Мечников. Том 7. Расцвет медицины

Глава 5

Отлично… Я ещё даже в дом войти не успел, а дядя с ходу вывалил на меня все новости.

Значит, на бумагах я уже мёртв. Моей семье на руки выдана справка о смерти, и при этом кто-то умудрился забрать себе все мои патенты!

А вариантов насчёт того, кто мог это сделать, всего несколько.

Так мало того, Олегу зачем-то приспичило продать свой дом! Да уж, немало же проблем навалилось.

— Так, дядь, погоди немного, — попросил я. — Давай для начала Катю приведём в порядок, а потом уже поговорим.

Мы с Олегом перетащили женщину в зал и положили на кровать. Я вернул здоровый тонус сосудам её головного мозга, а затем повысил давление, чтобы увеличить интенсивность кровотока. Уже через пять минут её нервные клетки получили достаточно насыщенной кислородом крови, и Катя пришла в сознание.

Однако, как только она увидела меня, чувства вновь её чуть не покинули.

— Да успокойся! — велел я. — Это — я! Живой. Не ходячий труп, как ты могла подумать.

— Кстати, резонное замечание… — прошептал дядя и принялся принюхиваться ко мне. — А ты точно — не марионетка некроманта? Уж больно сильно от тебя пахнет некротикой.

К сожалению, у Балашова принять ванну не удалось, барон нам такой роскоши предлагать не стал.

— А ты вспомни, где мы с Синицыным побывали! — воскликнул я. — От меня и не таким пахнуть должно!

— Ладно-ладно, — замахал руками дядя. — Прости, я как-то сразу не подумал. Набросился на тебя с вопросами да с новостями, а ты ведь целый месяц провёл там… А что, Синицына спасти не удалось?

Я кратко поведал дяде и Кате, что случилось со мной и Ильёй, но все детали о наших приключениях в Балашове рассказывать не стал. О произошедшем с бароном им лучше не знать.

Заглянув за спину дяди, я заметил, как удивлённо смотрит на меня Токс.

— Я вернулся, приятель, — улыбнулся я и похлопал его по голове. Правда, теперь я уже не знал, стоит ли и дальше относиться к нему, как к питомцу, если на самом деле в его теле сидит душа аристократа Евгения Балашова.

Я подмигнул мана-клещу, намекнув, что у нас с ним состоится отдельная беседа. А то он уже услышал имя своего старшего брата и принялся переживать.

— Лёша, ты прости, пожалуйста, что я так отреагировала, — Катя поднялась с дивана и крепко меня обняла. Уже через секунду моё плечо насквозь промокло от её слёз. — Мы общались с орденом лекарей, расспрашивали их, можно ли тебя вернуть. Иван Сергеевич устал доказывать им, что здесь действительно открывался портал. Он сам чуть не умер, пытаясь достучаться до Саратова!

— И, как я полагаю, ему это так и не удалось, да? — предположил я. — Доказательств-то нет. Мы с Синицыным исчезли, некроманта забрали вслед за собой, а портал закрыли.

— Нет, Алексей, — покачал головой Олег. — Всё-таки получилось. Мы потратили много сил и вынудили прислать сюда экспертов по некротике из ордена. Они исследовали территорию Хопёрска и обнаружили, что уровень тёмной магии здесь слишком высок. Потом все дали показания. Наша семья, все лекари, сотрудники твоего завода, жители Подгоренки, Владыкино и других сёл, кто пострадал от воздействия некротики.

— Хоть какая-то хорошая новость! — вздохнул я. — Если бы после уничтожения всего Красногривовского леса никто так и не поверил бы в то, что здесь жил верховный некромант… Я бы решил, что орден лекарей стоит тыкнуть мордами прямо в некротических бобров!

— В кого? — вскинул брови Олег.

— Долгая история, — отмахнулся я. — Если интересно, поспрашивай беженцев из Подгоренки. Они более красочно об этом расскажут. Так, теперь перейдём к остальным проблемам. И давай всё-таки по порядку! Почему вы решили продать дом?

— Потому что нас достал этот проклятый Хопёрск! — признался дядя. — Помнишь, ровно месяц назад перед тем, как отправиться на схватку с некромантом, ты без объяснений выслал нас в Саратов?

— Ну, помню, — кивнул я. — Я просто не хотел, чтобы вам кто-то навредил.

— Вот именно там-то мы и познакомились с мужчиной, который продаёт хорошую двухкомнатную квартиру на окраине Саратова. Он был нашим арендодателем, — объяснил дядя. — Оказалось, что, продав свой дом, мы с лёгкостью сможем приобрести себе это жильё. Даже лишние деньги останутся!

В этом дядя прав. Наша семья уже досыта натерпелась происходящего в Хопёрске. Я не удивлюсь, если скоро выяснится, что где-нибудь в черте города жил ещё один самый верховный некромант, который ещё Чижикова обучал и прожил на этом свете пару тысяч лет!

Разумеется, такое уж слишком маловероятно, но от Хопёрска можно ожидать чего угодно.

Даже если все опасности я уже уничтожил, мне понятно, почему Олег и его семья хотят сменить место жительства. Им в Хопёрске всё напоминает о пережитых невзгодах.

— Я твоё решение одобряю, дядя, — кивнул я. — Раз собрались уезжать — не отказывайтесь от этой идеи. Только… С Доброхотом придётся что-то придумать. Токса я заберу с собой, с ним всё просто. Но домовой привязан к этому дому. А бросать его как-то неправильно.

— Я им о том же говорил! — воскликнул Доброхот.

— И мы уже решили этот вопрос, — кивнул дядя. — Я сходил к жрецу Никодиму. Он хоть и не специализируется на таких тварях, как Доброхот…

— Эй, ты кого тварью обозвал? На себя бы посмотрел! — буркнул домовой.

— Но он всё же дал совет, — игнорируя Доброхота, продолжил дядя. — Прямо перед отъездом дать домовому задачу самостоятельно выбрать любую дощечку в доме. И забрать её с собой. Тогда связь домового с домом разрушится, и он сможет переехать в новое жильё. Вот только я теперь не знаю, как нам стоит поступить… — напрягся дядя. — Ты ведь вернулся. Как же мы можем теперь уехать? Не оставим же мы тебя без дома!

— Ничего страшного. Я сниму квартиру, а уже после решу проблему. Если Доброхота вам с собой брать не очень хочется, я могу взять его вместе с Токсом. Ты сам что думаешь, Доброхот? — обратился к домовому я.

— С Катюшей мне грустно расставаться. Но я всё же лучше последую за Алексеем. Это он меня от проклятья излечил. Ему мне и служить, — на удивление спокойно и без матерных слов поделился с нами своим мнением Доброхот.

— Так, с переездом вопрос решили, — подытожил я. — Поехали дальше. Как я понял, нас с Синицыным уже похоронили, верно?

— Да, вас даже император к числу героев Российской Империи причислил, — заявил он. — Новости о произошедшем дошли до Санкт-Петербурга. Так что Николай Первый решил тоже принять участие и воздать почести. Хотя официального заявления от него никто так и не услышал. Об этом нам сообщили сотрудники Саратовского ордена лекарей.

— Ты тогда верни мне справку о смерти, — попросил я. — Я завтра… Нет. Я уже сегодня добегу до Кораблёва. Обсужу, как можно её исправить или ликвидировать. Только помоюсь для начала.

А то он точно не откажется в очередной раз обозвать меня некромантом!

— Кстати, твои братья приезжали, — вспомнил дядя. — И Ярослав, и Кирилл. Оба приходили на твою могилу. Ярослав уж очень сильно плакал. Кирилл-то в своём репертуаре. У него ни одна мышца на лице не дрогнула.

— Отец, как я понял, даже письмо тебе не прислал? — предположил я.

— Нет, конечно! Не знаю, что за дерьмо в голове у моего старшего брата, — прямо сказал Олег. — Но о нём ни слуху, ни духу. И Ярослав с Кириллом никак не стали комментировать его отсутствие.

Странно. Мы, конечно, расстались не на доброй ноте, но я всё же полагал, что ему на меня не наплевать. Видимо, ошибся. Хотя никто не знает, как он на самом деле отнёсся к произошедшему. Не стану судить.

— Ладно, — заключил я. — А теперь самое время перейти к главной теме. Ты сказал, что мои патенты мне больше не принадлежат. Что с ними случилось?

— Соседушка наш! Иван Михайлович Сеченов! — фыркнул Олег. — Всё к своим рукам прибрал!

— Сеченов? Ты уверен? — переспросил я.

— Я сам с ним разговаривал. Он ничего объяснять не стал. Сказал, что соболезнует нам, но с патентами будет разбираться самостоятельно, — заявил Олег.

Очень странно… Это совсем не похоже на Ивана. Учитывая, как строились наши с ним отношения, я бы никогда не подумал, что он решит забрать всё себе. Да, разумеется, половина последних изобретений была разработана нами в соавторстве. Но он ведь мог хотя бы поделиться деньгами с моими родственниками. Передать часть прав Олегу, чтобы тот продолжил получать мои доходы.

Либо здесь кроется какая-то проблема, которую мы не учитываем, либо я совершенно не разбираюсь в людях. Но последний вариант кажется мне маловероятным. Вокруг пальца меня смог обвести только Чижиков. И то — в конечном итоге я всё равно его переиграл.

— С Сеченовым я разберусь, — заключил я. — Значит так, меня сегодня не ждите. Я планировал отоспаться, но обстоятельства диктуют мне действовать. Вернусь ночью или ближе к утру. В любом случае до вашего отъезда ещё повидаемся, — я повернулся к домовому. — Доброхот! А ты живо ищи себе дощечку. Готовься к переезду.

— Есть, хозяин! — воскликнул он и тут же провалился под пол.

— Дядя, — позвал Олега я. — Мне нужно с тобой ещё кое-что обсудить. Один на один.

Катя осталась с Серёжей, а мы с Олегом проследовали в прихожую особняка.

— Решение принимать тебе, поскольку этот артефакт изначально твой, — произнёс я. — Но я бы хотел забрать лекарскую плиту себе. Мне часто приходится ей пользоваться. С помощью неё я регулирую прямой и обратные витки.

— А вот с этим есть… Небольшая проблема, — промямлил Олег.

— В каком это смысле?

— Сам понимаешь, мы хоронили пустой гроб. Поэтому я решил засунуть туда твои вещи. Каждый, кто тебя провожал, принёс что-то, с чем ты у них ассоциировался. Сеченов, будь он неладен, закинул туда ваш эндоскоп. Игорь Лебедев — алхимический справочник. Ну… А я закинул туда лекарскую плиту. Решил, что тебе она в царстве Грифона понадобится больше, чем мне.

Чёрт меня раздери… Всё нажитое непосильным трудом похоронили!

— Дядь, ну ты додумался! — прошипел я. — Лекарская плита — это же редчайший артефакт. Да и алхимический справочник Парацельса — книга из числа запрещённой литературы. Погоди… Надеюсь, трактат Асклепия вы туда же запихать не додумались?

— Какой-такой трактат? — не понял дядя.

Так, отлично. Значит, мой тайник им найти так и не удалось. Тьфу ты! Они бы ещё Токса заживо похоронили вместе с моими вещами!

Всё это, конечно, очень трогательно, но мне ведь теперь придётся выкапывать все свои вещи из собственной могилы.

— Ладно, дядь, я тебя понял, — кивнул я. — Значит, ещё и на кладбище по дороге загляну. Вы где «мой» гроб закопали?

— На Третьяковском кладбище, — ответил он. — К юго-западу от Хопёрска.

— Понял, знаю, где оно находится. Мы там проезжали пару раз, когда пытались срезать путь до сёл, — вспомнил я. — Ладно, тогда я буду готовиться к выходу. Задач у меня теперь навалом!

— Погоди, Алексей, я тут понял кое-что… — задержал меня дядя. — А как же ты будешь себе квартиру снимать, если у тебя за душой ни одного гроша? Все твои банковские счета теперь заморожены. А доход от патентов больше не приходит. Да и с заводом всё сложно. Он тоже Сеченову перешёл. Давай-ка я тебе одолжу…

— Не стоит, — покачал головой я. — Я спрятал в доме запас на такой случай. Ну… Не совсем на такой! Уж возвращаться из мёртвых я точно не планировал. Но деньги есть, на этот счёт можешь не переживать.

После разговора с родственниками я смыл с себя всю грязь, которой покрылся в Тёмном мире, затем нашёл потайной ящик за полками в библиотеке. Как раз там и хранились мои сбережения и трактат Асклепия. Оставлять в особняке я последние свои пожитки больше не решился. Всё закинул в сумку и направился к выходу из дома.

У дверей меня ждал Токс.

— Ж-жу! Ж-ж-еня! — заявил он.

— О-о! — удивился я. — Уже имя своё можешь произносить? Ты только при дяде этого не делай. Я не имею права рассказывать никому о том, кто ты такой на самом деле. Мы с тобой обсудим эту проблему после моего возвращения. Если кратко — я встретился с твоим братом. Отделал этого ублюдка самую малость.

— Ж-ждох?

— Что? Сдох? Нет, не сдох, к сожалению, — покачал головой я.

— Ж-жаль, — живо ответил Токс.

— Да я смотрю, ты даром времени не терял! — усмехнулся я. — Не переживай, о твоём брате мы ещё услышим. Найдём на него управу. Если он не найдёт нас первым.

Токс уполз в подвал. Видимо, хотел попрощаться с домом, к которому уже успел привыкнуть за последние полгода, а я вышел на улицу. Вечер ещё не наступил, но на улице начинало темнеть.

— Алексей! — нагнал меня Синицын уже через пару минут. — Фух, думал, не успею… — тяжело выдохнул он.

— А ты чего здесь делаешь? Мы же договорились встретиться завтра!

— Мою квартиру уже сдали другим людям. А арендодателю стало плохо с сердцем, когда я решил к нему заглянуть. Вот… Подумал, что имеет смысл снова с тобой обсудить дальнейший план действий. Похоже, нас в Хопёрске никто не ждал, — заявил Синицын.

— Было бы странно, если бы нас ждали, — развёл руками я. — Ты хоть арендодателя своего подлечил? Какой же из тебя герой Хопёрска будет, если ты человека одним своим присутствием прикончил?

— Да всё в порядке, я его восстановил, — отмахнулся Синицын. — Но дожидаться его пробуждения не стал. Пусть лучше думает, что ему всё приснилось.

— Справку о смерти свою нашёл? — поинтересовался я.

— Её в мой почтовый ящик какой-то умник засунул, — ответил Илья и показал мне документ с печатью амбулатории.

— Отлично, — кивнул я. — Значит, пойдём к Кораблёву вдвоём. Только надо как-то аккуратно ему о произошедшем сообщить. Всё-таки Ивану Сергеевичу уже за семьдесят. Думаю, он на наше появление может отреагировать так же, как и твой арендодатель.

До амбулатории мы с Ильёй добирались окольными путями. Лучше пока что лишний раз на глаза людям не показываться. Меня и раньше в лицо большинство жителей Хопёрска знали. А уж после того, что случилось месяц назад…

Как говорит одна из заповедей клятвы: «Не навреди». Вот поэтому лучше пока что граждан не тревожить.

Нам с Ильёй повезло, сторожа около амбулатории не было. Видимо, ушёл в госпиталь помогать грузить очередного тяжёлого пациента.

Однако не успели мы войти в здание, как произошло то, чего мы оба даже предположить не могли.

Одно из окон второго этажа разбилось вдребезги. Я почувствовал, как над моей головой резко возросла температура, затем схватил Синицына и отскочил вместе с ним назад. Прямо на то место, где мы только что стояли, приземлился Игорь Лебедев. Обе его руки пылали от очагов искрящихся магических огней.

— Какого чёрта⁈ — прокричал он. — Это что, чья-то шутка? Как это возмож…

На этом странности не закончились. Лебедев, к нашему удивлению, закатил глаза и рухнул на землю. А затем потерял сознание.

— Эм… — протянул Синицын. — И что это сейчас было?

— Лебедев! — послышался крик главного лекаря. Иван Сергеевич Кораблёв выбежал на крыльцо амбулатории. — Игорь Станиславович, что вы вообще творите? Вам ведь нельзя…

Кораблёв медленно поднял глаза с тела Игоря на нас.

— Спокойно, Иван Сергеевич, держите себя в руках, — попросил я. — Мы живы. Перед вами не…

Главный лекарь без лишних вопросов шарахнул по нам таким разрядом лекарской магии, что моя чаша заполнилась до отказа.

— Хм… — протянул он. — Значит, всё-таки не зомби. Ладно, обсудим позже. Хватайте Лебедева и тащите в мой кабинет. Попробую ещё раз… Я уж думал, что на этот раз точно всё получилось. Хорошо, что вы вернулись, Алексей Александрович. Работа ждёт!

Если я просто не понимал, что вообще происходит в амбулатории, то Синицын просто пускал слюну, наблюдая за этой картиной. Сначала Лебедев вылетел из окна, потом потерял сознание, а Кораблёв и вовсе не удивился нашему воскрешению.

Но клятва лекаря уже дала о себе знать. А это значит, что сначала нужно спасти Игоря, а уже потом думать о прочих деталях.

Мы с Синицыным протащили Лебедева на второй этаж, попутно пересеклись с Эдуардом Родниковым, который, увидев нас, чуть голову об косяк не разбил, а затем заперлись в кабинете главного лекаря.

— Вы правы, Иван Сергеевич, сложившуюся ситуацию будем обсуждать позже, — сказал я. — Что с Лебедевым?

— Помните, как он выжег Красногривовский лес? — спросил он. — Вот этот момент и стал причиной его заболевания, которым он страдает последние четыре недели.

— Заболевания? — переспросил Синицын.

— Его всё время лихорадит. Я помогаю ему время от времени, поддерживаю температуру на нужном уровне, но этого хватает максимум на восемь часов. Он проводит приём и снова теряет сознание, — объяснил Кораблёв. — Подозреваю, что всё дело в перегрузке магических каналов.

Точно… Любая стихия при усиленном её использовании начинает оказывать на организм мощнейшее давление. Такое было с Андреем Бахмутовым, когда тот перегрузился на войне, и его воздушная магия создала в лёгких мощный бронхоспазм, который местные лекари именуют аероспазмом.

То же самое случилось и с Леонидом Рокотовым. После схватки с Игорем он пережил эпилептический припадок, поскольку его собственное электричество нанесло удар по нервной системе.

Похоже, здесь подобная ситуация. Я читал о ней в трактате Асклепия.

— Пиротермия, — подытожил я. — В данный момент его тело горит изнутри. Какая у него температура?

— Прикоснитесь, господин Мечников, и сами всё узнаете, — сказал Кораблёв. — Только не советую держать руку рядом с Лебедевым слишком долго.

— Да я даже отсюда чувствую, как от него пышет! — воскликнул Синицын.

Мне хватило одного тычка пальцем в кожу Игоря, чтобы понять, до каких цифр разогрелось его тело.

Теперь понятно, почему Иван Сергеевич не использует термометр. Он попросту лопнет. Ведь там гораздо выше пятидесяти градусов. Возможно, отметка приближается к температуре кипения воды.

Если бы я только что попал в этот мир, у меня возникли вопросы, почему Игорь Лебедев ещё жив. Но теперь я примерно понимаю, как работает местная магия. Его клетки не восприимчивы к высоким температурам. Однако организм всё равно не может переносить длительную гипертермию. Только обычные люди начинают слабеть при тридцати семи градусах, а Игорь — при пятидесяти.

— Иван Сергеевич, вы хотите сказать, что Лебедев уже целый месяц борется с этой болезнью? — спросил я. — По какой методике вы его лечите?

— Я снижаю его температуру посредством расширения сосудов. Затем вливаю в него большие объёмы ледяной воды через ваш эндоскоп, — заявил он.

— Стоп! — перебил его я. — Всё это — паллиатив.

— Паллиа… Что? — нахмурился Кораблёв.

— Паллиатив. Вы облегчаете его состояние, но это лишь временная мера. Сейчас я попробую помочь ему на более глубинном уровне, — сказал я и приступил к лечению Лебедева.

— Вот! Вот теперь я точно не сомневаюсь, что передо мной — тот самый Алексей Мечников, — улыбнулся старик. — Так держать!

— А насчёт меня всё ещё сомневаетесь? — прошептал Синицын.

— Насчёт вас я всегда сомневался, Илья Андреевич, — хохотнул Кораблёв.

Я же тем временем проник в свой самый «любимый» орган. В ту часть головного мозга, которая управляет эндокринной системой и вегетативной нервной системой — двумя цепочками, регулирующими работу всех внутренних органов.

Другими словами, я забрался в гипоталамус. А там находится центр терморегуляции. Как раз то самое скопление нервных клеток, которое и приводит к повышению температуры тела при инфекциях.

Видимо, магия Лебедева сломала именно его.

Однако я хорошо знаком с нейрофизиологией, поскольку эта отрасль медицины всегда казалась мне жутко интересной. В итоге я запросто смог восстановить баланс электрических потенциалов в гипоталамусе, и уже через десять минут мы почувствовали, как наш естественный обогреватель в виде Игоря Лебедева начал охлаждаться.

— А чего он вообще на нас из окна выпрыгнул⁈ — воскликнул Синицын. — Совсем спятил, что ли?

— Я бы на вашем месте не стал так строго судить Лебедева, Илья Андреевич, — произнёс Кораблёв. — Вы не представляете, как он себя винил всё это время. Он считал, что в вашей «смерти» виноват только он. Ведь если бы ему не пришлось перенапрячь все свои магические ядра, он бы пошёл вслед за остальными и сжёг некроманта дотла ещё на подходе к дому.

— Это — неправда, — покачал головой я. — В силах Игоря мне никогда не приходилось сомневаться. Но если бы мы привели с собой пироманта, Чижиков бы сбежал. И мы бы продолжили жить в страхе перед очередной угрозой некротики.

— Кстати, вы так и не пояснили, что с вами случилось. Как я понимаю, вам удалось сбежать из Тёмного мира. Это для меня очевидно, — заключил Кораблёв. — Но раз сбежали вы, значит, мог сбежать и Чижиков, верно?

— Сбежал бы, если бы его не разорвали к чёртовой матери какие-то некротические псы, — ответил Синицын. — Нет больше Чижикова. Как говорится, клин клином вышибают. Этот болван мечтал открыть портал в мир некротики. В итоге некротика его же и убила.

Дверь в кабинет главного лекаря распахнулась. И в комнату вошёл Иван Михайлович Сеченов.

— Иван Сергеевич, к нам в госпиталь поступил тяжёлый пациент с… — начал Сеченов и резко замолчал. Я заметил, как побледнела его кожа. — … с подозрением на острую непроходимость кишечника…

Я решил, что медлить сейчас нельзя.

Рванул на Сеченова, вытолкнул его из кабинета в противоположную комнату. Там находилась смотровая, в которой время от времени спал Эдуард Родников. Я знал, что ключи от неё всегда находятся в двери.

Закинув Сеченова в смотровую, я запер дверь до того, как за нами увязались Кораблёв и Синицын.

— Приветствую, Иван, — произнёс я. — Думаю, нам с тобой стоит серьёзно поговорить.

— Алексей, не спеши с выводами… — попытался оправдаться он.

— Почему все мои патенты оказались у тебя⁈ — воскликнул я и вопреки клятве лекаря зажёг обратный виток.

Сеченов, судя по ярко-жёлтому сиянию вокруг его рук, сделал то же самое.