теперь спинным мозгом отвечаем на вопросы:

— Нет, до этого в Швеции не бывал, поэтому питаю надежду посмотреть на вашу архитектуру и посетить музеи.

— Приглашение к монаршей семье — невероятная честь для меня, и я жду встречи с нетерпением.

— Пресс-конференция? Простите, в плане поездки ее нет. Да и смысла тоже нет — меня и так многовато в средствах массовой информации. «Хонды+» у вас показывает, и меня там можно увидеть каждую неделю. В принципе, уже не осталось вопросов, на которые я бы не ответил.

— Какие у вас отношения с сикхами, Одзава-сенсей? — спросил какой-то репортер.

Наш посол почти незаметно скорчил опасливую мину.

— Сикхи? — подстраховался я. — Кто это?

Посол удовлетворенно кивнул, а я немного заволновался — батя с сикхами уже неплохо развернулся на территории Индии, и его примеру последовала львиная доля членов закрытого бизнес-клуба «Кейдзай доюкай». Диаспоры удобные — позволяют обстряпывать дела немного эффективнее. Что-то, видимо, случилось, иначе бы репортер не спросил.

— Сикхи — это этноконфессиональная группа, проживающая преимущественно в Индии. По нашей информации, почти все ваши партнеры по бизнесу в Индии — сикхи.

— Вот как? — пожал я плечами. — Я не делю людей по религиозному и этническому признаку, но уважаю чужую веру и образ жизни. Наш бизнес в Индии — это бизнес в Индии, и я не знаю, к какой конфессии принадлежат наши партнеры.

— Достаточно, господа, — прервал допрос посол. — Простите, Одзаве-сенсею нужно ехать в Сигтуну.

И мы с ним отправились к выходу из аэропорта.

— Что случилось с сикхами, Имамура-доно? — спросил я.

— Пока вы летели, во всех СМИ появилось заявление индийского правительство о том, что сикхи-террористы из провинции Пенджаб купили ядерную бомбу и требуют независимости для Пенджаба, — нервно ответил он. — Она граничит с Пакистаном, которому бомба под боком совсем не нужна. Дело идет к войне!

— Твою мать, — простонал я, закрыв лицо руками.

Пришла беда откуда не ждали. Уж от кого-кого, но от индусов подвоха я не ждал. Что-то очень плохое начинается, и я совсем не знаю, что делать.

— Не волнуйтесь, Одзава-сенсей, — успокоил меня посол. — Япония не станет вмешиваться, а полномасштабного конфликта никто не хочет. Просто небольшой кризис, и никто доподлинно не знает, существует ли бомба на самом деле. Индии не впервой воевать с Пакистаном, и даже если начнется конфликт, все закончится быстро. Ваш бизнес может немного пострадать, но в этом случае индусы выплатят вам компенсацию.

О бизнесе я парюсь в последнюю очередь! Доктор Кхан во время поездки к ним в гости рассказывал, что сикхов базовые индусы ненавидят — что-то типа евреев до Второй мировой, когда в любой непонятной ситуации добрые соседи сразу же начинали еврейские погромы. Аналогии, конечно, априори лживы, но здесь прямо подходит — несколько лет назад по Индии прокатилась волна насилия, в которой пострадало немало сикхов. Ну и индусов, конечно — сикхи же сопротивлялись. Что случится после такой вот новости? Очевидно!

Почему вообще ублюдочное человечество так любит разбиваться по стаям и резать сородичей? Конченные! Совесть чиста — я к грядущим проблемам нихера отношения не имею, это какие-то внутренние разборки Индии с Пакистаном. Возможно — при участии старого хозяина тех мест. Я этого дерьма не провоцировал, разбирайтесь сами!