Мама для подкидышей, или Ненужная истинная дракона

Глава 14

Верхние Петушки встретили меня утренней сонной тишиной и коровьей лепешкой, в которую я едва не наступила, выйдя на большую дорогу. Хорошо в деревне летом, как говорится… Что-то остается неизменным в любом мире.

Вздохнув, я подумала о том, что тканевые туфельки Элис совсем не предназначены для таких дорог, как и нарядное темно-зеленое платье, наверняка выданное мадам Розой. Нужно найти что-то другое — да и детей не мешало бы приодеть. Но как бы это устроить?.. Может, сшить самой? Но это небыстро, да и ткань все равно придется купить.

Верхние Петушки оказались не такими, как я ожидала: я думала, увижу обычную деревню в десяток домов, но это был скорее маленький городок, который пока спал. Добротные деревянные и каменные дома в один или в два этажа, круглая главная площадь, широкая дорога и целая улица с закрытыми пока лавками и магазинами. Есть, где разгуляться!

Может, когда-то Верхние Петушки и были самой настоящей деревней, а сейчас разрослись — неудивительно, что даже в самой столице был указатель в их сторону.

Для меня это даже хорошо: чем больше людей, тем проще затеряться. Ну и для моих целей большая деревня подходила намного больше, чем маленькая. У себя в голове я уже успела выстроить бизнес-стратегию на пару лет вперед, но проблема была в том, что об этом мире я знала слишком мало, да и козырей в рукаве у меня было — один, магия. И тот проблемный.

Опустив взгляд вниз, я поправила белую повязку на запястье.

«А вдруг он меня все равно найдет?» — вырвалось у меня, когда старуха Мира перевязывала мне метку.

«Это не от него, а от людей. Против него я ничего поделать не смогу, кто я по-твоему, великая богиня?» — На лице старухи Миры читалось беспокойство.

Оставалось надеяться только на то, что экономка, мисс Палмер, не обманула: пока связь не закреплена — она совсем слабая, и истинные друг друга не чувствуют.

Но что делать с тем, что сегодня утром я совершенно точно видела лорда Мэлори так ярко, как будто он стоял рядом? И с тем, что метка ощущается какой-то очень… живой?

Стараясь об этом не думать, я шла вперед. Мира сказала, что «этот хлыщ», как она называла доктора, живет в противоположном конце деревни, значит, нужно дойти до конца улицы, потом направо, ага… А где же…

От поисков «и дом — чисто как он, даже дом у него как хлыщ!» меня отвлекло оглушительное мяуканье. Протяжное и жалобное, какое могут издавать только коты и только голодные.

Оглядевшись, я остолбенела: навстречу мне через брусчатую улицу бежало… нечто. Нечто было котом. Только без ушей, как будто их отрезали или прижгли, и без хвоста. Подбежав ко мне, тощее нечто издало очередной душераздирающий и долгий звук и принялось тереться об мою ногу.

— У меня двое детей, — сказала я существу.

Очередные потирания о мою щиколотку, на этот раз с мурлыканьем, хриплым и каким-то прерывистым.

— И денег почти нет.

Мяуканье, напоминающее ультразвук, от которого заложило уши.

— Да я сама живу в чужом доме на птичьих правах! Мне даже миску для твоего молока некуда приткнуть!

Существо вскинуло на меня загноенные глаза, обещая любить меня, даже если миска молока будет совсем-совсем крохотной, и я вздохнула.

— Иди сюда.

Подхватив тощее тельце, я сунула несуразного и дрожащего от холода кота в корзину, где лежали, прикрытые куском ткани, несколько медяшек, серебрушка и драгоценная золотая монета. В местных ценах я не разбиралась пока, но была готова ко всему и не собиралась демонстрировать, сколько у меня на самом деле есть.

Кот снова пискнул, устраиваясь в корзине.

— Мяу, — согласилась я. — Может, дорогу к дому доктора покажешь? Нет? Ну и какой от тебя толк? Мышей хоть будешь ловить? Сам себе еду будешь добывать, имей в виду! Мне нахлебники не нужны! — Я аккуратно погладила его между отсутствующих ушей.

Поплутав еще немного, я наконец вышла к тому самому дому-«хлыщу»: даже дверь здесь была красной и блестящей от краски, больше я таких в городе не видела. Надеюсь, я не ошиблась.

Не успела я постучать, как дверь открылась сама — я едва успела отпрыгнуть.

— Да чтоб они провалились, опять на свечи тратиться! — ругался высокий мужчина, возникший на пороге. — Мне обещали — полгода работы световых артефактов! И что? Трех месяцев не прошло! Что вы… Элис? Ты что здесь забыла?

Мужчину, возникшего передо мной, хотелось назвать именно хлыщом, по заветам старухи Миры. У него были крохотные усы, кокетливо загнутые вверх, гладко зачесанные черные волосы, костюм с иголочки и блестящие туфли. На вид ему было около сорока, хотя, судя по тому, что лицо было тщательно припудрено, доктор отчаянно старался казаться моложе.

— Я, хм… мне нужен доктор… — замялась я, сообразив, что вот он, тот момент, когда мне снова нужно прикидываться Элис.

А я понятия не имею о том, как вела бы себя Элис!

— Приходи позже, сейчас я занят.

Он прошел мимо меня, обдав запахом одеколона, и я поспешила его догнать.

— Но это срочно! Стар… Хм, Мира вчера упала и, кажется, сломала ногу. Нужно…

В этом мире вообще существует гипс? Как здесь лечат переломы?

— Кто? — обернулся доктор и, бросив взгляд на окна своего дома, снова разразился руганью: — Снова темнота, да что же это такое! Я заплатил пять золотых за артефакты — чтобы они через три месяца перестали работать? Я ненавижу свечную вонь! Вот скажи мне, Элис, как можно жить со свечами? Это же невозможно! Они неприятно пахнут, трещат, дают мало света! Как вы, бедняки, с ними умудряетесь справляться?

Я моргнула. По правде говоря, понятия не имела. О свечах я имела весьма смутное представление и знала, что их следует зажигать в романтические моменты — таких у меня в жизни не случалось уже лет… десять как минимум.

Но в этом мире все было по-другому: свечи были основным способом освещения для тех, у кого не хватало денег на световые артефакты. То есть — для большинства людей.

— Да с кем я разговариваю, — махнул рукой доктор, неверно истолковав мое молчание. — Свечи, говорю! — Он показал руками что-то вертикальное. — Све-чи! Собираюсь их купить.

Похоже, об уме Элис он был невысокого мнения.

— Ай! — махнул он рукой и, развернувшись, пошел прочь. Я услышала его бормотание: — Вот же, глупая, как полено. Только детей и сумела нагулять.

А вам какое дело до моих детей, позвольте узнать? Тем более, как я выяснила, для Элис малыши не родные.

— Стойте! — возмутилась я, бросившись вслед и придерживая нелепого кота, чтобы не выпал из корзинки. — Стойте, мне нужна… помощь! Там у Миры — перелом! Я…

Фразу «Я заплачу» я благоразумно решила придержать при себе. Дойдем еще до цены, пускай он первый предложит.

— Кто? — обернувшись, поморщился доктор. — Мира? Это еще кто?

Я замешкалась, должно быть, действительно выглядя недалекой.

— Она живет за деревней.

— Ведьма что ли? Перелом — и что?

— Ей нужна помощь.

— При чем здесь я?

— Вы ведь доктор.

— И что? Где написано, что я должен лечить эту старую клячу за спасибо? Или, может, ты мне заплатишь? — он засмеялся. — Да и осталось ей все равно недолго.

Я дернулась, потому что на какое-то время мне показалось: он вправду что-то знает о здоровье Миры. Она серьезно больна, счет идет на дни или даже на часы, а сделать — ничего нельзя. Даже в моем мире оставались еще такие болезни, а уж в этом, где, я не уверена была, существуют ли антибиотики…

В голове успело промелькнуть больше десятка пугающих картинок и вариантов выхода из ситуации, итолько спустя несколько секунд я сообразила: доктор не знал и не мог знать ничего о здоровье Миры, потому что лечить ее считал ниже своего достоинства.

Он просто полагал, что раз Мира старуха — то и осталось ей недолго, и лечить все равно нет смысла. Моя свободная рука, та, что не сжимала корзинку с нелепым безухим котом, сжалась в кулак. Сколько я видела таких врачей? Которые, заглянув в мою медицинскую карту, могли только развести руками и сказать: «Ну что вы хотите, возраст!»

Многого я хочу, несмотря на возраст!

Именно из-за халатности одного из них, который проморгал рак, я и оказалась прикованной к кровати. Дочь потом смогла добиться того, чтобы его уволили и отдали под суд, но для меня уже было поздно.

По-своему истолковав мое молчание, доктор Хлыщ закатил глаза.

— Ох, богиня, я совсем с ума сошел, уже разговариваю с Дурочкой Элис. — Махнув рукой, он отвернулся, а потом посмотрел на меня через плечо. — Я думал, ты сгинула. Ты где была вообще последние месяцы?

Сгинула? Я открыла рот, качнула головой, считая про себя до десяти, чтобы не сказать доктору Хлыщу, куда ему идти.

— Совсем сдурела, — пробормотал он себе под нос и зашагал вперед, в сторону «торговой улицы», как я ее про себя назвала: там было больше всего лавок и магазинчиков, которые пока были закрыты.

— Стойте! — возмутилась я. Если он думает, что от меня так просто получится избавиться, то он ошибается. — Подождите, пожалуйста! Доктор…

Как его там? Не хлыщом же называть? Да, он, судя по всему, мудак, каких поискать, но мне нужна его помощь — так что я должна сделать все, чтобы ее получить. Даже если для этого придется засунуть свое мнение о докторе, как о человеке, куда подальше. Вернее, поглубже.

— Доктор! — снова позвала я и перегородила ему дорогу. В сонной утренней тишине мой голос казался слишком громким, так что я продолжила уже тише: — Там травма, нога, скорее всего, сломана, и нужно…

Я старательно следила за тем, чтобы звучать вежливо, и чтобы на лице не промелькнуло ни тени неприязни. И все равно — глаза доктора Хлыща сузились.

— Ты, мало того что ничего не соображаешь, еще и оглохла? Уйди с дороги!

Вот ведь! Это не доктор Хлыщ, это доктор Козел!

— У меня есть деньги. Я смогу запла…

Доктор оттолкнул меня, и я, не устояв на ногах, упала на брусчатку, пребольно ударившись ладонями — только в последний момент успела выставить их вперед, чтобы не придавить кота.

Тот с очередным звонким и протяжным «мия-я-яу» выпрыгнул из корзины и бросился наперерез доктору Хлыщу.

— Тьфу! А ну пошел отсюда!

Он пнул кота, так что бедняга отлетел на пару шагов. Вот же… Убила бы! Да в этом коте и так душа — на честном слове держится.

Сжав зубы, я перевела взгляд на доктора Хлыща, и тут услышала за спиной тяжелый мужской голос:

— Что здесь происходит?

Запрокинув голову, я увидела человека в одежде, напоминающей форму полицейского или военного. Нет, все-таки полицейского, решила я, оглядывая темно-синий камзол, латунные пуговицы и белые перчатки. Полицейский выглядел немного помятым, как будто не спал всю ночь или выпил накануне.

Решив не делать поспешных выводов, я встала. Стоит замять недоразумение: при других обстоятельствах я с большим удовольствием бы написала на доктора Хлыща заявление, договорилась с полицией, дала бы взятку — или какой там порядок приструнения хамов в этом мире?

Но сейчас мне, мать его, необходим был доктор! Не было времени на всю эту возню.

Поморщившись, я посмотрела на кровоточащие ладони, которые я поцарапала о камень, когда падала.

— Добрый день, — произнесла я. — Ничего. Дело…

— Это сумасшедшая увязалась за мной, — перебил доктор Хлыщ. — Совсем из ума выжила.

Полицейский обернулся ко мне и окинул брезгливым взглядом.

— Ты кто такая?

— Я…

— Да это ж Дурочка Элис, — ответил доктор Хлыщ. — Не узнал ее, что ли? Ну та, которая двоих детей нагуляла неизвестно от кого, а потом пропала. Ну сирота! Дочка гончара старого. Ты откуда взялась тут? Где твои подкидыши?

Захотелось нос ему разбить.

— Оставь ее, она блаженная, — отмахнулся доктор Хлыщ. — Только и умеет, что глазами хлопать. Свечной уже открылся, ты не видел?

— Откроем. — Полицейский окинул меня сальным взглядом. — Не скажи, кое-что она все-таки умеет.

Он стоял довольно близко ко мне, так что уже спустя секунду его рука сжала меня пониже спины. Вздрогнув, я залепила полицейскому пощечину.

— Ах ты! В тюрьму захотела?

Его лицо побагровело, я почувствовала, что под кожей как будто заклубилась сила — ощущалось это как кровь, которая вдруг решила течь не в ту сторону, образуя водовороты. Плохо дело: сейчас устрою посреди улицы световое шоу с молниями.

Я отступила, но тут вмешался доктор Хлыщ.

— Не трогай ее, ты что, забыл, что ее Черный себе приметил?

Полицейский осекся и побледнел.

— Черный?

Голос его звучал хрипло.

— Ты последние мозги пропил? — наклонившись к уху полицейского, доктор Хлыщ коротко что-то объяснил, а потом отстранился и поморщился. — Да ты посмотри на нее — охота тебе мараться об дурочку? Пойдем.

— Еще раз руку на меня поднимешь — поплатишься, — бросил напоследок полицейский и зашагал вперед по улице, вслед за доктором Хлыщом.

Я осталась стоять, не зная, бросаться им вслед или… Нет. Грамотный человек всегда знает, когда переговоры закончены, и в этот раз — они закончены. Меня никто не будет слушать, даже если я предложу все золото, что у меня есть — где гарантия того, что у меня просто не отберут деньги, обвинив в том, что я их украла?

Справедливости ради, я в самом деле их украла, но сейчас не об этом.

Вся моя интуиция, взращенная годами управления бизнесом и переговоров, вопила: лучше не попадаться на глаза ни доктору, ни полицейскому. И уж точно не привлекать их внимание к моим деньгам.

За свою достаточно долгую жизнь я успела столкнуться с множеством трудностей и никогда не пасовала — но сейчас совершенно не знала, как быть.

Других докторов в городе нет. Ехать в соседний город? В столицу? Но сколько времени это займет?

Дождется ли старуха Мира помощи? Она храбрилась, пряталась за грубостью, но я отлично видела, как ей больно. Я накладывала повязки: стопа была сильно деформирована и припухла уже вчера вечером, сегодня утром — все стало только хуже.

Без подходящих препаратов, без лечения, в ее далеко не юном возрасте… Я не хотела думать о том, как все может закончится.

Не говоря уже о том, что оставлять детей одних, если буду вынуждена куда-то уехать, я не хотела: судя по тому, как относятся к Элис в этой деревне… лучше быть рядом с ними.

Кто-то на моем месте непременно сказал бы, что не стоило бы сюда приезжать! Но тогда старуха Мира так и осталась бы лежать на той тропе — так что я ни о чем не жалела.

Но что же мне делать сейчас?

Я обязательно найду решение! Но сейчас я понятия не имела, как быть.

— Мя-я-яу, — жалобно взвыл кот, потираясь об мою ногу.

— Мяу, — согласилась я.

Посадив его обратно в корзинку, я вскинула взгляд и остолбенела.

Потому что в конце улицы, укрытой утренним холодным туманом, стоял тот, кого я точно не ожидала здесь увидеть.