Мечников. Том 7. Расцвет медицины

Глава 10

— О-о, какая встреча! — увидев Владимира Мансурова, воскликнул я. — Мой старый коллега. Сколько лет, сколько зим… Я уж думал, что больше вас никогда не увижу.

— Хотел бы я надеяться на последнее, Мечников, но, к сожалению, судьба бывает жестока, — хмыкнул барон.

— Эм… Господа, уж простите, что ввязываюсь в ваш разговор, — решила не церемониться Светлана Бронникова. — Но в чём тут дело? Не совсем понимаю ваши полунамёки. Вы — старые друзья?

— Разумеется. Лучшие друзья! — заявил Мансуров.

Ага… Быстро же ты решил реабилитироваться. Видимо, побоялся, что перед коллегами из академии не стоит показывать наших настоящих взаимоотношений. Вот только уже слишком поздно.

— Да ну? Правда «лучшие»? — усмехнулся я. — Это с каких пор? Уж не с той ли самой дуэли?

Мансуров раздражённо прорычал и тут же закончил разговор. Решил пройти мимо меня, но я сразу же заметил, что барон зачем-то решил задеть меня своим плечом.

Ох, какой же это дешёвый способ показать свою доминантность… Я думал, что так поступают только простолюдины. Причём умственно отсталые. С подтверждённым диагнозом о слабоумии. А тут подобные выкрутасы выдаёт человек с титулом барона.

Печальное зрелище. Причём печальное вдвойне, поскольку его ждёт сюрприз. Обычно кроме меня никто не пользуется этим трюком. Видимо, ещё не все лекари поняли, как можно использовать их силу. Именно поэтому я был уверен, что этот ход сработает против Мансурова.

И не прогадал.

Усилил свой позвоночник лекарской магией, затем пустил ману в мышцы спины и плеча. В итоге Владимир Мансуров задел меня плечом и тут же отлетел в соседнюю стену.

Ещё бы! Я же сжал все мышцы левой половины тела до такого состояния, что к ним теперь даже прикоснуться невозможно. Каждая клетка — миоцит — сократилась в десятки раз.

Как только Владимир Мансуров шарахнулся виском о стену, Светлана не удержалась и всё-таки усмехнулась над неудачей барона. Хорошо ещё он себе голову не проломил, а то было бы совсем не смешно.

— Вы ещё смеете смеяться надо мной, Мечников? — потирая ушибленную голову, просипел Мансуров.

— Да что вы, как раз наоборот, — усмехнулся я и с сарказмом добавил: — Мне плакать хочется, Владимир. Горько смотреть, как позорится ваша семья. Особенно Виктория.

Кажется, я попал прямо в цель. Мансуров побагровел. Даже белки глаз налились кровью.

— Ох, как же ты пожалеешь об этом, Мечников, — удаляясь, пропыхтел он.

Больше вступать в открытую конфронтацию он не стал. Возможно, не захотел ещё больше позориться перед Бронниковой. Понимал, что я одолею его при любом раскладе. А после той дуэли, которая состоялась между нами ещё осенью, стало очевидно, у кого запас сил больше.

— Каков хам! — хмыкнула Светлана. — Ещё и на «ты» обращается. Хотя, как я поняла, вы совсем не друзья.

— Это мягко сказано, — усмехнулся я. — Вижу, вам тоже не больно-то нравится господин Мансуров?

— Ха! — усмехнулась она. — А кому вообще нравятся Мансуровы? Только коррупционерам, преступникам и последним подонкам. Так что… Уж простите, если это прозвучит слишком прямолинейно. Но для меня ваш конфликт с Мансуровым является ещё одной причиной проникнуться к вам доброжелательностью. Если бы вы оказались другом этой семьи, я была бы, мягко говоря, разочарована.

— Нет, что вы, Светлана! — рассмеялся я. — До статуса друзей мы точно никогда не дойдём. А вообще, впредь не извиняйтесь за прямолинейность. Я её очень ценю.

— Вот и отлично! — подытожила она. — Ну что? Пойдёмте в академию? Меня ждёт много работы. Я всё никак не могу собрать ваш эндоскоп. Вот уж действительно хитрая технология! Может, сможете заглянуть в мою мастерскую вечером? И мне, и студентам заодно покажете, как правильно собирать этот аппарат.

— Ого! — обрадовался я. — Ну, от этого предложения я отказаться точно не смогу, даже если появятся другие планы. Показать новому поколению, как создаются диагностические аппараты — этой мой долг. Как их создателя.

Я ещё даже не успел оказаться в самой академии, а меня уже захватил этот едва уловимый дух.

Дух преемственности. Передачи опыта от старых поколений новым. Хотя я и сам-то по меркам этого мира совсем ещё юнец. С окончания обучения в академии даже год ещё пройти не успел. Но ничего, возраст не имеет значения. Те же Сеченов и Павлов достигают больших результатов, хотя при этом они не больно-то старше меня.

Светлана Бронникова показала мне парк, который множеством троп соединял между собой наше жилое здание и все корпуса академии. Несколько дорог даже вели к губернскому госпиталю. Всё находилось, грубо говоря, на расстоянии вытянутой руки.

Очень удобно. Учитывая мою любовь к работе, я смогу возвращаться домой исключительно для сна. Правда, не стоит забывать, что в моей квартире ютятся ещё два жильца. Но с кормлением Токса проблем нет. Достаточно передавать ему излишки своей магической энергии. Этого достаточно. Он неплохо конвертирует её в реальные питательные вещества. Причём умудряется даже запас в своём теле делать. Именно благодаря этому я могу легко заряжаться от него в случае необходимости.

А вот с Доброхотом посложнее… Обычно он ест всё, что найдёт в холодильном коробе. Как показал опыт, домовой и месяцами может без пищи обходиться. Но я такого не допущу. По дороге домой надо закупиться запасом пищи для всей нашей троицы.

Всё-таки часто случается так, что я на работе растрачиваю всю магическую энергию. В таком случае Токс охотно восстанавливает силы за счёт употребления обычного мяса. Причём клещу нравится именно сырое.

Правда, трудно даже представить, что при этом испытывает душа Евгения Балашова. Ведь после смерти он стал не просто животным, а самым настоящим членистоногим! Не каждый может сохранить рассудок при таких трансформациях.

— Алексей, а вы не очень-то разговорчивы, — заметив мою задумчивость, заявила Светлана Бронникова. — Все гении такие?

— Не обращайте внимания, — коротко ответил я. — Мне удалось переехать только вчера вечером. Дел много накопилось, так что все мои мысли заняты бытом и предстоящей работой. В таком состоянии я редко бываю хорошим собеседником.

— Да нет, я ведь не осуждаю! — замахала руками она. — Как раз наоборот. Мне нравятся люди, которые говорят исключительно по делу.

— А по делу мы поговорим с вами часов через пять-шесть, — добравшись до здания академии, заключил я. — Сейчас мне нужно увидеться с ректором. Кстати… Не напомните, где он располагается?

— Ох… — поёжилась Светлана. — Как же я не люблю общаться с этим человеком. Не подумайте, я его очень уважаю, но… Иногда мне кажется, что он совершенно не понимает, как нужно налаживать контакт с людьми. Это если говорить мягко.

— А если жёстко?

— Он — невероятно жуткий! — тут же ответила она. — Аура как у некроманта. Хотя сам является обычным лекарем. Такой уж у него характер. Так что желаю вам удачи, Алексей Александрович. Вам на третий этаж, в самый конец левого крыла. Номер кабинета точно не помню… Но на нём должна висеть табличка: «Ефремов Константин Фёдорович».

— С такими точными данными явно не ошибусь, — улыбнулся я. — Тогда до встречи, Светлана. Дорогу до вашей мастерской я найду, как только закончу основную работу.

Светлана помахала мне рукой и бодрым шагом направилась в сторону своей мастерской. Уже сейчас я примерно прикинул, что она находится в отдельном здании на границе территории академии. Больше в том направлении, куда пошла Бронникова, зданий не было.

Но это и логично. Место производства аппаратов должно находиться в отдалении от лекарских корпусов. Всё-таки её место работы можно с натяжкой назвать чем-то вроде маленького завода. У меня хоть и не было возможности поближе осмотреть Светлану, но я заметил, в каком состоянии были её пальцы.

Такие редко встретишь у женщин. Особенно у представителей знати. Все ладони в мозолях. Суставы разбухли из-за постоянной работы, а кончики пальцев очерствели.

Видимо, она уже не один год трудится в этом направлении. Что ж, к ней определённо стоит заглянуть. Для девятнадцатого века такая, какая она, это настоящий феномен.

Войдя в главный холл лекарской академии, я почувствовал на себе десятки взглядов. Кажется, многие студенты начали меня узнавать. Поначалу они просто глазели, а потом я начал слышать в толпе свою фамилию.

«Мечников! Это же Мечников! Восстал из мёртвых!»

Этого следовало ожидать. Ещё не все видели свежую статью в имперской газете. А даже те, кто её видели, всё равно не могут не обращать внимания на человека, который за полгода стал легендой Саратовской губернии.

Я такой славы не желал. Так уж у меня устроено мышление. Мне бы свой завод, лабораторию, клинику — и всё. Чтобы никто не писал лишний раз обо мне в газетах, не просил автографы. Вся эта любовь к славе не про меня. Да если уж на то пошло, она и в клятву лекаря не входит.

Лечи, развивай науку, не вреди, некротику круши. Вот и всё.

Игнорируя шепотки студентов, я поднялся на третий этаж и прошёл до самого конца коридора. Светлана меня не обманула, кабинет Константина Ефремова действительно находился там. Что ж, настало время познакомиться с ректором, которого по какой-то причине все на дух не переваривают.

Я постучал в дверь, после чего вошёл внутрь.

— День добрый! — поприветствовал ректора я. — Меня зовут…

Я замолчал, когда осознал, что в кабинете никого, кроме меня, нет.

Видимо, ректор куда-то отошёл. Может, стоит подождать его снаружи? Хотя с какой стати я должен тереться в пыльном коридоре? Встреча была назначена именно на это время. Ничего не случится, если я спокойно подожду Ефремова в кресле для гостей.

Я прошёл в кабинет, расположился напротив стола ректора и погрузился в свои мысли. С ожиданием у меня проблем никогда не было. В моей голове мелькает столько идей и внутренних рассуждений, что заскучать наедине с собой я, как правило, не могу.

Вот только с момента, когда я зашёл в этот кабинет, меня не покидало предчувствие, что в этой комнате что-то не так.

Теперь я начал понимать, почему Светлана Бронникова и Александр Разумовский говорили, что ректор является очень отталкивающим человеком. Даже в его кабинете меня не покидало ощущение, что за мной кто-то наблюдает.

Будто где-то неподалёку находится незримый призрак.

Вот только некротики я не чувствую. Значит, тёмную магию никто на мне использовать не собирается. Хотя…

Тот же Денис Чижиков легко обходил моё чутьё. Он умел грамотно контролировать свои силы, а потому столетиями оставался незамеченным.

Именно поэтому я тут же активировал лекарский покров, чтобы расширить зону охвата своей нервной системы.

И не прогадал.

Прямо за моей спиной кто-то стоял. Живой человек. Лекарь. Без некротических способностей. И как же, интересно, это понимать? Ведь я его даже не увидел!

— Прошу прощения, Константин Фёдорович, может быть, вам не стоит прятаться за моей спиной? Меня это не пугает, но другого посетителя такое поведение могло бы и до инфаркта довести, — произнёс я.

— Грифон меня распотроши! — услышал я низкий голос позади. — А вы, Алексей Александрович, не лыком шиты. Чем я себя сдал?

Я заметил, как из-за моей спины появился грузный силуэт низкорослого мужчины. Он материализовался буквально из воздуха. То есть всё дело было не в моей невнимательности. Да, он скрывался в углу кабинета. Но я не увидел его сразу, потому что… Потому что он, чёрт подери, каким-то образом сделал себя невидимым!

Ефремов присел за свой стол и уставился на меня, ожидая ответа. Выглядел он, мягко говоря, специфично. Густые чёрные волосы с чёлкой, закрывающей весь лоб. Под очками скрываются глаза с заметной патологией.

Расходящееся косоглазие.

Правый глаз смотрит направо, левый — налево. И куда же на самом деле смотрит их владелец — попробуй пойми!

Константин Ефремов почесал густые чёрные усы, а затем повторил свой вопрос:

— Ну-с, слушаю! Каким образом вы меня обнаружили, господин Мечников? В чём дело? Язык проглотили? Учтите, этот вопрос является частью собеседования. Будете молчать — я могу вас и…

— Я почувствовал вашу ауру, — честно признался я. — Сразу понял, что за моей спиной стоит лекарь. Логично было предположить, что в кабинете ректора окажетесь именно вы. А теперь мой вопрос.

— А кто сказал вам, что вы имеете право задавать вопросы? — хмыкнул он.

— Потому что в случае, если меня что-то не устроит, я и сам не захочу у вас работать. На собеседовании тестируют не только будущего сотрудника, но и работодателя. Если вы не в курсе, — заявил я.

Надо сразу показать ему, что я не намерен прогибаться под его характер. То же самое я делал и с Кораблёвым, когда только приехал в Хопёрск. А Иван Сергеевич в тот момент вообще отказывался меня брать. Хоть в дальнейшем мы и прониклись друг к другу уважением, во многом это произошло исключительно благодаря моему напору.

Тем более теперь у меня гораздо больше козырей в рукавах. У меня есть опыт работы, я дважды герой Хопёрска. Первый раз это звание мне присвоили после схватки с Рокотовым, а во второй раз — после войны с некротикой Чижикова.

И это я ещё не учитываю количество своих изобретений.

В данном случае Ефремов — не тот, кто должен диктовать мне условия.

— Ух вы какой… — погрозил мне пальцем Константин Фёдорович. — А вы мне нравитесь! Я бы расстроился, если бы увидел на вашем месте занудного педанта. Вот это — по мне!

М-да, а ректор-то самую малость того… Мягко говоря, чересчур экспрессивный.

Что ж, а я этим воспользуюсь! Из любопытства.

— Но вы так и не ответили на вопрос, Константин Фёдорович, — улыбнувшись, произнёс я. — Каким образом вам удалось скрыться?

— Эх, а вот это — совсем скучный вопрос, — буркнул он. — Все студенты академии знают, как мне это удаётся. Только никому не удаётся это повторить. Тайны тут никакой нет. Я просто умею перестраивать структуру кожных покровов таким образом, чтобы она отражала свет и подстраивалась под окружающую среду. Ну… Знаете, может, слышали когда-нибудь про таких экзотических зверей, как хамелеоны! Я — большой любитель зоологии. Не только людьми занимаюсь, как вы уже догадались. Так что…

— Я понял, господин Ефремов, — перебил ректора я. — Так, давайте подытожим, каковы мои обязанности. Вы прислали мне письмо, но так толком и не объяснили, чем я должен заниматься в вашей академии.

— Для начала я хотел бы, чтобы вы прошли небольшой испытательный срок, — хитро улыбнулся он. — До старших курсов я вас пока допустить не могу, но… У нас есть группа третьекурсников, которые находятся на грани отчисления. Десять человек, которые явно решили забросить лекарское дело. Уж не знаю, в чём там проблема! Либо они решили устроить бунт против своих родителей, либо развлекаются таким образом. А, может, банально умом не блещут, — ректор покрутил указательным пальцем у виска. — Вот с ними вам и предстоит разобраться, Алексей Александрович.

Вот так повезло! А ведь мой предшественник был точно таким же разгильдяем. Вернулось в итоге всё это бумерангом, но только не к нему, а уже ко мне. Но это может оказаться весьма интересным опытом.

— Константин Фёдорович, чуть больше конкретики, — попросил я. — Допустим, я начну вести эту группу. А что конкретно вы ждёте от них и от меня? В чём цель этого испытательного срока?

— Отличный вопрос, господин Мечников! — воскликнул он. — Тут всё просто. Сейчас конец апреля. В середине мая уже наступят экзамены для отстающих. Если они их не сдадут, то их не допустят до государственных экзаменов, которые для всех студентов проходят в конце июня. Ваша задача — довести хотя бы шестерых студентов до конца.

— Другими словами, больше половины, — подытожил я.

— Всё верно. Вот только не питайте особых надежд. Постарайтесь. Быть может, у вас что-то получится. Но я в этом очень сильно сомневаюсь. Опыт подсказывает мне, что девять из десяти уйдут из академии. Причём вместе с вами.

О как! Так это вызов?

— То есть вы подразумеваете, что в случае неудачи я буду уволен? — уточнил я.

— Разумеется, — развёл руками Константин Ефремов. — А вы как думали? Шанс только один. На то и даётся испытательный срок. Работа в академии — это вам не шуточки!

Что-то здесь не так. Нутром чую, что есть в этих жёстких условиях какая-то причина. Мансуровы постарались? Или, может быть, Щеблетов?

Имеет смысл спросить напрямую. Ефремов создаёт впечатление человека, который не склонен уходить от вопросов. С такими людьми, как он, лучше разговаривать откровенно.

— Скажите честно, господин Ефремов, — положив руки на стол ректора, произнёс я, — а в чём кроется проблема? Вы ведь не просто так поставили мне столь жёсткие условия?

Глаза ректора вновь разъехались в разные стороны, и он тихо засмеялся. В этот момент я понял, что он и без магии чем-то напоминает хамелеона.

— О вас в последнее время ходит много новостей, Алексей Александрович. Я читал ваши статьи, пользовался вашими изобретениями, но… Так уж вышло, что мне хватило мозгов заказать выписку о вашей успеваемости. Санкт-Петербургская лекарская академия с радостью предоставила мне результаты всех ваших экзаменов. А я, если вы ещё не поняли, терпеть не могу таких, как вы.

Теперь всё встаёт на свои места. Мой предшественник учился исключительно на двойки. И лишь благодаря влиянию отца ему ставили тройки, лишь бы перевести на следующий курс. Кто бы мог подумать, что Ефремов запросит выписку.

— Я искренне не верю, что ленивые и бездарные студенты могут измениться. Именно поэтому я предоставляю вам возможность доказать, что я ошибаюсь, — сказал он. — Попробуйте переучить «Группу 3В». Если вам это удастся… Что ж, можете быть уверены — я позабочусь о том, чтобы вам дали учёную степень.

Интересный выходит расклад! Учёная степень — это то, что мне нужно. Да, Ефремов, конечно, считает меня конченым идиотом, но это — не проблема. Я смогу доказать ему обратное, когда начну преподавать в университете. Если хотя бы шесть человек из моей группы получат те знания, которыми я владел в прошлой жизни… Да они со временем смогут стать легендарными врачами!

Я ведь даже из пироманта сделал достойного врача. Значит, с лекарями должно быть несколько проще.

— В таком случае позвольте приступить к работе, — сказал я.

Ефремов, усмехнувшись, кивнул, затем протянул мне пару документов. Я подписал их и официально приступил к работе.

Группа «3В» ожидала меня в своей классной комнате. Благо их смогли всех собрать ради моего приезда. Сейчас посмотрим, что они из себя представляют.

Я вошёл в класс и… даже не успел представиться.

Девять человек окружили одного-единственного студента, который лежал на полу. И, как мне показалось, он совершенно не дышал.

А затем все учащиеся группы показали друг на друга пальцем и хором заявили:

— Это он его убил!