Кровь нуар

Глава двадцать седьмая

Пистолет я взяла с тумбочки и положила в карман халата. Не потому чтобы предполагала необходимость пустить его в ход, а просто — мой пистолет, мне за ним и следить. Сейчас в дверь войдет очень пьяная женщина, считающая себя обманутой — не стоит ей давать идеи. Заряженный пистолет, оставленный без присмотра — это готовое несчастье. Пусть халат несколько оттянуло тяжестью, но так лучше, чем пистолет на виду.

Джейсон открыл дверь — ворвалась невысокая блондинка и замолотила по его груди кулаками. Вслед за ней ввалились гурьбой репортеры с камерами и прожекторами. Надо бы лучше, да некуда.

Джейсон попытался ее переорать:

— Я же Джейсон, Лайза! Я Джейсон, посмотри на меня!

Лайза продолжала молотить кулаками, крепко зажмурив глаза. Она хотела попасть в номер, но видеть не хотела.

Я стояла, понятия не имея, что мне делать. Можно было бы выставить репортеров с операторами, я вооружена. Но почему-то я не думала, что это даст нам симпатии прессы. Для истеричной Лайзы я была той самой «другой женщиной», и трогать ее тоже не стоило. Так что же, блин, делать? Хрен его знает.

И все это снималось на камеру: я в халате посреди комнаты, смятая постель, ленточка презервативов на полу в обертке, где бросил ее Джейсон. И даже какие-то предметы одежды на кресле. Опять же лучше не придумаешь.

Репортер сунул микрофон Джейсону под нос.

— Кейт, это и есть ваша новая женщина? Свадьба отменяется? Кейт, Лайза имеет право знать.

Джейсон сказал прямо в микрофон:

— Меня зовут Джейсон Шуйлер. Я учился в школе с Лайзой и Кейтом и братом Кейта Келси.

Неизвестно, стали бы они слушать или нет, но от борьбы с Лайзой халат у Джейсона распахнулся так, что стало видно самое интересное. Если это сетевой канал, то они показать не смогут, но часто ли выпадет шанс снять голым сына «президента надежд»? Оператор возможности не упустил.

Руки Лайзы оказались на животе Джейсона, и она вдруг перестала орать. Заморгала, глядя вниз, не в лицо, и недоуменно произнесла:

— Джейсон?

Тем временем Джейсон успел запахнуть халат.

Тот факт, что она, увидев его голым, узнала в нем Джейсона, заставил меня задуматься: насколько тесной была их школьная дружба?

Из коридора донеслась волна орущих голосов, в основном мужских. Первым в дверь ворвался Питерсон, но с ним были еще ребята в костюмах и несколько охранников в форменной одежде, которых мы уже видели. Вот это нам и нужно было — пусть кто-то другой ссорится с прессой, но в то же время выручит нас. Обычно мне не надо, чтобы меня выручали, но такой уровень внимания прессы — это выше моих возможностей. Как справляться с настолько наглой публикой, если не имеешь права дать в глаз?

Питерсон со своими ребятами выставили репортеров. Попытались выставить и Лайзу Бромвелл, но она вцепилась в Джейсона и глядела на него, моргая. Какая-то женщина из коридора попыталась помочь Питерсону убедить Лайзу отпустить Джейсона. Эта новая была высокая, на каблуках где-то футов шесть, с блестящими черными волосами, расчесанными прямо, но настолько густыми, что дай им волю, свернулись бы в локоны. Красавица, в правильной косметике типа «Я читаю „Космо“». Ну, такой тип красоты, чтобы женщины завидовали, а мужчины пялились, но какой-то ненастоящий. Я в присутствии таких женщин всегда чувствую себя неуверенно: слишком мало их понимаю, чтобы могла завидовать.

С помощью охранников отеля Питерсон выставил из номера репортеров. Двое костюмов помоложе остались с нашей стороны двери, заняв позицию около нее, будто репортеры могли пойти на штурм. Конечно же, нет, но до меня начало доходить, что мы попали в какую-то «Сумеречную зону» прессы, где обычные правила, видимо, не действуют.

Брюнетка протянула мне руку:

— Я Триш, подруга невесты, и прошу прощения, что не удержала ее вовремя.

У нее было крепкое рукопожатие, хотя рука достаточно большая и ногти достаточно длинные, чтобы оно ощущалось почти опасным — будто она порежет мне Руку, если сожмет слишком сильно.

— Как она нашла номер?

— Репортер знал, в каком вы номере. Он ей сказал, что видел, как Кейт вселялся туда с какой-то брюнеткой. У них есть ваши фотографии, как вы идете в номер.

— Девичник у нее вышел удачный, раз она так надралась.

Триш покачала головой:

— Он еще даже не начался. Она такая была, когда мы только пришли праздновать.

Я посмотрела на маленькую блондинку — на дюйм ниже меня и Джейсона. Она качалась, держась за него, вцепившись в халат, будто без этого и без его рук на ее изящной фигуре она рухнет на пол. Наверное, у меня на лице было написано то, что я думала, потому что Триш сказала:

— Очевидно, напилась одна в своем номере. Подружки невесты ее нашли в таком виде, а в руках у нее были фотографии Кейта с тобой.

— Не Кейта, — поправила я.

Триш кивнула:

— Явно не его, но сходство жутковатое.

Насчет этого я спорить не стала. Теперь, когда Лайза перестала вопить, истерически рыдать или выцарапывать Джейсону глаза, я сообразила, что они с ней похожи. На самом деле Лайза Бромвелл куда больше была похожа на сестру Джейсона, чем его настоящие сестры.

— Вы первая женщина не из этого города, с которой мне довелось разговаривать. Мне кажется или они тоже похожи? — спросила Триш.

— Вам не кажется.

— Вы многих видели потомков старого Джедедии и первых поселенцев из этого городка в горах?

— Еще нет.

— Они все похожи, будто родственники.

— Джейсон сказал, что Джедедия Саммерленд в свое время очень большую роль сыграл в заселении города.

— Увидите завтра свадьбу, и вы в это поверите.

Я посмотрела на нее вопросительно. Она кивнула. Глаза у нее были слегка расширены.

— Вот подождите, увидите. Очень похоже на «Сумеречную зону».

— Только что у нас в номере отеля оказался репортер с телекамерой и прожектором. Я уже почувствовала себя как в «Сумеречной зоне».

— Хотелось бы мне сказать, что потом будет лучше, Анита… можно вас называть Анитой?

— Сделайте одолжение.

— Я с ними в дружбе с той поры, как они объявили о свадьбе, и чем ближе она, тем непонятнее ведет себя пресса. Одна из причин, по которым они так уверенно приняли… Джейсон его зовут?

Я кивнула.

— …Джейсона за Кейта — это слух, что у Кейта есть на стороне какая-то брюнетка. Что вполне может быть правдой.

Джейсон усадил Лайзу в кресло, массировал ей плечи, что-то тихо втолковывал.

— Если так, зачем тогда она за него выходит? — удивилась я.

Триш посмотрела на меня странно.

— Я что-то не то спросила?

— Он богат, он красив, с ним чертовски интересно, когда он не ведет себя как сволочь. Его отец — губернатор штата и готов сражаться за кресло в Белом Доме. Может, и пробьется в Овальный кабинет.

Она замолчала, будто убедительно объяснила, зачем женщина должна мириться с мужчиной, который ей изменяет за считанные дни до свадьбы. Я наконец смогла ответить:

— Вы ничего мне не сказали, из-за чего я могла бы пойти к алтарю с мужчиной, ставящим мне рога накануне свадьбы.

— А если это будет одна из самых грандиозных свадеб года во всей стране, и дать задний ход — еще унизительнее, чем продолжать?

Я покачала головой:

— Для меня и это не довод.

Триш всмотрелась мне в лицо, будто решая, серьезно я или нет.

— Ты и правда выставила бы его за дверь?

— В ноль минут. — Я в свою очередь всмотрелась в нее — какие тут сомнения? — А ты разве нет?

Она засмеялась — нервным смехом.

— Я по худшей причине выходила замуж, Анита, чем деньги и политики.

— И развелась, насколько я понимаю.

Она пожала плечами:

— Ага. Но главным приколом тут были алименты.

В этот момент стало ясно, что мы с Триш можем даже и понравиться друг другу, но ни я ее никогда не пойму, ни она меня. Обе женщины, но слишком разные у нас девичьи культуры. Она такая вся девушка-девушка, а я просто себе баба. Она вышла замуж ради денег, политики и возможных алиментов. Я ничего такого не могла придумать, что заставило бы меня пойти к алтарю, но любовь бы стояла в этом списке выше всего, что вписала бы туда женщина, стоящая рядом со мной. Да как это можно — выходить замуж, уже планируя, сколько оторвешь алиментов? Это же не свадьба, это сделка с обменом кольцами.

Интересно, в какие неприятности мы влипнем, если я уговорю Лайзу Бромвелл дать Кейту пинка под зад перед самой свадьбой? Разные открываются возможности, и не все они плохие.