Кровь нуар

Глава тридцать восьмая

Нас вывели из дверей, довели до лифта. Санчес жестом предложил нам войти в кабину, за нами вошли Шэдвелл, Роу и Чак.

— Что все это значит, маршал? — спросил Чак.

Я покачала головой, оперлась на Джейсона. Вдохнула аромат его кожи, пытаясь запахом волка смягчить ощущение спазма в животе, где свернулось что-то твердое. Стала медленно и ровно дышать. Я смогу. Ради этого я упражнялась, чтобы иметь возможность выезжать без свиты ликантропов.

За меня ответил Джейсон:

— Я — ликантроп, а экстрасенсорные способности Аниты иногда позволяют ей походить на одну из нас.

— Какие именно экстрасенсорные способности? — поинтересовался Чак.

— Она профессионально поднимает мертвых и работает истребителем вампиров. Для первого нужен талант некроманта, а истребители вампиров без экстрасенсорных способностей тоже долго не живут.

— Каких именно способностей? — настойчиво повторил Чак.

Спазм в животе стал наконец-то отпускать. Я уже смогла дышать без ощущения, что протаскиваю через себя какую-то тяжесть. Медленно и осторожно, не отрывая лица от груди Джейсона, я ответила:

— Я отлично работаю с мертвыми, Чак. Это моя способность.

— Тот тигр сказал, что вы более живая, чем все там присутствующие.

Двери лифта открылись, Роу первым вышел в коридор, потом кивнул Шэдвеллу, и только тогда тот нас выпустил. Чак не проверял коридор так, как это делали они. Он был больше разруливатель проблем, чем настоящий телохранитель.

— Заигрывал, — ответила я.

— Странный способ.

— Я видала еще более странные.

Чак посмотрел на меня недоверчиво. Мне было наплевать, верит он или нет, мне были нужны только наш номер и уединение. Пусть Джейсон мне поможет затолкать обратно тигра и напитать ardeur. А уж после этого будем переживать, что там Чак о нас знает или думает.

— Вы плохо выглядите, — сказал Роу.

— Спасибо.

— Вы меня поняли. Этот оборотень или тот вампир — они не сделали ничего такого, что нам, обыкновенным, недоступно увидеть?

Хороший был вопрос, умный вопрос. Слишком даже умный. И снова Джейсон спас меня от необходимости отвечать.

— Ты себе представить не можешь, как страшно действует энергия невидимого на тех из нас, кто умеет ее ощущать. Это бывает высший кайф — или высший облом.

— И от чего зависит выбор? — спросил Роу.

— Когда окажемся в номере, — вмешался Шэдвелл, — тогда и будешь играть в двадцать вопросов, Роу. А пока что — глаза и уши отдай работе.

И так нас Шэдвелл спас от ответа на второй вопрос, но его серьезное отношение к переходу из лифта в номер напомнило мне, что у меня у самой есть вопросы. И такие, на которые нужны ответы. Но наши метафизические проблемы были важнее этих загадок. Они влияли на мою жизнь и на мою работу не самым лучшим образом.

Когда мы подошли к двери, Шэдвелл протянул руку.

— Что такое? — спросил Джейсон.

— Ключ-карту, чтобы я вошел в дверь первым.

— Господи, — вздохнула я. — Шэдвелл, ты же раньше этого не делал. Пришли сведения, что угроза еще серьезнее?

Шэдвелл попытался сделать пустые полицейские глаза, но вышла просто сердитая физиономия.

— Пожалуйста, дайте мне карту.

Джейсон посмотрел на меня:

— Он сказал «пожалуйста».

Я попыталась было поспорить, но в животе у меня так что-то свело судорогой, что мне пришлось согнуться пополам. Что такое? — подумала я и увидела, что меня чуть не убило бледно-золотое и белое, тигр-оборотень. Тигр этот посмотрел на меня секундным взглядом, старые оранжевые глаза перекрывались сверху образом Криспина. От мысли о том, что это значит, я согнулась в три погибели, колени подкосились. Джейсон меня поймал, иначе бы я упала.

Пока я старалась вздохнуть, оставаясь спокойной, Шэдвелл открыл дверь. Страх — это то, что работало на моих зверей, но очень было трудно не бояться. Трудно не предчувствовать рвущие изнутри когти и зубы, прожирающие себе путь из меня на волю. Я устала от боли, устала от этой вечной проблемы, вот просто устала и все. Я стала самоуверенной. Я воспользовалась метафизической возможностью подкормиться на похоти девичника со стриптизерами. Блин, каким я местом думала?

Шэдвелл придержал дверь, и Джейсон помог мне войти. Он меня поднял, отнес к кровати. Я смотрела в лицо тигра, но это не был тот бледно-золотой и кремовый тигр, а будто другой образ накладывался на первый, плыл перед глазами. Что же это такое? Фантомная кошка, или кошки, стояли лицом к лицу со мной в каком-то подобии сна наяву. Только этот сон всегда был один и тот же: закрой глаза или открой глаза, тигры все равно на меня смотрят. Такого никогда раньше не было.

— Всем выйти, — велел Джейсон.

— У нас приказ: никого не оставлять без присмотра, — возразил Шэдвелл.

— Тогда сторожите дверь с той стороны.

— Приказ слишком ясен, — не сдавался Шэдвелл.

Тигр подвинулся ко мне ближе, будто большая призрачная собака, попытался коснуться носом моего. Но это было не по-собачьи.

Я собралась и заговорила, тщательно выговаривая слова, будто боялась спугнуть.

— Джейсон, что-то не так. Не так, как обычно.

— Знаю.

— Ты видишь? — спросила я шепотом.

— Что мы должны видеть? — вмешался Чак.

— Нет, — ответил Джейсон. — Чую по запаху.

— Что чуешь? — спросил Чак.

Джейсон обернулся к нему:

— Вы должны немедленно уйти, немедленно. Иначе я позвоню в охрану отеля.

— Она вам не поможет, — ответил Чак.

— Тогда я соберу репортеров и сообщу, что вы пытались изнасиловать Аниту. Как это будет смотреться в вечерних новостях?

— Ты этого не сделаешь.

Уже не один тигр накладывался на другого, а будто негатив стал тройным. Цвета полос поплыли, и каждая полоса казалась тенью другой, то темные, то светлые, они растекались по морде тигра, чей штамм нашли в моей крови врачи. Радуга тигров еще ближе к моему лицу. Я одно знала наверняка: это движение само по себе ничем хорошим не кончится. Но как остановить что-то нематериальное, то, чего на самом деле здесь даже нет? Я легла на кровать, но тигр прошел сквозь нее или занял то же место в пространстве, что и она. И двигался ко мне так, будто призрак его тела не стоял посреди нее. Это не было реально, но я уже много лет назад усвоила, что если чего-то не существует, это еще не значит, что оно тебя не сожрет.

Я стала отодвигаться назад, отталкиваясь руками, медленно, как будто тигр реальный и я пытаюсь не привлечь его внимания. Когти полоснули меня изнутри.

— Джейсон! — вскрикнула я.

Он оказался рядом со мной на кровати, втиснувшись между мною и фантомным тигром. Через кровать тигр проходил как через воздух, а тело Джейсона оказалось для него слишком плотным.

Джейсон меня обнял двумя руками, я зарылась лицом ему в грудь и шею, глубоко вдыхая его запах.

Сладкий волчий мускус угадывался под запахом кожи и ароматом одеколона — как истинная суть сквозь налет цивилизации. Это был Джейсон, но мне было нужно то, что внутри него. Дикая, неукрощенная правда.

В темной глубине моего существа, содержавшей в себе зверей, что-то шевельнулось. Засветилась в темноте моя волчица, и светлая ее шерсть казалась призрачной во мраке. Были на ней темные пятна, но они сливались с темнотой, размывая контуры, как и должны были.

Голос Шэдвелла ее вспугнул, заставил поднять голову и отступить в темноту, как настоящая волчица и поступила бы.

— Я вызываю врача.

— Врач не поможет, — ответил Джейсон.

Волчица исчезла в темноте — и темнота вдруг ожила тиграми. Тигры всех цветов радуги, невозможных цветов, пробивались из мрака. Как будто не темный туннель там был, а призрачный темный лес толстых безлистных стволов деревьев. На меня шли тигры, и не только один мой зверь.

— Джейсон, тут полно тигров, таких цветов, каких в природе не бывает. Что это?

— Они в комнате или у тебя в голове?

— В голове, — ответила я хриплым шепотом. — Пока что.

Джейсон встал, прижимая меня лицом к своей груди.

— Если вы не приведете кого-нибудь практикующего, то Аните вы не поможете, только хуже сделаете.

— Практикующего? — переспросил Роу.

— Ведьму. Он имеет в виду ведьму или колдуна, — пояснил Чак.

— Верно, — подтвердил Джейсон. — Тут сейчас вывалится на вентилятор куча метафизического дерьма. Что бы тут ни случилось, пистолеты от этого не защита, зато вы мешаете мне сделать то что я должен, чтобы ей не было так больно.

Я сперва думала, что это мой тигр пытается захватить власть, пробужденный тем оборотнем, что наверху, но двигающиеся сквозь тень и свет твари не были моей тигрицей. Сама-то она вполне могла присутствовать, но мое тело не пыталось принять наконец-то животное обличье. Происходило что-то иное, для чего у меня не было слов и что не входило в мой метафизический опыт. И это было плохо.

— Я не знаю, что это, Джейсон. Все как-то не так, по-другому.

Он прижал меня к себе теснее.

— Уходите! — приказал он охранникам.

— Мы должны ему сказать, — заявил Роу.

— Не имеем права… — начал Шэдвелл, но его оборвал Чак:

— Имеется угроза, что вампиры готовят покушение на губернатора и его семью. Это означает, что пунктами вторжения могут быть и окна, а не только двери.

— Вот ничто меня сейчас не волнует меньше, чем вторжение вампиров через окна, — бросил Джейсон.

Запахло дождем и жасмином. Блин, этого не хватало. Висящий у меня под рубашкой амулет стал греть кожу. Он был предназначен для удержания Марми Нуар на расстоянии, но никогда еще он не светился. Ничего хорошего в этом быть не могло.

Я встала, отодвинувшись от Джейсона, выдернула цепочку наружу. Резные узоры амулета горели красным, будто кто-то взял красный фломастер и навел каждую линию, каждый выцветший рисунок в центре. Обычно амулет напоминал старое надгробье: помнишь, что там была какая-то картинка, но вытерлась от времени и ветра. Сейчас он светился и был как новенький, болтаясь на конце цепочки.

— Как кошка, — сказал Джейсон. — Как многоглавая кошка.

— Что это за фигня и чего она светится? — спросил Чак.

Ответила я:

— Это амулет против самого старого вампира в мире.

— Здесь вампир, — произнес Шэдвелл, и вылетели наружу пистолеты.

Я не дала себе труда за ним лезть, сказала правду:

— Она в Европе, эта вампирша. А магия ее достает далеко. — Я посмотрела на них. — Вы не поняли. Вампиру ни в какое окно не надо залезать, чтобы задолбать вам мозги. Если у него хватит мощи, он это за тысячу миль сделает.

— Нам придется заняться магией, — сказал Джейсон, — и вам не дозволено ее видеть.

Он сказал половину правды. Мы не хотели, чтобы они ее увидели, но я не стала поправлять, потому что не могла сообразить, как нам еще их отсюда убрать.

— А что, вам придется нас убить, если мы ее увидим? — спросил Чак с презрением.

Мы с Джейсоном посмотрели на него, и сказала вслух я:

— Нам не придется вас убивать, Чак. Мы это будем рассматривать как бонус. А теперь вон отсюда. Вон!

Наконец я на них завопила, взметнувшись с кровати, выхватила «браунинг» и наставила на них, вопя, чтобы убирались.

Будь я спокойной, они бы, может, и не двинулись, но я в истерике и с оружием — так Джейсону оказалось легче их выставить.

Я упала на колени, все еще держа в руке пистолет. Внутри клубились тигры. Я ждала, что кто-то один бросится ко мне — внутри меня — и попытается вырваться наружу, но они не пытались — просто расхаживали среди этих не-деревьев, среди почти-теней. Будто ждали чего-то.

Запах жасмина заполнил воздух. Рядом с пылающими контурами амулета пробудился к жизни и засиял крест. А потом запах дождя и цветов растаял, растаял, и крест успокоился. В комнате вдруг стало очень тихо, так тихо, что только кровь стучала в ушах.

Надо мной склонился Джейсон. Я видела, как шевелятся его губы, но ничего не слышала. Выронив пистолет, я схватила его за плечи, пытаясь что-то сказать, сказать что-нибудь — и тут я это почувствовала. Звук, зов, запах, чувство, все это вместе и ничего из этого. Тигры, которых я видела мысленным взором в виде ходячего кошмара, застыли, подняли морды вверх и заревели. Звук этого рева выгнул мне спину, бросил с воплем на пол. Как будто тело превратилось в огромный колокол, и рев попал ему в резонанс. Я слышала звук не ушами, а кожей, будто безмолвный камертон прижали к позвоночнику, и он рассылал свою вибрацию до самых нервных окончаний.

Джейсон держал меня двумя руками, старался обнять. Я слышала его крики, но они рассыпались на части, потому что сквозь призывный звон любые другие звуки доносились обрывками.

Снова загорелись рисунки талисмана, подобно выхваченному из горна металлу, вишнево-красным, способным обжечь кожу. Даже через ткань одежды чувствовалось тепло. Я ждала, что он начнет вплавляться в кожу, как крест, но если он удерживает тигров этой вампирши на расстоянии и не дает меня растерзать, то пусть себе будет еще один ожоговый рубец.

Джейсон попытался встать, я вцепилась в его руку. Он что-то говорил, губы шевелились, но услышала я только слово «дверь». Джейсон пошел к двери и открыл. Наверное, кто-то стучал, но я не слышала.

Это был Криспин, белокурый стриптизер. Очевидно, уже закончил танец, потому что из одежды на нем были только радужные стринги. Он присел рядом со мной, и когда я поглядела в эти чужие синие глаза, во мне настала тишина. Тигры — все — глядели в этот длинный метафизический туннель.

Надо мной склонился Джейсон:

— Лучше? — спросил он.

— Да, — ответила я хриплым шепотом.

— Я услышал твой зов, — сказал Криспин. — Я должен был на него ответить.

Я хотела спросить, какой зов и что он вообще слышал, но он тронул меня за руку. Совершенно невинным движением. И тут белый тигр прыгнул вперед, отделившись от остальных, бросился по этому невозможному проходу во мне белой полосой ловкости и силы и смерти.

Джейсон попытался ткнуть руку мне под нос, чтобы я ощутила его запах, но поздно было отвлекать. Тигр приближался, и я не знала, чем и как мне его остановить.