Мертвец

Пролог

Океан бушевал холодной синевой, и волны разбивали свои пенные лбы о скалистые кулаки утёсов. А серые каменные великаны выстроились грозной толпой, надменно и горделиво глядя на неистовство водной стихии.

И на одной из этих громад воздвиглись руины древнего замка. Стены и башни давно обвалились под гнётом времени и ударами жестоких сил природы, и теперь щербатые обломки обречённо смотрели в небо, ожидая своего дня и часа, чтобы низвергнуться в преисподнюю океанских глубин. А пока замок стоял на краю обветренного утёса, и небо плыло над останками былого величия рваным пологом свинцовых туч, нёсших холод печальных снегов и безысходность лютой, северной зимы.

Серпантин петлял прерывистой лентой, поднимаясь к обломкам барбакана – уродливой груде камней, ставшей сегодня целью группы путников из девяти человек, что брели по недружелюбной дороге, исковерканной и разодранной тут и там то жирными оползнями, то голодными провалами. Сквозь холод ненастного дня и крошку печального снега, сыплющуюся с набрякших небес, волочились усталые фигуры – обветренные и тощие, будто тени, из праха восставшие, устремлённые к заветной вершине, что манила скупым огрызком вселенской надежды. Кровавым кашлем выплёвывали по кусочкам простуженные лёгкие, кутались в дырявые тряпки, некогда называемые одеждой, изнемогали от ветра, дерущего исхудалые лица, но шли – шли в обречённой решимости, в болезненном рвении, не ведая пути обратно. Мужчины несли на поясах оружие, а одна из двух женщин, что постарше, дрожащими руками к груди прижимала запеленованное дитя. Вторая – совсем ещё юная девушка – ковыляла следом, напрягая в героизме отчаянного восхождения остатки сил своего хрупкого, измученного тельца. Люди молчали: не до разговоров было.

– Замок пуст! – не выдержала женщина с младенцем. – Неужели никто не видит? Здесь нет людей, нет пищи, даже от проклятого ветра не спрятаться. А вокруг мёртвые земли на много миль! Зачем мы сюда пришли?

– Молчи, женщина! – приказал ей хриплым голосом высокий, тощий, как жердь, мужчина в истёртой меховой шапке, – колдун говорил именно об этой крепости. Она одна сохранилась в скалах у Холодного океана. Надо потерпеть ещё немного, цель уже близко.

– Но здесь никого нет! – не унималась женщина.

– Это просто испытание, – устало проговорил широкоплечий, низкорослый бородач, идущий впереди отряда, – надо верить. Только здесь мы можем спастись от грядущей Тьмы. Маг не мог соврать – этому человеку доверяет сам король.

– Колдун может сделать всё, что ему захочется, – вступил в разговор идущий следом за бородачом пожилой мужчина весьма крепкий для своего возраста, его серые глаза под нависшими седыми бровями недобро щурились.

Высокий бросил на него грозный взгляд, но промолчал. И они продолжили путь в тишине, устало перебирая ногами по колючему гравию.

Вдруг предводитель удивлённо воскликнул, указывая куда-то перед собой. Люди стали всматриваться: из трещины в скале, возвышающейся над головами путников, проросло тоненькое, извилистое деревце. На нём из последних сил держалась пара пожухлых листьев, так и не сорванных осенним ветром.

– Что случилось, Модулф? – спросила бородача женщина с младенцем.

– Дерево среди мёртвых земель! – воскликнул тот. – Такого никто прежде не видел. Это знак! Мы на верном пути!

***

Почти год они находились в дороге. Именно столько времени потребовалось, чтобы дойти от побережья Зелёного моря до самой северной точки земли – края мира, за которым простирались лишь бесконечные океанские воды. С тех пор, как группа отправилась в путь, её численность сократилась почти в десять раз: кто-то повернул обратно, кто-то был убит в стычках с дикими племенами, кто-то умер от болезней.

Последняя драка произошла три недели назад. Кочевники долго следили за путниками, скача за ними по пятам на диковинных северных животных с ветвистыми рогами. Племена, встречавшиеся южнее, предупреждали об угрозе нападения на границе мёртвых земель, и теперь остатки отряда готовились к неминуемому столкновению. Тем не менее, дикари долго не решались напасть: они ехали за чужаками на почтительном расстоянии, будто выжидая удобный момент, и только когда путники достигли мёртвой земли, воины племени бросились в атаку. В короткой схватке удалось отбить первую волну кочевников, и отряд поспешил вперёд, не досчитавшись пятерых мужчин – они остались на поле боя, утыканные стрелами. Было ясно, что дикари просто так не отпустят добычу, и выжившие ожидали следующего удара, который положит конец странствию. Но стоило путникам вступить на серые, безжизненные пески мёртвой земли, преследователи отстали.

Ни одно живое существо не обитало на этих мрачных, обезличенных просторах, тут не росли травы и деревья, и даже птицы не летали в небе. Только серый, будто пепел, песок заполнял всё пространство вокруг: он стелился под ногами и тучами бесновался в воздухе, подгоняемый порывами ветра. Целыми днями люди шли среди гнетущей мёртвой пустоты, где ничто не радовало глаз.

Вскоре захолодало, пошёл снег. Далеко на юге осень вовсю расцветала яркими красками, а здесь уже зима звенела своим морозным дыханием. Жестокий, пронизывающий ветер гулял среди равнин, он становился стеной и не разрешал идти дальше, вынуждая усталых, замёрзших путешественников продираться сквозь себя из последних сил. Запасы дров иссякли быстро, и на костры пошли телеги, щиты и прочие вещи, которые теперь не на чем стало везти. Когда закончилась пища, забили последнюю лошадь. За несколько дней сожгли всё, что могли, а конца пути так и не было видно. Холодными ночами кутались в рваные плащи, жались друг к другу, чтобы хоть как-то согреться. От сырого мяса мучили боли в животе и понос.

На горных перевалах было ещё тяжелее. Подъёмы выматывали так, что люди падали в изнеможении. Ещё четверо не выдержали – тела их упокоились в горах. А в сердца выживших пробиралось отчаяние, и страх перед неминуемой гибелью сдавливал глотки. Но люди продолжали верить – ничего другого им не оставалось.

Пища закончилась за день до того, как впереди показался замок. Когда с последнего перевала путники увидели серую океанскую гладь и очертания крепости, покоящейся на вершине скалы, ликованию не было предела. Казалось, вот она награда за страдания, цель, к которой так долго стремились, но, как только подошли ближе и увидели, что собой представляет замок, надежды развеялись, как песок по ветру. Здесь не было тех, кого путники хотели найти: разрушенные стены и башни всем своим видом говорили, что тут давно нет места живым. И чем ближе люди подходили к руинам, тем сильнее в головах укоренялась мысль: это монументальное сооружение станет для них надгробьем.

***

Пространство внутри замка оказалось завалено обломками рухнувших стен.

– Надо осмотреть подвалы, – решил Модулф, – те, кого мы ищем, наверняка там. От Тьмы можно спастись только глубоко под землёй.

– Как это странно, – проговорила другой мужчина, – спасаться от Тьмы во тьме…

Собрав в кулак волю, силы и остатки надежды, люди принялись за дело, никто не желал признавать тщетность потраченных усилий. Путники тщательно осмотрели уцелевшие комнаты. Внутреннее убранство давно обратилось в прах: не осталось ни деревянных перекрытий, ни предметов обихода, ни мебели. Искателей окружали только голые, холодные стены, сложенные древними строителями из массивных блоков.

В подвалах было темно и пусто. Местами свет падал из проломов в потоке и узких окон в цокольной части, но большинство помещений тонули в кромешном мраке. Подземелья поражали своими размерами. Легенды утверждали, что замок построили великаны в прошлой эре, и в это охотно верилось, стоило только увидеть огромные пустые залы. Крепость имела разветвлённую сеть подвальных комнат, часть их давно покоились под завалами, но даже те, которые время пощадило, пришлось обходить довольно долго, порой пробираясь в темноте на ощупь. Но близился вечер, а прибывшие не нашли даже намёка на чьё-либо присутствие ни в самой крепости, ни под ней.

В конце концов, пришлось выйти обратно на поверхность. Путники собрались на небольшом, свободном от завалов пятачке, они растерянно и обречённо переглядывались, даже не представляя, что делать дальше. У подножья скалы рокотали волны, а над головой тоскливо клубилась пелена облаков. Снег кружился среди величественных глыб, холод пробирал до костей. На замок опускались сумерки.

– И что теперь? – наконец раздался вопрос, который вертелся у всех на устах.

– Вероятно, мы что-то упускаем, – нахмурил лоб Модулф. – Мы не осмотрели всех помещений: их слишком много, и там довольно темно. Завтра продолжим и тщательнее обыщем подвалы.

– Лучше давайте выбираться отсюда, – заявил крепкий пожилой мужчина. Его лицо, заросшее густой, белой бородой, хранило решимость, а во взгляде читалась угроза.

– У нас нет еды и воды на две недели обратного пути, – возразил предводитель. – Но даже если каким-то чудом и доберёмся до живой земли, там нас поджидают дикари. А у нас закончились стрелы, значит, не сможем ни обороняться, ни охотиться. Думать об обратном пути бессмысленно!

– В чём-то ты прав, – рассудительно произнёс старик. – Но с чего ты взял, что еды нет? Еда найдётся, ведь тот, кто завёл нас сюда, должен и вывести, отдав собственное тело ради выживания остальных.

– Что ты такое говоришь, Лантольд! – ужаснулась женщина с младенцем.

– Побойся Всевидящего! – прохрипел высокий. – Твои слова безумны!

– Твой младенец мёртв уже неделю, Фаста, – обернулся к женщине Лантольд, – но почему ты его до сих пор держишь при себе? Он мог бы насытить нас. Да и женщины… Зачем теперь нам женщины? Они не осилят обратный путь.

– Не смей! – воскликнула Фаста. – Только попробуй прикоснуться к моему малышу, свинья!

– Он прав, – вмешался один из путников, – благодаря кому мы оказались в этом месте? Кто уверял, что тут ждёт спасение? Колдун обманул тебя, Модулф, а ты заставил поверить в эту ложь всех остальных! Ты должен ответить за свою ошибку и спасти тех, кого ещё можно спасти.

Двое мужчин поддержали Лантольда, остальные – заняли сторону Модулфа. Оружие засверкало в руках – на мирный исход никто не надеялся. Женщины спрятались за спины тех, кто мог защитить от безумного старика и его приспешников, и отошли к обломку стены. А снег беспечной белой крупой падал на сталь мечей и топоров и на суровые обветренные лица, застывшие в напряжённом ожидании.

– Глупец! – процедил Модулф сквозь стиснутые зубы. – Ты потерял человеческий облик. Это лишь испытание, которое надо пройти с честью. А ты…

– Нет никаких испытаний! – глаза Лантольда блестели, рот лыбился щербатым оскалом, а бледная, узловатая рука со вздувшимися венами сжимала массивный шестопёр. – Ты следовал за миражом – признай это и покорись судьбе. Колдун просто рассказал одну из небылиц, но ради неё погибло столько славных воинов! Хватит обманывать себя, посмотри правде в глаза, покайся в собственной глупости! Даже если перевернём каждый камень на этом треклятом утёсе, мы не найдём ничего. Но у кого-то ещё есть шанс выжить – так дай его нам!

– Хватит! – Модулф тряс указательным пальцем, тыча им в старика. – Надоела твоя бессмысленная болтовня! Пусть всё решит поединок.

Люди ринулись друг на друга, обратив в ярость последние силы. Клинки скрестились – лязгнула сталь, острия вонзились в плоть – крики разорвали морозный воздух.

Лантольд увернулся от несущегося на него человека с топором, и его шестопёр размозжил бедняге голову. Горячие брызги окропили железо и озверевшую, оскаленную физиономию старика, оросили холодный пол, окрасив красным тонкое покрывало свежевыпавшего снега. Рядом кто-то упал со вспоротым брюхом, другой свалился, разбрызгав по камням мозги из раскроенного черепа. Лантольд встретился глазами с Модулфом – тот уже занёс над ним меч. Очередной уворот – клинок предводителя лязгнул о булыжник. Рядом возникла тощая, высокая фигура. Лантольд едва успел парировать удар секиры и оттолкнул противника ногой, отчего тот упал. Сзади снова налетел Модулф, и снова клинок его прошёл мимо. Шестопёр угодил предводителю в челюсть. Окровавленные осколки кости и зубов посыпались на равнодушные камни, нечеловеческий вопль заметался эхом среди безучастных стен. В это время высокий поднялся и опять ринулся на Лантольда, но удар шестопёра в запястье раздробил кость и выбил секиру из рук. В следующий миг металлический набалдашник раскурочил высокому голову, и тот, упав, откатился по инерции в сторону и замер, раскинув руки.

Несколько мгновений понадобилось, чтобы схватка завершилась. Четверо были мертвы. Привалившись к груде булыжников, сидел раненый с окровавленным животом, одной рукой он зажимал порез, другой – тянулся к топору, который торчал меж рёбер лежащего рядом противника. Модулф с разломанной челюстью полз прочь, заливая каменную крошку пола вязкой тёмно-красной жидкостью, стекающей из обезображенного рта. А над убитыми и ранеными стоял старик, сжимая шестопёр бледной, узловатой, испачканной кровью, рукой. Женщины, окаменев от ужаса, молча наблюдали за происходящим, ожидая неминуемую гибель.

Лантольд неспешно подошёл к Модулфу и несколькими ударами превратил его затылок в кашу из мозгов, осколков черепа и спутанных волос, а затем направился к дрожащей Фасте.

– Не надо, прошу! – закричала она, прижимая к груди мёртвое дитя с посиневшим личиком.

Шестопёр размозжил лицо женщины, она сползла по стене, дитя выпало из рук. Довершая дело, Лантольд вбил ей в голову смертоносный железный набалдашник.

Девушка же, что стояла рядом, наблюдавшая за смертью старшей товарки, визжала, плакала и умоляла прекратить, а затем, наконец, взяв себя в руки, бросилась к проёму в стене, ведущему в подвал.

– Стой! – крикнул вдогонку Лантольд. – Далеко не уйдёшь. Здесь некуда бежать!

Он обернулся к мужчине, держащемуся за окровавленный живот.

– Чего смотришь, сто проклятий тебе на голову? – выдавил тот сквозь сжатые зубы, – Помоги же!

– Ты не сможешь идти обратно, – промолвил старик, он подошёл к раненому и занёс оружие над его головой.

***

Девушка бежала без оглядки. Ослабевшие ноги спотыкались, она падала, разбивая колени и ладони о шероховатый пол, почти ничего не видела в полутьме, но продолжала мчаться по лабиринту каменных подвалов. Девушка знала, что сможет спрятаться на какое-то время: помещений много, старик не сразу найдёт её. Но потом... Она не думала, что будет потом, только одна мысль вертелась в голове: уйти от безумца.

Беглянка забралась туда, куда не проникал свет, где не было окон и проломов, и теперь, оказавшись в абсолютном мраке, она могла передвигаться только вдоль стены на ощупь. Но ведь и преследователь здесь ничего не разглядит! Успокаиваемая этой мыслью, она шла вперёд, даже не думая о том, найдёт ли дорогу обратно. Образ страшного, забрызганного кровью старика со всклокоченной бородой стоял перед глазами, внушая гораздо больший ужас, чем все подземелья в мире. Казалось, Лантольд вот-вот настигнет её, хоть позади не слышалось шагов. Этот человек и прежде вызывал опасения: что-то недоброе таилось в его взгляде. Но тогда был жив Модулф и другие мужчины, которые не дали бы слабую девушку в обиду, теперь же она осталась один на один с безумцем, жаждущим отведать человеческой плоти.

Руки нащупали дверной проём, и девушка, не раздумывая, шагнула в него. Под ногами оказалась лестница, уходящая вниз. Найдёт ли там её старик? Медленно и осторожно переставляя ноги по скользким ступеням и цепляясь руками за стену, она спускалась всё ниже и ниже, а лестница не заканчивалась. И тут в сердце беглянки мёртвой хваткой вцепился страх неизвестности. Чем-то зловещим и ужасным дохнуло из шахты. Девушка уже хотела остановиться, как вдруг нога соскользнула, потеряв опору. Пальцы попытались зацепиться за гладкую поверхность камня, но тщетно – стена под ними пропала. Падая вниз и крича от ужаса, несчастная лишь на короткий миг заметила свет, теплящийся среди глубин подземелья. Тело ударилось о твёрдую поверхность – крик смолк.