Мама для подкидышей, или Ненужная истинная дракона

Глава 22

Одета она была так, что я не сразу разглядел платье: какого-то телесного цвета, струящееся. Можно подумать, что Кэти стоит голая и запуталась в какой-нибудь паутине.

— Седрик, я так волновалась за тебя!

Всхлипнув, она бросилась мне на шею, цветочный запах духов ударил в нос и я откашлялся.

— Дорогая Кэти, ты ведь знаешь, что на драконов не действуют приворотные зелья?

Они вообще ни на кого не действуют, особенно те, которые подливают в духи для якобы «разжигания страсти». Хотя я допускал, что некоторые мужчины могли согласится на это самое разжигание, лишь бы их перестали травить этим запахом. Но себя я все-таки считал достаточно стойким, чтобы выдержать осаду.

— Я беспокоилась! — вспыхнула Кэти. — Ты… Говорили, что ты умер!

— Не дождетесь, — ответил я старой житейской мудростью, хотя и чувствовал себя так, как будто подошел опасно близко к тому краю, за которым только свет и никаких больше проблем.

Ощущение было такое, что центр всех моих жил намотали на кулак и неспешно вытягивают из тела. Это была даже не боль, а какой-то новый ее уровень, к которому я пока не привык.

Мне срочно нужно к истинной. Даже если не сработает — будет хотя бы приятно.

Ну, или мне еще раз прилетит палкой, отвлекусь.

Я все никак не мог взять в толк, почему если в первую встречу в том самом борделе Элис меня привлекла, как привлекает красивый и хрупкий цветок, то сейчас меня тянуло к ней так сильно, как будто я был алкоголиком, а она — бочкой спасительного эля.

Даже сердце билось чаще, когда я о ней думал, а я вообще давно уже сомневался в том, что оно у меня есть.

В любом случае…

— Так что ты здесь делаешь, Кэти?

— Я не… — Ее щеки трогательно заалели, она стрельнула глазами в охранника, который старательно сливался со стеной. — Седрик, милый, мы можем поговорить где-то еще?

Кэти, вряд ли ты сообщишь мне что-то о том, кто похищает с улиц детей, — так зачем мне с тобой разговаривать?

— Ну пойдем, — хмыкнул я.

А вдруг?

Стражник разочарованно вздохнул и скользнул по фигуре Кэти жадным запоминающим взглядом. Особенно по ее нижней части.

Нужно будет его заменить, пускай отвлекается на баб где-то, где внимательность не так важна. На границе, например.

Кэти, пока мы поднимались по лестнице, дотронулась до моего локтя, и дракон внутри буквально вспыхнул, желая вынырнуть наружу и порвать ее на мелкие клочки. Одновременно я почувствовал чисто звериную обиду, как собаки обижаются на того, кто причинил вред их любимому хозяину.

И снова — не замечал я раньше за своим драконом… вот этого.

— О чем ты хотела поговорить? — спросил я, усаживаясь за стол и кивая Кэти на стул напротив.

Она села и тут же наклонилась вперед. Мне открылся впечатляющий вид на ее грудь.

— Седрик… Я… Я так волновалась, пока тебя не было… Я… передумала столько всего. Может…

Она потянулась к моей руке — и я отодвинулся.

— У нас был уговор, Кэти. Я содержал тебя и твоих многочисленных родственников. Кажется. Меня не волнует, как ты тратила мои деньги, это твое дело. Но свою часть я выполнил.

На глаза Кэти навернулись слезы.

— Как ты… как ты можешь называть это… уговором, если я…

— Это был буквально уговор, Кэти. Мы договорились. С меня — деньги. С тебя — все остальное. Неужели ты забыла или сумма в пять тысяч золотых в год, которую ты назначила, мне приснилась?

Кэти, хоть и происходила из достаточно древнего рода Рихтеров, была бедна, как храмовая моль, да еще и не одарена ни каплей магии. Ее семья ютилась в старинном (читай — нуждающемся в ремонте) замке где-то в провинции, а Кэти, как только ей исполнилось семнадцать, в сопровождении полуслепой тетки приехала ко двору, как и полагает юной аристократке.

Но выгодный брак ей не светил. Нет, разумеется, за такой красавицей выстраивались очереди из желающих жениться. Но большинство кандидатов были такими же, как и она сама, хоть и пылко влюбленными.

Но Кэти хотела чего-то большего. Кэти хотела стать супругой дракона.

Она хотела денег и положения в обществе — я был готов дать ей только первое в обмен на то, что матримониально настроенные кумушки наконец успокоятся и увидят рядом со мной «потенциальную невесту». А Кэти была достаточно зубастой, чтобы отпугивать от меня остальных. К тому же достаточно привлекательной и не стыдливой в постели. Наше сотрудничество было приятным для обоих, но, к сожалению, плохо закончилось.

— Но… Седрик… Мы были семьей. Мы…

— Нет, мы не были.

— Мы собирались пожениться! Мы жили вместе!

По щекам Кэти полились слезы. Надо же! Как натурально выглядит. Ей бы в театр.

— Ты закончила? — Я встал. — У меня много дел.

— Как ты можешь! — взвизгнула она, вскаивая и упираясь руками в стол. — Бросить меня ради какой-то девки, беспородной дворняги, ради…

— Не смей, — предупредительно рыкнул я.

— Посмею! Ты… Да она шлюха!

Я сжал зубы, и Кэти попятилась.

Должно быть, через мои черты лица снова выглянул дракон. Такое бывало иногда, в такие моменты черты лица искажались, воздух тяжелел от разлившейся магии. Гидеон утверждал, что от меня «хочется под стол спрятаться».

— А ты — нет, дорогая Кэти? — уронил я.

— Я люблю тебя!

Ты любишь деньги.

— Именно поэтому, — сдерживать рычание уже не получалось, — ты каждый раз науськивала охрану, чтобы ты прогоняли Элис от дверей особняка.

— Седрик…

Она попятилась — и правильно сделала.

Я и так еле сдерживался, чтобы ее не прибить.

— Именно поэтому, когда Элис оказалась здесь, ты приказала своим людям ее убить!

— Я этого не делала!

— Не ври мне!

— Седрик!

Я замер, пытаясь успокоиться. У меня не было ни малейшего желания разбираться с Кэти или отскребать ее от стены. Полно было дел поважнее.

Вытащить, мать его, Элис из той задницы, куда она забралась, чтобы была на виду.

— Я не выношу вранье, — тихо проговорил я.

Кэти могла сколько угодно обвинять меня в бессердечии, но в одном она не смогла бы меня упрекнуть: я ей никогда не врал и не обещал ничего.

— Убирайся отсюда, Кэти, И, если я еще раз увижу тебя рядом со школой, рядом со мной или рядом с Элис — пеняй на себя. Вон.

Воздух против моей воли пошел рябью, Кэти ойкнула и вымелась за дверь. Не успел я перевести дух, как дверь снова открылась — и я увидел ее искаженное злостью и плачем лицо.

— Ты чудовище! — выпалила Кэти.

— Скажи мне то, чего я не знаю.

— Правду говорят, что твоя мать нагуляла тебя от самого демона! Выродок! Да в тебе ничего человеческого нет, лорд Бастард! И знаешь что? Я даже сочувствую Элис!

— Бедняжка. Вот видишь, как хорошо, что тебе не придется иметь дело с такой тварью.

— Я думала… — всхлипнула Кэти. — Что когда-нибудь… Ты… Да ты любишь только себя! И этих своих бродяжек! Ты даже эту свою истинную не любишь, тебе просто нужно ею обладать — и все. Ты… Ты будешь ее ломать так же, как меня — и в конце концов сломаешь.

Она хлопнула дверью, и я хмыкнул. Полюблю — не полюблю. Какая разница?

Элис будет моей — и точка.

Некоторое время я приходил в себя, глядя вниз, на стол, а затем дверь осторожно открылась.

— Криков — на всю школу, — проворчал Гидеон. — Все живы? Почему здесь бегает полуголая Кэти и плачет? Седрик? Ты в порядке?

Я тряхнул головой и посмотрел вверх.

— Присмотри за школой пару дней — я поеду за Элис. Привезу ее сюда.

Гидеон поднял брови.

— Ты хочешь привезти ее сюда? — он хмыкнул. — Ее — сюда? При том, что она отказалась ехать добровольно?

— Да, а что?

— Ничего. Удачи! Она тебе понадобится.

Выражение лица у него было донельзя ехидным.

Элис

Утро застало меня в хорошем настроении. Даже в отличном.

От лорда Мэлори вот уже несколько дней как не было никаких вестей. Одно это заставляло душу петь и радоваться. Интересно, чем он занят? Ищет способы заставить его истинную, Элис, выйти за него замуж или просто запереть ее в особняке? Ну, пускай ищет.

Хотелось бы, конечно, построить вокруг дома забор, а еще лучше — поставить магический щит, но увы: пока это было выше моих сил. Оставалось надеяться только на то, что краденая магия меня не подведет, как не подводила до этого. Как говорится, если вам дорога ваша магия — следите за ней получше. Можете даже хранить в сберегательных кассах…

— А тот дядя еще вернется? — спросила вдруг Эми.

Мы с ней остались вдвоем, пока Мира повела мальчишек к колодцу.

— Дядя? — Я взяла со стола тарелку с остатками каши, которую не доел Рольф. Хороший знак: значит, после голодных времен наконец начинает наедаться.

— Ну тот, хороший, — ответила Эми, притягивая к себе Ушастика.

Кот сдавленно мявкнул, но согласился сидеть у нее на руках, надеясь утащить со стола вкусные творожные крошки.

— Хороший… — Я задумалась. — Гидеон? Ты про того мужчину со светлыми волосами, да?

Он, может, и правда был неплох: даже Рольфу он нравился, а этот мальчишка был подозрительнее ветерана военной разведки.

— Нет, второй! Высокий. Который хотел увезти тебя в столицу. А мы поедем в столицу опять, да? Мне там не нравилось, там воняло и постоянно было темно! И Ушастику тоже не понравится!

— Мы не поедем в столицу, — успокоила я.

Надеюсь.

Опустив взгляд, я уставилась на свое закрытое повязкой запястье. В том, что касается отношений с драконом я совершенно не ассоциировала себя с Элис. Его влекло к ней. Из-за метки или из-за красоты — может, из-за всего сразу.

Но причем здесь я? Я незванная гостья в этом теле. Элис, пожертвовав собой, дала мне одну задачу: заботиться о ее детях. А о том, какая буря эмоций поднимается внутри из-за лорда Мэлори, — и вовсе лучше забыть.

Слишком больно будет… потом.

— Тогда ладно, — кивнула Эми. — А тот мужчина все равно хороший. Только ему все время больно.

Я обернулась. Эми невозмутимо продолжала играть с Ушастиком. Я так и не смогла понять, как работает ее магия. Она просто как будто… видела больше других. Цвета, иногда эмоции, часто — короткие картинки будущего, например, она смогла предсказать, что Хью разобьет кувшин. Ей это просто «приснилось». Когда все произошло, Эми сказала: «Ну это же было очевидно».

Мира, хмурясь, говорила, что «не к добру это». «Ее бы в столицу… Опасное это дело! Дар-то — бесценный! А защитить она себя может — с собачий хрен, никак то есть!»

Так что мы решили пока попросить Эми держать свои открытия в секрете. Но, вот уж сложность: она часто не понимала, что такое необычное говорит и чувствует.

«А разве не у всех так?» — похлопала она глазами, сказав, что Мира зеленая, и что у нее как будто камень в груди, и связано это все с игрушками в комнате.

— Кому?

— Ну тому. Который красивый. Мам, а он женат?

— А что?

Эми покраснела и уткнулась в Ушастика.

— Да так…

Да уж. Я спрятала улыбку. А еще говорят в моем мире дети рано созревают.

— А он для тебя не старый? — поинтересовалась я.

— Ну я же вырасту!

Не поспоришь. Только надеюсь что, когда вырастешь, найдешь себе порядочного мужчину. А не вот этого!

Привычно активировав артефакт, который подогревал воду в емкости, закрепленной над фарфоровой раковиной, я задумалась.

Дела в магазине шли относительно неплохо, но все-таки мне нужно было больше. Мне нужны были деньги, чтобы на будущий год приехать в столицу и попробовать устроить детей в школу лорда Мэлори. Инкогнито, разумеется.

У Элис не получилось — и я догадывалась, почему. Похоже, если лорд Мэлори подбирает с улицы любого оборванца и готов его учить, то его подчиненные настроены менее человеколюбиво и принимали в первую очередь тех, кто готов дать на лапу.

Тогда становилось понятно, почему Элис оставалась в столице и мыла полы в борделе — там, по словам Руби, больше платили. Видимо, тоже рассчитывала скопить деньги и попробовать еще раз.

Хмурясь, я размышляла над тем, как мне быть. По всему выходило, что магазин артефактов, который нам с Мирой удалось открыть, — единственная возможность для меня дать детям Элис лучшую жизнь. За него нужно было держаться, а потом — можно будет подумать и о расширении.

— Мам, а можно мне яблоко?

— Можно.

Яблоки были мягкими, прошлогодними, но все еще сладкими. Дети их обожали.

Я подошла к стоящей в углу корзине, и тут с улицы раздались голоса. Один принадлежал Мире, второй — был мужским. Это еще что такое?

Сердце ухнуло в пятки, и я поспешила к двери.

— Пошел вон с моего участка! — рявкнула Мира.

Ее голос ударил по барабанным перепонкам, едва я выглянула наружу.

— Т-ты не забывай, что разговариваешь со с-старостой!

Ах, староста. Зачем его принесло? Лучше всего для старосты подходило определение «плюгавенький». Невысокий лысый мужичок лет пятидесяти, который заведовал Верхними Петушками, любил дорогую одежду — даже сейчас на нем красовалась куртка, похожая на камзол, да еще и ярко красного цвета. И туфли с длинными носами! Смотрелось это в лесу мягко говоря экзотично.

— Хренаростой! Пшел вон с моего двора, пока я тебя хворостиной не высекла!

— Д-да как ты с-смеешь!

— Вон пошел, я тебе говорю! И мордоворотов своих забери!

Мордовороты, еще два мужика чуть покрупнее, смотрели на Миру так, как будто только чудо удерживало их от того, чтобы убить вредную старуху.

— Доброе утро. А что у нас здесь происходит?

Староста едва успел открыть рот, как Мира принялась меня отчитывать:

— Явилась! Вот зря я тебя не выгнала! Собирай-ка теперь свое барахло — и брысь отсюда! И этого деятеля забери!

— К-как вы смеете…

Староста побелел, потом покраснел, потом затрясся от негодования.

— Мира, может, вы пойдете в дом? Я сама здесь разберусь.

— Покомандуй мне еще, что в моем дворе делать!

Да что ж за женщина! Не характер — я граната без чеки. Как она только дожила до старости с таким-то длинным языком?

— Хорошо, тогда давайте все вместе поговорим, оставайся.

— И не подумаю! Постелыги! Быстро за мной!

Мира махнула Хью и Рольфу и с самым злобным видом направилась к дому.

Отличный прием, всегда срабатывает. Почти как с трехлеткой иметь дело.

— Что случилось? — спросила я у старосты, когда за Мирой захлопнулась дверь.

— Э-элис, — заюлил он, — как ты сегодня хорошо в-выглядишь!

Тоже мне новость.

— Спасибо.

— Д-дела-то в магазине, я смотрю, не очень идут? Т-тяжеловато тебе одной-то?

Так. Так-так. Утро перестает, как говорится, быть томным.

— Я справляюсь, спасибо. К тому же, я не одна.

— Н-не одна? — глаза у старосты округлились. — А! Т-ты про эту ведьму! Д-да разве ж она считается!

Плохо дело. Мягко стелет — жестко будет спать. И эти его мордовороты мне не нравятся.

— Как есть, — осторожно откликнулась я. Лезть на рожон — дело нехитрое, это всегда успеется. — Вы уж простите, что я вас не приглашаю в дом, не прибрано. Но можем на площади чаи погонять, поговорим спокойно.

— Да какие чаи! Н-некогда мне, некогда! Сплошь все в делах! Э-элис, т-тут такое дело…

— Какое?

Глазки старосты забегали, и я подобралась. Все плохо или очень плохо?

— Так… опростоволосился я! Т-такое у меня под носом т-творится — а я и не в курсе! Нарушение!

Очень плохо. К гадалке не ходи — сейчас скажет, что поднимет размер процента, который я и так даю ему на лапу. Я, конечно, готова была к тому, что аппетиты старосты будут расти, но не думала, что — настолько быстро.

— Нарушение? Какое именно? И как же мы можем его исправить?

— Т-так прямое! Женских прав! Н-не может баба, в смысле, ж-женщина, сама делом заведовать! Н-нужен мужчина. С-совладелец, значит. С-супруг, отец или т-там опекун. А то баба, в смысле ж-женщина, она ж… Уработается, во! Нарушение!

Твою мать! Неужели в этом мире женщина не может сама рулить бизнесом — и это закреплено законодательно?.. Признаться, такое мне и в голову не пришло — я надеялась, что этот вопрос, как и все остальные, были решены, когда я пришла на поклон к старосте и предложила ему кругленькую сумму.

Но, выходит, что-то изменилось.

Твою мать.

— Староста Ансель, я думала, вы берете на себя гору всего и очень мне помогаете, — намекнула я на наш договор, лихорадочно соображая, что происходит и как из этого выпутаться.

— Т-так…

Внезапно за деревьями раздался низкий смех, от которого по спине пробежали мурашки.

Посмотрев в ту сторону, я успела заметить, как с лица старосты сходят все краски. Он… боится? Да, определенно, боится того, кто стоит поодаль.

— Ох, малышка Элис, что за ерунду ты несешь! — проговорил невидимый мужчина. — Чтобы старик Ансель — да что-то на себя взял? Мы оба знаем, что он палец о палец не ударит без особой надобности.

Повисла тишина, затем послышались шаги — и на свет вышел мужчина. Высокий, крепко сбитый, в черной рубашке и штанах, с ножом на поясе.

Одного глаза у него не было, лицо пересекал шрам, так что оно напоминало маску.

Староста засмеялся высоким подобострастным смехом.

— Д-да, я такой…

Мужчина не удостоил его взглядом. Он прошел мимо старосты. Маленькие голубые цветы, растущие вдоль дорожки, гордость Миры и немного моя — нравилось мне садовничать в свободное время, — оказались растоптаны тяжелым сапогом.

— А вот я… Дорогая Элис, вполне мог бы тебе помочь. Стать опекуном. Или супругом. М?

Он поднялся на крыльцо, вырвал яблоко из моей руки и с тихим звоном вытащил нож. Лезвие мелькнуло прямо у моего лица, и я с трудом заставила себя стоять прямо.

Ухмыльнувшись, мужчина отрезал кусок яблока и сунул его в рот, а потом втянул носом воздух, как будто принюхиваясь. Единственный глаз прищурился.

От него самого пахло табаком, потом и сладковато — алкоголем.

Черный, а это был именно он, ухмыльнулся.

— Как ты выросла, малышка Элис. Скучала по мне? — Он протянул руку, чтобы коснуться моей щеки.

Лорд Седрик Мэлори

Задолго до того, как я подошел к дому Элис, я услышал голоса.

— О! — с интересом поднял брови Гидеон. — Да там мужчины. Несколько! Что же они делают дома у Элис? Лорд Седрик Мэлори, неужели у тебя впервые в жизни появился конкурент?

С энтузиазмом, достойным лучшего применения, он сунул руку в бумажный кулек, извлек оттуда пару семечек и бросил их в рот. Убил бы. Почему я вообще считаю его другом?..

— Что стоишь⁈ — поднял брови Гидеон. — Пойдем быстрее, самое интересное пропустим!