Курсант

Глава 14 Часть 1

19 мая 850 г. от ОВД.

…От КПП Академии имени Шуйского до КПП Медных Ворот долетели чуть более, чем за четверть часа. Чисто теоретически в этом не было ничего удивительного, ибо в субботу, да еще и рано утром, трафик в центре города никогда особо не напрягал. Но военное время внесло в привычный порядок свои коррективы — солдаты с армейских блокпостов и мобильные группы Службы Противодействия Терроризму, появившиеся почти на всех крупных проспектах и площадях, выборочно тормозили и досматривали отдельные автомобили, соответственно, замедляли движение.

Нас, кстати, не дергали от слова «совсем», видимо, удовлетворяясь той информацией, которую получали с дронов, сканирующих идентификаторы. Вот мы и хамили. Вернее, не мы, а я. Ибо рулил единственной «Росомахой», отправившейся в центр, а Варя и Валя усиленно изображали пассажиров.

К сожалению, время, выигранное за время этой «гонки», мы потеряли на въезде на территорию дворцового комплекса и перед спуском в «большой» гараж Флигеля Мятущихся Душ — сотрудники досмотровых групп делали свое дело настолько добросовестно и неторопливо, что в какой-то момент я начал звереть. Слава богу, в конце концов нас сочли… хм… неопасными и все-таки позволили зарулить на эстакаду, так что я более-менее успокоился, доехал до своих парковочных мест и обломался, обнаружив, что все они заняты чужими машинами — «Святогором» с номерами Министерства Обороны, гражданским «Престижем», двумя «Континентами» и тремя «Зубрами».

— Потерпите еще немного, мой господин… — мягко заворковала Валя, как-то почувствовав, что проснувшаяся ярость снова продавила блокиратор эмоций. — На следующей неделе Волконские, наконец, переберутся в Летний Дворец, и в этом особнячке снова воцарится тишь, гладь да божья благодать!

Барыня тоже попробовала отвлечь. Но иначе — сообщила, что по дороге влезла в Сеть и посмотрела, как идут работы по расчистке котлована на месте родового гнездышка Ярослава Георгиевича, восхитилась скоростью работы военных строителей и пострадала из-за того, что Всеимперский Конкурс на проект нового здания еще даже не завершился.

— Я в порядке… — буркнул я, сообразив, что они пытаются мне помочь, загнал внедорожник чуть ли не в самый дальний угол «подземелья», заглушил двигатель, выбрался из салона, подождал своих дам и, заранее настраиваясь на очередную утомительную проверку, поплелся к входу в лифтовый холл.

Как ни странно, в этот раз нам повезло — за мгновение до того, как мы попали в цепкие ручки Конвойных, из подъехавшей кабинки вышел Сергей Геннадьевич Рахманинов,

сообщил подобравшимся воякам, что нас можно не досматривать, и затолкал в лифт. Барыню без каких-либо подсказок с моей стороны высадил на втором. То ли решив, что на нашей беседе с Волконскими ей делать нечего, то ли получив соответствующие инструкции. А потом вдруг поделился «сверхценными разведданными» — сообщил, что государь и государыня еще не отдыхали, но пребывают в прекраснейшем настроении.

Для нас эта информация была неактуальна, ибо мы ничего не выпрашивали, но сам посыл придворного я оценил. Ибо прекрасно понимал, что он, по сути, продемонстрировал нам чуть ли не высшую степень приязни.

Чуть позже, в коридоре хозяйского этажа, мое настроение снова ухнуло в пропасть. Ибо в самом сердце владений Валентины Алексеевны, обычно тихом, спокойном и чрезвычайно уютном, оказалось на редкость многолюдно и шумно. Хотя нет, не так: меня вывело из себя не количество людей, невесть зачем припершихся во Флигель Мятущихся Душ, и не негромкий, но очень «плотный» гомон, а недовольные, завистливые или, в самом лучшем случае, непонимающие взгляды, мигом скрестившиеся на нашей троице. А потом мы оказались в помещении, «назначенном» приемной «кабинета» Волконского, прошли мимо доброго десятка напыщенных аристократов, дожидавшихся своей очереди на аудиенцию, и услышали чей-то еле слышный шепот.

Если бы не слово «молокососы», прозвучавшее в этом утверждении, то я бы точно не взорвался. Ибо, несмотря на отвратительное настроение, держал себя в руках. Но столь унизительный эпитет, причем оскорбляющий не только меня, но и Валю, снова пробудил ярость. А она заставила меня остановиться в шаге от двери, медленно развернуться на месте, неспешно оглядеть любителей позлословить и нехорошо ощериться:

— Интересно, а к грязному языку прилагается хоть толика мужества? Или тот, кто назвал меня и мою даму молокососами, всего-навсего жалкий трус?

Черноволосого Земляка лет пятидесяти с солидным гаком,

как ни странно, доросшего только до первой ступени ранга мастер, аж перекосило от бешенства:

— Кто трус, я трус⁈ Да я втопчу тебя в землю, а потом сгною на каторге!!!

Я расплылся в предвкушающей улыбке:

— Озвучьте точное время и место втаптывания, пожалуйста! А то я решу, что вы просто надуваете щеки…

— Да я… — запыхтел он, но тут в наше «общение» влез Рахманинов. Что интересно, рыкнув так, что этому аристократу поплохело, а вся остальная «благородная публика» затаила дыхание:

— Время и место, Азат Каримович!!!

— Э-э-э…

— Что ж, раз вы в затруднении, значит, их назначит государь. Так что не вздумайте покидать Флигель Мятущихся Душ без его личного разрешения!

Чем чревато неисполнение этого распоряжения, Сергей Геннадьевич не сказал. Но Земляку хватило и намека на неприятности — он мгновенно взмок, да так, что капельки пота появились на лбу и крыльях носа, а щегольский черный пиджак начал темнеть под обеими мышками, затем торопливо кивнул и пообещал никуда не отлучаться…

…Мирослава Михайловна «считала» мой эмофон чуть ли не раньше, чем я переступил через порог. Поэтому все время, пока мы с Ярославом Третьим обменивались приветствиями, анализировала мое поведение. Не знаю, к чему к каким выводам она пришла в конечном итоге, но после того, как наша троица опустилась в кресла, спросила, что меня так сильно разозлило.

В принципе, я мог перевести стрелки на Земляка из приемной, но очень не хотел врать этой женщине, поэтому дождался ухода Рахманинова, кстати, тоже не ставшего докладывать Волконским о «ЧП», и сказал правду:

— Вчера вечером я, наконец, выяснил, за что уничтожили Вологодскую ветвь рода Рарогов, и все никак не успокоюсь…

Государыня как-то странно прищурилась:

— Не поделитесь вашей версией этого объяснения? Обещаю, что дальше нас с Ярославом это знание не уйдет!

Вспоминать вечерний разговор с матушкой было на редкость неприятно, но словосочетание «ваша версия», да еще и выделенное интонацией, заставило процитировать самую важную часть услышанного монолога:

— Лет пять или шесть тому назад начальник опытных мастерских оптико-механического завода показал Ольгерду Челомеевичу принципиальную схему тактического шлема с интегрированным прибором ночного видения нового типа

и попросил открыть линию финансирования этой разработки. В тот момент у вологодской ветви рода не было достаточного объема свободных средств, поэтому Ольгерд Челомеевич приехал в Великий Новгород. Глава старшей ветви счел разработку никому не нужной и очень грубо послал родича куда подальше. А в сорок восьмом, узнав, что устройство создано на его личные сбережения, прошло какой-то конкурс и вот-вот начнет производиться по заказу Министерства Обороны, приехал в Вологду, потребовал, чтобы все переговоры с руководством министерства шли только через него, и, вроде как, сообщил, что доля главной ветви рода в получаемых доходах удваивается…

— Все верно… — вздохнула Волконская. — Ольгерд Челомеевич ответил отказом, и вашу ветвь решили убрать чужими руками. Причем всю целиком, дабы ВОМЗ был законно передан под управление главной ветви рода Рарогов. А для того, чтобы Дурасовы, Сурины и Кондыревы согласились нарушить давнее перемирие, им было обещано по семь процентов акций завода. Вот на вас и напали. Слава богу, потом в планы этих уродов вмешалась ваша матушка и уничтожила всех выгодоприобретателей. А мы поспособствовали передаче предприятия не столичной, а череповецкой ветви Рарогов. И послали лесом всех «прилипал».

— И правильно сделали! — ничуть не кривя душой, заявил я, почувствовал, что государь не поверил в искренность этого заявления, и пожал плечами: — Мы с матушкой были не Рарогами, а Рагозиными, жили в роду на птичьих правах и, по определению, не могли претендовать даже на малую долю акций. А главу череповецкой ветви уважаем. Причем по-настоящему…

На этом обсуждение причин, испортивших мне настроение еще вечером, было закончено, и Волконский, удовлетворенно хмыкнув, перешел к делу:

— Что ж, тогда давайте вернемся из далекого прошлого в настоящее. К сожалению, вчера вечером я был занят, поэтому не смог поприсутствовать на разборе операции в Летнем дворце. Зато под утро расспросил матушку, удивился, тщательнейшим образом изучил записи с ваших тактических камер, ознакомился с отчетами менталистов, допрашивавших пленных, и пришел к выводу, что она была права: мы подвергли вас неоправданно высокому риску и не потеряли всю группу только благодаря вашей интуиции, Воле, контролю над Даром и самоотверженности!

Я попробовал сдвинуть фокус внимания государя с себя на остальных членов команды и Тимофея Ильича, но без толку — выслушав мой монолог, Ярослав Георгиевич усмехнулся в усы, неспешно вывесил над столом какую-то программную оболочку и продемонстрировал трехмерную реконструкцию обеих схваток, созданную искином АСМБД на основании записей с наших тактических камер. Более того, с самого начала врубил этот мини-фильм в пятикратном замедлении. А еще не стеснялся останавливать воспроизведение, привлекать внимание к тем или иным моим действиям и т.д. Что самое обидное, вот так, со стороны, практически все мои решения выглядели целесообразнее некуда, а вклад в общее дело казался самым весомым. Увы, оспаривать визуализированные выводы искусственного интеллекта было бы идиотизмом, вот я упираться и перестал.

Почувствовав, что мое сопротивление сломлено, самодержец свернул голограмму, откинулся на спинку кресла, опустил руки на подлокотники и неожиданно сменил тему разговора:

— Очередной честно заслуженный орден я вручу вам в воскресенье. На автодроме, куда прилечу хоть немного развеяться и отдохнуть от постоянного напряжения. А сейчас хочу обсудить вопрос целесообразности использования двойников. Да-да, вы не ослышались, именно целесообразности: по уверениям моих аналитиков, до четырнадцатого мая вероятность переключить фокус внимания с вас и Валентины Петровны на двух «подставных» Архимагов составляла порядка восьмидесяти семи процентов. А потом вы и ваша команда закрыли портал на «Княжьем Подворье», очень серьезно повоевали в этом дворце и взяли группу диверсантов в коммуникациях под Летним, что, по ряду причин, уронило шанс реализовать эти планы до смешных семнадцати целых и трех десятых процента. Впрочем, не все так плохо, как кажется на первый взгляд: феноменальная скорость вашего развития вкупе с некоторыми его особенностями открывает очень неплохую альтернативу…

— Ярослав имеет в виду, что если вы сможете сохранить нынешние темпы развития, то дорастете до третьей ступени ранга мастер еще в этом году, что, в комплекте с раскачанными сопротивлениями, гарантированно защитит вас от любых ментальных воздействий. И тогда «двойников» можно будет либо отпустить на гражданку, либо отправлять вместо вас на мероприятия типа награждения орденом Цветущей Сакуры. Да, в этом варианте вас все равно будут доставать всевозможными подкатами, но нейтрализовывать русалок,

баюнов

и других обычных специалистов по наведению мостов с интересными персонами не так уж и сложно. Правда, придется «поставить» вас в высшем свете и добавить зловещий ореол, чтобы он отпугивал хотя бы самую тупую или трусливую часть «страждущих», но и это вполне реально. Особенно при наличии такого иконостаса, как у вас.

Тут я мысленно хохотнул, и государыня, уловив этот всплеск эмоций, потребовала колоться.

Я не стал строить из себя честную девочку и рассказал о конфликте с мордатым Земляком. Пока объяснял причину, заставившую выйти из себя, Волконский наливался дурной кровью и играл желваками. Потом влез в архив видеозаписей камер системы контроля и наблюдения Флигеля Мятущихся Душ, нашел нужную папку, послушал мою «беседу» с Азатом Каримовичем и так громко скрипнул зубами, что я испугался за сохранность их эмали.

— Ярослав, мы еще не закончили! — напомнила Мирослава Михайловна, а через мгновение добавила в голос закаленной стали: — Возьми себя в руки и отложи решение этой проблемы на полчаса — Зарипов никуда не убежит, а ты успеешь принять взвешенное решение!

Эти аргументы помогли — государь, порывавшийся подняться с кресла, остался на месте, унял свой гнев и поймал мой взгляд:

— Этот самовлюбленный и высокомерный урод — младший брат супруги моего троюродного дядюшки. Лет тридцать тому назад закончил Казанский Архитектурный институт, через два года после получения диплома помог отцу спроектировать жилой микрорайон, потом раз пятнадцать-двадцать набивался в соавторы к молодым, но перспективным архитекторам Казани, начал считать себя величайшим гением, когда-либо рождавшимся на Земле, и задрал нос. После удачного замужества сестры окончательно потерял берега. К примеру, вчера убеждал меня в том, что проводить Всеимперский Конкурс на лучший проект главного здания этого дворцового комплекса нет смысла, ибо у меня есть ОН, то есть, архитектор от бога. А сегодня, уверен, принес проект своего «шедевра». Того самого, который прославит на века. К моему величайшему сожалению, раньше Азат Каримович так серьезно не подставлялся. А после мелких проступков падал под моего дядюшку и вымаливал прощение через него. В общем, в этот раз прощения не будет…

…Несмотря на желание наказать «величайшего гения», Ярослав Третий уделил нам ровно столько времени, сколько потребовало решение нескольких по-настоящему важных проблем команды. Зато после того, как счел, что все необходимые договоренности достигнуты, быстренько подключился к камере в «приемной», убедился в том, что Зарипов еще там, прикоснулся к комму, встал из-за стола и стремительно пересек кабинет.

Мирослава Михайловна, Валя и я рванули следом, переступили через порог и услышали низкий, горловой и очень неприятный рык:

— Азат Каримович, вы оскорбили самого заслуженного молодого боевого мага и самую заслуженную боевую целительницу Российской Империи! Для того, чтобы не показаться вам голословным, сообщу, что Лютобор Игоревич Волконский-Шахов является кавалером восьми орденов, в числе которых орден Багряной Звезды с мечами и бриллиантами, ордена «За заслуги перед Империей» первой и второй степени, орден Цветущей Сакуры, являющийся высшей наградой Страны Восходящего Солнца, орден Желтого Дракона, являющийся высшей наградой Поднебесной Империи, и других. А Валентина Петровна награждена орденом «За заслуги перед Империей» третьей степени, орденами Мужества двух степеней и орденом Цветущей Сакуры, о котором я уже говорил. Далее, оскорбив кавалеров высших наград трех Империй, вы оскорбили и тех, кто вручил эти награды, то есть, меня, Императора Японии и Императора Китая. А еще пообещали сгноить Лютобора Игоревича на каторге, то есть, мысленно примерили на себя мою корону! Так вот, дуэль состоится в тренировочном зале Конвоя, благо, он не пострадал, и будет транслироваться на всю страну…

Зарипов упал в обморок после того, как услышал про корону. Причем не изобразил обморок, а реально отъехал, чуть не разбив себе голову об стену. Вот Волконский и прервался. Совсем ненадолго — Незаменимая, выскользнувшая из-за моей спины, быстренько «реанимировала» Великого Архитектора и снова вернулась на облюбованную позицию. А самодержец очередным рыком заставил «родственничка» встать, повторил предложение, которое тот не услышал, и продолжил в том же духе:

— Так вот, дуэль состоится в тренировочном зале Конвоя, благо, он не пострадал, и будет транслироваться на всю страну. И если вам посчастливится выжить, то я отправлю вас в действующую армию. В частности, в инженерные войска. Применять свой Дар для создания главных шедевров, требующихся Империи во время мировой войны — качественных окопов первой линии!

— Не губите, Ваше Императорское Величество! — взвыл Земляк, рухнул на колени и запричитал: — Я архитектор, а не военный строитель! Я создаю шедевры архитектуры, а не уродливые дыры в земле!! Я… я построю вам величайший дворец в истории Человечества!!!

«Где-то я это уже видел…» — подумал я, борясь с омерзением, а Ярослав Георгиевич, которого эти причитания взбесили еще сильнее, непроизвольно окутал сжатые кулаки жаром и… по-простецки рубанул левым предплечьем по сгибу правого локтя:

— Жить во дворце, построенном трусом⁈ Да ни за что на свете…