Кровь нуар

Глава сорок седьмая

Завернувшись в полотенца и прикрывшись Джейсоном, я вышла из ванной и стала врать. Джейсон был прав, это оказалось легко. Я еще была в состоянии, очень близком к шоковому, и сама не очень понимала, что чувствую.

В каком-то смысле в первый раз я сейчас познакомилась с тем рыжим тигром. Интересно было, у него то же чувство или он больше меня помнил о последних двух днях? С одной стороны мне хотелось спросить, с другой — не хотелось даже спрашивать.

Зная рост всех остальных, я оценила его рост примерно в пять футов десять дюймов. Волосы у него были такие же темно-рыжие, как его тигриный мех. Похожи были на очень хорошо окрашенные, если присмотреться к оттенкам красного, у людей не встречающимся. Наверное, он сам это понимал, потому что стригся коротко и так, чтобы волосы на макушке торчали. Если волосы у тебя необычные, выбери и стрижку нестандартную.

Он нашел другой халат. Его одежда, очевидно, лежала в груде рванья на полу — ну, кроме позаимствованного мною пиджака.

Глаза у него были темно-золотистые с едва заметной добавкой красно-оранжевого, что запомнилась мне в этом… в этом сне. Только это был не сон, а воспоминание. Воспоминание, которое пыталась стереть Марми Нуар. Если бы Ричард мне не сказал, если бы не было стольких свидетельствовавших противоположное фактов, я бы тоже, как обычный человек, сочла бы происшедшее сном? Если бы я проснулась без тигров в номере, подумала бы, что это был непонятный кошмар, а следы когтей оставил Джейсон? То ли да, то ли нет. И эта мысль меня страшно испугала, потому что если она это может, мало ли что она еще способна сделать со мной?

— Анита! — окликнул меня Джемиль. — Анита, ты это слышала?

Я заморгала, посмотрела в темно-карие глаза.

— Нет, прости меня. Можно повторить?

— У нее шок.

Это сказал тот, в халате. Которого зовут… да, Алекс.

Я всмотрелась в его лицо, попыталась его «увидеть», но как будто до мозга доходили только фрагменты картины. То, что я видела, было кристально ясно, а вот чего я не видела — было расплывчато и мутно. Будто его глаза отвлекали меня от остальных черт лица.

— У тебя линзы, карие линзы, — сказала я, и даже мне мой голос показался отстраненным, безжизненным.

Он кивнул:

— Ты меня заставила их снять.

— Я не дала тебе к себе прикоснуться, пока не увидела твоих тигриных глаз, — сказала я тихо. — Почему?

— Твоя тигрица ведет себя как истинная тигрица королевской крови, — ответил Криспин. — Они почти никогда не спариваются с теми, у кого нет этих глаз.

— Почему? — обернулась я и увидела, что он все еще голый. И сам того не замечает. Как ни странно, я без труда смотрела в глаза, не отвлекаясь. И даже, кажется, меня неуместно завораживали эти светло-голубые самоцветы.

— Глаза отмечают в нас прирожденных, подтверждая, что наша кровь близка к чистой, — ответил он.

— Я не знаю, что это значит, — ответила я все тем же чужим бесстрастным голосом.

— В кланах лишь несколько лет назад появились смешанные браки, — пояснил второй тигр.

— Зачем это было?

И снова мой голос прозвучал так, будто ответ мне безразличен.

— Все реже стала возникать беременность у королев, и все чаще становились случаи врожденных дефектов.

— Моя королева запретила нашему клану даже разговоры об этом, — вставил Криспин.

— Меня моя королева настолько терпеть не может, что мне даже наплевать. Позволь мне говорить без обиняков, Анита. — Он улыбнулся и тряхнул головой, и только тут я заметила, что он красив. Улыбка эта, поворот головы, проявление чего-то личного, и я сразу увидела все его лицо, не только глаза. — Кажется, надо, чтобы нас друг другу представили, чтобы называть по именам. Как-то это странно, когда…

Он не договорил. Как будто ему вдруг стало очень неловко.

— Когда я могу быть беременна твоим ребенком, — договорила я за него. И от произнесения вслух слегка успокоилась.

Он кивнул с очень несчастным видом.

— Я не знаю точно, что здесь произошло, но прошу прощения за сыгранную мною роль. Я подумал, когда ощутил зов, что мой клан меня нашел, и при этом нашел достаточно сильную королеву, что призывает меня к себе. Решил, что на меня ставят ловушку, и беременность тигрицы заставит меня вернуться в клан. Но я вижу, что тебе это все не более приятно, чем мне, и тоже ничего такого не хочется.

— И ты прав, — сказала я так тихо, что это вышло почти про себя.

Он протянул мне руку:

— Меня зовут Алекс Пинн, а что еще я могу сказать — не знаю.

Я едва не улыбнулась, что, наверное, было бы хорошо.

— А я Анита Блейк.

И мы пожали друг другу руки, как положено цивилизованным людям.

У него ладонь была так широка, что ему непросто было пожать мне руку. Однако у него получилось. Не вышло неловкости оттого, что у меня рука слишком маленькая, и мне это понравилось.

— Не могу я этого.

Это сказал Ричард. А кто же еще?

Я отпустила руку Алекса и повернулась к Ричарду, прислонившись к стене. Пока мы с Джейсоном врали, я старалась на него не смотреть. Во-первых, потому что врала. Во-вторых, не хотела видеть его лицо, когда он считал, будто я говорю правду. И его лицо меня не разочаровало.

Волосы он убрал назад в хвост, открыв обозрению до боли красивые черты. У мужчин его семьи такие скулы и подбородок, ради которых другие мужчины идут на пластические операции. Идеальная костная структура — для тех, кто любит мужественную красоту.

Он прислонился спиной к стене, прижав собственные руки. Явно сжимал и разжимал за спиной кулаки, видно было по сокращающимся мышцам плеч и бицепсам. Сжимал и разжимал — так он поступает, когда злится. Злится — но старается не поддаться собственному гневу.

То ли ламп не хватает в номерах этого отеля, то ли еще что, но глаза Ричарда были в тени и казались еще темнее, чем я помнила. И золотой оттенок волос тоже пропал — они стали просто темно-каштановыми.

Рядом с ним стоял Шанг-Да — единственный, кто был здесь выше Ричарда. Он глянул на Ричарда — и снова оглядел комнату. В какой-то момент наши с ним глаза встретились. Это у него потрясение — или на долю секунды мелькнуло в них сочувствие ко мне? Да нет, быть не может.

— Не могу, — повторил Ричард.

— Чего не можешь, Ульфрик? — спросил Джемиль.

— Не могу смотреть, как она идет в постель с другим. Не могу.

Голос его был спокоен, без гнева. Без потусторонней энергии. И только шевеление мышц выдавало бурю эмоций под обманчивой пленкой спокойствия.

— Я не собираюсь никогда больше что-либо делать с кем-либо из них, — сказала я, и в моем голосе разве что прорвавшийся намек на эмоции можно было услышать.

— Ты никогда не собираешься, Анита, я это знаю. И никогда, как ни странно, не бываешь виновата. Если бы ты просто меня обманывала и не могла бы удержать похоть в штанах, я бы как-то это пережил или просто ушел, но ты ведь совершенно честно никогда не делаешь этого намеренно.

Он отодвинулся от стены, и Шанг-Да занял пост у него за спиной.

— Что ты хочешь от меня услышать, Ричард?

Тут уже было эмоций побольше, и я узнала ее. Это была злость. Надо было бы ее подавить: когда в тебе живут звери, злость — это плохо. Но я не стала давить — напротив, обрадовалась. Стала ее уговаривать и подманивать поближе. Гнев — куда лучше других обуревавших меня эмоций — настолько ужасных, что я и смотреть на них не хотела, не то что ощущать.

— Хотел увидеть, как ты отшатнешься от его прикосновения. А ты как ни в чем не бывало.

— Ричард, он был под гипнозом. И ты это знаешь.

Он кивнул. Крупные его кисти были теперь на виду, и они сжимались и разжимались. Видна была работа всех мышц, от ладоней и до плеч.

— Знаю. И даже не могу его ненавидеть. Хотел бы, но ты права. Он не собирался с тобой два дня… иметь секс. Не хотел заставлять тебя забыть принять таблетку. И он в таком же ужасе сейчас, как мы все.

Он сделал еще шаг от стены, и покалывающая неотмирная энергия стала заполнять помещение.

— Ты не понимаешь, Анита? Ты лишила меня ощущения собственной правоты. Я должен все это проглотить, потому что иначе, если я просто среагирую как мужик, то я — сволочь. Но я же не святой, чтобы такое снести. Извини, просто я не святой.

Клубящаяся энергия обдавала жаром, как раскаленная печь.

Что-то во мне в темноте подсознания зашевелилось. Нет, не сейчас, ведь только что же было!

Я закрыла глаза, медленно вдохнула, еще медленнее выдохнула, считая про себя до десяти.

— Прошу тебя, Ульфрик, — раздался голос Джемиля, — не вызывай снова ее зверя.

— Волка, ты имеешь в виду. Всех ее зверей я не могу вызвать, как не могу быть всеми, кто нужен ей рядом в этой жизни.

На секунду на его лице отразилось такое страдание, что у меня сердце защемило. Но Ричард овладел собой, хотя и с видимым усилием. Я снова ощутила себя неправой.

— Ричард, я…

— Не надо, Анита, — махнул он рукой в мою сторону. — Не стоит. Это не хорошо и не плохо, это всего лишь правда.

Он посмотрел на меня, всей силой своих идеально-карих глаз. И только в них выразилось страдание, которое было только что на всем его лице. Только по ним было видно, как ему больно. Как больно сделала ему я. Я никогда этого не хотела — как и он никогда не хотел делать больно мне. Но то и дело так у нас выходило. Случайно.

— Я приехал проверить, как ты здесь. Проверил. Но наш мастер дал мне еще одно задание. — Он протянул мне руку. — Но для этого мы должны быть наедине.

Я в нерешительности смотрела на протянутую руку:

— Ричард, если это как-то связано с сексом…

Рука опустилась.

— Ты меня отвергаешь?

Его энергия ударила мне в лицо жаром из распахнутой печи.

— Ричард, у меня все болит, саднит. Я бы ни с кем сейчас не могла.

— Ты любишь, когда грубо, — напомнил он.

И на этом все мое сочувствие кончилось. Все нежные чувства стерло этим откровенным замечанием при посторонних. Да, у меня был с ними секс, но никто из нас не был при этом в своем уме. И они так и остались посторонними для меня и моего тела.

— Давно бы так, Ричард. Это ж другое дело!

— Как — так? — спросил он.

— Ты не понял. Никто из нас не помнит, что было — обрывки разве что. Что я люблю и чего я не люблю — это им сейчас неизвестно. Разве что ты и дальше будешь сообщать подробности.

Он глубоко вздохнул, медленно выдохнул — и сгорбился, будто получив удар. Потом выпрямился, расправил плечи.

— Ты права, прости. Но мне трудно было понять, что эти двое чем-то отличаются от прочих любовников в твоей постели. Они тебя знают во всех смыслах.

— Большинство моих любовников не «знают меня во всех смыслах», Ричард. Это секс, а не отношения.

Он покачал головой:

— Я должен сделать то, что хотел Жан-Клод, а потом вернуться в Сент-Луис.

— Ты уезжаешь? — спросил Джейсон.

— Я не могу здесь торчать, когда тут столько репортеров. Вы оба это знаете.

Я кивнула:

— Я подумала об этом, когда ты появился.

— Что велел тебе сделать Жан-Клод? — спросил Джейсон.

Ричард ткнул пальцем в его сторону:

— А ты мне лучше пока на глаза не показывайся. Ты из моих подчиненных волков, и моя лупа может быть беременна от тебя. В других стаях за такое убивают.

— У нас не было выбора, Ричард, — сказала я.

Он мотнул головой, хвост рассыпался по плечам.

— Я не о том, что случилось здесь. Я про Сент-Луис, когда вы занимались любовью, потому что тебе хотелось, а не потому что ardeur надо было кормить. — Он смотрел сердито на нас обоих, глаза его светились злостью. — И не морочь мне голову, что ты Джейсона берешь в постель только для питания. Я поначалу верил, но слишком это часто бывает.

— Говоришь так, будто хорошо Перли наслушался.

— Мы с Перлитой разговаривали пару раз. Она намекала, что око за око было бы интересно устроить.

— Что это значит? — спросила я.

— Это значит, — объяснил Джейсон, — что Перли предложила ему секс, чтобы нам отомстить за измену.

Голос Джейсона был начисто лишен интонаций, будто слишком ему было больно, чтобы хотя бы голосом эту боль выдать.

— У меня с Джейсоном много месяцев ничего не было, Ричард, даже когда надо было кормить ardeur. Я его вычеркнула из списка, когда поняла, что Перли это не нравится.

Он болезненно рассмеялся, и снова я ощутила этот плеск силы в лицо, только еще сильнее, будто муравьи жалят кожу. Он убрал свою силу, потом ответил:

— Не нравится? Да вы ей сердце разбили, вы оба.

Мы с Джейсоном переглянулись — он пожал плечами. Ну вот, он тоже не знает, что сказать.

— Зачем бы я стала тебе лгать, Ричард, как часто мы спим с Джейсоном? Нет причины. Мы не моногамны.

— Спасибо большое, что напомнила, — ответил он с язвительной горечью.

— Ты моногамен не более меня, Ричард. И не делай вид, что это не так.

— Был бы моногамен, если бы только ты…

Шанг-Да опустился перед Ричардом на колени, распахнув черное пальто — мелькнуло спрятанное под ним оружие. И руку протянул в сторону Ричарда. У многих звериных сообществ есть такой жест — просьба о внимании вместе с выражением подчинения. Ричард посмотрел на него сверху вниз:

— Что такое, Шанг-Да?

— Вероятно, сейчас не время выяснять личные отношения в присутствии представителей других звериных сообществ и вампирских поцелуев.

Он говорил как можно более нейтральным голосом, но все же слышна была загнанная глубоко злость. До конца эту нотку ему не удалось подавить.

Джемиль придвинулся ближе, но было ясно, что не знает ни что ему надо делать, ни как воспримет Ульфрик это вмешательство. И сама неуверенность Джемиля напомнила мне, что я больше внимания должна уделять своим обязанностям лупы. Они боятся Ричарда — раньше такого не было. Я его побуждала быть сильным правителем, но сейчас пожалела об этом. Ричард очень о многом заставлял меня сожалеть.

Зазвонил телефон, и я вздрогнула. Господи, это кто еще?

— Из больницы могут звонить, насчет моего отца. — Джейсон посмотрел на Ричарда, будто спрашивая разрешения.

Ричард кивнул, и это несколько меня успокоило. Все же он остался Ричардом.

Джейсон взял телефон, ответил. Потом сказал:

— Секунду, я посмотрю, есть ли она. — Прижал телефон к груди. — Это Питерсон. Говорит, что может ответить на твои вопросы. Ты знаешь, о чем он?

— Да.

Я пошла взять телефон.

— Кто такой Питерсон? — спросил Ричард.

— Главный по безопасности у Саммерлендов, — ответила я.

— И ты будешь с ним говорить? Сейчас?

— Мне нужно знать, насколько велика грозящая нам всем опасность. Он как раз и собирается ответить на вопрос.

— И для тебя это важнее?

Неотмирная энергия Ричарда стала чуть горячее. Но я продолжала идти к телефону. Чем дальше от Ричарда, тем сейчас лучше.

Мне вспомнилась еще одна причина нашего разрыва. Он никогда не мог понять, что эмоции, как угодно сильные, не должны заставлять тебя забыть о врагах.

— То, что метафизика попала на вентилятор, еще не значит, что все прочие проблемы сами собой решились.

— Анита, как ты можешь?

— Что могу?

Я уже стояла рядом с Джейсоном, оставалось только взять телефон, но я боялась того, что может сделать Ричард.

— Думать о делах, о врагах, когда ты, может быть, беременна непонятно от кого?

— А почему ты не можешь в критический момент сосредоточиться на деле, Ричард?

Красивое лицо стало мрачным и злым:

— Потому что я — не холодная стерва.

Так, приехали.

Я протянула руку Джейсону. Он дал мне телефон, но настороженные глаза смотрели куда-то мне за спину. И понятно было, на кого. А я лично сейчас не хотела его видеть.

— Блейк слушает.

— Это мне может стоить места, — предупредил Питерсон.

— Зачем тогда мне говорить?

— Потому что Шуйлер мне кажется намного лучше Кейта. И я не хочу, чтобы он погиб вместо этого подлеца.

— Говорите.

— Кейт скрывается, даже от нас и своих родственников. Последнее, что мы о нем слышали, — он улизнул в Вегас и женился там на вампирше.

— Блин, — отреагировала я.

— Да, но брак не законен. Он все еще может жениться на своей невесте, и родственники решительно настроены провести всю процедуру, если мы его найдем.

— Пока что я вижу тут скандал, но не вижу, что грозит Джейсону.

— Спросите меня, почему брак у них не законный.

— О'кей, так почему?

— Невеста-вампир уже замужем. Замужем за мастером города.

Я на секунду утратила дар речи. Потом спросила:

— Серьезно?

— Смертельно серьезно, — ответил он.

— Такого оскорбления не снесет ни один мастер.

Джейсон посмотрел на меня чуть расширенными глазами. Может быть, услышал мое замечание насчет мастера, но, скорее, просто что-то слышал из ответов Питерсона. Стоял он близко, а сверхъестественный слух у него хорош.

— Упомянутый мастер города объявил награду за его голову. Хочет, чтобы жену доставили к нему живую, а Кейта — мертвого. Послал на эту работу своих ребят; кто они — мы не знаем. Пока не объявились вы с Шуйлером, они искали Кейта в других местах, но если они решат, что он прячется на виду…

Он не договорил.

— То придут за нами, — закончила я.

— Возможно.

— Кейт настолько глуп?

— Она на него давила. Не оправдание, конечно, но она вроде бы его знает. Даже не его, а его пра-сколько-то-там-прадеда, Джедедию. Типа он был любовью всей ее жизни.

— Джедедия погиб при нападении вампира — то ли пытался обратить вампиров в свою веру, то ли соблазнил вампирскую даму, которую не надо было трогать?

— Да, это две версии его гибели.

— И вы хотите сказать, что Кейт спутался с теми же вампирами, что убили Джедедию Саммерленда?

— Возможно.

— Вот блин!

— Точная оценка ситуации, — сказал он.

— А что это за мастер города, Питерсон?

— Нет, этого я вам не скажу.

— Может быть, я смогла бы решить и ваши, и наши проблемы.

— Мы не можем допустить обнародования этих сведений, Блейк. Это торпедирует возможность выдвижения губернатора. Мы должны найти Кейта и вернуть его жену мужу как можно тише.

— Вы не знаете вампиров, а я знаю. Мастер города этим не удовлетворится, Питерсон. Способа урегулировать по-тихому не существует. И если не справятся его наемники, он это сделает сам. Ваш сопляк уже покойник.

— Нет, Блейк. Мой сопляк — птица слишком высокого полета, чтобы тот мастер отправился на охоту лично.

— Он может не думать в таких терминах, Питерсон.

— Я вам рассказал все, что мог. Если что-то случится — вы предупреждены.

— Я и вправду благодарна, но позвольте вам помочь. Скажите мне имя или город. И я сделаю все, что будет в моих силах.

— Кто-то идет, мне пора. Смотрите в оба, Блейк.

И он повесил трубку.

Я обернулась к Джейсону. Он слегка побледнел, будто достаточно слышал, чтобы понять, какую дыру выкопал для себя Кейт Саммерленд.

— Ты все слышал?

— Достаточно.

— Кейт Саммерленд крутит с вампиршами, — сказал Алекс Пинн. — Вот это сладкий кусочек!

Я было забыла про работу Алекса.

— Мне было сказано, что ты слишком законспирирован, чтобы рисковать статьей на эту тему.

— Про оборотней — да, но не про вампиров. Я же не из них.

— Этот материал использовать нельзя, Алекс. Питерсон ради меня рисковал своей работой.

— О чем это вы?

Я хотела было рассказать Ричарду, но посмотрела на горящее энтузиазмом лицо Алекса — и поняла, что уже выдала слишком много. А я у Питерсона в долгу.

— Сейчас не могу говорить, Ричард. Потом.

— Опять тайны, опять вранье!

И энергия Ричарда наполнила весь номер. Кожу обдало жаром, будто меня в горячую воду бросили. Это не было больно, но трудно стало вздохнуть полной грудью. Горячая, густая, мощная энергия Ричарда захлестывала помещение.

Она воззвала ко всем присутствующим волкам. И они не могли не ответить на энергию Ульфрика своей собственной. Джейсон был ближе всех ко мне, и его сила стала омывать меня первой. Как будто кто-то открыл второй кран с горячей водой, чтобы она стала еще горячее. А горячее не надо было, надо было бы охладить. Вопрос только, как это сделать.

Сила Шанг-Да и сила Джемиля достигли меня одновременно, и я вдруг утонула в запахе волка. Сладковатый мускус — и моя волчица напомнила о себе. Я не видела ее — ощущала прикосновение меха к тем частям, которых только бритва должна касаться.

И настолько неприятным было это чувство и жутковатым, что меня передернуло. Ричард, неправильно истолковав мое движение, сказал:

— Протестуй как хочешь, Анита, но сила эта тебе нравится. Есть вещи, которые волки могут тебе сделать, а вампиры не могут. Ты просто продолжаешь упираться.

Волчица ходила у меня в животе как рука, касаясь разных мест, где ей не полагалось бы быть. Накатывала тошнота, пришлось проглотить слюну.

— Она не от удовольствия ежится, Ричард, — сообщил Джейсон.

— Так ты теперь лучше меня знаешь, волчишка?

Сила Ричарда заполнила номер так, что не осталось воздуха для дыхания. Моя волчица не побежала по длинному туннелю внутри меня — слишком она была уже для этого близко. Я ощутила, как она во мне движется, как изнутри трогают меня мех и когти.

— Ричард, перестань. Что-то происходит неправильное, помоги мне!

А подошел ко мне Криспин, пробрался сквозь прибывающую энергию. Голый и чужой, но это он пришел мне на помощь.

— Не трогай ее! — прорычал Ричард.

Шанг-Да сказал, не вставая с колен:

— Ульфрик, прошу тебя! Ты сейчас вызовешь ее зверя, и у нас добавится еще одна проблема ко всем, что есть.

Я никогда не видела у Шанг-Да такого умоляющего взгляда.

Джемиль подошел к нему с другой стороны и тоже встал на колено:

— Ульфрик, твоя сила душит нас всех. Ты всех наших волков зовешь.

Криспин стоял теперь передо мной, едва не касаясь, но все же на расстоянии — как и просил Ричард. Я мысленно добавила очко в его пользу. Он ничего не ухудшал — на самом деле от взгляда в эти синие тигриные глаза волчица у меня внутри чуть успокоилась.

Джейсон стоял к нам ближе всех, но я думаю, он учуял эту волчицу, что готова была прорваться из меня наружу. И он знал, что не стоит добавлять к мощи Ричарда еще и свое прикосновение.

Он отошел к другим вервольфам, не слишком близко, но тоже опустился даже не на колено — на четвереньки. Склонил голову и пополз к вожаку.

Я видела этот жест — у Джейсона и других волков. Это была попытка извиниться перед Ричардом за любые возможные обиды. Джейсон тоже пытался улучшить ситуацию. И только Ричард стоял, заливая номер своей горячей силой, и ситуацию усугублял. И почему это всегда именно Ричард усугубляет любые трудности и неприятности? Или это я? Про меня-то не забудем. Я тоже умею все испортить, но почему-то не сегодня. Сегодня я слишком испугана, чтобы делать что-то такое намеренно.

— Ричард, — спросила я, — ты амулет нашел?

Он обернулся — и будто его сила оказалась каким-то огромным зверем, будто она повернулась вместе с ним и уставилась на меня его янтарными звериными глазами. Не знаю, дело было в энергии или в этом взгляде, но мех изнутри закружился вихрем. Я пошатнулась, и только Криспин не дал мне упасть.

Как только он меня коснулся, волк отступил. Можно стало дышать вопреки силе Ричарда. Я вцепилась в руку Криспина двумя руками, и мир будто стал устойчивее. Я ждала, что сейчас во мне пробудится тигр, но нет. Просто стало лучше.

Ричард хлестнул силой, будто что-то густое и ощутимое ударило в меня вместе с его голосом:

— Я сказал, не трогай ее!

Криспин покачнулся вместе со мной, как будто и на него подействовал удар Ричарда. Но тигр удержал себя и меня от падения, притянув к себе, закрыв от Ричарда. Это было очень галантно, но как ни думай, не придумаешь ничего, что взбесило бы Ричарда сильнее.

Он бросился к нам вихрем скорости, бешенства и силы, а я так и стояла в одном только полотенце и только с пистолетом в руке и с незнакомым тигром рядом. Если не стрелять в Ричарда, то никаких вариантов не оставалось.