Космофауна - 0. Зверь беглеца

Осень. Корсары (прод.)

Поэт смачно выругался на исконно-имперском диалекте. Слишком слащаво для местной аудитории. В паре метров от афиши сидел на корточках парень в рабочей робе, услышав возглас, он подошёл к Егорову.

— Слышишь, брат, помочь чем-то? Есть чего?

Егоров отмахнулся и отправился в сторону малой лифтовой двери, из которой только что вышли люди. Подойдя ближе и подождав немного, он носом к носу столкнулся со старшим матросом Константиновским.

Он выглядел раздражённым.

— Леонид Ромуальдович! А я вас весь вечер ищу. Меня отругали и сказали со смены не уходить, пока не найду. Идёмте.

Они вышли в лифтовой зал. Егоров задрал голову — потолок терялся далеко наверху. Вдоль исполинской внешней стенки высотой метров триста шёл длинный ряд из полусотни горизонтальных лифтов, с большой скоростью мчащихся от кормы до носовой палубы. Вверх-вниз по металлическому каркасу сновали лифты вертикальные, которых было поменьше, с десяток. Конечная станция терялась за плавным поворотом полупрозрачной Перегородки. Егоров нашёл ответ на вопрос, почему наличие трамвая показалось ему таким странным — это было не единственное средство передвижения на судне. Видимо, трамвай считался гражданским, а лифтовая секция — служебным транспортом.

С помощью лифта вертикального Константиновский поднялся с Егоровым к двадцатой кабине. Старший матрос продолжал выглядеть мрачнее тучи. Створки закрылись, и кабина с нехилым ускорением помчалась по направляющим вперёд. Отдельного гравитационного компенсатора в ней не было, и Егорову лишь осталось прижаться к стене и смотреть на мелькающие мимо секции полупрозрачной Перегородки.

Впереди под тусклым светом светодиодных звёзд и через мутное бронированное стекло виднелись очертания верхушек деревьев, лёгкие изгибы рельефа, обрывающегося на месте среза в двухсотметровую пропасть. Мелькание вертикальных балок создавало лёгкий гипнотизирующий эффект, и Егоров вперил взгляд посреди себя, глядя в воображаемую точку.

Он задумался о медсестре из вытрезвителя. Хорошенькое, хоть и немного глуповатое личико не выходило из головы. Слишком долго он промотался в одиночестве по тюремным окраинам и станциям малых народов, что его внимание привлекла простая гопница с грузового судна. Егоров мысленно поругал себя на грубость в её адрес — он знал, что бывает слишком резким и даже хамоватым по отношению к девушкам, но ничего не мог с этим сделать.

Наверняка у неё кто-то есть, подумал он. В корабельных посёлках всегда больше парней, чем девушек. С другой стороны, непонятно зачем успокаивал себя Егоров, у неё может быть завышенная самооценка, и она может отшивать всех этих необразованных техников, ожидая принца на белом коне. Которым, возможно, является романтичный, дважды разведённый космический поэт вдвое старше её и с непогашенной задолженностью по алиментам…

Внезапно Егоров заметил тусклый огонёк в середине леса. Проморгался — огонёк сначала затух, потом вовсе исчез. Егоров снова почувствовал странное чувство, которое проснулось ещё во время пьянки со Скомороховым. Как будто что-то или кто-то зовёт его в этот лес, требует, чтобы он посетил его. Чтобы прервать неловкое молчание, спросил у Константиновского:

— Там кто-нибудь живёт? В этом лесу?

— Нет, никого, — проснулся Константиновский. — Ну, по крайней мере, я не слышал о таком.

После небольшой паузы он смягчился, отвернулся от леса и показал в противоположную сторону.

— А вот тут я раньше служил. В правом маневровом.

В голосе чувствовалась ностальгия. Мимо пролетали подмостки лифтовых перронов, окна многоэтажного матросского корпуса. Наверху виднелся большой шлюзовой канал, ведущий от наружной части корабля над лифтовой секцией в грузовой отсек.

— Вас повысили? Я так понимаю, что служить в головной части престижнее.

— Это как сказать. В двигательном было больше перспектив, как мне кажется. Мог бы выучиться заочно на офицера, дослужиться до старлея и получить свой истребитель охраны. А тут… болото. Никогда не повысят.

Лифт начал замедляться, и от обратного ускорения Леонида шатнуло к другой стенке. Он решил брать быка за рога.

— А в грузовой? Если туда?

— Там штатных офицеров всего взвод, и то, в трюмовой переборке. Там служба суперкарго. И в верхнем техническом…

— Но вы же имеете возможность туда попасть? Вы понимаете, странная просьба, но мне очень хотелось бы туда. Может быть, мы как-то решим этот вопрос?

— Нет, нет, вы что, — замотал головой Константиновский. — Ни в коем случае. Тем более, я уж честно скажу, про вас тут слухи прошли, что вы напились и дебоширите… Тем более, тут что-то такое в кластере начинается — посмотрите новости. Всё, мы остановились.

По спине Леонида пробежал предательский холодок. Только сейчас, окончательно протрезвев, он понял, что подобные слухи могут нести опасность для его пребывания на борту.

Лифт причалил как раз к служебному коридору, открывающемуся на палубу с каютами туристов. До номера он дошёл в сонном состоянии, вызвал стюарда и разогрел еду. Хотел поговорить с Артемьевым, но у того в чате был сначала статус «занят», а потом «сплю». Поэтому Егоров включил фоном свежие межпланетные новости по экрану над кроватью и, не досмотрев даже до заголовков, вырубился.

Лишь на утро он понял, что новости не досмотрел зря.

Когда Егоров проснулся, в коридоре снаружи царило оживление, слышались голоса. Он, хмурясь, надел тапки и вышел наружу. Там о чём-то оживлённо спорили китайский турист и лейтенант охраны.

Среди изломанного китайским акцентом московского наречья поэт услышал слово «война».

— Что случилось? — Егоров подошёл поближе.

Лейтенант повернулся.

— Вчера, пролетая мимо карлика, мы послали и поймали почтовую куропатку с новостями. В головном отсеке новости оттранслировали, в жилом — пока нет. Вы не смотрели?

— Как-то не успел.

— На Тюмень четыре дня назад было нападение. Предположительно, или Челябинск, или корсары.

— Корсары? Здесь же недалеко от базы Инспекции!

— В прошлые разы это их мало останавливало. Конечно, это было давно, но Инспекция за пару десятков лет изрядно ослабила вожжи. Здесь неспокойный район, мало крупных планет, не удивительно, что всё это снова началось.

— И что сейчас будет делать «Тавда»? Менять курс? Всплывать?

— Кто знает. Капитан совещается.

— То есть, его лучше не беспокоить?

— Так точно.

Егоров вернулся в каюту, заказал завтрак, включил новости. Они были вчерашними, и не тюменскими, а таганайскими.

Почтовые куропатки летают от системы к системе, от почтовой станции к почтовой станции быстрее гипототемов. Они даже могут успеть вынырнуть и сесть на проплывающий в подпространстве в окрестностях системы крупный корабль. Но перемещать огромный груз, как космические коньки или хотя бы волчки, они не могут. Максимум, что у них получается — это перенести микроскопический носитель инородного тела, инфозерно. Большую часть зерна забивают терабайты страниц личной переписки и фрагменты баз данных банковских операций между системами. Под блок новостей стандартно отведён лишь небольшой участок памяти, в который влезает или сотня страниц с фотографиями, или час аудио-новостей или десяток минут видео.

Быстро, удобно — от Перми до Суздаля информация доставлялась за каких-то пару недель. Но у системы имелся большой минус. Развитым интеллектом куропатки не обладали, и новости в удалённых системах обновлялись весьма хаотично и нерегулярно. Питаться в куропаточные звери залетали раз в двое-трое суток, и угадать заранее, откуда именно прилетела предыдущая куропатка и насколько свежи её новости, никто не мог. Становилось ясно, только когда открывали инфозерно.

Оказалось, что у почтовика самыми свежими новостями были видеоновости купольного посёлка Таганая, от соседней с которым системы «Тавда» отчалила пару дней назад. В Таганай же новости, судя по всему, тоже дошли с небольшим опозданием.

На самом деле, Егоров, как и большинство путешествующих по Периферии, не понимал смысла в передаче видеоновостей. Когда на счету каждый байт информации, гораздо правильнее экономить и посылать всю важную информацию в текстовом виде. Видеоновостями грешат маленькие новостные службы в купольниках вроде Таганая, гордящиеся своими малыми родинами и наличием собственного видео-канала.

После пары новостей о рекордных урожаях космоприонов на орбитальном месторождении, закупке нового истребителя окружной охраной, и другой деревенской глупости, молодая пышногрудая ведущая на экране протараторила:

'К региональным новостям. Два среднедня назад два неизвестных корвета третьего класса размерности в сопровождении десятка истребителей всплыли в системе Тюмени, предположительно со стороны системы HD 79823. Опознавательных сигналов судна не подали, на запросы кораблей охраны не ответили. После появления возле гиганта Ишим один из корветов совершил погружение и повторно всплыл на орбите вокруг планеты Тюмень.

На экране возникла карта системы Тюмени. Сама обитаемая планета — обычный слегка подмороженный на полюсах булыжник, крутился в обитаемой зоне на второй орбите от тюменского солнца, сразу после раскалённого меркурия. Дальше шёл жиденький астероидный пояс и газовый гигант Ишим с двумя десятками крупных спутников.

Спустя несколько часов стало известно об обстреле неопознанными судами орбитального посёлка Ишим-31 и повреждении одного их четырёх сегментов станции. Число жертв уточняется. Один из нападавших истребителей был сбит эсминцем охраны, прибывшим с Ишима-1, кабина самоуничтожилась, после чего нападавшие скрылись в неизвестном направлении. Причины и принадлежность нападавших выясняет собранный комитет с участием Инспекции Транспортного Протокола. По семи направлениям разосланы поисковые бригады. Патрульные службы Таганая приведены в повышенную боеготовность. Теперь к новостям культуры.

Заиграл короткий двухминутный клип на композицию таганайских спэйс-стоунеров — что-то с участием модных в этом году механических квакающих лягушек. Егоров закрыл видеоролик и пролистал сводки. Прямые новости Тюмени были только двухдневной давности и хранились в текстовом виде.

Волнение оставалось. Поэт понимал, что единственный способ сейчас узнать о планах корабля — ломиться в двери к Артемьеву, а это попросту неразумно и несерьёзно.

Потому Егоров решил, пока есть время, неспешно подготовиться к выступлению. Открыл книжечку со стихами — она была бумажно-цифровая, интерактивная. Пролистал, выделил нужные листы. Проверил поэтизатор, прочитав пару стихов вслух — Егоров ещё раз пожалел, что аппарат старый и ненадёжный, но рассудил, что со старым оборудованием клуба «Заводчанин» всё должно оказаться совместимым. К счастью, беготня от преследователя на яхте ничего не сломала в хрупком устройстве.

Наконец Егоров заметил сообщение от капитана в чате:

«Можешь зайти в малый зал, я освободился».

Побросав все дела, Егоров закрыл номер и побежал в палубу выше — благо, браслет обновился, и карта теперь была всегда под рукой.

Надеждам пообщаться со школьным приятелем в приватной обстановке не суждено было оправдаться — в зале для конференций были собраны все семеро туристов, населяющих головной отсек, а также пара сотрудников в костюмах суперкарго, видимо, представители фирмы-поставщика и владельцев судна.

— Дорогие наши гости, — сказал Артемьев. — Все вы слышали короткие новости с Тюмени. Сейчас мы слегка скорректировали курс, чтобы попытаться пролететь ещё под одной возможной почтовой станцией, но вероятность, что сможем это сделать без потери в пути достаточно низкая. Как вы знаете, мы связаны торговыми обязательствами…

— К чёрту обязательства! — выкрикнул слегка выпивший парень в имперском голографическом сюртуке. — Меняйте курс. Мы не хотим там все погибнуть от каких-то неизвестных засранцев!

— Почему неизвестных? Вполне известных, — сказал седой и худой, как вяленая рыба, мужчина в чёрном костюме. — Бессарабские это корсарят. Больше некому взяться.

Купец с Нео-Астаны, которая уже две сотни лет была частью Бессарабии, вспыхнул, сжал кулаки и подступил к нему.

— А не надоело вам всех собак на нас вешать? Что, мало, что ли, других флотов под чёрными флагами? Внешняя Монголия в пятнадцати погружениях отсюда. Вон, китайцы, Народный Альянс, что ли, корсаров не держит? С Инспекцией, что ли, не воюет? Запросто могли приплыть.

— Пр-риплыть? — усмехнулся китайский турист. — Полгода плыть, чтобы грабить какую-то Тюмень?

— А вас, любезный, я вообще попросил бы…

— Господа, тише, — сказал один из службы суперкарго.

— Тише, тише! — повторил Артемьев. — Давайте не будем искать виноватых. Скорее всего, какой-то разбойничий флот из малоизученных глубин сектора. Я не думаю, что ситуация повторится.

— Мне вот странно, а почему нас не сопровождает корвет Союза? — спросил бессарабец. — А?

— У Союза всего тридцать тысяч судов третьего и четвёртого класса. Истребителей в строю — меньше миллиона, но и то маловато. И сто девяносто тысяч звёзд. Обитаемых и малых. И четыре миллиона грузовиков и промысловых судов размерностью больше четвёртой. Если бы эсминцы и корветы сопровождали каждый транспорт, то их бы не хватило для охраны планет.

— А если они вернутся? — не унимался парень-суздалец. — И не с двумя корветами, а с двумя десятками?

— Я хочу вас успокоить. В обиду себя не дадим. Напоминаю, что мы являемся переоборудованным военным судном-заводом. В наших трюмах стоят два истребителя ближнего боя «Ходок-6К» и четыре челнока, оборудованные пулемётами. В арсенале два рельсовика, три топедных аппарата, шесть ионных пушек. Защитно-караульные востроскручи лучших пород. Служат потомственные офицеры Уральского Флота. К тому же, ближайшая база Протокола находится всего в одном погружении от нас. Там один эсминец, три корвета и три эскадрильи истребителей. Наверняка они уже направили корабли к Тюмени. Прибавьте к этому тюменский флот Союза с тремя эсминцами и одним крейсером, и вы получите…

— Наверняка или точно отправили? — Не унимался подданный империи. — И почему, всё же, нельзя изменить курс?

— Вы понимаете, что мы везём на борту несколько десятков тысяч человек? — повысил голос Артемьев. — И ценный груз для строительства планеты городского типа. Это мой народ и мой груз, за фрахт по которому этот народ существует. Туристический сектор — не наш основной доход, и вас наверняка осведомляли об этом, когда заказывали тур.

Народ притих.

— Мы везём лес, из-за чего расход воды в этом рейсе больше прежнего. Мы должны пополнить резервуары и поменять коньков. Впереди два длинных перелёта. Кому не нравятся условия, или боитесь опасностей Периферии, думаю, времени на то, чтобы покинуть судно завтра, во время посещения Тюмени у вас достаточно. Остальным рекомендую повторно изучить все планы эвакуации к челнокам и продолжать наслаждаться круизом. И не рекомендую посещать жилой отсек без разрешения, там могут быть волнения. Ещё вопросы?

После небольшой паузы парень начал:

— Господин капитан, у меня в номере…

— Это не ко мне. Это к стюардам. Что ж, думаю, все свободны, мне надо возвращаться к работе… Леонид Ромуальдович, а Леонид Ромуальдович? — капитан подошёл к Егорову и отвёл его в сторону. — Как проходит путешествие?

— Неплохо… Есть, конечно, определённые сложности.

Капитан дождался, пока все уйдут и сказал, понизив голос.

— М-да. Мне тут уже доложили. Константиновского я просил сопровождать, он проявил халатность и получит предупреждение.

— Ой, нет, не стоит, Артём, — отмахнулся Леонид. — Тут больше моя вина. Не ожидал, что местное пиво столь крепкое.

— Вот и по поводу вины… Понимаешь, конечно, ты мне друг, и всё такое. Столько лет знакомы. Тяжёлый период жизненный. Попросил убежища. Но ты, говорят, выпил лишнего и в трамвае дебоширил. И меня всуе перед жителями поминал. А мне этого не нужно. На меня тут старпом зуб точит. Он из старой гвардии, ещё до моего назначения служил. И служба суперкарго ещё. По слухам, помимо леса мы перевозим ещё какой-то очень важный груз, мне самому не говорят какой. Поэтому… Не то, чтобы я держусь зубами за это место, но…

Егоров снова почувствовал пробежавший по спине холодок.

— То есть?

— Не хочется этого просить, но, если тебя не затруднит, покинь корабль в Тюмени, а?

В этот момент раздвижная дверь зала открылась, и Егоров впервые увидел главного корабельного кота.

Роскошная чёрная шерсть с белым нагрудником переходила в бронированную спину и задние лапы, покрытые искусственным чёрным войлоком. Хвост, не то живой, не то механический был оборудован драконьими шипами и приветливо загнут наверх, а половину морды занимал имплантат с камерами и хитрыми датчиками. Берсерк оказался котом-киборгом бойцовской породы. Несмотря на зловещий, отталкивающий вид боди-модификаций, кошачья красота и грациозность всё же брала своё и вызывала симпатию к четвероногому.

— Мя-ау! Мау, — протяжно сказал Берсерк, а имплант на голове перевёл вкрадчивым, тихим баритоном с сильным китайским акцентом. — Погладь. Возьми на руки.

— Ба, кто у нас пришёл! — сказал Артемьев и схватил Берсерка. — Да, Леонид, не посещай эти дни жилой сектор без сопровождения. Я не хочу лишних волнений.

Толстые пальцы капитана прошлись по густой натуральной шерсти, задевая войлок спины. Берсерк громко замурчал, а переводчик произнёс:

— Да, хорошо. Давай за ухом.

Егоров молча, сухо кивнул капитану, вышел из номера и почувствовал, что потерял друга.