Лорд Системы 25

Глава 10

Рёв моторов. Лёгкая тряска фюзеляжа. Писк датчиков. Именно так выглядит полёт на гамбургском бомбардировщике.

Ни о каком комфорте не то что не идёт речи — его и в помине тут нет!

— Ненавижу полёты. Ненавижу самолёты, — напротив меня сидит Шомпол. Стоило только дварфу залезть в салон бомбардировщика, как весь его пыл резко поугас.

Теперь передо мной сидит бледный, как мел, бородач. Который для пущей надёжности привязался к своему креслу аж пятью ремнями!

Настоящая мумия, окутанная бинтами! Только голова и свободна! И то вокруг лба тоже обмотан ремень. Поди для фиксации ценного содержимого черепной коробки.

Или просто для того, чтобы дварф не крутил головой больше положенного и не волновался сверх необходимого.

Аналогичным образом укутаны и другие дварфы. Оказывается, у всей расы коротышек на инстинктивном уровне имеется боязнь высоты. Страх перед полётами.

И эту боязнь не вылечить ни тренировками, ни ежедневными вылетами. Ничем! Дварфы не просто так считаются мастерами горного дела. Они готовы отдать всё, что у них есть, только бы закопаться в яму поглубже и обустроить там себе жилище.

Небо для их расы всегда ассоциировалось с угрозой, с грядущей гибелью. Именно с поверхности к ним зачастую и лезла всякая гадость. Орды монстров, прочие цивилизации, природные катаклизмы.

Этот страх так въелся на подкорку мозга коротышек, что теперь от него и не избавишься. Не за пару лет так точно.

Не лучше выглядит и Эленхир, некогда собранный и высокомерный лидер Эленхейма. Эльф позеленел, скрючился в три погибели и сейчас застыл с тем самым «тошнотным» пакетиком в руках.

Стоит ли говорить, что полёт у него тоже не задался?

Когда толкинист в очередной раз корчится в рвотных позывах над пакетиком, его сосед, ещё один дварф, издает панический вопль.

— Код коричневый! Повторяю, код коричневый!

— Коричневый⁈ — паника по салону разрастается со скоростью лесного пожара.

— Какой к чёрту код коричневый, идиот⁈ — рычит униженный Эленхир на своего бледного соседа. — Меня всего лишь укачивает!

— Да не у тебя код коричневый, идиот! — ещё более раздражённо орёт дварф. — А у меня!

— Чтоб тебя! Отвяжите меня! Я не хочу с ним сидеть! Помогите! Отвяжите! Чёрт! Заклинило!

— Никуда ты не уйдёшь, ушастый! Часть команды — часть корабля! Ха-ха-ха!

— Ваша раса настолько плохо переносит полёты? — спрашиваю я уже у своего соседа слева. Им оказывается рыжий коротышка с ухоженной клиновидной бородой.

— Не, этот придурок просто шутит, — отмахивается дварф. Его лицо хоть и бледное, но видно, что мужчине хватает мужества не демонстрировать своего страха.

Другое дело Рамзес. Он сидит напротив меня. И за весь полёт он не то, что не двинулся ни на сантиметр, даже не шелохнулся!

Салон трясёт который час, и только Рамзес демонстрирует собой оазис спокойствия. Как сидел со скрещенными руками, так и сидит. По ошибке его можно спутать со статуей из мрамора, а не с живым человеком.

Тем контрастнее выглядит его ебалай. Огромная собака лежит в ногах хозяина с широко раскрытой пастью, с высунутым наружу языком и безостановочно крутит хвостом из стороны в сторону.

Всем своим видом ебалай так и говорит — полёты он просто обожает! Будь его воля он бы и голову в иллюминатор высунул! Да только закрыты оказались окошечки. Какая несправедливость!

— Король Шурик, — обращается ко мне рыжий. Его смеющиеся глаза обращены к Рамзесу.

— А вы знали, что между хозяином и его ебалаем формируется нерушимая связь? — спрашивает он.

— Связь? — вскидываю я брови. Что-то новенькое.

— Именно, — кивает дварф. — Когда игрок начинает дрессировать щенка ебалая, он получает Класс Кинолога. И чем выше уровень этого Класса, тем лучше Кинолог и ебалай понимают друг друга. Это, конечно, не чтение мыслей, но нечто схожее.

— Любопытно.

Похоже, разговор со мной помогает солдату отвлечься от полёта и вездесущей тряски салона.

— А то! — хмыкает собеседник. — Но что самое интересное — на высоких уровнях и ебалай, и Кинолог способны ощущать эмоции друг друга. И если в определенный момент Кинолог будет вне себя от счастья, то его ебалай…

— Будет испытывать те же эмоции, — я по новой смотрю на каменное выражение Рамзеса.

Будто ощутив направленное на себя внимание, мужчина поднимает веки и впечатывает в меня колючий взгляд.

Всем своим видом он выражает недовольство и раздражение. Но вот его ебалай… уже вовсю пускает пузыри от счастья.

Собакен с головой выдаёт истинный настрой Рамзеса.

— Как всё запущено, — усмехаюсь я.

Неожиданно в динамиках бомбардировщика звучит голос пилота.

— Всем приготовиться! Заходим в воздушное пространство Фронтира!

Все смешки, пересуды и споры моментально затихают. Затыкаются и дварфы, и люди. Все их заботы тут же уходят на второй план.

Остаются только суровая сосредоточенность и решительность.

Я выглядываю в иллюминатор. Там, внизу, раскинулся Фронтир.

Ещё совсем недавно я полагал, что земли страшнее Пустошей к северу от Спарты уже попросту нельзя найти, то теперь осознаю, как глубоко я ошибался.

Фронтир.

В реальности он выглядит даже страшнее фотографий о первой мировой! Земля не просто перепахана воронками, она выжжена до основания. Не видно ни единого кустика, ни единого деревца на многие-многие километры.

Равнины изрезаны бесконечными лазами, окопами, туннелями. Между ними от взрывов остаются не просто воронки, а полноценные кратеры.

Многие из них теперь наполняет дождевая вода с цветастыми пятнами разлитого топлива.

Тут и там виднеются вооруженные до зубов холмы и даже горы. Издали они кажутся ощетинившимися ежами. Это опорные пункты и пограничные крепости.

Дварфы строят свои укрепления прямо в породе. Они по максимуму используют рельеф себе на пользу.

Даже не представляю, какие усилия необходимо приложить, чтобы уничтожить такой крепкий орешек. Те же пожиратели могут хоть сутки напролёт обстреливать кислотой такую твердыню, а всё равно не смогут взять!

И подобных крепостей целые десятки! Они тянутся от одного края горизонта до другого!

Между ними проложены петляющие шоссе. На которых можно заметить десятки, сотни колонн големов.

Это отряды, ответственные за снабжение и логистику крепостей. Именно на их плечи ложится поставка патронов, снарядов и предметов первой необходимости для крепостей.

Они же доставляют пополнение для выбывших солдат. Впрочем, не ими одними едины.

Хватает среди операторов големов и простых патрульных. Именно на них проводится разведка в окрестностях крепостях.

В облаках справа от нас мелькает и рой штурмовиков. Это вновь самолёты Гамбурга. Куда более маневренные, нежели бомбардировщики. Навскидку могу предположить, что Гамбург брал за основу Ил-2, один из самых известных самолётов-штурмовиков времён второй мировой.

Совершая опасный маневр, летательные аппараты срываются вниз к поверхности и обрушивают огонь из своих орудий на невидимого для меня противника.

В клубах дыма, столбах огня и облаках пыли я могу разглядеть лишь белоснежные жгутики. Уже их достаточно, чтобы догадаться о сущности неприятеля.

На поверхности земли тут и там вспыхивают разноцветные огни. Как поясняет мне мой рыжий попутчик, это барьерная магия Эленхейма.

Толкинисты сражаются на равных с дварфами и игроками других фракций. Где-то там, по мёртвой земле, носятся и молочники на пару с ебалаями. На их плечах лежит обязанность по обнаружению корней Грибницы. Как оказалось, нюх ебалаев позволяет уловить присутствие этого невидимого противника.

Дварфы, «эльфы» и люди — Фронтир демонстрирует всё то, на что способна единая Антанта. Каждая из фракций компенсирует недостатки друг друга.

Дварфы возводят неприступные крепости. Гамбург обеспечивает поставки вооружения. Эленхейм ставит дополнительную защиту и обеспечивает гибкость для объединенной армии своими барьерами.

А Альмарау выводит на передовую своих чутких ебалаев, не говоря уже о поставках зелий и прочих необходимых расходников.

Да, здесь идёт война совсем иного масштаба! Совсем иного размаха!

Десятки и десятки километров, обращённые в бесконечный театр военных действий. Фронтир никогда не спит, никогда не знает покоя. Грибница ведёт наступление на эти земли без остановки, без продыху. Стычки и битвы случаются каждый день на протяжённости всего фронта.

Как долго Спартанское Королевство смогло бы выстоять под таким давлением? Под столь ожесточённым натиском?

У меня нет ответа.

Тем больше я убежден — Антанте необходима помощь моей фракции. А Спарте необходимо существование Антанты.

Если я не хочу, чтобы подобная война добралась до границ Спартанского Королевства, нам необходимо избавиться от Грибницы как можно раньше.

Как можно скорее.

В динамиках вновь раздаётся голос пилота.

— Мы идём на посадку, дамы и господа! Держитесь крепче! Сейчас нас тряхнёт, как следует!

— Земля родимая! Моя земля! Любимая! М-м-ма!

Стоит только открыться двери салона, как Шомпол в числе первых выскакивает наружу. Так мало того, коснувшись твёрдой земли, он тут же начинает целовать покрытие взлётной полосы.

И другие дварфы от него не отстают ни на шаг. Вот вам и гордые воины! Всей толпой сейчас катаются по взлётной полосе и хохочут от счастья.

— Поспешим, а не то они несколько часов кряду будут волочиться по земле, — произносит Рамзес. И в данный момент я был с ним даже согласен.

Наш отряд проходит к ангарам, размещённым вдоль взлётной полосы. Тут нас уже дожидается колонна из големов.

Никакого единства между ними также не наблюдается. Здесь встречается уже знакомый мне шестилапый каменный паук, но хватает и моделей совершенно незнакомых.

Чего только стоит огромная горилла из какого-то пористого материала. Выглядит точно не от мира сего!

Вместе с лидерами Тетрархии мы занимаем кабину первого в колонне голема. На этот раз это оказывается гигантский муравей.

На заданный мною вопрос — в чём вообще состоит разница между этой моделью и каменным пауком, пыльный, но довольный Шомпол даёт свой ответ.

— Видите ли, Король Шурик, каждый голем по-своему уникален! — гордо выпячивает грудь дварф. — Каждое наше творение имеет какую-то свою изюминку! Особенность!

Мужчина хлопает по стене нашей кабины.

— Тот же голем-16 устроен таким образом, чтобы его «усики» работали как усилители антенны. С его борта можно связаться с любой ближайшей крепостью. Например, сообщить о том, что высокое начальство уже прибыло и вот-вот заявится в гости! Ха-ха-ха!

Выдержав паузу, Шомпол дополняет:

— Но что самое главное — с каждым новым големом мы приближаемся к Абсолюту! А поэтому мы просто физически не можем не экспериментировать с нашими творениями!

— Абсолют? Что это? — спрашиваю я.

— Недостижимый идеал, — закатывает глаза Рамзес. — Одна из одержимостей всей расы дварфов.

Шомпол испускает тяжёлый вздох. По всей видимости, он уже давно разочаровался в своем коллеге и даже не думает пытаться того разубедить в чём-то.

Уже набил оскомину?

— Абсолют — это и вправду что-то недостижимое, — поясняет мне Шомпол. — По крайней мере прямо сейчас. Абсолют — это идеал. Это эталон! Творение, которое признают все без исключения. Неважно будут ли это дварфы, эльфы, люди или даже орки. Абсолют — един для всех! Он является нашей главной целью! Тем, ради чего наша раса и живёт!

Вот оно как значит… Абсолют — это то к чему стремятся все дварфы без исключения? Может ли это оказаться целью для их вида от Системы?

У нас это абсолютное могущество. У орков — завоевание всего сущего и служение своему Великому Духу. А для дварфов главной задачей является создание Абсолюта.

Артефакта, который покорит каждую расу на просторах миров Системы.

Ха, невольно задаёшься вопросом — а у кого из нас цель в принципе достижимая?

Смогут ли те же орки пройтись огнем и мечом по всем Серверам Системы и выйти победителями? Сомнительно.

Смогут ли дварфы создать нечто, что примут даже дикие чатлане? В это сложно поверить.

Так и смогут ли люди достичь этого самого абсолютного могущества, не подчинив своей воле все прочие миры?

Большой-большой вопрос.

Неожиданно ко мне наклоняется Эленхир и едва слышно произносит:

— Короче, коротышки помешаны на Боге-машине. Всё, как у нас.

Я отвечаю тому тихим смешком. Гордый толкинист довольно кивает, видя мою реакцию.

Наконец, наша колонна трогается с места.

Что из себя представляет крепость на землях Фронтира? Настоящий подземный лабиринт. Невольно у меня мелькает аналогия с самым настоящим муравейников.

Те же беспорядочные коридоры под землёй. Опорные пункты, огневые позиции, склады, казармы, ангар для големов, военный штаб.

Преодолев высокую крепостную стену, частично выдолбленную из горной породы, мы оказываемся во внутреннем дворе.

Сотни солдат носятся здесь по своим делам. Никто не сидит на месте. Кто готовит обед под открытым небом в полевой кухне, кто ремонтирует своё снаряжение, а кто обсуждает личный состав следующей вылазки за стены.

Хватает внутри крепости и дварфов-кузнецов. Находясь так близко к линии боевого столкновения, они рискуют своими жизнями, но всё равно продолжают творить на благо Антанты. Поставляют броню и оружие солдатам, ремонтируют големов и настенные орудия.

Короче, работы хватает.

Наша делегация стремительно проходит внутрь. А затем направляется непосредственно в военный штаб. Здесь нас уже встречают местные генералы, преимущественно дварфы.

Суровые мужчины застывают над огромной 3Д картой. Создана она благодаря, опять же, барьерной магии Эленхейма. А потому можно легко вычленить на той голубые отметки крепостей, наблюдательных точек, опорных пунктов.

Но куда страшнее выглядит красная волна, которая колеблется в реальном времени и налетает на эти самые точки, подобно приливной волне. То тут, то там одна точка гаснет за другой.

Алая волна наступает и тут же отступает. Силы Антанты отбрасывают противника, платя за каждый свой маневр жизнями игроков.

— Докладывайте, — коротко произносит Шомпол. От прежнего веселья не остаётся и следа. Теперь видно, что перед нами многоопытный воин и полководец. Ему привычно вести за собой людей, что на праздник, что в самое пекло.

— Так точно! — кивают генералы. — Откровенно говоря, ситуация критическая. Наш враг активизировался по всему Фронтиру.

— Причина?

— Мы доподлинно не знаем, — качают головой дварфы. — Все наши силы сейчас связаны боем. Мы не в состоянии выдернуть практически никого с линии фронта. Но перед самым наступлением неприятеля поступил крайне необычный доклад.

— И какой же?

— А вы послушайте сами…

Наушники привычно заурчали. Это была передача от напарника Агента.

— Орёл-1, это Орёл-2, вижу орду мутантов на тринадцать часов. Движутся точно на север. Черти, хотят снова обрушиться на наш аэродром, — проскрипел пилот соседнего штурмовика.

— Понял тебя, Орёл-2, заходим на атаку. Цель — мутанты-воины. С прочей мелочевкой справятся и парни на земле, — ответил Агент и толкнул от себя штурвал. Стальной монстр под его управлением мягко опустил свой нос и стал набирать скорость.

Рёв двигателей, свист ветра снаружи кабины. Агент обожал этот самый момент. Момент перед тем, как он обрушит ярость своего стального зверя на неприятеля.

Орудия открыли огонь. Снаряды впивались в непроницаемую броню мутантов-воинов, прошивая ту насквозь. Там, где проходил штурмовик Антанты, оставалось лишь кровавое облако.

Конечно, мутанты неприметно начнут восстанавливаться. Ну так и что? На полное восстановление тела у них уйдёт как минимум несколько часов. А за это время остальная орда не станет ждать. Она продолжит наступать, как ни в чем не бывало.

Таким образом налёты штурмовиков растягивали наступление противника. Вместо единой собранной облавы на аэродром обрушится жидкий отряд мутантов, растянутый на несколько километров.

Справиться с такой угрозой солдатам на земле не составит никакого труда!

— Орёл-1, это Орёл-2. Цели уничтожены. Славно поработали! — отчитался пилот ведомого.

— Понял тебя, Орёл-2, — ответил Агент. — Возвращаемся на базу. Топлива осталось совсем чуть!

— Погоди, Орёл-1, заметил какое-то движение на девять часов… Чёрт возьми, ты это видишь⁈ Что это, мать твою⁈

Агент повернул голову в указанном направлении и не поверил своим глазам.

В их сторону летел… настоящий город? Что это?

Огромная масса плоти была перемешана с землёй, обломками каких-то зданий и скальными породами. Белоснежные жгутики связывали всю эту конструкцию воедино. Причём таким образом, чтобы земля и скальные отложения находились снаружи, подобно нерушимой броне. Противник использовал методику дварфов по закапыванию!

Только в воздухе! Какого, собственно, чёрта⁈

Как вообще эта дрянь сумела подняться в воздух? С каких пор Зло вообще умеет летать?

Только тогда Агент заметил гигантские споры, за счёт которых этот живой город и держался над землёй.

— Орёл-2, труби нашим на земле! Пусть поднимают всех, кого только могут! У нас тут полный абзац!

— Что всё это значит? — шипит Шомпол. — Летающий город? У неприятеля? С каких пор, чёрт возьми, враг умеет летать⁈ Почему я узнаю об этом только сейчас⁈

— Мы удивлены не меньше вашего, господин, — виновато опускает голову генерал. — Нам было известно и до этого, что Зло может адаптироваться под каждого противника. Но оно было не в состоянии скопировать ни наши бомбардировщики, ни штурмовики. Враг просто не понимает принципа работы технологий.

— По всей видимости, Зло скопировало нечто, похожее на дирижабль. Если мы всё правильно поняли, — дополняет второй командующий.

— Дирижабль⁈ — рычит Шомпол. — Где во всей Антанте вы найдете хоть один дирижабль?

Как неудобно, однако, получилось.