25 мая 850 г. от ОВД.
…Таскать снарягу, оружие, портпледы с костюмами, сумки с обувью и тому подобную дребедень закончили в двадцать тридцать пять, попрощались с частью команды, остающейся в столице, загрузились во внедорожники и вырулили из гаража. Пока катили к выезду на летное поле, шокировали роту «залетчиков» второго курса первого факультета, куда-то несущуюся в полной выкладке — обычно мы разъезжали на армейских «Росомахах», внешне ничем не отличающихся от армейских аналогов, а тут пронеслись мимо на «Хозяевах Леса». Неслабо охренел и народ, дежуривший на КПП — бойцы досмотровой группы забыли о необходимости страховать друг друга и в открытую залипали на фантастически красивые обводы премиальных автомобилей, а дежурный не столько проверял соответствие личных айдишек с указанными в электронном пропуске, сколько позировал на камеру гражданского микродрона, втихаря поднятого в воздух. Впрочем, мероприятие не затягивал, поэтому возмущаться мы не стали — дождались исчезновения массивных стальных цилиндров под асфальтом, проехали сквозь створ ворот и рванули к «Байкалу», уже стоящему на взлетке.
Пока экипаж самолета под надзором Кнута и Инея найтовал машины, а я и Раиса Александровна беседовали с пилотами, примчавшимися в десантный отсек поздороваться, Янка, Наоки и Эиру «послали куда подальше» Барыню и Агрессию, наглухо затемнили стекла моего «Потапыча», разложили сидения, врубили тихую инструментальную музыку, затарились всякими вкусняшками, разулись и забрались на получившееся лежбище. Само собой, вместе с Валей, ибо привыкли считать ее моей тенью.
После того, как я вернулся в салон, заблокировали двери и избавились от «всего лишнего», начиная с разгрузочных жилетов и заканчивая комбезами. Потом приглушили верхний свет, объявили мораторий на любые разговоры о войне, тренировках и предстоящем визите к Зыбиным, вручили мне бутылочку с вишневым соком, достали игральные карты и дали команду придумывать веселые фанты. Этим делом занимались все время, пока самолет разгонялся по ВПП и набирал высоту, а потом зарубились в примитивную, но отвязную «Шестерочку». Первые несколько партий разминались и старались смеяться не очень громко. Но стоило Янке изобразить перепившую старушку, решившую научить внучку правильно танцевать забойный джайв, как наш внедорожник начал сотрясаться от истерического хохота.
Ничуть не меньше удовольствия доставила сценка «Голодный котенок перед аквариумом с золотыми рыбками» в исполнении Эиру — перед тем, как перевоплотиться в образ из фанта, Медовая Змеюка заправила камуфляжную футболку в трусики, отобрала у меня ремень, затолкала бляху под резинку и так забавно помахивала получившимся хвостом, что мы бились в смеховой истерике. К сожалению, не успели мы как следует разойтись, как «Байкал» начал снижение, так что четыре последние вспышки веселья получились не такими буйными, как могли бы, скажем, во время перелета до Медины.
Кстати, лети мы в Халифат, наверняка отрывались бы до посадки. А так на первом же повороте аэродромного круга прервали игру, подняли спинки кресел, оделись, обулись, проверили оружие, дослали патроны в патронники и т.д. А после касания бетонки вырубили музыку и выбрались из салона — Янка, Наоки и Эиру унеслись к своим машинам, Незаменимая умчалась на поиски Варвары и Зинаиды, а я помог борттехнику «освободить» внедорожник, снова влез за руль, подключился к личному каналу Раисы Александровны и спросил, связывалась ли она с командиром группы подстраховки.
— А как же… — сыто мурлыкнула она, немного потомила меня ожиданием и дала более распространенный ответ: — Машина головного дозора только что начала движение по маршруту, а разведывательные дроны с биосканерами уже «проутюжили» обочины до поворота на Московское шоссе и не обнаружили никаких признаков засады.
— Значит, выдвигаемся?
— Может, стоит подождать, пока самолет остановится и опустит рампу?
— О, черт! А я и забыл, что мы на «Хозяевах Леса», а не на «Росомахах»! — отшутился я, представил себе такую высадку, кинул взгляд в зеркало заднего вида, в котором появилось лицо чем-то загруженной Барыни, сбросил звонок и поинтересовался, что случилось.
— В принципе, ничего… — буркнула Лаванда, аккуратно закрыла дверь, откинулась на спинку сидения, наткнулась на мой вопросительный взгляд и вздохнула: — Весь перелет вправляла мозги Гриневой — она сомневается, что сможет держаться на равных с потомственными аристократами, и дико боится вас подставить.
Я вздохнул и задал напрашивавшийся вопрос:
— Вправила?
— Процентов на девяносто. А оставшиеся десять помогла «убрать» Ася…
…Вопреки опасениям аналитиков Ярослава Георгиевича, переезд от военного аэродрома до родового гнездышка Зыбиных прошел без каких-либо эксцессов — мы пролетели несчастные тридцать восемь километров за каких-то шестнадцать минут, влетели на охраняемую территорию, сразу за воротами повернули направо и вскоре остановились перед гостевым домиком для особо важных персон. Трехмерную модель двухэтажного здания и схему расселения изучили еще в среду, так что сходу заехали в подземный гараж, отправили Варю и Кнута проводить инструментальную проверку, неспешно нагрузились своим шмотьем и отправились заселяться.
Для большей части команды программа телодвижений на вечер пятницы была закончена, так что заселение должно было плавно перейти в здоровый сон. А меньшей, то есть, Раисе Александровне, Яне, Наоки, Эиру, Вале и мне, еще предстояло засвидетельствовать почтение главе рода. Поэтому, как только пожитки, поднятые первым рейсом, заняли свои места в относительно небольшой, но роскошной гардеробной, мы с Незаменимой переоделись в гражданку, затолкали стволы в сейф и вышли в коридор. Да, сразу, хотя до времени встречи, обозначенном «старшей сестренкой», оставалось без малого четверть часа. Целительница прогулочным шагом направилась к лестнице на первый этаж, а я зашел в покои, выделенные Даниловой и Гриневой. Инна обнаружилась в гостиной — выкладывала на стол бутылочки с алхимией для приема в полночь. Я попросил эту особу дать мне возможность поговорить с ее соседкой тет-а-тет, дождался щелчка дверного замка, врубил портативную «глушилку» и постучался в спальню. А через несколько секунд, переступив через порог, оглядел свою самую робкую Слугу с головы до ног
и переиграл план беседы:
— Катюш, скажи, пожалуйста, ты случайно не разочаровалась во мне или в своем Служении?
Целительница пошла красными пятнами, набрала в грудь воздуха, чтобы разразиться возмущенной тирадой, и… врубилась, почему я задал этот вопрос. Поэтому сгорбила спину, опустила взгляд и тяжело вздохнула:
— Решение принести вам клятву Служения — это лучшее, что я сделала за всю свою жизнь. И пусть фактически я служу не вам, а роду…
— Так, стоп! — перебил ее я, приподнял пальцем подбородок и уставился в глаза: — Родных сестер у меня нет. Но названных я люблю по-настоящему. И, приставив тебя к Яне, по сути, доверил кусочек своего сердца. Да, мы с тобой общаемся не так уж и часто. Но только из-за катастрофического недостатка свободного времени. Впрочем, даже в таких условиях я нахожу возможности поболтать, поинтересоваться успехами и подтолкнуть развитие. Ибо знаю, что ты уже живешь нами и не мыслишь другого будущего…
— Так и есть, мой господин! — негромко выдохнула она.
Я мягко улыбнулся и продолжил излагать свои мысли:
— Это согревало душу. До тех пор, пока не выяснилось, что в твоей вере имеется изъян — ты, моя Слуга, почему-то считаешь себя ниже потомственных аристократов, получивших нынешние статусы не благодаря личным заслугам, а только по праву рождения! Повторю еще раз: абсолютное большинство так называемых благородных не заслуживает и толики того уважения, с которым я отношусь к тебе. Поэтому смотри на окружающий мир через призму моей личной Слуги: да, этот мир существует. Но на самой окраине твоей личной Вселенной. Соответственно, мнения его обитателей абсолютно не важны!
Целительница облизала губки и «прозрела»:
— В отличие от вашего, верно?
— Верно! — кивнул я: — Ты у меня И редкая умница, И редкая красавица, соответственно, обязана относиться к тем, кто не входит в мой ближний круг, как к обочине дороги, которую видишь за боковым стеклом «Хозяина Леса» — вроде, мелькает, но за душу не цепляет.
Судя по расфокусировавшемуся взгляду, Катя «примерила» на себя эту аналогию. Тем не менее, как настоящая женщина, выделила «самую главную фразу»:
— Мой господин, вы действительно считаете меня красивой?
Вот я и не удержался:
— Нет! Я считаю тебя редкой красавицей, а это совсем другой уровень.
— Спасибо! — благодарно выдохнула она и заулыбалась. Но я все равно нанес по ее неуверенности в себе добивающий удар:
— Пожалуйста. Теперь подойди к трюмо, развернись в профиль, сгорби спинку, повесь носик и посмотри на свое отражение. Нравится?
— Н-нет… — вздохнула она, а через миг решительно развернула плечи, приподняла подбородок и грудь, втянула и без того плоский живот, зачем-то приподнялась на цыпочки и величественно повернула голову в мою сторону: — Так?
— Не хватает толики расслабления и внутренней уверенности в том, что ЭТО И ЕСТЬ ТЫ…
…От гостевого домика до особняка прошлись пешочком. По тенистым аллеям, украшенным статуями былинных богатырей. Большую часть творений четвероюродного деда Раисы Александровны я изучил еще в прошлый приезд и при свете дня, но на самую удачную работу — Мечислава Палицы — залип и в этот раз. Да, всего секунд на десять-пятнадцать, но все равно получил море удовольствия — автору скульптурной композиции одинаково хорошо удались и жеребец, стрелой несущийся в атаку, и всадник, привставший на стременах и готовящийся обрушить на врага какой-то странный дрын, и оригинальный светильник, создающий иллюзию гипертрофированно мощного заклинания палящие угли.
Девчата — в смысле, Валя, Наоки и Эиру — тоже засмотрелись. А Онна-бугэйся даже вспомнила «нашего» Аль Сауда — с улыбкой заявила, что Дауд завис бы перед этим конем как минимум на полчаса.
Оставшуюся часть пути юные дамы обсуждали вкусы и пристрастия… Мавии. Причем не только «последние», но и изначальные. Само собой, не просто так, а всячески подкалывая меня. Итоговый вывод — «Ты ее испортил!» — озвучили уже на крыльце. Потом как-то резко замолчали, посерьезнели и начали настраиваться на беседу с «главой дружественного рода». Слава богу, Раиса Александровна не собиралась устраивать из чисто семейного ужина официальное мероприятие, поэтому в момент встречи с ее батюшкой задала крайне несерьезный формат беседы, сорвала обе его попытки обращаться к представительницам императорских родов по прошлым титулам и все-таки добилась своего — уже ко второй перемене блюд за столом послышался смех, а к началу чаепития вся компания была на ее волне.
Болтали «ни о чем» аж до полуночи, а потом Александр Всеволодович извинился за то, что вынужден прервать веселье, врубил «глушилку» и поймал мой взгляд:
— Лютобор Игоревич, как вы, наверное, догадываетесь, я был вынужден пригласить на этот юбилей не только друзей — завтра в мое поместье съедется практически вся властная и деловая элита города, включая обиженных вами Балакиревых, Казариновых и Лизуновых. Главы и наследники двух первых родов, в общем-то, унялись. То есть, смирились с репутационными потерями от обоих скандалов и, вроде как, не собираются ворошить прошлое без особых на то оснований. С третьими все куда сложнее: первые месяца два после того, как прежний глава, наследник и восемь старейшин рода Лизуновых отбыли на каторгу, новая верхушка вела себя тише воды и ниже травы. Потом почему-то решили, что до Великого Новгорода с Волконскими-Шаховыми далеко, а тут, в Рязани, необходимо себя правильно поставить, и начали задирать носы. В принципе, ничего такого о вас и Валентине Алексеевне не говорили. Но врагов у этого рода предостаточно, соответственно, есть ненулевая вероятность того, что какое-нибудь из двусмысленных утверждений намеренно переврут и снова столкнут этих молодых дурней с вами.
— Мы к этому готовы… — ничуть не покривив душой, заявил я. — Но будем рады изучить ваши досье по всем потенциально проблемным персоналиям. Чтобы сравнить с уже проштудированными и, если понадобится, изменить уже проработанные планы.
Земляк, наверняка догадавшийся, откуда взялись «наши» досье, коротко кивнул и вручил мне инфокристалл со всеми запрошенными данными. Потом описал еще пяток возможных проблем меньшего масштаба, естественно, не забыв предложить варианты их решений, и переключился на самую веселую — с женихами Раисы Александровны, число которых, как выяснилось, успело удвоиться! Я, конечно же, потребовал всю имевшуюся информацию о каждом и получил ожидаемый ответ:
— Она на уже полученном вами инфокристалле.
— Что ж, изучу. Самым тщательным образом… — пообещал я, морально настраиваясь на бессонную ночь. Потом подмигнул злобствующей «старшей сестренке», укоризненно посмотрел на младшенькую, озвучившую очень уж игривый «комплимент», и сообщил Александру Всеволодовичу, что хотел бы переговорить с ним тет-а-тет.
Он слегка напрягся, стрельнул взглядом на Наоки с Эиру и выслушал аж два Очень Веских Аргумента, без тени улыбки озвученных Суккубой:
— Пап, иди: Лют ничего не делает просто так. А девчата — свои. В твоем любимом смысле этого слова…
Пошел. В смысле, отвел меня в кабинет, врубил еще одну «глушилку» и вопросительно уставился на меня. Толкать длинные речи мне было неохота, так что я произнес короткую:
— Подарки, которые мы вам вручим завтра, официальные. И вряд ли лягут на душу так, как те, которые я сделаю сейчас. Сформируйте, пожалуйста, каменный панцирь на минималках и разрешите к нему прикоснуться…
Он, не задумавшись ни на мгновение, выполнил эту просьбу и «поймал» слепок. Через мгновение выслушал вторую, диаметрально противоположную, и обрел регенерацию Физика. А потом выслушал объяснения и потерял дар речи. Слава богу, не навсегда — оклемавшись от эмоционального шока, нервно сглотнул и задал вопрос, предсказанный Раисой Александровной:
— Вы хотите сказать, что теперь я смогу раскачаться до Архимага⁈
Я утвердительно кивнул:
— Да. Причем в разы быстрее любого другого одаренного вашего ранга!
— Лютобор И— … — угрюмо начал, было, он,
но был перебит:
— Александр Всеволодович, вы подарили мне будущее. Я ответил тем же самым. А теперь, когда этот вопрос закрыт, я бы хотел узнать, как дела у Лады Леонидовны.
Он от всей души поблагодарил меня за «столь сумасшедший» подарок, чуть не расплющил правую ладонь, поклялся Даром и Кровью молчать о моих способностях, а на вопрос о Ледицкой ответил уже потом:
— На «прием» к Стрешневу она не попала. Вернее, в его присутствии дала аналогичную клятву…
— И Якову Ивановичу этого хватило? — искренне удивился я.
— Нет. Но я за нее поручился… — нехотя признался Земляк и продолжил с того места, на котором и прервался:
— … так что она целыми днями возится с учениками школы-интерната и по-настоящему счастлива. Кроме того, потихоньку обретает вес и в моем роду — ее уже начали считать своей даже представители моего поколения. Кстати, она приглашена на торжество. Причем обещала прибыть «намного раньше» основной массы гостей…
— А где живет?
— Теоретически здесь, в поместье… — со вздохом ответил он. — Я выделил ей персональные покои на этаже для самых доверенных Слуг. Тем не менее, вижу ее раз в сто лет: она либо приезжает очень поздно, либо остается в школе, в жилом блоке для руководства. Ибо считает, что без ее пригляда дети что-нибудь вытворят.
— Толковая личность… — уважительно заявил я, увидел подтверждающий кивок Александра Всеволодовича, вспомнил, что мне еще перелопачивать кучу информации, посмотрел, который час, и невольно вздохнул: — Ладно, все остальное узнаю в воскресенье. Иначе не успею проштудировать досье, внести коррективы в имеющиеся алгоритмы и озадачить остальной народ…