Кросс по грозовым тучам

Глава 28 Игры богов

— Боюсь, я ошибся, Рей, не нужно было сюда прилетать.

Дурные предчувствия появились вскоре, как «Сияющий» вышел на орбиту. Тим и Рей стояли, почти соприкасаясь плечами, у голографической проекции и в который раз всматривались в продолговатое тело пестрой планеты. На мгновение показалось, что с поверхности Орфорта к Тиму тянутся разноцветные ядовитые щупальца. Что все уловки, придуманные на Сахалине, — лишь детские фантазии. Реальный Орфорт поглотит их и не заметит.

— Возможно, — согласился Кларк. — Но мы уже здесь, поэтому давай сделаем все, как собирались. Как ты придумал.

— В точности? — неуверенно произнес Тим.

— В точности, Граув!

И с целью ободрения Кларк от души шарахнул ручищей по спине. Тим закашлялся от неожиданности, сразу ощутив, насколько пересохло горло. Да что за хрень накатила! Рей прав, отступать поздно, да и не в его привычках отказываться от задуманного. Тем более что их наверняка ждет победа и данные для дальнейшего исследования. Возможно, на Орфорте он станет чем-то большим, чем парнем с крупным военно-морским чином. Может, в честь него здесь построят какой-нибудь храм. Как когда-то на Земле олимпийским богам.

Лет шесть назад, только наткнувшись на эту планету, аналитики экспедиционно-исследовательского флота определили наличие разумной жизни и технически неразвитую цивилизацию. Об Орфорте собрали достаточно данных предварительного сканирования, провели анализ типа и характера разумной жизни. Но многое оставалось неясным, и полноценный, запланированный Министерством обороны контакт до сих пор не состоялся. Планета словно ждала крейсер «Сияющий».

Обычно с неразвитыми цивилизациями гуманоидного, а особенно земного типа в контакт не вступали. Для Федерации это не давало новых знаний, а инопланетная раса в таких случаях быстро утрачивала уникальные черты, становилась культурным и техническим аналогом старшего брата. Для принятия окончательного решения требовалось время и результаты наблюдений. Вторым по важности, а может и первым вопросом, на который искали ответ исследователи и аналитики, — степень «гуманности» цивилизации. А именно: является ли жизнь самодостаточной ценностью для инопланетного разума?

Первичным признаком ценности жизни считалось разотождествление уничтожения и потребления, убийства и поедания. Как говорили циничные оперативники комитета инопланетных контактов: «пусть сначала задроты социобиологи проверят, делают ли эти твари бульон из того, кого жрут, а потом мы решим, сколько брать с собой пушек, когда нагрянем в гости». Но все было не так просто. Иногда высокий уровень агрессии расы и отсутствие практики приготовления «бульона» был связан с чересчур агрессивной средой выживания. Лучший пример — планета Утраз. Сложная траектория слишком быстрого движения планеты вокруг светила, которое выбрасывало в космос огромное количество всякой дряни, приводила к тому, что все рожденное на Утраз состояло из зубов, когтей, панцирей и… мозгов.

Чтобы выжить на родине, инсектоидам приходилось быстро убивать и оставаться самыми умными и самыми страшными. На адской родине они постоянно доказывали свое право на господство. Убийство на Утразе — это и насыщение, и акт превентивного устрашения. А в этом случае «бульон» становился лишним телодвижением и признаком слабости.

Парадокс состоял в том, что инсектоиды имели разветвленную картину мира, сложную культуру и четкое социальное устройство. Они не стремились пожирать, покорять и уничтожать. Они стремились создавать лучшее. Идеальное. Поэтому, видимо, и поедали излишек собственных чудовищных деток. Идеалом с их точки зрения была чистота и пустота. Одно из воплощений этого идеала останется в космосе вплоть до перерождения Вселенной. Печальный итог неудачного контакта. Однажды переговоры с агрессивной расой пошли крайне плохо, хотя предварительный анализ указывал на возможность договориться, но — не вышло. Хуже того, контакт восприняли как акт агрессии со стороны людей. В результате за отступающей, слабо подготовленной к огневому соприкосновению экспедицией землян-контактеров увязался хвост преследователей. Возглавлявший проект дипломат запаниковал — испугался притащить за собой в солнечную систему малознакомых злобных тварей. Поэтому связался с ближайшим форпостом инсектоидов и, заламывая руки, попросил сделать хоть что-нибудь. И добрые союзники сделали. Стеклянный шарик из недружественной планеты. Диаметром 150 тысяч километров. Совершенство, с их точки зрения.

Последствия прогрессорства тараканов расхлебывали долго. Пришлось вбухать массу энергетических ресурсов, чтобы создать планету с подходящим климатом для расы, потерявшей дом из-за подозрительного менталитета и несокрушимой веры тараканов в красоту и облагораживающую силу гладких блестящих поверхностей. С тех пор экспедиции контакта возглавляли только подготовленные военные. Никаких нервных гражданских дипломатов.

Удивительно, что собственное адское пристанище Утраз боевые рои никогда не пытались отполировать до гладкого совершенства? Не иначе как питали слабость к домашним питомцам, погладить которых можно только в броне от носа и до пальцев ног.

Планета Орфорт тоже имела агрессивную, постоянно видоизменяющуюся природу, правда атмосфера походила на земную. Изоморфы обладали социальной структурой и населяли горные массивы, которые являлись чем-то вроде городов, управляемых племенем с лидером во главе. Горный город и окружающий его мир имел сложную систему взаимодействия. С одной стороны, племя постоянно защищало свою территорию от агрессивной флоры и фауны, с другой стороны — черпало из нее свою силу и потенциал развития. Изоморфы уничтожали и поглощали существ собственной планеты. Причем живьем, без всякого «бульона». По всем признакам их раса являлась агрессивной. Но каков пусковой механизм агрессии? Сохранение баланса или потребность в уничтожении живого — что нередко встречалось в космосе — однозначного ответа не было.

Постоянные трансформации планетарной флоры и фауны тоже не имели аналогов в ряду знакомых землянам форм жизни. Информации об изоморфах накопилось немало, а контакт, тем не менее, не состоялся. И даже его целесообразность стояла под вопросом. Федерация сняла наблюдение с планеты и планировала вернуться только через несколько лет, когда Орфорт вступит в зону темноты и холода. В тот момент поток света от звезды к планете перекроет гигантское облако ледяной аммиачной пыли. По циклу этой звездной системы такое происходило каждые пятьдесят или тридцать лет, но жизнь на Орфорте сохранялась. Вот только как она протекала? Темнота и холод накатывали разом или приходили и уходили постепенно? В какой форме сохранялась жизнь? Возможно, ответы на вопросы прояснили бы необходимость и форму контакта с изоморфами. Но планам не суждено исполниться. Но контр-адмирал Тим Граув мечтал опробовать теорию. На свой страх и риск.

Шаттл шел на двух с половиной тысячах от поверхности планеты, но казалось, что ниже. Корпус стал прозрачным и давал эффект увеличения окружающего пространства. Тим смотрел на расстилающийся под брюхом мир. Ядовито-зеленый, фиолетовый, красный. Взлохмаченный.

— Чем-то похоже на планеты-океаны, по которым вечно гуляет ветер, — сказал кто-то.

В команде спуска участвовало восемь человек. Остальные двадцать два остались на корабле. Команда в десяток раз меньше, чем стандартный состав для такого рода экспедиций. Хотя, чтобы управиться с крейсером, хватило бы и трех, а на орбите Орфорта — только искина «Сияющего». Но мало ли что может пойти не так.

— Все в порядке, контр-адмирал?

Рей развалился в ложементе прямо напротив и радостно демонстрировал полный комплект зубов.

— Думаю, да, — ответил Тим и добавил: — И правда, чем-то похоже на планету-океан.

Картинка внизу разворачивалась сказочная и страшная. Когда по земным лесам гуляет ветер, он гнет деревья, оставляя свой след. На планетах-океанах в схватке сталкиваются множество яростных ветров, и их следы говорят о неизмеримой мощи. Вода дыбится волнами в разных направлениях. Иногда волны сшибаются белесыми лбами и разлетаются ошметками в разные стороны. Гигантские водовороты крутятся пенным кружевом и способны с легкостью затащить на дно здоровенный шаттл с межзвездного крейсера. Планета-океан сама по себе кажется живым существом — гневливым, неуправляемым и очень сильным. Такой же неуправляемой выглядела природа на Орфорте. Здесь не обнаружили ни океанов, ни морей. Только паутина рек ярко голубого цвета от большого количества медного купороса в составе воды. Всю поверхность планеты занимали леса, если можно так назвать огромные пространства биологически активной материи. Между флорой и фауной наблюдатели не обнаружили явных границ. То, что уходило корнями в землю, могло быть хитрее и прожорливее, чем существа ползающие или двигающиеся на двух, пяти, двадцати конечностях. Хотя высшая раса — изоморфы — не нуждалась в корнях или варьировала конечностями по желанию.

Аналитики предполагали, что способностью принимать относительно гладкие формы обладали самые генетически развитые особи изоморфов, такие и стояли во главе крупных родов. Интересная странность. Обычно у агрессивных разумных рас тело состояло из множества сочленений с многофункциональными и пугающими на вид конечностями — средствами нападения и обороны. Простота и гладкость туловища чаще указывала на созданий с комфортных и безопасных планет, слишком доверчиво относящихся к новому и неизведанному. А изоморфы? Кто они? Гуманоиды, пожирающие слабых существ и при этом стремящиеся воплотиться в самые простые и округлые формы? Очень нетипично. Тем интереснее будет эксперимент.

— Приближаемся к отмеченному горному массиву, контр-адмирал.

Лейтенант службы технической поддержки активировал голографическую проекцию точки назначения. Картинка в уменьшенном формате висела в центре прозрачной кабины и круга ложементов с вертикально поднятыми спинками. Прямо по курсу шаттла разворачивалось нагромождения горных пород и скал. Это поселение относилось к наиболее развитым.

— Что-то там происходит, — несколько напряженно сказал Рей. — Какое-то движение.

— Сейчас разберемся. Они нас не заметят.

— Ты уверен в этом?

— О да, я уверен, — с иронией ответил Тим. — Мы для них — прозрачное небо над головой. Не дрейфь, капитан Кларк.

Тот хмыкнул в ответ, что все бывает, кто-то засмеялся, кто-то бросил короткую реплику, и напряжение стало спадать. Черные скалы взбирались на спины друг друга и тянулись к густо-синему небу. Грудились величественными, местами выветренными до седины гигантами. На нижних уровнях горных хребтов между оскаленными зубцами тянулись серые полосы. Достаточно темные в тени, на солнце они посверкивали серебряными искрами и будто ползли по склонам гор. Мох, который паразитировал на всех поселениях изоморфов. Пасся по камням в поисках органической и минеральной пищи. Горный массив был километра три в поперечнике, от него спускался к земле рукав кряжа и терялся в разноцветном живом лесу.

— Уж не собираются ли эти твари в поход за обедом? — задумчиво проговорила Елена Меерова — эксперт по семиотике поведения инопланетных рас, обладательница зачетного размера груди, к сожалению Тима, вечно закрытой форменной тканью изумрудного цвета. А изоморфы действительно куда-то собирались.

Единого входа в скальный город не было. Расселины и зевы пещер располагались на разных уровнях склонов. Странные для человеческого глаза фигуры двигались справа и слева к группе, расположившейся под каменным навесом, напоминавшим обломанную шляпку гриба.

— Без зубов, когтей и оружия — это больше похоже на прогулку, — возразил вечный спорщик Джеф.

— Свои зубы и когти они прячут под кожей, и лучше бы тебе их не видеть, милый мой, — бархатно пропела Елена и укрупнила изображение собравшейся группы изоморфов.

Удивительно, насколько разными были изоморфы. Отличались и цвет, и форма тела. Грязно-желтая тварь слева походила на туловище верблюда, без ног, но с горбами, волокущимися по земле. С каменного уступа спрыгнул пупырчатый шар на мускулистых лапах с широкими, словно ласты, ступнями. Два фиолетовых с коричневыми разводами создания стояли, притершись друг к другу боками, и издавали короткие резкие звуки. Видимо, общались. Их мирный вид и внешняя безопасность обманчивы. Изоморфы способны измениться в секунду, обрасти иглами, панцирями — средствами обороны и атаки. Хотя в спокойном состоянии предпочитали сглаженные формы, что ставило под сомнение их тотальную агрессивность. И все же, в мультяшной неуклюжесть тел таилось нечто пугающее.

— В каждом из этих существ есть какое-то уродство, — сказала Елена. — Это напрягает.

— В тебе говорит человеческая эстетика.

— Моя эстетика за пятнадцать лет путешествий по галактическим зверинцам утратила дар речи. Ее почти все устраивает. Но от этих резиновых фигурок — мороз по коже.

— Зря ты, — возразил Ичиро Камигата, помощник главного инженера «Сияющего». — Не резиновые, а вполне приличные создания. Они охотятся совместно, значит, коллективное взаимодействие у них развито и с ними можно договориться. И они не страшные. А вон тот бордовый и вовсе красавец.

Перед высоченным изоморфом расступались все остальные. Он напоминал гладкий ствол с причудливым плетением на вершине и тремя мощными гибкими конечностями внизу. Третья — все же хвост. «Бордовый», который скорее был багровым, выглядел главным в этой разношерстной толпе.

— Странные у тебя вкусы. Японская эстетика?

Ичиро вежливо хмыкнул, но промолчал. Невидимый шаттл уже некоторое время неподвижно висел над горами.

— Зрители собрались. Пора начинать, — сказал Тим. — Всем внимание на изоморфов.

Закатят им маленькое представление. Чтобы странные растения вспомнили, что помимо еды есть боги. Тим придумал общие принципы, а искин «Сияющего» просчитал «Знамение». Спроектировал ее под расу Орфорта. Тим смахнул проекцию собравшихся изоморфов и вывел архивированную программу. Распаковал первое приложение и активировал встроенные в обшивку шаттла дополнительные генераторы силовых полей. Легкая вибрация прошлась по корпусу, и началось.

Черную землю вокруг гор и высоченные хребты накрыла тьма. Растягивая непроницаемый купол, Тим наблюдал, как больше десятка изоморфов бросились друг к другу, слепляя тела в плотную многоцветную массу. «Багровый» высился в центре. В следующую секунду в темноте неба вспыхнули одно за другим семь ярких светил. Каждое сияло, как спустившаяся из космоса звезда, но не изгоняло тьмы. Семь звезд — семь цветов, чистых и флюоресцирующих, как это бывает на Орфорте. Светила выстроились в линию, зависли на несколько мгновений и начали новое движение. По три с каждого края устремились к центральному — черному, как сгусток материи в разреженном космосе. Как только последняя из шести звезд вошла в черноту седьмой, небо осветила яркая вспышка. И тьма, отброшенная к границам, отступила, рассеялась, как дурной туман.

Генераторы невидимого с поверхности шаттла создали в небе второе солнце — точную копию ортфортского — с голубоватой каймой вокруг слепящей белизны. Оно повисело двойником над горными хребтами и, набирая скорость, устремилось вверх, к своему истинному собрату. Свет иллюзии слился со светом солнца галактики, и ложное светило исчезло. Приложение сработало идеально. Закрыв его, Тим Граув вытянул справа уменьшенное изображение изоморфов и развернул картинку под консолью шаттла.

— Ну как? — спросил он команду, не узнавая от волнения собственный голос.

— Кажется, обратились в соляные столбы.

Охотники и в самом деле стояли плотно сбитой толпой и не двигались.

— Странно. Ни один никак не изменился. А они должны меняться, — искин выдал такой прогноз.

— Может, мы их убили. Инфаркт от переживаний.

— И не надейтесь, — фыркнула Елена. — Они живы. Но чего-то мы не учли.

Нехорошее предчувствие скользнуло тенью и пропало. Они точно произвели неизгладимый эффект. Вот только какой? Изоморфы простояли у подножья гор еще около часа, а потом вернулись в пещеры. За добычей ни в этот день, ни в следующий они не отправились.

«Знамение» лишь первый этап проекта по контакту с инопланетной расой. Сам проект Тим назвал «Прикосновение», и вторую его часть — «Явление» нужно было провести через два дня от первой. Поэтому следующие сорок восемь часов команда наблюдала за горным массивом. Елена называла его «питомником мультяшных монстров» и всюду по жилым и техническим отсекам таскала его голограмму. Но ничего из ряда вон выходящего в «питомнике» не происходило. Изоморфы не водили хороводы по полосе земли вокруг гор, не обращались к небесам с пениями или молитвами. Даже если они и совершали какие-нибудь очищающие от скверны и небесной угрозы ритуалы, то где-то глубоко в пещерах. Сканировать горную гряду или отправлять под землю роботов люди по здравому размышлению не стали. Обнаруженное изоморфами наблюдение могло бы испортить все задуманное представление.

«Мультяшные монстры» практически не показывались наружу. Единственным достойным событием стало появление серого, совершенно гладкого ствола на ровной площадке под одной из трех обветренных сумрачных вершин. Он проторчал там долго и неподвижно. Даже если и глядел в небеса, определить это никто не смог из-за полного отсутствия глаз или хотя бы головы у ортфортского существа.

— Какие-то они странные, — снова и снова твердила Елена. — Ничего не делают, ни к встрече не готовятся, ни к обороне, и обычной жизни не ведут.

— Может быть, они готовятся к концу света? Роют могилы в пещерах, пока мы выжидаем.

— Могилы? Что за странная идея?

— Ты плохо знаешь историю древности, — качал головой Ичиро Камигата. — Когда-то считалось правильным тщательно приготовиться к смерти. А теперь все делают вид, что ее просто не существует. Но переход на тот свет это не облегчает.

— Перед нами не Земля и не царство духа, — фыркнул Мик Джа. — Агрессивные, пожирающие плоть расы никогда не сдаются без боя. Никогда. Это аксиома.

Тим выполз из бассейна и валялся на угловом диване рекреационного отсека. Рей, слушая эту перепалку, вышагивал круги и кусал губы.

— Значит, надо готовиться к драке.

Он резко остановился и уставился на Тима:

— Ты хотя бы представляешь, контр-адмирал, как эти твари нападают?

— Представляю, — лениво потянулся Тим.

Он не планировал ни боя, ни столкновения, его целью было покорение и поклонение. Да и что могли противопоставить изоморфы силовой броне и электромагнитному удару. Никакая сила, скорость и трансформация не устоит перед силовыми технологиями. К тому же земляне будут осторожны и, если что-то пойдет не так, — просто отступят и улетят. Сомнения и страхи, которые накрыли Тима в день прибытия, рассеялись без следа. Если не в победе, то в благополучном исходе он был уверен.

После «Знамения» с неба спустятся боги. Вопрос, как они должны выглядеть для расы, не имеющей определенного внешнего вида. Высшие существа, которых гуманоиды относили к категории богов, обладали тремя важными качествами: необъяснимыми знаниями, невероятным могуществом и совершенством форм. Внешний вид бога и атрибуты его появления были ключевым фактором в концепции Тима. Чтобы пришельцев приняли за богов или единого бога, именно с эстетикой божественного нельзя ошибиться. А чтобы точно рассчитать ее по методике Граува, нужна полная информация об особенностях звездной системы и формах жизни на планете.

А еще для бога важен свет.

Звезда, дающая жизнь и тепло, неизменно воспринималась как божественное начало. Каким бы количеством знаний ни обладала раса, характер свечения и оттенок цвета главного светила имели сакральный смысл. Звезда Орфорта не похожа на Солнце. Слепящая белизна с голубоватым отливом парила над плотью мира, пожирающего самого себя, очень долгий, равный двум земным, орфортский день.

Боги должны обладать белым свечением, но вот форма, которую предложил искин крейсера, ставила Тима в тупик. Собственно, никакой формы. Продолговатая, вертикально поставленная фигура была округла, расширялась кверху и книзу и напоминала древние песочные часы. Ничего лишнего: ни отростков, ни хвостов, ни зубов. Для человеческого сознания это никак не походило на разумное, тем более высшее существо. Полезная вещь, не более. Особенно тяжело поддавалось пониманию отсутствие глаз.

По сценарию боги выходили из раскрывшейся небесной пещеры и спускались вниз. Четыре совершенных существа: один белоснежный, на полметра выше других, пойдет впереди, остальные чуть поодаль — цветная троица богов-спутников: синий, зеленый и красный. Оптимальное количество спустившихся к людям божеств и их величина определялись по сложной формуле. Она учитывала количество небесных тел в звездной системе, их массу и положение. Эту формулу Тим вывел на Сахалине и, согласно ей, для землян самым убедительным оставалось «явление» одного существа — бога или ангела. Лишь в некоторых случаях — трех. Для расы Орфорта должно быть четверо. Пределы пойми почему!

— Тебе не стоит изображать бога, Тим, — пытался удержать его Рей. — Ты контр-адмирал и во время операции обязан быть в стороне. Только наблюдать.

Тим с досадой выдернул руку из захвата друга.

— Перестань, Кларк, что может случиться? Бросив Макгрея, я уже нарушил правила, какой теперь смысл за них держаться?

— Ты помнишь, что командуешь кораблем? А если действительно что-нибудь пойдет не так, как ты надеешься?

— Если что-то пойдет не так, направить крейсер в сторону Земли сможет любой техник. С остальным справится искин, — огрызнулся Тим. — С сигналом бедствия — тем более.

Он знал, что говорил неверные вещи. Не такому их учили в Военно-космической академии, не так он поступал раньше. Но сейчас… Иногда, чтобы дотронуться до мечты, нужно перешагнуть границу. Точнее раздвинуть. Только тогда рождаются новые галактики.

— Любой техник, значит, отправит? Хорошо, — прищурил глаза и ядовито протянул Рей. — Что ж, тогда я иду с тобой. Тоже буду богом.

Тим открыл рот, чтобы возразить, но не находил оснований.

— Буду твоим синим богом-спутником, — Рей резким движением поправил пояс экзоскафандра. — Говорят, синий цвет активизирует умственные способности. Может, хоть у одного из нас они появятся.