Мертвец

Глава 9 Монтан III

Пожилая хозяйка суетилась возле очага, готовя еду в почерневшем глиняном горшке. Просторную комнату наполняли дым и запах куриной похлёбки. В другом конце на соломенной кровати сидел Монтан, а рядом за столом расположился Феокрит, подсчитывающий блестящие серебряные монеты. Дверь открылась, и в дом вошли два человека с носилками, на которых лежал старик. Они сняли шляпы и поклоном поприветствовали молодого целителя.

– Помоги, добрый господин, мой отец совсем плох, – сказал один из мужчин.

За последние несколько дней Монтан слышал подобных фразы больше, чем за предыдущий год странствий. Люди всё шли и шли к нему с самыми разными проблемами, они просили, умоляли, настаивали, и конца края им не было видно. Большинству из них Монтан помогал: он мог облегчить боль и страдания, даже если не чувствовал сил излечить болезнь. Но порой люди являлись с весьма необычными нуждами: так одна женщина просила приворожить жениха, а какой-то рыбак хотел, чтобы ему заговорили сеть, дабы в неё шло больше рыбы. Таких клиентов приходилось разочаровывать. Порой они вели себя слишком настойчиво, и тогда нежелательных посетителей выпроваживали два новых приятеля Монтана, которые находились при нём неотступно. Именно они устроили всё для того, чтоб наладить денежный поток.

Феокрит стал уговаривать своего подопечного брать с людей плату на следующий же день после знакомства.

– Они сами принесут то, что мне нужно, – равнодушно ответил юноша.

– Господин, ты неразумно используешь свой дар, – убеждал разбойник, – нельзя бесплатно раздавать то, что имеешь. Рыбак плавает в океане, добывает рыбу и продаёт её по определённой цене, а ты трудишься, полагаясь лишь на человеческую благодарность? Много ли дают люди от доброты душевной? Да некоторые просто пользуются тобой! Но разве излечение недуга может стоить дешевле рыбы на рынке? Ты великий целитель, но не умеешь ценить деньги. Я научу тебя этому.

– Мне не нужны деньги, – обрубил рассуждения Монтан.

– О, ты просто не понимаешь, что они могут дать человеку! Вот за той стеной есть особняки. Живущие там люди едят из золота и серебра, одеваются в мягкие одежды, а слуги делают за них всю грязную работу. В больших же городах богачи просто купаются в роскоши! Те, кого ты видишь тут, – Феокрит махнул рукой в сторону рыбацких лачуг – это нищие, у которых пусто за душой. Разве позавидуешь их жалкому существованию, лишённому всех благ?

– Я всегда обходился без этого.

– Когда почувствуешь вкус богатства, заговоришь совсем по-другому! Только представь, – Феокрит сделал мечтательное выражение лица, – ты сидишь в роскошном доме в шелках и парче, перед тобой любые яства, какие только можно пожелать: мясо экзотических зверей, заморские фрукты, сладости, лучшие вина вековой выдержки, а вокруг снуют рабы, подают еду, готовят, убирают – тебе вообще не надо ни о чём заботиться! И женщины – любую можешь заполучить, какая придётся по нраву и менять их хоть каждый день! Неужели не впечатляет такая картина? Неужели лучше околачиваться среди нищих, питаться гнильём и терпеть холод, голод, жару, дождь и ещё сотни неудобств? Есть в жизни вещи, скажу я тебе, которые определённо стоит испытать.

Монтан крепко задумался. Юному целителю не приходило в голову, что ему могут оказаться полезны те излишества, которыми люди стремятся себя окружить, и тем более он не понимал, к чему накапливать и хранить эти железные кругляшки, называемые деньгами. С другой стороны, Монтану ещё ни разу не приходилось ощущать, каково это – жить в богатстве и роскоши. Читать об этом – читал, но в те времена интереса подобные вещи не вызывали. Здесь же, среди людей, предметы роскоши и большое количество золота, как оказалось, являлись чем-то крайне важным. На пути юноша встречал богатых купцов и воинов, облачённых в дорогие доспехи, они выглядели гордо и свысока смотрели на простых путников в ветхих одеяниях, а вели себя так, будто обладали неким неоспоримым превосходством.

– Хорошо, – наконец согласился Монтан, – научи меня, как получить богатство и роскошь. Я послушаюсь твоих советов.

Феокрит и Неокл сразу же взялись за дело. Они нашли место недалеко от ворот, но такое, чтобы не бросаться в глаза страже, и посадили туда Монтана, после чего начали зазывать прохожих. Феокрит назначил цены на лечение всех болезни, которые только смог вспомнить, и каждому подошедшему объявлял, сколько будет стоить предоставляемая услугу. Так, например, боль в животе излечивалась за две серебряные короны, головная боль – за три, если же у человека не работала рука или нога, цена возрастала до десяти. С тех, кто не мог заплатить деньгами, Феокрит брал едой, но чаще их просто прогонял. Спроваживали они с Неоклом и тех, кто начинал возмущаться расценками.

Уже к вечеру первого дня серебра набралось столько, что все трое сняли угол в одной из придорожных хибар. Желающих поселить загадочного чудотворца, у которого к тому же водились деньги, оказалось немало, и Феокрит, изучив все варианты, нашёл самую просторную хижину. Дом принадлежал пожилой семейной паре – они с радостью предоставили жильё постояльцам за умеренную плату. Так Монтан обзавёлся собственной приёмной, если можно было назвать этим словом простецкую хибару с соломенными кроватями.

А сейчас он сидел и смотрел на умирающего человека. Тому было лет семьдесят, а может, меньше, и его внутренние органы начинали постепенно отказывать, предвещая скорую кончину. Родственники старика выжидающе смотрели на молодого целителя. Монтан знал, что люди не могут контролировать собственный организм, не могут сосредотачиваться на работе внутренних органов. Они слишком часто хотят есть, пить, спать, и их тела быстро изнашиваются, приходя в негодность за какие-то пол века. Он мог продлить жизнь умирающего, но какой в этом смысл? Пройдёт год, максимум два, и финал будет тем же. Монтан сосредоточился, пытаясь восстановить распадающиеся ткани, но, даже отдав все силы, он не смог сделать многого. Впрочем, мужчина начал шевелиться, а потухший взор его снова заблестел.

– Он поживёт ещё немого, – объявил Монтан, – но ничто не вечно.

В глазах сына старика читалась радость, и он начал рассыпаться в похвалах, но тут вступился Феокрит и потребовал плату. Таких денег, которые запросил разбойник, родственники с собой не имели, и второй, что-то недовольно проворчав, пошёл домой за продуктами. Монтан расслышал его слова:

– Твой папаша доведёт нас до нищеты!

Молодой целитель ощутил тяжесть. Сосредоточение давалось всё большим трудом, а люди своими мыслями и эмоциями давили на сознание, от чего становилось только хуже. Они постоянно что-то ожидали и требовали, порой были нетерпеливы, порой недовольны. Монтану не нравилось, что их слишком много, и что сам он весь день сидит в душной задымлённой избе и не может отвлечься. Мир затягивал, разрушая гармонию внутри.

– Я чувствую усталость, – сказал он Феокриту, когда посетители расплатились и ушли. – Это слишком утомительно. Нужно всех прогнать, и я уйду отсюда.

– Ладно, – ответил бандит, – заработанных денег вполне хватит, чтобы несколько дней сводить концы с концами. Но, приятель, если ты желаешь разбогатеть, надо вкалывать! Мало кто добился чего-то стоящего, не прибегая к усилиям. На самом деле, я тебя понимаю: столько трудишься, отдаёшь всего себя, а взамен – лишь несколько жалких серебряников. Куда это годится? Твой дар стоит гораздо больше! Но эти назойливые бедняки – с них и взять-то нечего. Потерпи: скоро мы отправимся в большой город, где много богатых людей. Там тебя точно оценят по достоинству. Но прежде надо немного подзаработать, купить лошадей и подготовиться к дальней дороге. Тебя ждёт великое будущее – разве не стоит ради этого немного поднапрячься?

Монтан не стал возражать. «Может быть, Феокрит прав? – размышлял он. – Может быть, для того, чтобы стать богатым и жить в роскоши, действительно нужно прикладывать много усилий, работая наизнос?» Монтан видел, как трудились люди: кто-то пахал в поле, кто-то рыбачил, кто-то занимался ремёслами или торговлей – каждому приходилось что-то делать, стараясь обеспечить собственное существование. Люди были вынуждены работать от рассвета до заката, не покладая рук, а к вечеру возвращались домой полностью вымотанные. Но получали они очень мало. За сегодняшний день Монтан заработал больше, чем рыбак или мелкий торговец за недели, а то и месяцы тяжкого труда. «Видимо, человеческая жизнь такова», – решил юноша. Ему это не нравилось, казалось бессмысленным, но Феокрит говорил, что так и должно быть. «Если я хочу познать мир людей, – рассудил Монтан, – надо испытать то же, что и другие».

Грубые голоса за окном возвестили о прибытии новых посетителей, в дом вломились пятеро вооружённых человек, облачённых в широкополые шлемы и стёганки, поверх которых красовались туники с гербами. Эти солдаты были явно не из городской стражи, которая не имела гербов, а порой и вообще не носила доспехов.

– Кто тут целитель? – спросил один из них. – Сер Эдмер его требует к себе немедленно.

Монтан в недоумении окинул взглядом наглецов: ещё один человек что-то хочет, да ещё так настойчиво. Но кто они такие, и кто им дал право распоряжаться его жизнью? Идти за ними не хотелось.

– Я буду позже, – равнодушно ответил юноша.

На лицах солдат отразилось удивление.

– Тебе приказывает коленопреклонённый! Как ты смеешь возражать? – возмутился один из них.

– Господа, – влез в разговор Феокрит, елейно улыбаясь щербатым ртом, – не гневайтесь, молодой человек просто не понял, кто вы. Мы незамедлительно явимся к сэру Эдмеру.

Затем он наклонился к Монтану и зашептал:

– Ты что творишь? Знаешь, кто за тобой прислал? Сам лорд-мэр города! Ты не можешь отказывать этому человеку.

– Почему? – спросил Монтан.

– Он ещё спрашивает?! Нельзя противиться воле благородного.

– Почему?

Феокрит взялся за голову.

– Потом расскажу, сейчас не время спорить! Просто сходи к нему – это важно! Ты всю жизнь бродил по лесам и не разбираешься в местных порядках, но послушай человека знающего: тут так принято.

Монтан был в курсе иерархии в обществе, но не мог понять, какое это имело отношение к нему.

– Помнишь, о чём я говорил? Вот он твой шанс! – Феокрит решил прибегнуть к иному способу убеждения, – Сэр Эдмер хорошо заплатит, а в противном случае – жди неприятностей. Тебе что нужно: богатство или проблемы на задницу. Давай же, соглашайся быстрее!

Разбойник становился слишком надоедливым.

– Ладно, – уступил, наконец, Монтан, – пошли.

– Вы остаётесь, – велел солдат Феокриту и Неоклу, – нам приказано доставить его одного.

Монтана повели в город. Прежде он не видел, что находится за стенами, и представшая перед глазами картина его неприятно изумила. Сразу стало не по себе от этого грязного, мрачного места, наполненного такими же мрачными, серыми людьми. Низенькие домики, обмазанные глиной, плотно жались друг к другу, из окон и дыр в крышах валил дым от очагов. На тесных улочках, по которым порой не мог протиснуться даже всадник на лошади, постоянно сновали люди, а в нос бил запах пищевых остатков, домашнего варева и фекалий. Только главная улица была достаточно широка, чтобы на ней разъехались две телеги. Она вела прямиком к площади, вокруг которой высилось несколько больших каменных домов. Путь Монтана лежал в один из них – сооружение квадратной формы без какого-либо внешнего декора и прочих излишеств, имеющее две оборонительные башни по краям. Здесь жил лорд-мэр, заодно являющийся владельцем небольшого прибрежного домена.

Молодого целителя проводили в небольшую комнату. В стене напротив входа горел камин, по одну сторону от него стояла кровать под балдахином, а по другую на возвышении располагалось кресло, в котором устроился сэр Эдмер – маленький, полный человек с надменным взором. Рядом, за столом, склонился писарь, что-то аккуратно выводящий пером на бумаге. Ещё в комнате находилось несколько слуг и чиновников лорда-мэра, и потому было довольно тесно. Среди присутствующих выделялся человек в тяжёлой белой мантии с вышитым на ней золотым символом в виде глаза – он сидел в углу на отдельном стуле и пристально наблюдал за всем происходящим. Монтан сразу узнал в знаке на одежде символ всевидящего бога, которому поклонялись катувелланцы.

– Я слышал рассказы о целителе из диких земель, – начал сэр Эдмер, когда Монтана подвели к нему, – а теперь оказывается, что толпа простолюдинов врачует болезни у некого Монтана, пришедшего в город несколько дней назад. Так ты, парень, и есть тот самый целитель?

– Я умею лечить болезни, – уклончиво ответил юноша.

– Мне бы хотелось узнать, насколько правдива людская молва, и действительно ли ты обладаешь заявленными способностями. У одного из моих оруженосцев уже давно болят зубы, а мой лекарь толком ничего не может сделать. Если вылечишь, за награду не беспокойся – я не жадный.

Сквозь показное добродушие сэра Эдмера сквозили высокомерие и повелительный тон – это не понравилось Монтану, как не понравилось и то, что его столь бесцеремонно приволокли сюда ради ещё одной мелкой проблемки какого-то человека. Монтан ощущал любопытные взгляды, сверлившие его со всех сторон, но особенно неприятным казался мужчина в белом: от него веяло агрессией. Хотелось поскорее уйти отсюда, но, не выполнив требований маленького толстяка в кресле, покинуть дом казалось невозможным.

– Я попробую, – согласился Монтан.

Тут, враждебно косясь на юношу, подошёл человек со знаком бога.

– Сэр Эдмер, – обратился он строго к лорду-мэру, – прежде, чем юноша предпримет хоть что-нибудь, мы должны узнать, какой силой он действует. Исходит ли она от Всевидящего или является кознями Врага? Я не могу позволить, чтобы нечистое колдовство навлекло беды на этот дом и весь город. Необходимо допросить его прежде, чем он притронется к вашим слугам.

Эдмер поморщился:

– Ладно, как угодно Всевидящему, – затем он обратился к Монтану:

– Как видишь, достопочтенный мобад хочет побеседовать с тобой. Уверен, он тебя долго не задержит.

Вскоре Монтан стоял в маленьком подвальном помещении, в которое стража провела его по узкому подземному коридору. За длинным столом, занимавшим добрую треть коморки, сидел тот самый мобад, который потребовал допросить молодого целителя, а по обе стороны от него – два человека в коричневых рясах. Один из них теребил в руке перо, готовый записывать каждое сказанное слово.

Монтан ощущал нарастающую угрозу, и это его раздражало. Люди вели себя так, будто являются над ним хозяевами, но юноша терпел, полагая, что скоро они оставят его в покое – надо лишь ответить на пару вопросов. Человек в белом произнёс короткую молитву, а затем строго взглянул на Монтана.

– Откуда ты родом, сын мой? – начал он допрос.

– Я прибыл с севера, из-за Сверкающих Гор, – сказал Монтан то же, что говорил всем остальным.

– Но это очень далеко, как ты здесь оказался?

– Дошёл.

Мобад недобро посмотрел на юношу, явно не ожидая такой краткости.

– Как давно ты открыл в себе способность, которой похваляешься?

– В детстве.

– Хорошо, – произнёс человек в белом, барабаня пальцами по столу. – А скажи, сын мой, признаёшь ли ты власть Всевидящего? Признаёшь ли явление Всевидящего в теле Господа Хошедара и спасение, дарованное Им?

Монтан задумался:

– Я читал про них.

– Хм, только читал? Тебя родители не привели под око Всевидящего?

– Нет, я только читал.

– И что же ты читал?

– Книгу Истины Хошедара. Я читал рукописи, которые распространены на севере и те, что в ходу у хошедарианцев южных царств, читал версию, которую знают на востоке, на родине Хошедара, и некоторые легенды о его детстве, не вошедшие в Книгу Истины. Так же читал Книгу Слов Хошедара – раньше её почитали в качестве священной, но ныне она забыта. Читал…

– Книга Истины одна! – прервал его мобад грозным тоном, не терпящим возражений. – Остальные – книги лжи, искажённые Врагом. Их читают только еретики, язычники и неверные!

Монтан промолчал. Он не нашёл, что ответить на это утверждение, показавшееся крайне абсурдным.

– Ладно, – продолжал человек в белом с недоброй усмешкой. – И что же ты думаешь по поводу прочитанного?

– Полагаю, о жизни Хошедара сохранилось мало достоверных сведений, если до нас дошло так много легенд, расходящихся друг с другом.

– Иными словами, ты утверждаешь, что Всевидящий не смог сохранить истину для тех, кому Он принёс её, а все книги, которые чтит святая хошедарианская церковь, искажены Врагом? – на лице допрашивающего отразилось предвкушение разоблачения очередного еретика, смешанное с удовлетворением от проделанной работы.

– Книги созданы людьми – объяснил Монтан, – люди придумывают и пишут то, что хотят.

– И, по-твоему, Всевидящий это спокойно допускает? – теперь взор мобада буквально испепелял стоящего напротив юношу.

Монтан говорил явно не то, что следует, но как вести себя в подобной ситуации, он просто не знал. Никто прежде не приставал с подобными расспросами, и какие ответы успокоят собеседника, молодой целитель даже не мог предположить, а потому решил просто сказать то, что думает. Человек в белой мантии пересёк черту, за которой был невозможне мирный исход беседы. Да и слишком надоедливым он становился.

– Всевидящий не способен что-то допускать или не допускать, – спокойно произнёс юноша, – его не существует.