Кросс по грозовым тучам

Глава 2 Неопровержимое доказательство

Ларский прищурился на мгновение, потом пожал плечами:

— Почему бы и нет. Идите, подумайте, капитан. Поводырь доведет.

Тим подошел к дверям, над которыми висело полотно с изображением обнаженной красотки. Но хозяин кабинета окликнул:

— Не забудьте активировать силовое поле перед модулем содержания изоморфа. Не думаю, что Флаа захочет подпортить своего защитника, но все же…

О чем тогда думает Ларский? Что капитан Граув идет обсудить линию защиты? Что он сраный адвокат?

Миновав длинный коридор под высоким мраморным сводом, Тим вышел на полукруглое крыльцо. Здесь парковались автономные лифтовые энергосекции, оформленные на любой вкус. С амурчиками, драконами, массивными перилами, безликими сетками. Попадались среди них и просто тонкие металлические квадраты. Для особо закаленных. Полет на куске материала без ограждения вызывает желание сесть и вцепиться зубами за воздух. Знание, что защищает силовое поле, не помогает.

Когда Тим заканчивал Военно-воздушное училище, амбиции зашкаливали. Он считал себя круче многих выпускников Военно-космической академии и даже некоторых увешанных аксельбантами ленивых флотоводцев. Таких на Земле и Марсе с сотнями флотов насчитывалось великое множество. В те времена Тим неистово поклонялся техно-силовому стилю. Предпочитал прямые, сияющие сталью поверхности с черными до слепоты обсидиановыми вкраплениями. Чувствовал себя комфортно среди стекла и арматуры симуляционных классов. Твердил Рею, что только этот стиль подходит покорителям космоса. Спал на вспененном полимерном листе. Потреблял информацию в голографическом формате. И лифтовые секции использовал самые неуютные.

А сейчас… Капитан второго ранга Граув обхватил пятерней теплые на ощупь деревянные перила и шагнул внутрь вполне классической энергосекции. Так и не разжал пальцы, пока устройство плавно поднималось вверх — туда, где ждал Ирт. В мыслях царил хаос. Всего пара шагов до паники. А ведь за последний год она отступила. Сначала благодаря встречам с психологами, а потом целебной силе пустых пространств космоса.

Верхний пирс сплошь затянула обезумевшая от солнца и влаги растительность. Буйно кудрявые кустарники, разлапистые лопухи, сладко пахнущие пионы. Похоже, прокуратура работала над имиджем самого сибаритского ведомства. И, возможно, все здесь были такие — с голыми бабами на стенах и небрежно накинутыми кителями. С мутно-серыми глазами и коньяком. Если бы он пошел в судейские, жил бы во флоотире на побережье, не рвался бы в космос. И точно не шел бы сейчас на встречу с Иртом.

Гравийная дорожка под ногами двигалась, ускоряя шаги. Шарообразный робот-поводырь, спасибо Ларскому, летел справа и чуть впереди. Как скоро Тим окажется в нужном месте и каким оно будет? Уловив движение сбоку, он схватил летящую под ветвями вещь. Знакомая синяя картонка с золотым оттиском прокуратуры. Кто-то из сотрудников отправил файло-носитель к адресату. Возможно, тот же Ларский. Но теперь доступа не было, и что ни делай, информацию не вытащишь.

Интерком на руке пискнул. Шагнув в сторону за шаром, Тим оказался у купола силового поля. Вот он, модуль временного содержания. Волна замутила поверхность — проход открылся по коду позициометра. Робот-поводырь влетел и замер между торчащими из земли древесными корнями. Путь окончен.

Теперь каждый новый шаг требовал усилия воли. Тим сам себя загонял в ловушку, лишь бы спрятать от следователя жизнь Чаги. Сердце гулко билось, и память отбрасывала в прошлое. Хозяин всегда сам находил Чагу. Если хотел.

Шорох, быстрое движение на краю зрения, и ОН вырос у плеча. Массивная, угрожающая тень. Захотелось закрыть глаза, перестать слышать, дышать, думать.

— Так-то ты меня встречаешь? — лениво пропел низкий голос.

Тим едва держался, чтобы не осесть на траву. Не мог заставить себя поднять глаза. Чаге не позволено. Крошечная панель интеркома мигала красным, реагируя на зашкаливающий пульс.

— Примитивное земное воспитание — сначала сбегать, не прощаясь, потом не находить слов приветствия.

В одно короткое движение тень Ирта переместилась, и Тим увидел вытянутые туфли змеиной кожи, отливающие бордовым.

— Я… — протянул он.

Слова не находились. В ушах стоял шум.

— Посмотри на меня, Чага.

Он нерешительно пополз взглядом вверх. Совершенно гладкие, шелковистой ткани брюки падали заломом на ботинки. Сияющая золотом и причудливо изогнутая пряжка ремня. А выше — рубаха в тон ботинкам, со странными широкими манжетами и меняющими форму пуговицами. Урожденное Орфортом чудовище явилось на Землю. Где царит гуманизм, законность, где твердят о защите всяческих, в том числе инопланетных прав. Последним мучительным рывком Тим посмотрел Ирту в глаза — единственное, что в этом воплощении выдавало нечеловеческую суть изоморфа. Белесая бездна вместо зрачка с тонкой багровой каемкой радужки.

— Сообрази хоть «здравствуй», наконец, — протянул Ирт и повел широкими плечами.

Какую бы форму он не принимал, в движениях всегда скользила плавность и сила хищника.

— Здравствуй… те. Вы великолепно выглядите.

Тим усилием воли проглотил слово «хозяин», которое часто произносил Чага.

— Ты скучал? — проговорило чудовище с ленивым любопытством.

Затрясло, как от враз накатившей ломки. Интерком окончательно взбесился, запищал, яростно замигал красным. Под взглядом изоморфа Чага мог говорить только правду, поэтому Тим несколько раз судорожно кивнул. Чага думал, что сдохнет без Хозяина, стремился вернуться, очнувшись после спасательной капсулы. Вот только Тим подавил порывы.

— Я знал это, зверушка.

Ирт коснулся горячими пальцами его щеки и на мгновение задумался.

— На земном наречии зверушка и Чага — очень точные слова по отношении к тебе, правда?

Губы медленно разошлись, обнажая белоснежные клыки. Оставалось только кивнуть. Чага — грибная плесень на дереве, никак не могла называться на Земле зверушкой. Но для изоморфа — могла. Ирт вытащил это слово вместе с другими прямиком из разума Тима. Но понимал и использовал его как житель Орфорта. Так использовал и самого плененного землянина.

— И еще знал, что ты мучаешься. Поэтому и приехал. Понимаешь, как о тебе беспокоюсь?

Дыхание изоморфа обжигало висок.

— Да, понимаю.

— Нам же не нужно твое силовое поле?

— Нет, не нужно.

Слова Чаги. Причины прихода сюда тонули в жажде. Тело и кровь требовали почти забытой дозы.

— Пожалуйста, пожалуйста…

— Если ты просишь… Но не будем портить твой бравый наряд. На Земле одежда значит слишком много.

Ирт обвил шею ветвью, покрывая кожу от коротко стриженных волос до пропотевшего ворота кителя. Тим перестал видеть зелень вокруг, чувствовать хоть что-то, кроме конечности изоморфа, что разрасталась на спине под одеждой. Потом эти ощущения погасли от ледяного укуса в рот.

Боль вспыхнула и побежала по телу электрическими разрядами. Тысячи крошечных, невидимых глазом ростков прорвали кожу и потянулись вдоль позвоночника. А от прокушенного рта — к полыхающей шее и плечам. Хозяин легко проходил сквозь человеческую плоть, наполняя безумной болью и эйфорией. Почти невыносимым восторгом. Бродил среди сосудов и вен. Ростками в крови. Кожа лопалась радостно, будто воздушными пузырьками. Ощущение непереносимого, смертельного восторга захлестывало сознание. Его несло в пространство восхотительной боли, на грань распада. Все ближе к тому, чтобы взорваться, разлететься по космосу мельчайшими обезумевшими электронами. Умереть, наконец…

Тим даже не почувствовал, когда его выдернули из жгучих ветвей Ирта Флаа. Очнулся от того, что по израненному телу что-то двигалось. Попытался сесть, не получилось. Опустил глаза и увидел сквозь муть самого себя, неприглядно распластанного на операционном столе. Ткань мундира разрезана, по кровоточащей коже на множестве тонких и гибких конечностей ползает хирургический манипулятор.

— Не нужно! — прохрипел Тим, смахивая устройство.

Возникло сначала чье-то незнакомое лицо, а за ним всплыла белая от ярости рожа Ларского.

— Сдурел, капитан?! У тебя из пор кожи сочится кровь, нужно клеить!

Вот так, стоит увидеть кого-то мясом наружу, как обращение на «ты» происходит естественно и непринужденно.

— Я не хочу, — усмехнулся Тим.

Решительно перевалился на бок и попытался скатиться с чертового операционного стола. Никто не имел права его заставить лечиться, если не было непосредственной угрозы жизни, но даже и в этом случае закон был на его стороне. К тому же он получил то, что сам попросил. Удовлетворенной жертве насилия медицинская помощь не положена.

— Долбаные самоубийцы, искатели острых ощущений! — в бешенстве выплюнул Ларский. — Не мог найти способ попроще, Граув?! Большинство заскучавших на этой планете удовлетворяется обычной поножовщиной.

— Вы же хотели от меня доказательств, генерал-майор? Вы их получили. А теперь идите в пределы со своим пафосом.

Тим, пытался собрать на груди заляпанный кровью китель и удержаться от качки на слабых ногах. Болел каждый миллиметр истерзанного тела, голова кружилась, но мир воспринимался так остро, так пьяняще отчетливо. С привкусом сладостной безотчетной тоски. Привычная отрава в крови.

— Значит, это и было доказательство? — прищурился Ларский.

— Да. И вы знаете это.

Сейчас следователь выглядел иначе. Никакой расслабленности. Застегнут на все пуговицы, собран и зол. Явно не понравилось то, что произошло, и он не ожидал этого. Может, попросить глоток коньяка? Нет, теперь вряд ли поймет правильно.

— Дурак! Завтра будешь молить меня, чтобы я пропустил к изоморфу.

Тим истерически засмеялся.

— Вы это мне говорите? Вижу, что хорошо изучили материалы по изоморфам, генерал-майор. А знаете, откуда они нарисовались в ваших файлах. Думаете, это экспедиция на Орфорте подставлялась на прокорм местным или долбаная аналитика Центрального компьютера просчитала такие детали?

Тим прижал руки к глазам. Образ Ирта под веками вызывал одновременно ужас и сладкое желание стать удобрением. Ларский смотрел пристально и молчал. И хорошо. Следователь получил все, что ему было нужно, дальше разберется сам.

— Все верно, я захочу к этой твари. Но не так быстро. Пару дней смогу продержаться… зубами за стенку. А потом пути назад не будет. И у меня по контракту еще три года на Дальних Пределах.

Тим помолчал и тихо добавил:

— Я переживал и более страшную ломку.

Следователь комитета межпланетных расследований Никита Сергеевич Ларский в очередной раз просматривал досье капитана второго ранга Тимоти Граува и матерился сквозь зубы. То, что произошло в камере предварительного заключения, стало для него неожиданностью. Никак не следовало из той информации, доступ к которой он имел для проведения следствия и работы со свидетелем.

Изоморф прорастающий в тело человека. Исходя из особенностей видового развития и размножения этой расы, это можно даже назвать совокуплением. Но для дела это значило только одно — Ирт не убивал инсектоида. Во всяком случае, таким способом: врасти и разорвать изнутри. Мог, конечно, силой и в непосредственной драке, отвечая ударом на удар. Но таракана так не возьмешь. Да и уничтожил союзника, как утверждала экспертиза, именно внутренний разрыв.

Когда бешеная планетка Орфорт, удаляясь от своего светила, входила в Пояс Холода, изоморфы переходили на социальный тип развития. Заводили себе партнеров. Хотя данные об этом были самые общие, ученые космобиологи называли таких партнеров симбиотами. За их своеобразным прорастанием друг в друга следовал процесс постепенной трансформации. Что-то вроде подгонки друг к другу на клеточном уровне. Дальше пары как-то почковались или срастались в одно существо. Но это вопрос темный, сплошные прогностические модели. Партнера изоморф мог присмотреть и задолго до наступления Пояса Холода и времени трансформации. Но тут важно другое.

Найдя симбионта, изоморф не использовал врастание как способ убийства. Что-то вроде внутренней перенастройки. Пока не уничтожит партнера или не пройдет с ним загадочную трансформацию. Весьма своеобразная форма верности, что тут скажешь. Либо прорастай, либо убивай. Значит, в плену Тим Граув стал симбионтом Ирта Флаа, и явно не по доброй воле. Вот только человек трансформироваться не может. Лишь получит зависимость от спор, как от наркотиков. А Ирт будет биться об своего человеческого партнера, как об стену, а отчаявшись — убьет. Хотя кто их разберет…

Вспомнились слова безумного капитана. Он намекнул, что о свойствах изоморфов узнали не без его участия. Интересно, об особенностях симбиотической связи тоже? Тогда до какой степени можно верить его свидетельству? Почесав кончик носа, Ларский вернулся к досье.

Граув блестяще окончил Военно-воздушное училище. Амбициозный, увлеченный и талантливый, он за два года летной практики наработал впечатляющую проектную историю и приобрел навыки аса в полетах на истребителях. Военно-космическую академию миновал на сверхскорости и в двадцать семь лет получил звание контр-адмирала. До управления даже небольшим флотом требовались годы практики, но он сразу стал командовать первоклассным кораблем исследовательской флотилии. Потом одиночный, наперекор прямым приказам прыжок в космос и бесследно исчезнувший корабль с командой. Следы вели куда угодно, но не на Орфорт. Очень далекую, малоисследованную и не включенную в Федерацию планету. Капсулу с молодым контр-адмиралом нашли спустя девять месяцев. Остальная команда погибла.

Естественно, Тим Граув был полностью разжалован, лишен прав профессионального развития в качестве флотского офицера. Прошел реабилитационный курс. И отсюда росли ноги проблем Никиты Ларского. По земным законам служба психологической реабилитации имела право засекретить данные о лечении, защищая интересы пациента. Военный эксперт, прикрепленный к медицинскому ведомству, дал заключение, что информация о травме не влияет на безопасность Земли. И вот итог: ее невозможно получить даже высшим офицерам прокуратуры. Вертись, как хочешь. Поэтому сведения об особенностях связи человека и изоморфа существовали, а вот их источник оказался скрыт даже от Ларского. А Граув, вместо рассказа о своем пребывании на Орфорте, предпочел наглядное доказательство. Ужасное, надо сказать. Значит, в гостях у Флаа было еще хуже.

Интересно, как ему вообще позволили вернуться к полетам? Пусть на примитивном корыте службы снабжения по интендантскому ведомству и в самом медвежьем углу Дальних Пределов. В нижнем из допустимых для командования кораблем ранге. Но все же позволили. И теперь Тим Граув, честно исполнив роль свидетеля защиты, приведя, так сказать, неопровержимое доказательство невиновности изоморфа, надеется уползти на свою далекую станцию. Если, конечно, пройдет предполетную проверку, что очень и очень сомнительно. Перетерпит ломку и забудет обо всем. Сумеет ли?

Если поверить в наглядную демонстрацию капитана, то придется вернуться к истоку. Кто, как и зачем убил инсектоида? Представителя расы, которая оставалась самой сокрушительной ударной силой Федерации.