Лорд Системы 25

Глава 17

Слайм, неуклюже покинув багажное отделение, плюхается на землю. Пробулькав что-то матерное, по крайней мере создавалось такое впечатление, он осматривается.

Мы с гвардейцами ненавязчиво указываем на заражённую стелу. Или пытаемся это сделать.

Как тут объяснить слайму, что от него требуется? Если даже амулеты-переводчики, позволяющие общаться с тушканчиками и не только, в случае со слаймами совершенно бесполезны.

Не умеют слаймы выражать чётко свои мысли! Что с амулетом на шее они говорят «буль-буль», что без него!

Никакой разницы!

Поэтому мы прибегаем к уже проверенной схеме.

Гвардеец по моему кивку достаёт из защищённого контейнера конечность мутанта и машет ей над головой.

Слайм моментально замолкает. Его внимание мы определённо привлекли.

После чего солдат бросает свой трофей к стеле, и только тогда огромная клякса трогается с места. Катясь по поляне, как перекати поле, слайм в кратчайшие сроки добирается до своего «лакомства».

Не проходит и десяти секунд, как от конечности не останется и следа. Радужный пузырь попросту растворяет ту внутри себя.

— И что теперь? — спрашивает водитель багги. — Что делать дальше-то? Как этой зефирине указать на корни Грибницы?

— Думаешь, я знаю? — шипит гвардеец в ответ. — Может, он сам догадается? Не тупой же.

— А ещё тупее, — усмехается третий солдат. — Мужики, это же слайм. Как он поймёт, что под ним Грибница? У вафли и то очков Интеллекта больше!

— Может, надо подкопнуть самим? Авось наткнёмся на корни и тогда…

— Тихо, — приказываю я. — Кажется, началось.

Солдаты замолкают и вместе со мной впиваются взглядами в слайма.

А последний словно просыпается ото сна. Клякса дёргается из стороны в сторону, будто бы пытаясь понять, что это он такого обнаружил интересного.

Только потом к существу приходит осознание, что его вкусняшка находится не где-то слева или справа, а непосредственно под ним!

Миг, и слайм исчезает из виду!

— Охренеть!

И это мягко сказано!

Желеподобное создание превращается в лужицу и столь же стремительно проникает в почву.

Проходит минута. Вторая. Третья.

Ничего не происходит.

— А может, он того… Слинял?

— Вот так просто?

— А чего бы и нет? Кто ж этих слизней знает! Свалил в закат и даже не попрощался!

— Ты перегибаешь…

— Как знать, как знать! Помяните моё слово!

Неожиданно дискуссию бойцов прерывает грохот земли.

Бах!

Идеально ровная поляна вспучивается, в воздух поднимаются гигантские пласты земли. И только тогда я замечаю, что их подбрасывают ввысь белесые корешки. Хотя какие корешки? Корневую систему толщиной с бедро взрослого мужчины не желаете⁈

Вот это, я понимаю, Грибница тут отожралась! И когда только успела? Или заранее готовилась к чему-то подобному, надеясь использовать уже против нас?

Но что самое главное вокруг этих корней растянулось тело слайма. Он тут же принялся за работу, поедая толстые корни.

И Грибнице это, естественно, совсем не понравилось. Противник пытался избавиться от своего природного врага. Хлестал корнями воздух, гулко бил по земле, но всё было бесполезно.

Слайм уже закусил удила, и никто не смог бы его остановить!

Что удивительно, в какой-то момент цветастая клякса прошлась вдоль стелы. Под ней можно было заметить десятки куда более тонких корешков.

Ровно до недавнего момента! Теперь же их все поглотил слайм!

Мы с гвардейцами схватились за уши. Болезненный и потусторонний рёв разносится над поляной. Или это только нам кажется? В любом случае корни Грибницы тут же осознают всю бесполезность своего сопротивления и просто… отступают? Ныряют глубоко под землю, только бы укрыться от жестокого слайма.

Но последний совершенно не планирует отпускать своё угощение и ныряет под землю следом.

И вот после такого непродолжительного противостояния поляна, наконец, затихает.

— Выходит… у нас получилось? — озвучивает мысли всех присутствующих один из гвардейцев.

— Полагаю, что так, — киваю я. — Иначе Грибница бы точно не отступила от уже заражённой стелы. Она не смогла бы бросить что-то «своё».

Слаймы действительно способны прогнать Грибницу прочь от наших стел. Эти сгустки желе в самом деле могут очистить заражённые стелы! И это хорошо!

— Передайте приказ остальным отрядам, — следует мой приказ. — Пусть начинают.

Пришла пора окончательно прогнать врага с нашей земли.

Спустя десять дней после решающего сражения с Грибницей в QWERTY прибывает первый грузовой состав с центральных земель.

Со своего балкона я могу наблюдать, как солдаты копошатся вокруг вагонов. Как дежурные вокзала командуют ими и направляют на разгрузку тех или иных товаров.

Прибытие поезда встречают как какой-то праздник. Почему? Всё просто. Его появление означает снятие заслона вдоль южных пещер и карстов.

Если раньше мы опасались, что Грибница сумеет прорваться дальше к Спарте и станет причиной гибели всей фракции, то теперь этот страх отходит на задний план.

У нашего врага сейчас не хватает сил на то, чтобы удержаться в северных землях, что уж говорить о дальнейшей экспансии!

Всё-таки мутантов у стен QWERTY мы покрошили достаточно! Да и «ежей» не оставили в стороне. Грибница потратила слишком много ресурсов, и ей нужно было отъесться. Да только как она это сделает? Монстров и прочую живность она и так схомячила, а ничего больше на севере и не осталось.

Патрули проводились преимущественно на дирижаблях или же новых багги. Всегда спартанцы паковали с собой хотя бы одного слайма. Поэтому даже несмотря на то, что Грибница устраивала одну серию засад за другой, но каждый раз они заканчивались неудачей.

И это радовало.

Это вселяло надежду в спартанцев.

Это легко было заметить по QWERTY, который больше не напоминал последний рубеж человечества. Пропали гнетущие тишина и мрак. Если неделю назад каждый встречный солдат хранил напряжённое молчание, то теперь над улицами были слышны заливистый хохот, громогласный мат и всевозможные споры.

Солдаты делали ставки, как скоро закончится эта война. Они строили теории о том, как ещё можно использовать слаймов в бою. Сделать из них броню? Ну а что? Они же едят только грибы. Так что что мешает соорудить стеклянную броню и «залить» в неё слайм? Звучит как бред, но при этом ты станешь совершенно неуязвим для Грибницы!

А если попробовать отделить несколько капель от слайма и покрыть ими оружие? Те же клинки, топоры, пули?

Сколько вреда тогда можно будет нанести! Вопрос заключался лишь в том, как всё это провернуть. Как можно напакостить их общему врагу?

Довольно хмыкнув, я отлипаю от перил балкончика и возвращаюсь внутрь мэрии. Туда, где раскинулся наш генеральный штаб.

Здесь царит привычная уже суета. Десятки гонцов наперебой сообщают о действиях разведчиков, о том, что им удалось узнать, разведать, с какими силами они столкнулись на пути своём.

Писцы на скорую руку записывали эти отчёты, после чего, не глядя, передавали уже статистам. А вот как раз те обновляли карты, составляли сводки и вообще собирали всю имеющуюся информацию в виде краткого доклада для вышестоящих командующих.

Благодаря работе всех этих людей, у нас было четкое представление о том, что происходит сейчас на севере.

Над главным столом нависает Майор. Нахмурив лоб, он неотрывно смотрит на кластеры, прилегающие к северному каналу.

По левую руку от него стоит со скрещенным руками на груди командующий Легиона Тит.

Здесь же присутствует и Эрик, лидер Детей Леса.

В поле зрения мелькают Малой, Третий и прочая военная верхушка Спарты. Это и есть наш Генеральный Штаб.

Мозг наших вооруженных сил!

— Король Шурик, — приветствуют меня мужчины, отвлекаясь от своей работы.

— Докладывайте.

— Прямо сейчас дела идут у нас как никогда хорошо, — признаётся Майор. — Появление слаймов всё же оказалось полной неожиданностью для Грибницы. Враг потерял уже половину земель к северу от QWERTY и продолжает отходить. Естественно, противник пытается что-то противопоставить этим желейкам. Даже пробует создать какую-то броню или защитное покрытие от них, но пока безуспешно. Слаймы воистину природный враг Грибницы. И это не исправить за один-два дня.

— Хорошо, — киваю я. — Как проходит зачистка?

— С ней тоже пока не возникло проблем, — отвечает Майор. Мужчина указывает на несколько точек на карте.

— Правда, в некоторых местах нашим солдатам пришлось отойти. Грибнице ещё удалось собрать несколько внушительных отрядов. И одного взятого с собой слайма попросту недостаточно, чтобы проглотить за раз целого «ежа».

Глупо было бы полагать, что наш враг вот так возьмёт и сдастся.

Да, мы двигались всё дальше на север, очищая спартанские земли, но это была далеко не прогулка по парку!

Происходят десятки, сотни коротких стычек вдоль всей линии соприкосновения. Грибница не желает сдаваться, а потому каждая экспедиция разведчиков несёт в себе невероятный риск.

Вдруг в следующий раз ты наткнёшься не на засаду пары десятков мутантов, а на целого «ежа»⁈ Тут уже ни багги, ни слайм толком и не помогут. Раздавит Грибница и не почешется.

— Какая, однако, ирония, — фыркаю я. — Две недели назад мы пользовались тем, что Грибнице приходилось задерживаться у каждой встреченной ею стелы. Теперь же всё с точностью до наоборот. Мы вынуждены двигаться со скоростью черепахи, очищая каждую стелу. Пропустим хоть одну, и вся работа пойдёт насмарку.

— А что поделать? — пожимает плечами Майор. — В вопросах с Грибницей спешка точно не нужна. Уж больно она коварна для разумного гриба.

— И то верно…

— Король Шурик, — обращается ко мне командующий Тит, — если всё продолжится в том же темпе и ничего неожиданного не случится, то уже в течение двух недель мы сможем выйти на прежние рубежи вдоль северного канала.

Я согласно киваю головой. По моим прикидкам всё так и выходило.

— Среди рядовых солдат всё больше звучат голоса о том, чтобы пойти дальше и наподдать нашему врагу, — продолжает Тит. — Парни жаждут реванша. Они хотят не просто сидеть в обороне, но и наступать на неприятеля. Тем более, когда мы обнаружили архиважное свойство слаймов.

— И в чём же вопрос? — уточняю я.

— Какие у вас планы касательно нашей кампании? — прямо спрашивает Тит. — Выход к каналу — это наша финальная задача или лишь промежуточная?

Я поднимаю взгляд к потолку. С одной стороны, командующий Тит всё верно говорит. Сейчас очень удобный момент для продолжения военной кампании.

На севере сосредоточены практически все силы Спартанского Королевства. Королевский корпус, Легион и прочие элитные подразделения. Мораль на высоте. Мы не понесли серьёзных потерь. Наши запасы… оставляют желать лучшего, но это вопрос решаемый. Тем более с возобновившемся сообщением по железной дороге.

Спартанская армия в состоянии продолжить свой марш победы. Можно сказать, что сейчас в наших руках уникальный шанс.

Грибница ошеломлена. Как я и говорил ранее, при появлении неустановленной переменной, неприятелю нужно время, чтобы адаптироваться и выработать новую стратегию противодействия.

В этот период враг ведёт себя крайне пассивно и может только лишь реагировать на наши атаки.

Разве это не равнозначно приглашению к себе во двор? Разве мы можем упускать столь удачную возможность и не заняться очищением не только наших земель, но и северного региона? Земель, принадлежащих некогда Гамбургу?

— Тем более, у нас же есть союзники на севере! — восклицает Малой. — Если мы сейчас ударим с юга, то Антанта сможет бахнуть по Грибнице со своего Фронтира! Устоит ли Грибница перед таким натиском? Очень вряд ли!

— А что дальше, Малой? — обращаюсь я к Малому. — Что будем делать дальше?

— В каком это плане? — вскидывает брови Малой.

— Допустим, мы сейчас пройдёмся победным маршем до самого сердца Грибницы, — заявляю я. — Допустим, мы сможем одолеть эту мерзость, выйдя на границу с Антантой. Что последует за этим?

— Эм, победа? — хмурится Малой, недоумённо оглядываясь по сторонам. — Или нет?

В отличие от парня, молчание Майора, Третьего и Тита говорит само за себя.

— Такие уж нам северяне союзники? — озвучиваю я мысли всех присутствующих. — Будет ли сидеть Антанта тихо и мирно, когда угроза Грибницы сойдёт на нет?

Интересный, однако, выверт сознания.

Ещё совсем недавно мы только и думали о том, как бы пережить натиск Грибницы и её сил. Как бы не сгинуть от рук этого бедствия.

Но стоило только одержать всего одну-единственную победу, сломить хребет этому злу, как невольно начинаешь задаваться вопросами далёкого завтра.

Та же Антанта — действительно ли это наш союзник? Сейчас — да. Со стратегической точки зрения, нам нет смысла сейчас воевать.

Но что будет потом? Когда Грибница окажется побеждена общими усилиями?

Что случится в таком случае? Позволит ли Антанта и дальше существовать Спартанскому Королевству?

Почему вообще Антанта называет Грибницу Великим Злом? Всё просто — она угрожает всему нашему Серверу.

Но что случится… если следующей целью окажутся уже не разумные грибы, но Спарта? Станем ли мы тоже «Великим Врагом»?

Вся эта ситуация до боли напоминала мне историю Европы середины 20-го века. Кто в то время считался Великим Злом? Гитлеровская Германия.

Кто воевал против неё? Советский Союз и Союзники. И что же случилось, стоило двум армиям встретиться на Эльбе и тем самым окончательно раздавить хребет нацистов?

Практически сразу началась Холодная Война.

Вроде как бывшие союзники, а тут, хоп, и уже ты делишь плоды победы не с верным товарищем, соратником, а конкурентом, стратегическим противником.

Недоволен ли я чем-то? Вовсе нет. Это геополитика. В мире не может быть вечных союзов, только лишь обоюдная выгода.

И вот таким бесхитростным образом мы подходим к вопросу Антанты. Будет ли выгодно им всё ещё поддерживать нас после уничтожения Грибницы?

Ведь кто после неё станет наибольшей угрозой для верховенства нашего северного соседа? Правильно, Спарта.

Я никогда не забывал про главную цель Системы — абсолютное могущество. Уверен, что Ришелье также осознаёт, куда всё ведёт.

Нашим фракциям суждено столкнуться лбами, как только исчезнет фактор Грибницы.

С чего я это взял? А разве Ришелье не вёл себя, беря в расчёт подобный исход?

Да, Антанта — наш союзник. Но только лишь на словах! Они представили нам свои дары!

Помогли в войне с общим врагом! Но что это за дары? Лишь крохи с «взрослого» стола!

Как-никак пара-тройка чертежей видится мною больше как подачка, нежели как реальное желание помочь.

Отношение Антанты изначально покровительственно-пренебрежительное. Они не считают Спарту за равного. Что и продемонстрировал Ришелье, попробовав ненавязчиво перевести мою фракцию в подчинённого.

Сообществу северян не нужны товарищи. Им нужен живой щит, слуга. Тот, кто примет на себя основной удар Грибницы или перетянет на себя часть давления.

Мы — такой же инструмент в глазах дварфов, как те же големы.

Но инструмент может и пришибить своего хозяина, если им плохо орудовать. А я уже продемонстрировал, что склонять голову Спарта уж точно не намерена.

Как скоро в светлую голову Ришелье придёт мысль о том, что нужно избавиться от столь корявого «инструмента»? Как скоро он поставит на место разумных грибов нашу фракцию?

Дикари, угрожающие свободе союзных фракций! Монстры, пришедшие издалека! Чужаки, которые не в силах понять нас!

Сколько титулов на нас тут же навесят?

И что самое неприятное, Спартанское Королевство не в состоянии сейчас бороться с Антантой.

Это целых четыре фракции, объединённых под одной крышей! Я бы ещё понял, столкнись мы с той же Федерацией ещё до того, как к ней присоединились огрызки Гамбурга.

Но Антанта?

Всё-таки это слишком! Даже имея при себе три региона, включая то же Пятиморье — наши фракции находятся в разных весовых категориях. И преимущество сейчас не на стороне Спарты.

Но, может, я себя просто накручиваю?

Может, всё не так плохо, как кажется? И Ришелье на самом деле будет не против нашего соседства?

Ха, даже я сам не верю в это!

Но ладно. Представим, что я всё же перегибаю палку.

— Как план-минимум нам следует выйти на прежний рубеж, — произношу я собравшимся. — Закрепится вдоль канала. Обновим нашу оборону. И только после этого будем думать, как следует поступить.

— А как же Антанта? — вопрошает Малой. — Они же наши соратники? Разве мы не должны сообщить им о том, что на нас напала Грибница? Или о том, что мы сумели отбиться?

— Всё зависит от того, действительно ли северяне являются нашими товарищами, — выдаю я.

— И как мы это узнаем? Позвоним и спросим прямо у них? — хмурится Майор.

— Зачем же так грубо? — улыбаюсь я. — Мы устроим им проверку! И уже от их реакции будем отталкиваться.

А что? Звучит как план! По крайней мере, мы узнаем реальное отношение северян к нам. Не их притворные улыбки и подбадривания ради «общего дела».

— И как мы это провернем?

— Отправим им сообщение, — заявляю я. — А уж что в нём будет… оставьте это мне.