Кортик: За честь и верность

Глава 6

Мы приближались к каменной стене. Монолитная громада из старого красного кирпича, испещренная трещинами и поросшая плющом, напоминала стену неприступной крепости — будто остаток какого-то древнего замка, забытого временем. Ветер шевелил рыжие листья дубов, а в воздухе витал терпкий запах осени.

Белая и черная Ольги завизжали, когда мотоцикл с коляской резко рванул в сторону. Водитель — высокая девушка в кожаном жакете, с темными волосами, собранными в небрежный хвост, — мастерски наклонила тяжелую машину, подняв коляску на дыбы, и виртуозно развернулась, устремившись к дубам. Те стояли полукругом, образуя скрытую поляну, словно специально созданную для тайных сборищ. Их могучие стволы, покрытые шершавой корой, отбрасывали длинные тени в свете закатного солнца.

Резко дернувшись, мы остановились.

— Рыжая, ты чем думала?! — сердито бросила черненькая Ольга, поправляя свои иссиня-черные кудри. Ее темные глаза сверкали недовольством, а на губах играла капризная ухмылка. На ней был стильный черный плащ с серебряными застежками, придававший ей вид то ли готической принцессы, то ли юной колдуньи.

— А что такого? Или ведьмы не знают, что такое риск и кураж? — задорно парировала рыжая, огненно-медные пряди ее волн развевались, как пламя. Она была в кожаном жилете поверх клетчатой рубашки, а в ухе поблескивал маленький серебряный серп — символ ее «ведьмовского» статуса.

Поляна, на которой мы оказались, выглядела уютно: на земле было расстелено клетчатое покрывало, рядом стояла плетеная корзинка с продуктами — сыром, фруктами и свежим хлебом. Одна из девушек открыла термос, и в воздухе сразу разлился пряный аромат глинтвейна.

— Глинтвейн? — скептически протянул я, намекая на запрет алкоголя на вечеринке.

— Безалкогольный, ароматный, вкусный и, главное, согревает душу! — весело ответила темненькая Ольга, подмигивая. Ее карие глаза светились озорством. — Семейный рецепт!

Я перевел взгляд на самую спокойную из троицы — белокурую Ольгу. Она сидела, слегка откинувшись назад, ее светлые волосы, заплетенные в аккуратную косу, переливались на солнце. В ее спокойных голубых глазах читалась уверенность и легкая снисходительность.

— Ольга Николаевна, откройте секрет… «Что здесь происходит?» —спросил я.

— Я вас, кажется, где-то видел… — пристально взглянул я на рыжую.

Белокурая Ольга улыбнулась и взяла слово:

— Мой дедушка попросил позаботиться о том, чтобы вы влились в наш молодой коллектив. Вы же провинциал, да еще и статус у вас — Вольный слушатель. Она сделала паузу, обводя взглядом подруг. — Вот, посоветовавшись, мы решили познакомить вас сразу со всеми. Теперь о вас точно будут все знать.

— А я Олюшку поддержала, — гордо добавила рыжая, выпрямляясь. — На сегодняшней вечеринке будут первокурсники моего дедушки — Букреева Олега Сергеевича. А видели вы, наверное, мои изумрудные глаза, когда я подвозила своего старшего брата к Академии.

"Внучка, мафия дедов и внучек… Какая-то странная связь", — подумал я.

— Да, завтра три вуза будут про вас сплетничать. Скажите нам спасибо, — самодовольно заявила черненькая, скрестив руки на груди.

— Да уж… Огромное спасибо, — горестно вздохнул я.

— Ну что ж, за знакомство — выпьем! — весело воскликнула темненькая, разливая напиток по кружкам.

Через полчаса девушки уже собирались назад.

— Вы же сами дойдете? — крикнула рыжая, заводя мотоцикл.

— У нас еще куча организаторских дел, — добавила белокурая, поправляя сумку через плечо.

— Дойду, — глухо ответил я, глядя им вслед.

Мотоцикл с ревом умчался в сторону особняка, оставив меня наедине с наступающими сумерками.

"Чем обернётся эта ночь?" — мелькнуло у меня в голове, пока я неспешно шагал вслед за ними.

***

Возле входа в особняк нервно шагал Семен, его тень под тревожным светом фонарей то удлинялась, то сокращалась. Заметив меня, он резко развернулся, и его лицо осветилось облегчением.

"Ну вот и наш герой! — с преувеличенной театральностью воскликнул он, хотя в глазах явно читалось искреннее беспокойство. — Где ты пропадал? Уж не переусердствовал ли ты там с.. — он сделал многозначительную паузу, — гостеприимством? Я фыркнул, смахивая с плеч невидимую пыль:

Мы же взрослые люди, о чем ты? Все было прилично — познакомились, попили чаю. А потом они так же внезапно исчезли, как и появились. Улетели, будто ведьмы на помеле.

Семен нервно покосился на накрапывающий дождь:

Ладно, пошли внутрь. Все уже собрались. Один я тут за тебя трясусь, как осиновый лист.

Войдя в особняк, мы спросили у слуг о местонахождении гостей. Бальный зал встретил нас мягким светом люстр и медленными переливами вальса. Пары грациозно скользили по паркету, но, когда мы переступили порог, музыка как раз затихла. Наступила та неловкая пауза, когда десятки глаз невольно устремились в нашу сторону.

Я почувствовал, как по спине пробежал холодок — очевидно, мое отсутствие не осталось незамеченным.

Из толпы резко выделился стройный офицер в идеально сидящем мундире с академическими нашивками. Его шаг был отмерен, как по линейке, а взгляд — холоден, как сталь клинка.

Позвольте узнать, — его голос резанул тишину, — что вы сделали с прекрасной Ольгой Букреевой?

Черт меня дернул за язык:

Где она секрет, и уж тем более от вас.

Хотя, по правде, я и сам не знал, куда она подевалась.

Офицер побледнел, его рука дрогнула, когда он срывающимся голосом выкрикнул:

Вызываю вас на дуэль!

Белая перчатка полетела в мою сторону. Я поймал ее на лету, ощущая под пальцами тонкую кожу.

Где и когда?

Здесь и сейчас!

Я окинул взглядом его подтянутую фигуру — явно не новичок в фехтовании.

У меня нет ни шпаг, ни пистолетов. Кулачный бой вас устроит?

Он резко кивнул:

Устроит.

Толпа мгновенно расступилась, образуя импровизированный ринг. Краем глаза я заметил, как Семен лихорадочно что-то записывает в блокнот, перешептываясь с группой студентов. Неужели этот пройдоха успел организовать тотализатор?

Я глубоко вздохнул. Драться я не любил, всегда предпочитая дипломатию кулакам. Но если уж приходилось — отступать не привык.

На первой линии зрителей мелькнуло знакомое лицо — Дубов со своей свитой. Княжич ехидно ухмылялся, бросая колкие, но осторожные комментарии:

Ну что, Черноморский, покажешь нам свою "дворянскую" выучку?

Его слова висели на грани оскорбления, но перейти черту он не решался.

Я расстегнул верхние пуговицы сюртука, чувствуя, как адреналин разливается по венам. Офицер уже сбросил мундир, обнажив крепкие, тренированные плечи.

В зале повисло напряженное молчание, прерванное лишь тиканьем маятниковых часов на стене.

Господа, начинаем? — раздался чей-то голос из толпы.

Я сжал кулаки, готовясь к первому удару. В этот момент где-то в глубине особняка хлопнула дверь, и по залу прокатился взволнованный шепот:

Она здесь! Ольга вернулась!

Но было уже поздно — офицер ринулся в атаку, и первая искра настоящего противостояния вспыхнула в центре бального зала...

Офицер встал в идеальную боксерскую стойку – левая нога вперед, кулаки у висков, подбородок опущен. Профессиональная позиция. Я почувствовал, как по спине пробежал холодок – этот Денис явно не просто махал кулаками во дворе.

Мы кружили друг перед другом в центре импровизированного ринга, очерченного кольцом зрителей. Его мундир уже лежал на ближайшем кресле, обнажив белую майку, обтягивающую рельефные мышцы торса. На мне же болталась расстёгнутая рубашка, а неудобные кожаные ботинки скользили по натертому паркету.

"Ну что, нагловатый юнец, покажешь нам свою дворянскую удаль?" – провоцировал он, легко переминаясь с ноги на ногу.

Я молчал, сосредоточившись на его движениях. В животе – ледяной комок, пальцы непроизвольно подрагивают.

Первый удар пришел неожиданно – резкий джеб в лицо. Голова резко запрокинулась назад, в носу тут же потекла теплая, солоноватая кровь.

"Черт, он быстрее, чем кажется..."

Не успел опомниться, как последовал второй – правый прямой. Инстинктивно пригнулся, но удар все равно пришелся по ребрам. Острая боль пронзила бок, дыхание перехватило.

"Нужно закрываться... Но как? Он бьет методично, как на тренировках – без лишних движений."

Попытался войти в клинч, схватить его за руки, но Денис легко отпрыгнул назад и всадил апперкот под ребра. В глазах вспыхнули белые звезды, колени предательски подкосились.

"Все... Сейчас рухну..."

Краем зрения заметил Ольгу у края круга. Ее обычно розовые щеки побелели, а глаза округлились от ужаса. Видимо, она не ожидала, что ее кавалер окажется таким жестоким.

Денис ухмыльнулся, уверенный в победе. Размял шею, сделал несколько легких подпрыгиваний на носках – будто разогревался для финального удара.

"Он меня не боится. Считает, что я уже повержен..."

Собрав последние силы, я сделал шаг вперед. Как и ожидалось, он автоматически бросил джеб – я резко присел, чувствуя, как его кулак со свистом пролетел над моей головой.

"Сейчас или никогда!"

Бросился в ноги, нарушая все правила благородного поединка. Мои руки обхватили его бедра, плечо с силой уперлось в живот.

"Как учил тот старый тренер в портовом кабаке... Рывок вверх всем телом!"

С хрипом от напряжения поднял его и с размаху швырнул на паркет. Денис ударился спиной с глухим стуком, от которого задрожали хрустальные подвески люстр.

"Встает? Нет... еще не конец."

Он попытался откатиться, но я был уже над ним. Мой кулак со всего маху опустился ему в висок – не с такой сокрушительной силой, как его удары, но точно.

Его глаза внезапно закатились, тело обмякло.

В зале воцарилась мертвая тишина, нарушаемая только моим тяжелым дыханием. Я смотрел на его неподвижную фигуру, не веря происходящему.

"Я... вырубил его? Серьезно?"

Ольга бросилась ко мне, но я машинально отстранился – не из гордости, а потому что ноги вдруг стали ватными.

"Это не победа. Это просто грязный трюк, случайность..."

Когда Денис пришел в себя, первое, что я увидел – изменившийся взгляд. Ни тени прежней снисходительности. Только холодное осознание поражения.

А Ольга... Она смотрела на меня новыми глазами – с каким-то странным смешением ужаса и восхищения. И почему-то мне стало стыдно. Стыдно за эту грязную драку, за свою неловкость, за то, что пришлось опуститься до уличных приемов.

Но больше всего – за то, что именно такой, неблагородный поступок заставил ее наконец по-настоящему увидеть меня.

Семен с довольной ухмылкой пробирался сквозь толпу, пересчитывая купюры. Его глаза блестели, как у кота, только что стащившего со стола целого осетра – самодовольство так и сочилось из каждой поры. Он даже начал напевать себе под нос какую-то похабную песенку, время от времени похлопывая особо удачливых игроков по плечу.

Тем временем другие курсанты окружили Дениса. Их лица были искажены злостью, кулаки сжаты. Один, коренастый блондин с квадратной челюстью, уже расстегивал мундир, явно готовясь продолжить потасовку.

"Эй, это же был честный бой!" – раздался чей-то голос из толпы.

"Какой честный?! Он его бросил, как мешок с картошкой!" – парировал другой.

В углу зала Дубов со своей компанией отошел в сторонку. Они шептались, бросая на меня оценивающие взгляды. Особенно выделялся высокий худощавый юноша – он что-то активно записывал в блокнот, время от времени показывая записи Дубову.

Ольгу окружили подруги – три болтливые девушки в пышных платьях. Они буквально утащили ее в сторону, загородив веерами. Но даже сквозь перья и кружева было видно, как они взахлеб обсуждают только что произошедшее.

Ко мне подошел пожилой официант с серебряным подносом.

"Вам воды, молодой барин", – сказал он, протягивая хрустальный стакан.

Я жадно выпил, чувствуя, как прохладная жидкость смывает вкус крови с губ. Молчание было моим спасением – горло пересохло настолько, что я не смог бы произнести ни слова.

Тем временем Ольга, вырвавшись из круга подруг, подошла к Денису.

"Зачем ты вообще с ним дрался?" – спросила она, скрестив руки на груди.

Денис, все еще сидя на полу, мрачно ответил:

"Я переживал за тебя. А этот наглец заявил, что мне не положено знать, где ты!"

Ольга закинула голову, и ее рыжие локоны рассыпались по плечам:

"Между нами что-то есть, что дает тебе право так беспокоиться?"

Денис опустил глаза. В этот момент я понял, что стал невольным свидетелем чьей-то неразделенной любви.

Подруги снова окружили Ольгу и увели ее прочь, оставив в воздухе шлейф дорогих духов и невысказанных эмоций.

Я подошел к Денису и протянул руку:

"Инцидент исчерпан?"

Он вздохнул:

"Да..."

"Мир?" – спросил я.

Вдруг его лицо озарилось неожиданно доброй улыбкой:

"Мир. Пойдем лучше тортика поедим!"

Он вскочил на ноги и дружески обнял меня за плечи, направляясь к накрытым столам.

Сзади раздался возмущенный крик:

"Куда это вы без меня? Вы же все самое вкусное сожрете!"

Обернувшись, я увидел Семена, который, размахивая пачкой банкнот, бежал за нами, смешно переваливаясь, как утенок. Его щеки раскраснелись от возбуждения, а глаза сияли – видимо, ставки на мой счет оказались весьма удачными.

Денис рассмеялся и крикнул в ответ:

"Поспешай, обжора! А то оставим тебе только крошки!"

И в этот момент, несмотря на разбитую губу, ноющую боль в ребрах и полную неразбериху с Ольгой, я почувствовал, что все будет хорошо.

За десертным столом, уютно устроившись между вазами с фруктами и серебряными подносами сладостей, мы с Денисом разговорились по-настоящему. Оказалось, он зачислен на элитную кафедру разведки и радиолокации – одну из самых закрытых в Академии.

Да тебя мне сам Бог послал! – не смог сдержать радости я, откладывая в сторону недоеденный эклер. – Как вольнослушателю, мне будет сложно посещать все занятия...

Денис, размазывая крем по краю блюдца, внимательно слушал мои сбивчивые объяснения. Его карие глаза, еще недавно полные ярости, теперь смотрели спокойно и даже с некоторым интересом.

Так значит, тебе нужны конспекты? – переспросил он, отпивая черный чай с молоком. – И подстраховка на случай, если начнешь отставать?

Я кивнул, смущенно поправляя воротник рубашки, на котором уже проступали пятна крови от разбитой губы.

Отличных оценок мне не нужно, – честно признался я. – Но разбираться в предмете хочу по-настоящему.

Денис неожиданно рассмеялся, хлопнув меня по плечу:

Да брось ты этот официальный тон! Конечно помогу. Завтра с утра познакомлю тебя с нашей группой – ребята все хорошие.

На душе сразу стало легче, будто с плеч свалилась гиря. Одна проблема меньше.

Заинтересовавшись, я осторожно спросил о его знакомстве с Ольгой. Денис помешивал ложечкой в чашке, затягивая с ответом:

Санкт-Петербург – город маленький для нашего круга. Все значимые роды учились в одной школе. – Он сделал паузу, затем добавил с легкой усмешкой: – Кстати, перед тобой княжич Денис Николаевич Донской.

Я чуть не поперхнулся шампанским. Семен, до этого молча жующий эклер рядом, замер с открытым ртом, отчего крем остался у него на подбородке.

Вольнослушатель, дворянин Черноморской губернии, Егоров Петр Иванович, – поспешил я представиться, делая легкий поклон головой.

Карасев Семен Юрьевич, – с набитым ртом пробормотал Семен, пытаясь встать и чуть не опрокинув при этом вазу с фруктами.

Эта неловкая ситуация сразу разрядила обстановку. Особенно когда Семен, потянувшись за эклерами, случайно смахнул целый поднос шоколадных конфет. Они покатились по полу, как разноцветные пушечные ядра, заставив даже официантов улыбнуться.

Перебравшись в бальный зал, мы устроились в глубоких кожаных креслах у колонн. Отсюда открывался прекрасный вид на танцующих, но нам было куда интереснее наблюдать за происходящим со стороны.

Денис, развалившись в кресле, рассказывал забавные истории из первого дня академической жизни. Семен периодически вставлял едкие комментарии, отчего Денис хохотал так, что чуть не падал со стула. Я же, прислонившись к резной колонне, ловил себя на мысли, что впервые за долгое время чувствую себя... своим.

Где-то в толпе мелькнул рыжий локон Ольги, но я сознательно отвел взгляд. Сегодняшнего волнения хватило с лихвой. Пусть все сложные разговоры подождут до завтра.

А пока – ароматный чай, смех новых друзей и уютное кресло, в котором так приятно растворяться после бурного дня.

Беседа наша текла плавно, как невские воды за окнами, но все мы понимали — пора расходиться. Без лишних церемоний, не привлекая внимания веселящихся гостей, мы втроем выскользнули через боковой выход.

На улице нас встретила светлая питерская белая ночь. Воздух был прохладен и свеж после душного бального зала, а над головой раскинулось бледно-лиловое небо, где редкие звезды боролись с незаходящим солнцем.

— Вам как добираться? — озабоченно спросил Денис, поправляя форменный китель. — Мосты-то уже развели.

Мы переглянулись с Семеном — действительно, об этом мы не подумали.

Лицо Дениса озарилось хитрой ухмылкой:

— Не волнуйтесь, у меня всё продумано.

Через десять минут мы уже стояли на гранитных ступенях причала, где покачивался изящный белоснежный катер с полированными деревянными панелями. "Речной лимузин" — как тут же окрестил его Семен.

— У родителей есть разрешение на частное судно, — скромно пояснил Денис, ловко помогая нам спуститься на борт.

Катер рванул с места с приятным гулом двигателя, разрезая свинцовые воды Невы. Прохладный ветер трепал волосы, а брызги сверкали в ночном воздухе, как рассыпанные бриллианты. Мы молча любовались проплывающими дворцами, их отражениями в темной воде — совсем иной Петербург, таинственный и величественный.

Денис мастерски провел катер по знакомым каналам, доставив нас почти к самому дому. Прощальное рукопожатие было крепким и мужским.

— До завтра, новобранец, — крикнул он мне, разворачивая катер.

Мы с Семеном еще долго стояли на причале, провожая глазами удаляющийся белый силуэт, пока он не растворился в речной дымке.

Оставшийся путь прошли неспешно, наслаждаясь непривычной тишиной спящего города. Казалось, даже мостовые хранят отголоски нашего смеха.

Мастерская встретила нас знакомым запахом дерева, металла и старых книг. Не раздеваясь, мы едва добрались до диванов и кресел, где и рухнули без сил.

Последнее, что я помню перед сном — Семенов бормочущий голос:

— Завтра второй день... Ты только представь... Второй день учебы...

И тихий стук маятниковых часов, отсчитывающих время до нового приключения.