Мама для подкидышей, или Ненужная истинная дракона

Глава 30

Она целую секунду молчала, и за эту секунду у меня сердце успело оборваться. Убились. Поранились. Пропали! Набедокурили так, что проще будет переехать, чем разгрести последствия.

В тот момент, когда я мысленно перебирала пятидесятое несчастье, которое могло случиться, дверь дома Миры за моей спиной скрипнула, и звонкий голос воскликнул:

— Мама! — воскликнул Хью.

— Элис… — голос Рольфа звучал настороженно.

— Ты вернулся! — последний крик принадлежал Эми, которая рванула с крыльца навстречу лорду Мэлори.

Тот подхватил ее на руки и нахмурился. Я в это время считала детей. Раз, два, три — все на месте! Руки-ноги — четыре, шесть, восемь… Тоже все в порядке.

С души как будто упал огромным камень! С остальным справимся.

— Привет, малыш, — поцеловала я в лоб подошедшего Хью.

— Не называй меня так, фу! — тут же выкрутился из рук он.

Эх! Даже жалко, что я не застала Хью крохой, который пока еще терпит мамины поцелуи.

— Ну и что у тебя случилось, м? — спросил лорд Мэлори, исключительно серьезно глядя на Эми.

Та, продолжая сидеть у него на руках, засмущалась и спрятала лицо у него на плече. С ума сойти. Впервые вижу, чтобы эта девочка к кому-то так бесстыже липла. И что она в нем нашла? Тоже не укралась от фирменного обаяния лорда Мэлори?

Я нашла глазами Рольфа: тот как всегда был серьезным, а светлые волосы стараниями Миры были неровно местами подрезаны, чтобы не лезли в глаза. Что ж. Презрение Миры к стандартам красоты давно известно.

— Пойдем в дом, — сказала я и тут же пожалела об этом.

Сейчас Мира начнет меня отчитывать — как это я смею приглашать ее в ее же дом⁈

Но старуха неожиданно просто кивнула.

Плохо дело.

Обогнув меня, она направилась вперед, тяжело подволакивая правую ногу. С каких пор она снова начала хромать?.. Заходя в дом, Мира поправила одну из веток, которую она прибила к дверному косяку — чтобы защититься от незваных гостей.

— Воду греться поставь. Чай будем пить.

Кивнув, я подошла к плите, открыла дверцу и растерянно оглянулась на Миру.

— Артефакт потух. Ты не могла бы…

— Да когда ж ты уже научишься, безрукая! — привычно вспыхнула Мира.

Хромая, подошла к плите, дотронулась до лежащего под нагревающейся поверхностью булыжника — и тот занялся пламенем.

— Однако, — прокомментировал лорд Мэлори.

Я отлично понимала его удивление. Мира управлялась с магией так, как не каждый столичный артефактор сможет. Например, еще от служанок в доме лорда Мэлори я узнала, что обычно камень-артефакт внутри плиты горел постоянно и, если он тух, приходилось вызывать мастера. «Перезагрузка» стоила недешево.

То же самое касалось световых артефактов — и любых других. Заключить часть магии в камень, структурировать ее таким образом, чтобы она работала предсказуемо и стабильно, было невероятно сложно, потому артефакты в этом мире в основном были простыми: согревающими, охлаждающими, световыми… Все, что сложнее, к примеру, артефакт для определения ядов, который должен был распознавать десятки опасных веществ, стоило баснословных денег.

Мира сложное устройство магии игнорировала так же, как и нормы вежливости. Например, то самое зеркало для связи, аналог скайпа, который в столице у меня оторвали с руками, она изготовила минут за пять. Это было даже как-то неприлично.

— Садитесь, в ногах правды нет. Давайте, или за стол, или на х…

— Мира, здесь же дети!

— А не должны быть! Я одна живу, ты помнишь про это вообще? Зачем притащились сюда?

Брови лорда Мэлори с каждым ее словом ползли все выше.

— Мира, я все-таки герцог.

— И что мне с того?

— Ты не собираешься меня бояться?

Мира неожиданно нахмурилась вместо того, чтобы нахамить.

— Думаешь, мне осталось, что терять? — Она тяжело подошла к столу и опустилась на стул. — Садитесь, хватит стоять.

Подойдя к Рольфу, я погладила его по голове.

— Поиграйте наверху пока?

Тот бросил мрачный взгляд на лорда Мэлори и не сдвинулся с места. Карие глаза прищурились, и я вздохнула.

— Нет, тебе не придется возвращаться в школу.

— Правда?

— Правда. Идите наверх.

Говоря это, я старалась не смотреть на лорда Мэлори, но все равно заметила, что он вздрогнул.

— Но я выучил новый трюк, — вступил Хью, впившись в меня возмущенным взглядом. — Я должен тебе показать! Я теперь умею превращать палку в деревянный шар.

— Неплохо, — отреагировал лорд Мэлори. — Покажешь?

Хью тут же насупился и замолчал, настороженно глядя на него, как будто только что увидел.

Чужих он иногда все еще боялся.

— Она тебя тоже хочет! — радостно объявила Эми, и я закашлялась.

— Что ты говоришь?

— Его это волнует, а я точно знаю, что да! — обернулась ко мне она. — Но не знаю, что это значит. В смысле — хочешь дружить, да?

— Да… именно это. Эми, слезь с рук лорда Мэлори — и идите поиграйте наверху.

— Давай, иди, — повторил лорд Мэлори, опуская ее на пол. Многозначительно ухмыльнулся.

Еще какое-то время ушло на споры, а потом мы наконец остались на первом этаже одни. Я залила листья шалфея закипевшей водой и вытащила из шкафа три кружки.

— Мира, что случилось? — спросила я, садясь напротив нее.

И оказалась совсем рядом с лордом Мэлори, так что чувствовала его тепло и запах. Наваждение какое-то.

— С чего ты взяла, что что-то случилось? Что я, за тремя постелыгами не присмотрю?

— Мира, на тебе лица нет. И Эми мне сегодня рассказала…

— Рассказала-таки, — проскрипела Мира и сделала большой глоток шалфеевого отвара.

То, что он пока еще слишком горячий, так что даже кружку в руках держать невозможно, ее не слишком волновало.

— Что там на самом деле произошло? Она мне рассказала только про какую-то драку из-за того, что меня обозвали шлюхой.

— О! — хохотнула Мира. — Драка была знатная! А что ты хотела, дорогая? С такой-то матерью…

— Мира, не надо, — осадила я.

Конечно, маму Элис я ни разу не видела, но слушать оскорбления в ее сторону я была не намерена.

Эту историю я знала целиком благодаря Мире, хотя мне все еще казалось, что в ней слишком много белых пятен.

Элис родилась в семье гончара и была, мягко говоря, не слишком умной, хотя и доброй. Видимо, поэтому ее ласково называли «дурочкой Элис», а не грубо вроде «идиотка». Шутки шутками, но злило меня это неимоверно.

По тем воспоминаниям, которые мне достались, обрывкам чувств и мыслей, Элис вовсе не показалась мне сумасшедшей или слабоумной — так что я полагала, что девочку просто затравили. А почему нет? Мама — приблудилась откуда-то с соседней деревни, отец — пускай и гончар, да только с руками проблемы, а где это видано, чтобы у гончара ладони тряслись? Это курам на смех, а не гончар!

Слушая рассказ Миры, я решила, что отец Элис, судя по всему, болел артритом, а потому не мог толком работать. Это объясняло то, почему семья жила небогато.

А Элис… Дети бывают очень жестокими. Она, видимо, была удачной мишенью.

Безответная Дурочка Элис.

От этого сжимались кулаки, хотелось изменить что-то — чтобы оказаться в этом мире пораньше и ее защитить. И от этого, и от того, что случится потом.

Когда Элис исполнилось семнадцать, ее родители умерли — а она осталась одна с двумя младенцами на руках.

«Мамка-то Элис с отцом — любили друг друга, — посмеивалась Мира. — Активно так! И вон че, аж троих налюбили! А ты глаза-то не отводи, ишь, целка выискалась! В браке-то — оно завсегда хорошо. А уж если по любви, как у них — так и вовсе святое дело».

Я тогда едва не подавилась чаем. Открыла рот — и тут же закрыла.

Крутила в руках кружку и думала о том, что у Элис — ямочка на подбородке. А у Хью и Эми ее нет.

Я не была генетиком и могла только предполагать — но разве это не указывало на то, что родители у них… разные?

Но кто был отцом малышей, если родители Элис, по словам Миры, друг друга любили?

От чего вдруг умер отец?.. Мать ушла во время тяжелых родов, а вот отец, который скончался месяцев за год (или за месяцев девять до этого, я не знала деталей) — это уже интересное совпадение…

Как бы то ни было, слухи по деревне ходили самые разные, и в итоге кумушки решили, что Элис сама нагуляла малышей, а мать просто хотела прикрыть ее позор. Эта версия и стала «официальной».

Элис, оставшись одна, заботилась о детях, как о своих. Она была тихой, перебивалась случайными заработками, а потом вдруг сорвалась с места, продала дом — и увезла обоих детей в столицу.

Там-то мы с ней и встретились.

В этой истории было полно странностей, как будто важных упущенных деталей в наполовину собранном пазле, но я, как ни старалась, не могла собрать общую картину.

Да и… разве это имеет значение, положа руку на сердце? Старая история, а у меня полно дел поважнее.

— Так что произошло с детьми? — нарушил молчание лорд Мэлори.

Мира вздохнула.

— Да ничего с ними не произошло, кроме того, что Эми начала ляпать направо и налево предсказания.

— Предсказания? — поднял бровь лорд Мэлори. — Это шутка?

— Не делай вид, что не знаешь о таком даре. — Мира прищурилась, сканируя его взглядом водянистых серых глаз. — Больно тебе? Как нерв оторванный. Хотя мог бы… Ой, как ты мог бы… А твоя истинная знает, кто ты, какая в тебе кровь там и…

— Достаточно, — перебил лорд Мэлори и прищурился. — Я и не знал, что у вас дар ясновидения, Мира.

Ясновидения? Это… что-то связанное с хрустальными шарами⁈

— У меня не ясновидение, а херня на масле, — рявкнула Мира. — Так, фокусничаю. А вот у девчушки, Эми… У нее — да. Но она ж как молодое вино бродит пока, не соображает ничего. Мне ж не надо тебе объяснять, что такое ребенок с редким даром?

Я увидела краем глаза, как лорд Мэлори побледнел.

— Мира, — сглотнула я. — Кто-то что-то понял? О том, что Эми — не просто болтает?

— А пес его знает! Но… Да конем оно все трахнись, я внуков уже теряла, тогда тоже дело к осени шло, как и сейчас. Еще раз — не хочу!

Мира в самом деле назвала детей внуками?.. Но это сейчас волновало меня в последнюю очередь. Значит, я не ошиблась. Те игрушки в комнате, фарфоровая кукла с длинными ресницами и деревянная раскачивающаяся лошадка. Брошенные вещи, потому что их обладатели… Что случилось с ними? Я ничего не знала о семье Миры кроме того, что все погибли. А как, когда и почему…

Слишком много странных смертей для одной деревни.

— Эми в опасности? — Я до боли сжала пальцами стол. — Ты что-то…

Мира качнула головой.

— Ничего я не «что-то». Если бы я «что-то», я бы так спокойно не сидела. Староста там терся. Не доверяю я этому слизняку.

Я сглотнула. Что же делать? В столице опасно, здесь… Тоже опасно? Или… или нет?

Мало ли дети болтают, в конце концов? А дар Эми такой редкий, что даже лорд Мэлори удивился. Кто вообще воспринимает слова маленькой девочки всерьез? Допустим, что-то слышал староста — но до старосты даже мне было временами сложно докричаться, а я взрослая женщина.

Одно я знала абсолютно точно: от детей я в столицу не уеду. Расшибусь в лепешку, пойду на любые условия лорда Мэлори, лишь бы он помог сохранить магазин, который обеспечивает меня и детей.

Я как угодно вывернусь, но сделаю так, чтобы у них — всех троих — было будущее.

— Мы забираем детей в столицу, — хлопнул ладонью по столу лорд Мэлори. — Мира, вы тоже отправляетесь с нами.

— Не командуй мной!

— Я герцог.

— Хренерцог!

Лорд Мэлори фыркнул, а потом расхохотался.

Мира в итоге, конечно, с места не сдвинулась.

А вот дети от полета на драконе были в полном восторге. Я его, к слову, не разделяла. Хотя удобно! И быстро! Как только потоки ветра от взмахов огромных крыльев крыши не сдувают с домов…

Магия, не иначе.

В этот раз я набралась храбрости и встретилась с огромной зверюгой взглядами, пока та, зависнув в воздухе, высаживала нас во дворе симпатичного столичного особняка из красного кирпича. Не дома лорда Мэлори, а другого. Видимо, того самого, который он грозился снять.

Зверюга размером с самолет исключительно аккуратно лизнула мне плечо кончиком раздвоенного языка, пока я ее разглядывала.

Ужас. Точно — сожрет. Вот, уже моет перед едой.

— А я говорила! — радостно вопила Эми, оказавшись на земле. — Я говорила, что он тебя увезет! — Она поманила меня пальцем и шепотом сказала: — Ему снится чулан. Постоянно. Там темно и холодно. Почему ему такое снится? А почему ему больно? Он как будто от всего отрезан, это грустно, ему нужна семья!

— Ему нужен ужин, — произнес лорд Мэлори, в своей обычной форме спрыгивая на дорожку из серой плитки. — Идемте. Он уже нас ждет.

Вот только лорд Мэлори не учел, что даже у непогрешимой экономки мисс Палмер бывают промахи. В доме, который она арендовала для лорда Мэлори, не было согревающих воду артефактов, огненных артефактов и тем более никто не ждал нас там с едой.

Да и сам дом, мягко говоря, был далеко не уровня герцога. Меня это волновало мало, а вот лорда Мэлори… Даже у меня хватило ума не стоять на его пути, когда он, бросив «скоро вернусь» направился отрывать головы провинившимся.

Пытаясь в очередной раз разобраться с тем, что я творю и объясняя детям, как обстоят дела, я только к вечеру поняла кое-что важное.

Спальни здесь — две. Дом отлично подходит для семьи с детьми. Такой, где родители спят вместе.

Так что детских кроватей было две, потесниться будет несложно.

А вот кровать для взрослых — была одна.

— Тогда спи на полу, — бросил лорд Мэлори, не отвлекаясь от каких-то бумаг, которые читал. — Или на софе внизу.

— Она в метр длиной! Ты мужчина, ты должен уступить мне кровать и спать на полу сам! Или на софе.

— Еще чего. Никому я ничего не должен. Но с удовольствием посплю один. А ты поступай как знаешь. Не могу указывать тебе, что делать, ты этого не любишь.

Я задохнулась от возмущения. Как, как он умудрялся настолько сильно меня разозлить, хотя я вообще должна думать о другом⁈ О безопасности детей, о магазине, о расследовании, в конце концов, раз уж я тут играю в детектива!

И черта с два я ему уступлю кровать!

Еще и одеяло у него отберу, когда уснет. Это теперь дело принципа.

Лорд Седрик Мэлори

— Я не собираюсь спать с тобой в одной кровати! — возмущалась Элис, стоя у меня над душой.

В кабинете. Я специально дал указания мисс Палмер, чтобы дом, который для меня найдут, имел кабинет, потому что нуждался в пространстве для работы.

И в этом пространстве я не терпел шума и хамства.

Но Элис стояла напротив стола и ругалась на меня уже битый час. Я старательно сохранял спокойное выражение лица, хотя хотелось впиться пальцами в ее шею.

А дракону у меня внутри хотелось по-кошачьи — ну, или по-драконьи, — мурлыкать.

До этого момента я вообще не знал, что мой дракон может мурлыкать! Но, получив в свои лапы драгоценную истинную, он именно что замурлыкал. Конечно, для непосвященного слушателя это было похоже на устрашающее рычание, но я-то знал правду.

Большим испытанием было заставить его скрыться, а не наматывать бесконечные круги вокруг истинной, вдыхать ее запах, урчать, беречь и заниматься прочей ерундой.

Вспоминать об этом было забавно, но… будучи в драконьей форме я кое-что почувствовал. В Элис. Что-то странное. Не магию рода Мэлори и не то, что дети, которых она называет своими, на самом деле не ее.

Что-то… там было что-то еще. Что-то, что отличало Элис от той девочки, что я увидел в борделе. Что-то… от нее пахло… не так. Человеческим обонянием это невозможно почувствовать, но Элис пахла… странно.

Я терпеть не мог ложь, а Элис что-то от меня скрывала — что-то важное.

Меня это злило, а дракон все равно влюбленно вился и вокруг нее, и вокруг детей, и вокруг Рольфа тоже, потому что всех почему-то решил считать своими.

Это злило меня только больше. Я его совершенно не контролировал.

— Не уступлю я тебе кровать! — припечатала Элис.

— Ты правда думаешь, что меня это напугает? — поднял я взгляд от документов.

В голос прокрались мурлыкающие нотки, и я досадливо дернул головой. Сейчас было не время замечать, какая она красивая, как растрепались рыжие волосы, как горит взгляд. Взгляд — был самым привлекательным в ней.

И в этом тоже было что-то неправильное.

— Освободи мой кабинет.

— Но…

— Живо!

Мне нужно было о многом подумать. В том числе о том, что написано в бумагах, где Грег крайней дотошно изложил итоги беседы с Джеком.

И они мне не нравились даже сильнее всего остального. Потому что… Чтоб тебя, Элис. Чтоб тебя. Что еще ты от меня скрываешь?

Элис

— Спокойной ночи, — улыбнулась я. — Завтра пойдем гулять по столице.

— Мам, ты странная, — сказал Хью.

Они с Рольфом уместились в одной кровати, оставив Эми вторую — маленькие джентльмены.

Если бы сердце чуть меньше обливалось кровью из-за тревоги за них — я бы могла умилиться этому с чистой совестью.

— Что ты имеешь в виду? — спросила я.

— У тебя лицо, как будто ты хочешь кого-то убить.

— Нет!

— Да, — подтвердил Рольф.

Вот ведь… внимательные какие.

— Это не имеет к вам отношения.

Просто лорд Мэлори — самодовольный болван.

— До завтра, — улыбнулась я, закрывая дверь.

Оставлять детей на ночь одних было непривычно: у Миры мы все вповалку спали на застеленной старыми одеялами и перинами печи.

Еще более непривычно было уходить, чтобы лечь в одну кровать (не собираюсь я отступать) с лордом Мэлори.

Было в этом что-то от идиллического американского фильма: в моей-то жизни таких картинок счастливой семейной жизни не случалось, так что сравнивать я могла только с тем, что видела на экране.

Правда, слегка нарушало идиллию то, что лорда Мэлори хотелось прибить. Почему он вдруг с цепи сорвался?

Размышляя о том, что происходит и к чему все идет, я направилась на кухню. Дверь была закрыта — старый замок, похоже, захлопнулся сам собой, — потому открыть ее получилось только с третьей попытки.

Оказавшись наконец на кухне, я замерла.

Черт.

Иди… идиотка. Или нет?

Воюя с замком, я как-то не учла, что планировка дома была очень странной.

«Он старый, — пояснил лорд Мэлори в ответ на мой вопрос. — Так что планировка тоже старая. Я убью мисс Палмер. Имей в виду, мы здесь временно».

Старая планировка означала, что кухня и ванная были совмещены. Буквально.

В углу кухни стояла огороженная шторкой ванна.

Но лорд Мэлори шторку проигнорировал, когда решил помыться. Разумеется, зачем шторка, если он закрыл дверь на замок, который я случайно выломала.

Что ж.

За свою настойчивость я была вознаграждена зрелищем обнаженного лорда Мэлори, который как раз выбирался из ванны. Он стоял спиной к двери, вслепую тянулся за полотенцем, которое повесил на спинку стула, рядом с одеждой.

Из чего можно было сделать вывод, что полотенце на плечах лорда Мэлори не было.

И на бедрах тоже.

Ни на каких частях тела.

И одежды тоже не было. Естественно, она ведь лежала на стуле.

Лорд Мэлори был голым, смуглая кожа, влажная из-за воды, поблескивала в свете закрепленных на люстре камней-артефактов.

Стройные поджарые бедра, сильные ступни, напряженные икры, — я делала все, даже пялилась на его задницу, лишь бы не смотреть на плечи и спину.

Потому что там было слишком много шрамов, оставленных как будто кнутом или плетью. Они были старые, белесые, но довольно четкие.

Выглядело жутко, страшно было даже подумать, как больно было получать такие раны. И мне почему-то было физически было больно это видеть. Как будто я могла… могла почувствовать. То, через что он прошел. Я поморщилась. Опять наша связь? Проклятие.

— Ты все-таки решила застать меня голым.

А?

Мысли путались. Во-первых, из-за шрамов лорда Мэлори. Во-вторых, из-за того, что он был голым. И красивым.

Или последовательность была обратной?

Не дожидаясь ответа, лорд Мэлори наконец выбрался из ванной и, обойдя меня по широкой дуге, закрыл дверь на замок. Сходил за стулом и для надежности подпер ее и стулом тоже.

Его ступни оставляли на выложенном красным кирпичом полу влажные следы.

Пока он ходил туда-сюда, я успела заметить, что у него есть не только внушительный пресс (и еще кое-что в его теле можно описать как «внушительное»), но и шрамы на груди и животе.

— Удачно, что ты зашла, я как раз собирался тебя искать. Видишь ли, Элис… Сегодня я получил запись допроса вашего Джека, помощника мадам Розы — сказал лорд Мэлори, подойдя ко мне вплотную. — И у меня появились к тебе вопросы.

— Вопросы? — сглотнула я.

— Мои глаза выше. Впрочем, можешь продолжать смотреть.

— А ты не хочешь одеться?

— А тебя разве что-то смущает? — ухмыльнулся лорд Мэлори. — Не ты ли говорила, что совершенно во мне не заинтересована?

Он шагнул ближе, и я попятилась. Потом еще попятилась. И еще.

И так до тех пор, пока он не затолкал меня в угол между шкафом и стулом, подпирающим дверь.

— Ну так как, Элис. Ответишь на мои вопросы? Или займемся чем-нибудь другим?

Лорд Мэлори наклонился, так что его губы оказались очень близко к моим. Руками он уперся в стену и в дверь — с обеих сторон от моей головы.

— В-в-вопросы?

Я вдруг поняла, что колени у меня подкосились, а тело бросило в жар.