Мечников. Том 7. Расцвет медицины

Глава 7

Сам факт приглашения в Саратов не стал для меня слишком уж большой сенсацией. Учитывая, сколько я успел сделать за последние полгода, вполне могло случиться и так, что меня бы позвали в Санкт-Петербург.

Но должность…

Она в большей степени даже не лекарская! Тем более такую работу обычно дают более зрелым людям. Этому телу чуть больше двадцати пяти лет. Но никто же не знает, сколько лет моему сознанию на самом деле.

Меня могли взять в амбулаторию или госпиталь как лекаря. Или пригласить в качестве главного лекаря в точно такие же организации. Тут я бы не удивился.

Но в конечном счёте мне предложили нечто иное. Должность преподавателя в Саратовской лекарской академии. Вот это — действительно мощное достижение! Я много разговаривал со своим братом Ярославом на эту тему. И он говорил, что его до сих пор не допустили к преподаванию.

Ярослав Мечников уже стал академиком, уже защитил множество научных работ. Старше он меня всего на два года, но его достижения никто не учёл, поскольку все со скепсисом воспринимали возраст парня.

Якобы преподавать в академии может только человек, стаж работы которого гораздо больше двадцати лет.

Упускать такую возможность нельзя. Из Хопёрска я выжал всё, что мог. Помог огромному количеству людей, а некоторым не один раз, ввёл новые правила работы, изничтожил всю некротику. Есть ли смысл здесь оставаться?

Думаю, нет. Лучше перебраться в Саратов, где для меня будет куда больше возможностей. А если учесть, что дядя со своей семьёй тоже будет там, я смогу следить за ними в ближайшем будущем. Возможно, оказавшись в академии, я даже смогу повлиять на учёбу своего племянника Серёжи. Ведь после того, что учинил мой отец, главное ядро семьи Мечниковых помогать Сергею точно не станет.

— Ну что там, Алексей? — спросил меня Сеченов. — Что-то срочное или подождёт? У нас ещё много нерешённых дел.

— Эй, а ты вообще не лезь после содеянного к Алексею со своими советами! — воскликнул Синицын. — Дело там серьёзное. Куда важнее общения с тобой.

— Мне уже начинает надоедать твоя постоянная агрессия по отношению ко мне, — разозлился Сеченов. — Ты будто ждёшь момента, когда я вызову тебя на дуэль. А чего же сам этого не сделаешь?

— А может, и сделаю. Например, прямо сейчас, — заявил Илья. — Сегодня в девять вечера на территории…

— А ну, быстро прекратили это! — воскликнул я и хлопнул ладонью по столу. — Я благодарен тебе, Илья, за то, что ты пытаешься меня защитить, но этого делать не стоит. Вопрос с Иваном уже решён. Он нас не предавал. Как раз наоборот, он один из немногих, кто оставался верен нам до последнего. В отличие от «многоуважаемого» Александра Анатольевича.

Я кратко пересказал Синицыну о том, что устроил Щеблетов. Разумеется, моего друга это повергло в шок.

— Какой кошмар… — простонал Синицын. — Простите, господа, я, кажется, переборщил с эмоциями. Всё наоборот, получается. Это не Сеченов виноват, а я. Ведь это я предложил тебе, Алексей, заключить договор с этим проходимцем. Я и не думал, что он способен на такое.

— Успокойся, твоей вины в произошедшем тоже нет. Щеблетов хорошо делал свою работу. А когда мы с тобой исчезли, он решил всё прибрать к своим рукам. Хотя, если верить словам Ивана, ему кто-то помогает.

— Это как минимум логично, — сказал Сеченов. — Уж больно много намёков было с его стороны. Хорошая юридическая подкованность, угрозы и мощное давление, против которого лично я пойти никак не смог.

— Возможно, наши с тобой «смерти», Илья, развязали ему руки, — сказал я. — Велика вероятность, что без нашего перемещения в Тёмный мир он бы продолжил верно служить нам. Поскольку для него это было очень выгодно. Так что тебе себя винить не стоит. В конце концов, умирать в наши планы не входило! Поэтому мы и не думали о том, как обезопасить патенты после нашей гибели.

— Тоже верно… — вздохнул Синицын. — Но мы это так не оставим, верно ведь?

— Конечно, — кивнул я. — Щеблетов получит по заслугам. Я разберусь с этой проблемой.

Я понимал, почему Синицына так тревожит эта ситуация. Дело ведь не только в несправедливости. По нашему с ним договору он должен получать пятнадцать процентов от моей прибыли. Это окупало всю его работу как моего личного финансового советника.

— Однако с местью имеет смысл чуть-чуть подождать, — сказал я.

— Как? Почему? — в один голос переспросили Сеченов и Синицын и сами удивились собственной синхронности.

— Мне нужно несколько суток, чтобы разобраться с оставшимися делами в Хопёрске. Таковых, к счастью, осталось не так уж и много, — принялся объяснять я. — Сразу после этого я перееду в Саратов. Приму предложение лекарской академии. Начну преподавать и постепенно заручусь дополнительными связями.

— План хороший, Алексей, — кивнул Сеченов. — Но что делать нам?

— Тут уж вы решайте сами. Но я бы хотел, чтобы ты, Илья, остался здесь в качестве директора или заместителя директора завода, — сказал я. — Ты хорошо знаешь местных работников. Вся документация подготовлена тобой. Это место тебе уже знакомо. Давай будем говорить откровенно. Иван в курсе твоей проблемы, поскольку сам лично занимался созданием налтрексона.

— Я не стесняюсь того факта, что Иван знает о моей зависимости, — вздохнул Синицын. — Так к чему ты клонишь, Алексей?

— Я клоню к тому, что тебе лучше какое-то время побыть в покое. Поработать здесь, попринимать налтрексон, который, кстати, тебя уже целый месяц ожидает, как выяснилось. И после того, как твой организм и, в частности, твоя нервная система придут в боевую готовность… Хм, в целом ты сможешь решить самостоятельно, где хочешь работать. К тому моменту я, скорее всего, открою ещё один завод в Саратове. Если ты найдёшь себе достойную замену и решишь переехать — я буду этому рад. Так что в этом случае твоя дальнейшая судьба зависит исключительно от тебя.

— Спасибо, Алексей, — улыбнулся Синицын. — Я сделаю всё, чтобы вернуть себе былой задор. Будь в этом уверен!

— А что насчёт меня? — спросил Сеченов.

— За тебя я решать не могу, — пожал плечами я. — Я потому и сказал, что Илья может быть как директором, так и его заместителем. Если тебе хочется остаться в Хопёрске, считай, что завод твой. Если в Саратове всё пройдёт так, как я планирую, то местный завод станет одним из филиалов. Так мы расширим нашу сеть.

— Я подумаю над твоим предложением, Алексей, — кивнул Сеченов. — Пока что мне трудно определиться. Я вроде уже обжился здесь. Надо переварить эту информацию для начала.

Если честно, я бы не хотел рушить союз с Сеченовым. Да, я прекрасно понимал, что война лекарских богов рано или поздно приведёт к тому, что мы с ним снова столкнёмся.

Гигея хочет стать во главе лекарского пантеона, а я таким образом получу огромную власть над всеми целителями этого мира. И за такую цель имеет смысл побороться.

Но до этого момента было бы неплохо ещё немного посотрудничать с Иваном. Голова у него на плечах есть. Как я уже и говорил ранее, вдвоём мы можем сделать гораздо больше, чем по отдельности.

Стоп…

Я прервал свой мысленный монолог об избранниках лекарских богов и вспомнил про «тёмную лошадку», о которой все забыли.

Владимир Харитонович Павлов. Никто его даже не вспомнил! Будто его и не существовало вовсе.

— Иван, а что случилось с Павловым? — спросил я. — Последний раз, когда я его видел, он пытался закрыть портал вместе с тобой. Куда он делся после этого?

— Ох, точно! — хлопнул себя по лбу Сеченов. — Я ведь совсем забыл об этом! С господином Павловым ситуация сложилась крайне непредсказуемо. Он помог мне восстановиться после ранений, который я получил в битве с верховным некромантом. Мы с ним немного переговорили, но… Человек он крайне неординарный. По его манере общения невозможно сказать, когда он говорит серьёзно, а когда лжёт. Однако, несмотря на временный мир, он покинул Хопёрск со словами: «Мы с вами ещё повоюем. Передавайте Алексею Александровичу, что наше с ним противостояние ещё не закончилось».

— Так значит, он тоже не поверил в мою смерть, — хмыкнул я. — Но это было предсказуемо.

Всё-таки у его бога Махаона тоже имеется своя сеть. Наверняка он понял, что Гигея не лишилась своего избранника.

— Ладно, господа, — заключил я. — С Павловым и остальными нашими недругами мы разберёмся несколько позже. У меня осталось ещё одно нерешённое дело, с которым я бы не хотел тянуть.

— Какое же? — поинтересовался Сеченов.

— Придётся осквернить мою же могилу, — заявил я. — Потому что кто-то додумался насовать в неё все самые важные для меня вещи! И кстати, одним из этих гениев выступил ты, Иван.

— Я специально это сделал, чтобы не привлекать лишних подозрений! — воскликнул он. — Тем более, я за этот месяц соорудил ещё один эндоскоп. Так что… Если этот аппарат тебе так нужен, я могу тебе его отдать. Чтобы не пришлось копаться на кладбище.

— А придётся, — вздохнул я. — Потому что тот эндоскоп был особенным. У него было много дополнительных функций. Я его несколько раз модернизировал. В него встроена система для взятия биопсии. Да и кроме эндоскопа в мой гроб накидали целую кучу полезных вещей.

— Да ладно, — пожал плечами Синицын. — Если ты жив, то и осквернением это не назовёшь. Стоп… Проклятье!

Илья схватился за голову и чуть не вырвал волосы с корнями.

— В чём дело? — спросил его я.

— Деньги! Мои деньги! Я хранил их в металлическом сейфе. На нём была выгравирована моя фамилия. Возможно, его засунули туда же. Сильно сомневаюсь, что кто-то озаботился отправкой моих личных вещей отцу. Тем более, зная моего отца, он бы их и не принял. Готов поспорить, что он праздник устроил, когда узнал, что его непутёвый сынок отправился на тот свет!

— Только не говорите, что мы собираемся идти на кладбище… — прошептал Сеченов. — Мы ведь только что разобрались с некромантом! Иметь дело с такими мрачными местами как-то совсем уж не хочется. Тем более — ночью!

— А тебя никто и не заставляет с нами идти, — хмыкнул Илья. — Если ты боишься мертвецов, шагай домой.

— Проклятье, а ты, Илья, не упустишь возможности меня оскорбить! — нахмурился Сеченов.

М-да… Я могу создавать новые аппараты и лекарственные препараты. Могу вылечить почти любого пациента, победить верховного некроманта, вернуться живым из Тёмного мира… Но остановить бесконечные ссоры между Синицыным и Сеченовым — это задача явно не для простых смертных.

— Всё, успокоились оба! — ещё раз пресёк их конфликт я. — Иван, выдай Синицыну недельный запас налтрексона. Раз вы не можете ужиться друг с другом, дело ваше. Но я ваши споры выслушивать не собираюсь. Сразу выдвинусь на кладбище. Если кто-то из вас захочет меня нагнать — встретимся на Третьяке. Ах, да… Если вдруг я узнаю, что вы затеяли дуэль, готовьтесь к тому, что победителю придётся столкнуться со мной лично.

Продолжать этот разговор я не стал. Закончив свой монолог, я вышел из кабинета, достал лопату из кучи углей и направился в сторону Третьяковского кладбища.

По иронии судьбы уже успело стемнеть. Да кто бы сомневался! Чтобы я попал на кладбище днём? Не-е-ет. Так гладко ситуация у меня обычно не складывается.

Но по крайней мере за эти сутки я успел решить большую часть накопившихся проблем. Вопрос с переездом местных Мечниковых решён, справки о смерти аннулированы, Сеченов оправдан, и на горизонте появился новый потенциальный враг.

До местного кладбища пришлось добираться почти целый час. Оно оказалось расположено практически на границе с селом Шило-Голицыно. Я аккуратно прошёлся вдоль холма, которое служило местом погребения для усопших, и довольно быстро нашёл «свою» могилу. К тому моменту на кладбище уже успел опуститься туман.

Хуже обстановки не придумаешь. Но по крайней мере если у этого места есть свой собственный сторож, изменения окружающей среды даже сыграют мне на руку. Смотритель кладбища не увидит, как я разрываю собственную могилу.

— Так, и как же это понимать? — вслух усмехнулся я.

Как оказалось, нас с Синицыным захоронили в одном и том же месте. Даже общую плиту поставили!

Да уж, не хотелось бы мне этого делать, но обстоятельства вынуждают. Придётся копать. Слишком уж важные предметы туда зарыли. Справочник Парацельса и модернизированный эндоскоп — это мелочи. А вот лекарская плита для изменения баланса витков — это очень важный артефакт. Да за него чисто теоретически можно весь Хопёрск купить. И это при том, что я сильно дешевлю.

В этом плане дядя сильно сглупил.

Я вонзил лопату в землю и принялся рыть. Однако долго этот процесс не продлился, поскольку меня пронзило неприятное чувство. И дело не в суеверии — нет!

Активировалась клятва лекаря. Кому-то требуется срочная помощь. Но кому⁈ Вокруг меня сотни метров кладбища во все стороны. Тут уже помогать некому. В этом месте только некромант может что-то изменить.

Странно… Клятва сбоить не может. В механизмах её работы есть строгая логика. Может, на самом деле я здесь не один? Кто-то ещё додумался припереться посреди ночи на кладбище и пострадал?

Такое вполне могло случиться. В таких местах часто орудуют расхитители могил. По сути — обычные бандиты, только совсем лишённые даже минимального чувства чести.

Я направил лекарскую магию в свои слуховые рецепторы и начал вслушиваться в происходящее вокруг меня. И в этот момент я осознал, что ко мне быстро приближаются две пары ног.

Решил схватиться за клинок, но быстро понял, что оставил его в поместье Виктора Балашова. У меня осталось запасное оружие в виде обратного витка, но применять его не пришлось. Из тумана появились два знакомых силуэта. Сеченов и Синицын.

— Фух… — выдохнул Илья. — Я уж думал, что мы тебя не найдём!

Клятва лекаря всё ещё вибрирует. Очень странно…

— Так! — воскликнул я. — Только не говорите, что вы всё-таки устроили дуэль?

— Нет, — закачал головой Сеченов. — Мы решили конфликт мирно и… Погоди, почему я чувствую… Сам знаешь, что я чувствую! Алексей, что тут происходит?

Сеченов чуть не проговорился про клятву прямо при Синицыне. От него я эту информацию старался скрывать. Незачем ему знать о наших дополнительных возможностях.

— Так, то есть вы хотите сказать, что вас ничего не беспокоит? Со здоровьем всё в порядке? — уточнил я. — Никаких жалоб?

Сеченов и Синицын закачали головами.

Это что же получается? Иван почувствовал, как активировалась клятва лекаря только после того, как пришёл на кладбище. Выходит, пострадавший находится где-то рядом.

Но клятва тревожит мой мозг так, будто этот человек находится совсем рядом. Буквально в паре метров от меня. Что же происходит? Неужели моё чутьё начало подводить? В целом на него могла повлиять некротика Тёмного мира, но…

Я замер. Мою голову посетила совершенно безумная мысль. Но отказываться от неё я не стал. Лучше перепроверить. Возможно, интуиция меня не обманывает.

И как выяснилось, она действительно меня не обманула. Как только я вновь усилил слуховые рецепторы и прислушался к тому, что происходит не вокруг нас, а под нами…

Из-под земли раздался голос. И он взывал о помощи.

— Слышу… — задрожал Сеченов. — Я тоже что-то слышу! Прямо из твоей могилы, Алексей! Либо из твоей, либо из могилы Синицына! Там кто-то есть. Живой. И он вот-вот погибнет.

Вот это уже ни в какие рамки не вписывается. Одно дело — захоронить мои личные вещи. Но кто, чёрт подери, мог засунуть в гроб живого человека⁈

Нет… Это невозможно. С похорон прошло несколько недель. Без еды этот человек, может быть, и протянул бы, но без кислорода и воды ему бы уже давно настал конец.

Но разгадать эту загадку мы сможем только после того, как вскроем гроб.

— Быстро! — скомандовал я. — Копаем на пределе возможностей! Один устаёт, лопату сразу же перехватывает другой. Нужно освободить этого человека.

Синицын явно не понимал причин нашей с Иваном тревоги, но после получаса работы, когда гроб показался под комьями земли, Илья понял, что мы его не обманывали.

Кто-то бил руками по крышке. Изнутри. И это был человек. Не очередное порождение некротики, а настоящий живой мужчина, которому срочно требовалась помощь. Если мы опоздаем, он и вправду может задохнуться.

Лучше извлечь его как можно скорее.

— Пожалуйста, спасите меня! Я больше не могу, не могу! — кричал он. — Воздуха не хватает!

Я шарахнул по крышке, чтобы показать ему, что он не один.

— Ещё немного! — прокричал я. — Мы уже почти вас достали. Потерпите ещё десять минут. Нам нужно распечатать гроб.

А замуровали его на славу! Ничего не скажешь. Наверняка это дядя надоумил гробовщиков, чтобы никто из расхитителей не смог добраться до лекарской плиты.

Но клятва подгоняла меня и каждую секунду подкидывала больше сил. В итоге я расколотил крышку гораздо быстрее, чем планировалось.

Из образовавшегося отверстия тут же вырвалась чья-то рука. Я услышал глубокий вдох.

А параллельно с этим в десятке метров от нас появился ещё один силуэт. Через кладбище к нам, хромая, бежал старик, в руках которого тусклым светом горела масляная лампа.

— Смотритель… — прошептал Сеченов.

— Илья, твой выход, — заявил я. — Пора тебе проявить свои навыки красноречия. Задержи его. Скажи, что здесь работают лекари. Некротику искореняют!

— Хорошо, сейчас всё сделаю! — кивнул он и помчался к старику.

Распечатывая гроб, я краем уха слушал диалог Синицына и смотрителя. И вскоре я услышал удар. Судя по всему, старик упал в обморок, осознав, что перед ним один из почивших героев Хопёрска. Илья приступил к реанимации смотрителя, а я в этот момент наконец-то смог оторвать крышку гроба.

— Во имя Морского Бога! — услышал я знакомый голос из могилы.

Коренастый мужчина, осыпанный кладбищенской землёй, поднял голову и сделал глубокий вдох. Закашлялся, когда в лёгкие попала пыль, но его это почти не смущало. Для него важнее всего было утолить жажду свежего воздуха.

— Я уж думал, что мне конец, Алексей… — кряхтел он. — Будь проклята эта церковь Януса! Кто бы мог подумать, что я окажусь здесь!

До меня только сейчас дошло, что всё это время в моём гробу лежал Ярослав Мечников. Мой брат.

Боже… Да как же он там уместился⁈ Он ведь шире меня раза в два. Конечно, мерки с меня никто не снимал, но гроб ему явно был не по размерам. Вширь Ярослав практически такой же, как и Виктор Павлович Балашов.

— Ярослав⁈ — воскликнул я. — Даже не знаю, с чего начать… Ты каким образом здесь очутился?

Я хотел узнать подробности, но механизм его появления здесь мне стал ясен с того самого момента, когда брат упомянул церковь Януса.

Похоже, этот бог обманывает всех подряд.

— Минуту, дай мне одну минуту… — пыхтел Ярослав. — Надо хоть немного отдышаться.

Трясущимися руками он упёрся в края могилы, затем попытался подняться, но ему это не удалось. Слишком много сил потерял. Мы с Иваном подхватили его под руки и вытащили из ямы.

Ярослав ещё какое-то время полежал на земле, после чего произнёс:

— Я до последнего верил, что наш отец прав. Кирилл говорил, что старик несёт полную чушь, но я всё равно решил проверить… Так и думал, что ты жив!

— Ярослав, я тоже рад тебя видеть, — честно сказал я. — Но мне казалось, что ты сейчас должен находиться в санкт-петербургской академии, а не в моём гробу! Ты каким образом там очутился-то⁈

— Слушай, — усевшись на каменную плиту Синицына, произнёс он. — Наш отец, получив новости о твоей жертве, сразу же сказал, что на похороны не поедет. Мы с Кириллом посчитали, что это как-то связано с вашей ссорой, но… Позже выяснилось, что мы оба ошибались. Отец сходил к знакомому провидцу. К очень хорошему магу. И выяснил, что ни один из богов твою душу так и не принял. Будто ты не погиб, а просто исчез.

— Дай отгадаю, — усмехнулся я. — И сразу же после этого ты решил воспользоваться услугами церкви Януса. Так и оказался здесь, да?

— Разумеется! Я заплатил бешеные деньги за эту телепортацию, — заявил Ярослав. — Я не мог ехать к тебе на поезде, поскольку не имел ни малейшего понятия, где ты можешь находиться. Поэтому пошёл на крайние меры. Но… Янус, похоже, меня обманул.

— Совершенно не удивлён этой новости, — рассмеялся я. — Янус вообще не умеет решать вопросы честно. Неожиданно, правда, что он и его церковь так просто телепортируют других людей.

Хотя… Скорее всего, это связано с его изгнанием. Он готов выполнять любые заказы смертных, лишь бы набрать больше последователей и снова возвыситься.

Как Ярослав попал в мою могилу, мне тоже предельно ясно. Видимо, мой брат обратился к Янусу ещё до того, как я переместился сюда из Тёмного мира. В итоге ублюдок закинул его прямо в могилу. И Ярослав был вынужден двое суток тесниться под землёй, стараясь сохранить кислород с помощью лекарской магии.

Я не стану расспрашивать его об этом. Но подозреваю, что он использовал для этого состояние короткого анабиоза — замедление всех биологических процессов в теле.

— Я жив, Ярослав, всё в порядке, — сказал ему я. — Ты просто хотел со мной повидаться или…

— Нет! Вернее… Я хотел проверить, жив ли ты, но была и другая причина. Видишь ли, дело в том, что Кирилл заключает союз с другой семьёй. Через брак, разумеется.

— Так, — кивнул я. — Меня на свадьбу приглашают или как?

Я с трудом сдержал смешок, осознавая, насколько абсурдным было бы такое приглашение. Вряд ли в этом мире есть хоть один человек, которого пригласили бы на свадьбу прямо из гроба!

— Нет, Алексей. Будущая жена Кирилла искренне желает тебе смерти. И если она узнает, что ты жив… У нас будут проблемы.