Мертвец

Глава 30 Монтан VII

Солнце, стояло в зените. Плеск волн вместе с криком чаек наполнял тишину жаркого весеннего дня. Близилось лето. Городская суета была далеко. Пара рыбацких лодок на горизонте, да земледельцы, занимающиеся в полях своим мирным трудом, не могли нарушить покой в стенах загородного особняка, что возвышался на прибрежном утёсе.

Терраса с мраморными колоннами и балюстрадой выходила к океану, с неё открывался вид на бесконечные водные просторы, где волны игрались золотистыми бликами. Монтан и Лаодика отдыхали на ложе, устланном дорогими тканями. Она положила голову ему на грудь, а он перебирал её шелковистые, чёрные пряди. Нижнюю половину лица девушки, как обычно, скрывала ткань. Лёгкое белое платье оставляло обнажёнными смуглые руки, на которых почти не осталось следов от язв. Исключение составляла левая кисть, облачённая в длинную перчатку. На юноше красовалась просторная туника из шёлка, какие обычно носила местная аристократия. Рядом, на мраморном столике стояли серебряные кубки с лучшим вином, которое только можно найти на побережье.

Монтан и Лаодика сидели здесь с самого утра, наслаждаясь покоем, теплом солнечных лучей и обществом друг друга.

– Расскажи мне ещё что-нибудь, – попросила Лаодика после долгого молчания. – Расскажи о тех, кто живёт в замке на краю земли или о Тьме.

– Тут так хорошо, – произнёс Монтан, – зачем вспоминать о столь мрачных вещах?

– Ну расскажи, пожалуйста. Мне нравится слушать твои истории. Так зачем приходит Тьма?

– Таков естественный цикл: жизнь зарождается с наступлением света, а с приходом Тьмы умирает. Каждый раз, накрывая землю, Тьма истребляет всё живое, а затем мир возрождается вновь. Так было сотни тысяч лет и так будет впредь. Почему? Никто не знает, даже те, кто живёт в замке на краю земли.

– И когда теперь она явится?

– Может, завтра, а может, через сто лет. Известно лишь то, что Тьма придёт в этом столетии, точнее рассчитать невозможно.

– Подумать только, наш мир – это маленький шарик, висящий миллионы лет в бесконечной пустоте, и вот-вот его накроет Тьма, – Лаодика задумчиво посмотрела вдаль. – Как представлю, страшно становится. Зачем ты мне это рассказал?

– Сама же просила, – улыбнулся Монтан.

– Значит, мы все обречены, – продолжала рассуждать девушка. – Люди всегда верили в богов, которые управляют судьбами и даруют вечность. Но, получается, мы одни тут? Получается, наша жизнь, как и жизнь всех племён и народов – лишь миг, случайный и никому не нужный?

– Каждый сам может стать богом, если захочет, – Монтан провёл рукой по волосам Лаодики, – но люди не понимают этой простой истины. А, может быть, просто не хотят отказаться от вещей и эмоций, к которым привязаны. Ведь, чем больше ты отстраняешься от них, тем больше обретаешь силы, а чем больше обретаешь силы, тем равнодушнее становишь ко всему, что тебя окружает.

– Интересно, а что делают те, кто достиг пика могущества? Неужели им вообще ничего не нужно?

– Именно, и они просто исчезают, растворяя тело и сознание в небытие.

– Как это странно. Обычно люди жаждут силы, чтобы повелевать другими, а не чтобы исчезнуть.

– И тогда они становятся уязвимыми и ничтожными: тот, кто жаждет чего-то – уже слаб.

– Но разве стоит ради такого отказаться от всех желаний и стремлений?

– В том-то и дело: обычный человек вряд ли в состоянии отстраниться от вещей и эмоций. У меня не было выбора – я с младенчества жил в замке на краю земли и обо всё остальном знал лишь понаслышке. Но даже сейчас я уже не смогу отказаться от того, чем обладаю – я стал слаб, – Монтан тяжело вздохнул.

– И что же, ваши старцы годами сидят и ничего не делают? – скептически поморщилась Лаодика.

– И даже столетиями. Вначале мы познаём этот мир, наблюдаем и изучаем его явления, затем погружаемся в себя и стремимся достичь совершенства власти над материей, а достигнув, исчезаем. Я прошёл только первую стадию – прочитал все кодексы и свитки, которые хранятся в наших подземных пещерах, и во мне проснулось любопытство: я захотел изучить людей, понять их, прочувствовать.

– Подумать только, что бы вы могли сделать, если б использовали свои знания и силу! Избавили бы мир от нищеты, болезней и бедствий, создали бы на земле Сад Блаженства, куда все так жаждут попасть после смерти – место, где люди не умирают и остаются вечно молодыми.

– Или наоборот, развязали бы смертоносные войны и уничтожили эту Вселенную.

– Всё-таки, хорошо, что ты ушёл от них. В пребывании там нет никакого смысла.

– В пребывании здесь тоже нет никакого смысла. По крайней мере, я пока не нашёл.

– Но разве нет смысла в том, что мы вместе? Разве тебе плохо со мной?

– Мне сейчас хорошо, как никогда, и в такие моменты кажется, будто в этом и есть цель всей моей жизни. Но это лишь миг – миг скоротечный и неуловимый. Что станет с нами завтра или через год?

– Мы же боги, будет то, что захотим!

Монтан улыбнулся:

– Даже богам невозможно остановить счастливые мгновения, никто и ничто не властен над временем. Время – бог над всеми богами, безжалостный и неумолимый. Это не те добрые божки, которых придумывают люди. Это настоящий Бог – безличный, всеобъемлющий, не поддающийся ни уговорам, ни мольбам.

– Значит, этому… богу ты поклоняешься? Но ты же сам говорил: мы можем всё, если захотим.

– Этому «богу» поклоняться нет смысла, он равнодушен к обрядам и жертвоприношениям, как и к их отсутствии, он не милует и не карает – этот «бог» просто череда событий. Да, я говорил, но когда мы достигнем ступени могущества, на которой всё возможно, мы просто не захотим ничего. И в этом огромная нелепость этого мира. Наш мир вообще абсурден!

– Чем же?

– Ну вот, смотри: люди верят в сказки и мифы, в сильных, справедливых богов, что защищают и ведут по жизни, и вера эта помогает справляться с каждодневными тяготами. А когда узнают правду, реальность на них обрушивается, будто каменная плита, заставляя терять волю и смысл. Почему так? А разве не абсурдно, что человек, имея от рождения свободу, отдаёт её господину и жертвует собой, подчиняясь насаженным ему сверху правилам и истинам, служа чужой выгоде? Но сможет ли общество существовать, если отдельные его члены перестанут класть жизни во благо государств, королей и Отцов-покровителей? Если народы отвергнут мифы, впитываемые с молоком матери, и каждый начнёт искать собственный путь, что станет с человечеством? Великие державы рушились, когда люди переставали верить сказкам! Выходит, мир держится на лжи? Выходит, вся суть и устройство того, что мы называем, человеческое общество, абсурдно по своей природе, и абсурдно даже то, что абсурд не рушится, не самоустраняется, а живёт и процветает, неизменно входя в противоречие с самим собой и между отдельными ипостасями внутри самого себя? Если бы миром правили мудрые боги, тут не было бы столько нелепостей. Но развязка наступит. Она неизменно наступает каждые несколько тысяч лет – и это, наверное, единственные решение и выход, который предусмотрела Вселенная.

Монтан и Лаодик вновь погрузились в раздумья. Девушка прервала молчание:

– Кстати, по поводу богов… А что хотят те фанатики, которые поселились в роще неподалёку? Они считают тебя своим новым пророком?

– Они видят во мне сына их бога и Автократора всего мира.

Лаодика приподнялась и серьёзно посмотрела на Монтана:

– Знаешь, а тебе бы пошла такая роль. Я не встречала ещё ни одного человека, даже среди благородных аристократов, в ком столько спокойствия и достоинства, как в тебе.

– Думаю, не всё так просто. Скажи, подчинились бы мне знатные семьи Нэоса, если я им просто явлюсь и объявлю нечто подобное?

– По крайней мере, моё сердце ты подчинил, – Лаодика снова припала к груди Монтана. – Но, если серьёзно, то конечно, власть заполучить не так просто, как в фантазиях фанатиков.

– А если и правда, именно в этом мой путь и смысл? Как думаешь?

– Думаю, жизнь слишком коротка, чтобы гнаться за химерой. Нам бы удержать Нэос и ослабить катувелланского короля, чтоб убрать угрозу от наших земель. Но даже это совсем не просто.

– А если его убить?

– Такой вариант мы тоже рассматривали, но к Годрику сложно подобраться. Его окружают придворные, знать, дружина, много верных людей. Какой убийца сможет свершить подобное? Но даже если убить Железноликого, его лорды возведут на трон нового короля, и противостояние продолжится. Не короли управляют государствами, управляют те, кто стоит за королями, кто даёт им деньги и армию, кто прославляет и почитает их. Удар надо нанести по ним, тем самым расшатав опору трона – только тогда королевство падёт.

– Да уж, мир слишком сложно устроен. Легенды, сочиняемые людской молвой, бардами и летописцами не передают даже десятой доли того, что есть на самом деле. Имей я больше сил, мог бы многое сделать... Но с каждым днём я становлюсь слабее. Скоро превращусь в обычного человека: никчёмного, бесполезного, который не нужен никому в этом мире.

– Не говори так. Ты нужен мне, – Лаодика укоризненно посмотрела на Монтана.

– Сейчас ты считаешь так, но никто не знает, что будет потом, люди изменчивы, – печально произнёс он.

– С тех пор, как я встретила тебя, меня не оставляет страх, что однажды ты исчезнешь, как тогда, на второй день, когда я послала за тобой слуг. Боюсь, однажды просто не найду тебя здесь. Пообещай, что больше так не поступишь.

Монтан задумался:

– Я ничего не могу обещать. Это мне не по силам.

Лаодика хотела сказать ещё что-то, но тут послышались шаги и на террасе появился Лукас, как всегда одетый с иголочки. Но сейчас на его шоссах и высоких сапогах осела дорожная пыль.

– Приветствую вас, голубки, – на губах мужчины играла ехидная усмешка.

– Ты давно приехал? Даже не знала, что ты тут, – Лаодика поднялась с ложа.

– Только что. Есть кое-какие дела: пара человек из Совета желают пообщаться с тобой, сестрица. Кажется, речь идёт о нашем молодом друге.

– Причём тут Монтан? – голос Лаодики утратил мягкость и приобрёл прежние властные нотки. – Я поговорю с ними.

– Лучше их заверить, что его тут нет, – Лукас подошёл к столику, – дело весьма щепетильное. Понимаешь, город частично выгорел, и ходят нехорошие слухи. А ещё какие-то фанатики трезвонят, что явился их пророк и предал Нэос суду Божьему. Знаешь, какие дела там сейчас творятся? Доходит до открытых расправ над этими глупцами. Представь, если толпа узнает о сокрытии нами виновника бед?

– Толпе не по зубам стены моей виллы. Но с чего они решили, что это дело рук Монтана?

– Сложно сказать. Слухи рождаются сами собой, а опровергнуть их ой как не просто. Для нашей общей безопасности лучше отрицать любую причастность к этим событиям. Ты же не хочешь потерять сторонников в Совете?

Лаодика повернулась к Монтану:

– Видишь, дорогой, я тоже зависима от воли людей и даже от дурацких слухов. Ну и заварил же ты кашу! А ведь всего-то надо было рассказать о своей проблеме мне.

Она удалилась, а Лукас присел рядом с Монтаном.

– Как поживаешь? – поинтересовался он.

– Мне нравится здесь.

– Да, хорошее место, и виды превосходные. Я бы тоже поселился тут, но у нас, простых смертных, обычно много дел, а потому целыми днями приходится торчать в городской суете. А благодаря некоторым, там теперь воняет гарью, и бродят толпы злых, бездомных горожан. А ещё дворец… эх, ты бы видел, в какую ужасную пустошь превратился наш прекрасный садик! – мужчина сделал трагическую мину.

Монатан промолчал, и Лукас продолжил:

– Не знаю, как у тебя это получилось, но, что сделано, то сделано. У меня к тебе вот какой вопрос. Я понимаю, моя сестра от тебя без ума: ты избавил её от страшного недуга, и Лаодика теперь тебе по гроб жизни благодарна, да и я тоже. Но не обижайся: твоё присутствие здесь, скажем так, не очень желательно. Сестра, конечно, официально заявит, что тебя тут нет, и мы тебя не знаем, но не все слуги умеют держать язык за зубами – рано или поздно информация просочится. Я переживаю за наше будущее, да и за твоё тоже. Быть может, стоит на время уехать? Например, в Сапферос. Там очень даже не плохо. Может, найдёшь применение своим способностям. Если ты в одиночку полгорода сжёг и стольких людей поубивал, далеко пойдёшь в этом мире!

– Но ведь дело не только в этом? – Монтан внимательно посмотрел в глаза Лукасу.

– А в чём ещё?

– Я вижу, ты к своей сестре испытываешь не только братские чувства.

Мужчина слегка смутился, но быстро взял себя в руки:

– Я хочу для неё блага, как и ты. Если она выбрала тебя, что ж, не стану мешать. Но если положение нашей семьи пошатнётся, мы многое потеряем. Ты не глупый парень – должен понимать это. Богатство и знатное происхождение ещё не означают, что можешь вести себя, как вздумается. Порой приходится считаться с мнением толпы, или, по крайней мере, делать вид. И, наверное, ты уже понял, что симпатии граждан Нэоса сейчас не на твоей стороне.

Монтан задумался о том, как сложно устроен этот мир, как прочно всё переплетено в единый клубок, и как трудно порой стать здесь счастливым.

– Только не реши вдруг, что я хочу тебя оскорбить, – осклабился Лукас. – Не надо меня сжигать, как того врача.

– Что ты, я даже не собирался, – замотал головой Монтан.

– А хочешь, открою секрет? – Лукас наклонился к юноше, переходя почти на шёпот, – Если бы ты употребил свои силы, чтобы помочь Нэосу: например, обеспечил бы городу процветание, или прекратил очередную бесполезную войну, тебя бы народ признал, простил, и ты смог бы вернуться сюда с честью и славой. Ты бы стал героем в глазах многих!

– Но что я должен делать?

Лукас рассмеялся и развёл руками:

– О боги, я не знаю! У меня же нет таких способностей!

– Ладно, – сказал Монтан, – надо подумать.

– Что ж, очень благородно с твоей стороны. Знаешь, а я, наверное, сложу про тебя поэму: не часто среди нас, людей, появляются боги, – последнее слово Лукас произнёс с подчёркнутым сарказмом, и ехидная улыбка снова скривила его тонкие губы.

***

Солнце клонилось к закату. На западе над океаном небо наполняла зловещая синева, она набухала и бугрилась предгрозовой опухолью, издали угрожая ворчанием громовых раскатов. Ветер усилился. Он теребил ветви прибрежных деревьев, будто желая сломать их или пытаясь оборвать свежую, недавно окрепшую листву. В роще, что приткнулась к самому краю берегового уступа, сидели люди – человек пятнадцать, мужчины и женщины, – они расположились на земле вокруг юноши в богатых одеждах, внимая каждому его слову. Чуть поодаль на пригорке белел гранит каменной стены, окружавшей особняк.

– Вы преданно следовали за мной все эти дни, – говорил Монтан. – Знаю, некоторым из вас довелось пострадать, когда Суд Божий явился этому городу, знаю так же, что претерпели за имя моё, когда люди, не знающие истины, гнали вас и обвиняли в поджоге. Претерпели и не отступись! Но время пришло: я должен явить Божий Суд другим городам и правителям земли, а потому скоро я отправлюсь в Катувелланию прямиком к королю.

– Мы пойдём за тобой, о великий! – раздались несколько голосов.

– Нет, – юноша сделал лёгкий жест рукой, – всех взять не могу. Вы нужны здесь, дабы обращать заблудших. Кроме того, я не должен раскрывать себя, пока мы не доберёмся до места – таков замысел. Со мной пойдут лишь трое.

– Но кто?

– Те трое, кто первыми узнали меня.

– Я готов! – вскочил лысый Кенэй. – Сделаю, как скажешь, господин!

Нефсефей и Хирон так же приняли известие с энтузиазмом.

– Хорошо, тогда собирайтесь в дорогу: через несколько дней выходим.

Туча надвигалась, угрожая разразиться ливнем. Ветер рвал листву. Юноша поспешил обратно в особняк.