Корпорация любит нас

II. Фуга. Эпизод 5. Зверинец и зверь (б)

После пробуждения Путнику показалось странным то, что снов он не запомнил. Сознание во сне словно парило в тёмной пустоте, в которой мимо него пролетали хрупкие образы из прошлых миров.

Утром было прохладное, а чердак служебного здания не отапливался. Ник, закутавшись в тёплый плед, подошёл к чердачному окну, чтобы ещё раз поглядеть на зоопарк. Вольер и клеток было немного, проходы неторопливо подметали трое уборщиков — в таких же бордовых костюмах, как и вчерашние спасители.

За оградой, в рассветной дымке, виднелись здания Внутреннего города — серые и выглядевшие старыми. За ними где-то далеко на юге виднелась невысокая горная цепь, терявшаяся в сизой дымке. Внимание Путника привлекла высокая серая башня в центре, над которой он разглядел гигантский сизый силуэт, частично сливавшийся с небом. Анастас что-то вчера говорил про дирижабли, но Ник никогда их не видел ранее, и потому картина показалась ему грандиозной и по-своему страшной.

Ник сел на раскладушку и попытался ещё раз понять рассказанное вчера Анастасом. Во-первых, он понял, что мир — или реальность, в которой он находится, несравнимо больше всех тех небольших «стран», в которые он попадал. При прочих равных условиях это был бы совершенно настоящий, реалистичный мир, в котором сознание (или душа?) Путника жило раньше. Но что-то, всё же, отталкивало его в окружающей реальности и оставляло в душе дискомфорт. Поразмыслив, Ник списал это чувство на страх перед вездесущей Корпорацией, которая чуть не убила его. С другой стороны, в этом мире нашлись люди, которые спасли его и пытались ему помочь. Такими людьми были Анастас со Станиславом, возможно, найдётся и кто-то другой, кто сможет помочь.

Во-вторых, его насторожила история с Челябинском и Японской империей. То, что страна, в которую он попал — Империя Каменного Пояса — это единственное государство, не имеющее ни союзников, ни соседей, казалось странным. Что-то подсказывало ему, что такого не может быть — должна же быть внешняя торговля, туризм, перевозки. Ник плохо помнил географию России, но гористые земли, которые могут лежать выше зоны затопления, определённо должны остаться! Неужели за десятилетия, прошедшие после Катаклизма, было невозможно достигнуть других уцелевших земель? К тому же, как осколок такой крупной страны, оставшись полностью независимым, мог остаться живым?

И в-третьих, не могли не пугать столь странные перемены в календаре. Когда сокращается число дней в году, когда столь сильно меняется климат, очень сложно понять, в вымышленной реальности ты находишься, или в настоящей. С другой стороны, различия между этим миром и всеми теми хрупкими мирами, которые Путник уже повидал, были существенные — например, в искусственном мире не могло жить так много людей.

Размышления Путника прервались шорохом внизу и скрипом ступеней лестницы. На чердак взобрался Анастас, следом за ним вошёл лысый мужчина средних лет, с бакенбардами и короткой бородкой. Встал у входа, скрестил руки на плечах и стал со скпетическим видом рассматривать Ника.

— Хиловат, — сказал, наконец, незнакомец. — На тяжёлую работу не годен.

— Ничего, мышцы отрастут, ваше благородие, — заступился на Ника мулат. — Парень неглуп, брезгливостью не страдает. Память только малость отшибло, но как-то избирательно. Всё, что нужно, знает.

Незнакомец кивнул, подошёл и небрежно пожал Путнику руку.

— Граф Владимир Леонидович Галактионов, владелец этого зоопарка. Подданый его императорского величества, князя Исетского, Тагильского, Чусовского и Ивдельского Савелия Первого. Писатель. Ну, и из какого города ты сбежал? Из Нижнего, как и Стаська?

— Я не помню, ваше благородие. Возможно, и из него, возможно — севернее.

— Животных не боишься? — спросил граф.

— А что их бояться. Они как люди, только другой формы.

— О как завернул! — рявкнул Галактионов и хрипло, немного по-конски заржал. — Ничего, пойдёт. Тащи его знакомить с народом и хвостатыми.

Анастас до обеда гонял Путника мимо клеток с животными и террариумов, кратко рассказывая про каждого обитателя, а потом по административным отделам — знакомил с коллегами. Ник сбился после десятого имени сотрудника — ему было непривычно видеть столько людей. В зоопарке, в основном, работали люди по местным меркам немолодые — от тридцати пяти до пятидесяти. Народ показался вполне простым, и встречал Ника дружелюбно, однако в их взглядах чувствовалось лёгкое снисхождение.

Сводили и к местному фельдшеру — он оказался молодым узбеком. Осмотрев и прослушав Ника, он выдал заключение, что парень физически полностью здоров и к работе пригоден — разве что с весом небольшие проблемы. Это показалось Путнику приободряющим.

Зверинец показался Нику не особо богатым. Из крупных зверей были только пара тигров, бурый мишка, волк, бегемот и ягуар. Из мелких — четыре вида мартышек в огромной вольере, при виде которых Ник снова вспомнил Страну Антропоморфов. Много было загадочных енотовидных носух, родом из Центральной Америки. Рядом в небольших клетках и вольерах жили грызуны, харза с горностаями и лесные коты. Ещё была секция пернатых и земноводных — тоже не сильно богатые. Большую часть зоопарка занимал слоновник, который пустовал.

— Помер слон, — объяснил Анастас. — Уж года два как. Но тут на днях сказали, что скоро нового привезут.

— Откуда? — удивился Ник.

Станислав, шедший рядом, пожал плечами.

— Корпорация привезёт. Кто её знает.

Ник принюхался к воздуху и чихнул.

— Почему у вас так пыльно? И совсем нет снега в феврале?

— Потепление. В городе всегда пыльно, — ответил Анастас. — Водопровод есть не везде, моют улицы редко. Привыкай.

— В этом году холодно, — Станислав поёжился в жилетке. — Снег выпал, говорят, в Ивдельской провинции.

До обеда Нику доверили под присмотром старших прибрать вольеру с обезьянами — работа показалась Нику простой и не сильно утомительной, хотя аппетит проснулся. Посетителей в первой половине дня было немного — в основном, молодые пары и родители с детьми, и Путник, поначалу испытывавший опасение к людям в форме Корпорации, постепенно стал привыкать к их присутствию. Он увидел в них простых людей, разных, но мало чем отличающихся от него самого.

В обед Станислав повёл его в столовую для сотрудников и, пока они стояли в очереди, спросил:

— Ну как тебе посетители? Привык к их взглядам?

— Нормально. Уже начинаю привыкать.

— Освоишься. Легенду свою уже придумал?

— Легенду? — удивился Ник. — Зачем?

Станислав ухмыльнулся.

— Сейчас сядем за столик, и я расскажу.

Сотрудник взял две ухи, два хлебца и расплатился тремя странными купюрами.

— Иены! — удивлённо воскликнул Ник, когда разглядел иероглифы на бумажках, и тут же осёкся, увидев вопросительный взгляд буфетчицы. — Простите, просто я тут первый день.

— Странный у тебя напарник, Стаська! — ухмыльнулась девушка и подмигнула Путнику.

— Слушай, Станислав, не дашь взаймы? — попросил Ник, но коллега махнул рукой, указав буфетчице, что оплатит сам.

Когда они сели за угловой столик, Станислав сказал в полголоса:

— Больше не позорь меня. Мало, что мне за тебя платить приходится, так ещё и глупости всякие говоришь.

— Извини. Я просто не знал, что денежная единица в городе — иены. И ещё мне кажется, что я знаю японский и несколько других языков.

Станислав тихо засмеялся.

— Уже почти двадцать лет как иены. Придурошный ты, всё же. Не в обиду, но ей-богу придурошный.

Ник решил, чтобы не обижаться на приятеля, перевести разговор с обсуждения своей личности на другую тему.

— Ты хотел рассказать что-то про легенды.

Напарник огляделся по сторонам.

— Тебе не кажется странным, что у нас в зоопарке столько работников? На шесть десятков зверушек — почти пятьдесят человек.

И вправду, странно, подумалось Нику.

— Вы что, специально принимаете сюда всех, кого попало?

Станислав кивнул, снял очки и положил на стол. Без очков он выглядел куда менее уверенным.

— Таких, как мы с тобой, тут штук пятнадцать. Четверых выловили на свалке, их тоже пытали. Двое бежали со стройки. Один свалил из подземки, от неодиггеров — что-то не поделили, и теперь боится выходить за пределы. Парочка должников, воришек и всяких других неудачников разных мастей. Я уж не буду пальцем показывать, у нас тут не принято.

Ник с новым взглядом посмотрел на сотрудников, сидящих за столиками — кто парами, кто поодиночке. Станислав продолжал:

— Ты вон вообще пока без документов, тебе выходить за границы зоопарка опасно. Да сам дядя Анастас, думаешь, с простой судьбой? Он вроде как родился до Катаклизма, но мне не верится — по мне, так ему лет сорок, просто он мулат, полный, а раньше, до запрета, алкоголь употреблял, вот и выглядит старым. Ты не слышал, какую чушь он рассказывает про детство — явно придумал… Но суть не в этом. Если ты скажешь, что ты пришелец из другого мира, тебя засмеют, как если я скажу, что бежал из Нижнего. Из Нижнего так просто не убегают, а убежавшие — долго не живут. Я пришил парочку офицеров, и меня пытали в Твердыне Корпорации. Почему меня выпустили, я до сих пор не знаю. Анастас, конечно, говорит, что у зоопарка и его работников есть покровители где-то наверху, но я в это не верю. Для надёжности я всем рассказываю, что я Станислав Складовский, что мои родители пОляки, работавшие до Катаклизма в консульстве. Придумай и ты что-нибудь такое, а не рассказывай всем свой бред про то, как гулял по мирам.

Путник покачал головой, уплетая борщ, и сказал с набитым ртом:

— Это не бред. Но ты прав, надо что-то придумать. А как тебя звали на самом деле?

Стаська поглядел в окно, поменявшись в лице.

— Саня, — потом повернулся и сказал: — У зверинца, Никуха, два вида пленников — звери и люди.

Вечером, когда рабочие дела закончились, Крутаков достал из шкафа в своём вагончике пыльную старую телевизионную панель, которая, по его словам, свалилась с беспилотника в контейнере ещё лет десять назад.

— Сейчас зомбоящик будем смотреть, — сказал мулат. — Давно не включал. Говорят, на юге возникли какие-то аномалии в лесу, может, что-то связанное с тобой.

Анастас подцепил вытащенный откуда-то кабель и объяснил Нику, что, как и Урнет, в городе телевидение только кабельное. Путник не разбирался в физике, и объяснений, почему радиоволны не могут распространяться на большие расстояния, не понял. Урнет имел медленную скорость, и смотреть видео через сеть мог позволить себе не каждый, поэтому телевидение и обмен дисками «в живую» снова были популярны, как на самой заре компьютерной эры.

Во внутреннем городе, как оказалось, три канала — первый был полностью посвящён военной тематике, промышленности и официальным новостям, второй был развлекательный, а третий — для детей и домохозяек. Как сказал Анастас, смотреть можно только второй — по нему показывали старые боевики, беседы с местными знаменитостями и любительские короткометражки. Третий канал для мужчин был неинтересным, а по первому была откровенная зомбёжка.

После непродолжительной беседы с коллекционером открыток, которая показалась Нику скучной, промелькнула заставка с надписью «Корпорация любит нас!», и передача сменилась.

— О кошках ходили легенды, — сказал хмурый ведущий, видимо, из бывших киберготов. За спиной виднелись деревья какого-то парка. — До Катаклизма эти животные жили в каждой семье, но после оного по непонятным причинам бесследно исчезли. До недавнего времени кошки содержались лишь в императорском дворце, известно о небольших популяциях в Серовской и Ивдельской провинциях на севере. Манулы, дикие собратья кошек, живут в неволе в императорском зоопарке… — при этих словах Анастас улыбнулся и ткнул пальцем в экран, услышав про родное место работы. Ведущий продолжал. — Однако буквально пару дней назад в разных частях города были обнаружены кошки с месячными котятами. Их происхождение пока выясняют специалисты. Мы беседуем с одним из горожан, наймитом Юрием, который обнаружил и приютил одно из таких животных.

Камера сместилась вправо, в сторону стоящего рядом с ведущим человека. Полноватый, немного лысый мужчина держал на руках кошку. Ник вздрогнул, потому что животное был того же самого окраса, что и напавший на него кот из мира Бункера.

— Ого! Вот нам бы такого, — Анастас почесал подбородок. — Не в зоопарк, в смысле, домой.

— Юрий, расскажите, как вы нашли это существо? — обратился ведущий.

— Ну, я шёл к своему дому и увидел его у крылечка. Я много читал про них, видел картинки в Урнете, поэтому взял, не раздумывая.

— Вы не думаете, что они могут быть опасны? — спросил ведущий, прищурившись. — Вдруг их подкинули челябинские шпионы, и они, к примеру, больны сибирской язвой.

На лице человека с котом отразилось недоумение.

— Да нет, не думаю. Я бы сразу понял, если опасны, а тут видно, что не опасны…

Досмотреть передачу Нику не дали — дверь в вагончик открыл взмыленный сотрудник и выпалил:

— Путник, тебя тут к Владимиру Леонидовичу вызывают!

Ник непроизвольно напрягся. Директор зоопарка показался Путнику строгой личностью.

— Не бойся, там какое-то важное дело. Он мужик нормальный, книжки пишет.

Ник выбежал из-под крытого двора и побежал в сторону административного здания, которое стояло в другом конце зоопарка, как вдруг остановился, заметив странное выражение лиц посетителей. Отвлекшись от клеток со зверями, они смотрели на запад, в сторону солнца. Там, в пелене из седой пыли плыло большое облако, подсвеченное изнутри лучами заходящего солнца.

Директор был явно не в духе.

— Зря мы тебя взяли! — рявкнул он, как только Ник переступил порог. — Я чувствую, дело тут нечистое.

— В каком смысле? — Путник напрягся.

Галактионов подошёл к окну и отвернулся. Ник тем временем рассмотрел кабинет директора — помещение оказалось небольшим, но обставленным со вкусом. Вдоль двух стен тянулись книжные стеллажи, и Ник вспомнил, что Галактионов назвал себя писателем. Мельком просмотрел корешки книжек — тут оказались как научные, так и художественные книги, потрёпанные, старые. Некоторые фамилии даже показались знакомыми, но долго вглядываться ему не удалось.

— Корпорация проявляет к тебе нездоровый интерес… — Владимир Леонидович раздвинув старые жалюзи и посмотрел в окно. — Мда, странная погода сегодня.

— В смысле, интерес?

— К нам приходили двое из отдела безопасности, — директор повернулся и достал из ящика стола белую карточку. — Они принесли мне вот это и сказали отдать тебе.

Карточка прокатилась по длинном директорскому столу, и Ник поймал её у противоположного края.

Паспорт. Точно такой же, который сделали ему на въезде во внутренний город.

— Но почему… почему они вернули его мне⁈ — изумился Ник.

Директор усмехнулся.

— Ты меня об этом спрашиваешь? Лучше расскажи мне всю правду. Откуда они знают, что я тут. Они сказали тебе шпионить за нами?

Ник удивлённо посмотрел на начальника, затем усмехнулся.

— Зачем мне шпионить за вами? Корпорация хотела меня убить, они сами меня подозревали в шпионаже против них!

— Но ведь зачем-то отпустили?..

Путник задумался. И действительно, они же отпустили его. Убить пытались двое солдат, выбрасывавших мусор на свалке, но генералы с полковниками отпустили его. Неужели они специально отправили его в зоопарк?

— Они что-то говорили про меня?

— Нет. Просто попросили, чтобы я передал карточку, и что она перепрограммирована, я даже не успел ничего спросить.

— Среди них была женщина, лет тридцати пяти? — Ник вспомнил Светлану, у которой мог остаться его паспорт.

— Да, была. Ты её знаешь?

Странно, подумал Ник, очень странно. Зачем тюремщице помогать ему?

— Нет, просто видел в тюрьме.

— Ты пойми, Ник, — директор гипнотизировал Путника своими чёрными, как уголь, зрачками. — Наш зоопарк — единственный островок свободы во внутреннем городе. Старой, настоящей свободы. Кроме, пожалуй, императорского дворца. И кому-то из верхушки Корпорации может это не понравиться.

— Я не получал от них никаких указаний, — Ник постарался сказать это максимально твёрдо и убедительно. — Меня просто вышвырнули за ворота, ни сказав ни слова. А затем догнали и дали заряд в ребро. Говорят, со Складовским было что-то похожее?

Директор неохотно кивнул. Оставалось непонятным, верит он Путнику, или нет. Возможно, он и сам сомневался.

— Хочешь сказать, ты случайно пошёл к зоопарку?

— Честное слово, Владимир Леонидович! Я узнал о том, где нахожусь, только после того, как пришёл в себя — у вагончика Анастаса и Станислава.

— Хм. Ну-ка дай сюда! — директор жестом попросил карточку обратно. — Взгляну кое-что.

Ник неохотно вернул паспорт обратно Галактионову. Тот достал из кармана свой паспорт, взвесил оба на руках, затем посмотрел в торец толстой карточки.

— Может, они поставили жучок? — предположил директор. — Чтобы подслушивать тебя.

Путник кивнул.

— Возможно… Но мне Анастас говорил, что радиосвязь не работает, зачем тогда жучки?

— Хе, пацан. Ты многого ещё не знаешь. Радиосвязь не работает на большие расстояния просто потому, что ни у кого нет мощных передатчиков. И потому что это запрещено Корпорацией. А все верят. До двадцати метров передать сигналы можно запросто. А если где-то на нашей территории закопан приёмник со шнурком…

— Не проще ли просто нанять кого-нибудь из сотрудников, чтобы работали на Корпорацию? Да и разве у вас могут быть настолько секретные сведения, что за ними может идти такая охота?

Директор промолчал, потом подошёл к окну и поднял жалюзи.

— Вот те на. Дождь! Первый дождь в году тридцатого февраля! — с какой-то ребячьей радостью проговорил Галактионов и, улыбаясь, подошёл к Нику. — Это хороший знак. Бери свой паспорт обратно, парень. Но никому про него не говори, и будь осторожен — что-то тут не чисто.

Под стук капель по крыше спалось великолепно. Ночью Ник видел себя шедшим по гигантской плоскости, засыпанной снегом. Там не было ни солнца, ни неба — только равномерно освещённая плоскость, которой, казалось, нет предела, и снег, который, казалось, шёл из ниоткуда. Путник почувствовал, как ему не хватало снега — белого, пушистого, хрустящего под ногами. В реальности, в которую он попал, зима была неуютной именно поэтому — из-за отсутствия снега.

Ещё он понял, что уже был здесь, и что это пространство является чем-то вроде приграничной зоны вблизи миров.

— Чувствуешь, что ты здесь уже был? — спросил голос за спиной.

Путник обернулся. За ним по бесконечной плоскости шёл высокий незнакомец в плаще, показавшийся ему отдалённо похожим на давнего приятеля из страны Антропоморфов.

— Казимир? — удивился Путник. — Так ты выжил!

— Да, — Казимир погладил свою гладкую лысину. Рогов на голове не было, но, несмотря на человеческое лицо, что-то козлиное в его облике сохранялось. — Я тоже могу перемещаться между мирами, как и ты. Мы все часто проходим эту зону, только обычно быстро, неосознанно, перелетая от одной страны к другой.

— Кто это — мы?

Казимир пожал плечами, прищурившись под порывом снежного ветра.

— Способные перемещать сознание между мирами. Нет точного названия таким личностям, как мы. Просто одни это могут, а другие нет.

— Ты тоже Путник?

Его собеседник промолчал. Ник оглянулся по сторонам.

— Почему путешествие по мирам так похоже на сон?

— Дело не во сне. Пробуждение ото сна в другой телесной оболочке — всего лишь один из вариантов перехода в другой мир.

Снегопад внезапно кончился, стало жарко. Путник обратил внимание на свою одежду — на нём было всё то же пальто, в котором он попал в Верх-Исетск.

— Что стало с тем миром? Со страной Антропоморфов?

— А её больше нет. Выжило слишком мало жителей этой страны, чтобы была возможность восстановить её по крупицам сознания.

Жаль, подумал Путник. Существа, жившие там, были весьма дружелюбны. И что самое обидное, во всём виноват он, Путник, его способность разрушать. Ведь это он не смог помирить две враждующие силы, хотя все верили в него.

— Я сразу узнал тебя там, — продолжил Казимир. — Понял, что ты Путник. Ты очень силён, мир Антропоморфов — это очень крупный мир, его не просто было разрушить. К тому же, ты так быстро перемещаешься между реальностями…

— Ты пытался запутать меня! — вспомнил Ник. — Тогда, у реки, ты пытался меня убедить, что хоботунов не существует!

Снежный покров растаял, из серой земли начали проклёвываться тёмно-зелёные, колючие ростки.

— Да, — кивнул Казимир. — Я проверял тебя на прочность. И пытался отговорить от сомнительного мероприятия. Ты думаешь, что-то изменилось бы, если бы ты привёз этот хобот вождя? Ничто бы не изменилось, ведь они все обманывали тебя.

Ник замотал головой, пытаясь освободиться от дурных мыслей. Его преследует обман, и уже непонятно, можно ли кому-то верить. Мир вокруг начал тускнеть, поверхность стала серой, как лист папируса.

— Расскажи о себе, — попросил Путник, желая сменить тему. — Откуда ты, как появился на свет?

Казимир усмехнулся.

— Ниоткуда. Я очень плохо помню своё детство. Наверное, все путники так. Амнезия — побочный эффект частой смены телесной оболочки. А возможно, и не было никакого детства. Мы сразу родились — или нас создали — такими. Я помню примерно десять последних лет своей жизни. Год — понятие условное, потому что время миров обычно никак не связаны между собой. Помню себя исполином на одиноком болотистом острове. Там жили дриады в ветвях деревьев. Помню себя карликом в Жёлтом мире… Стариком-отшельником в огромном пустом мегаполисе. Винторогом из страны Антропоморфов — ты его тоже помнишь.

— Таких миров, как я разрушил, много?

— Никто не знает, сколько реальностей. Может быть, тысячи, может быть, миллиарды. Около крупных миров, вроде мира Корпорации, их очень много. Они, как деревни на карте вокруг большого мегаполиса. Их специально строят вокруг, чтобы защитить, огородить крупный мир от проникновения. Чем дальше, тем меньше и меньше становятся миры, и постепенно сходят на нет, превращаются в хаос бытия.

Казимир остановился и хитро посмотрел на Путника.

— Причём почувствовать себя творцом таких миров может каждый…

Слова Казимира замедлились. Творцом… Может… Каждый… Ник остановился.

Получается, и он тоже может?

Ник закрыл глаза и почувствовал, что теряет свою физическую оболочку. Он больше не был худым юношей вида Homo Sapiens, он стал творцом — гигантским бесформенным существом, способным создавать миры. Путник почувствовал, как биения сердца отмеряет ход течения времени, как из пустоты его сознания начинает прорастать, выкристаллизовываться совершенно новая реальность. Он увидел где-то внутри себя яркое, влажное побережье тёплого моря, крохотные домики какого-то нового народа, древовидные лишайники, птицы, похожие на мух и других странных существ…

Видение возникло внезапно и спонтанно, но Путник почувствовал, что никто, кроме него, раньше не видел этого, и что он может делать здесь всё, что пожелает. Тем не менее, это был настоящий, полноценный мир, подчиняющийся основным физическим законам. Путник понял, что знает названия народов, существ, поселений, местностей своего мира, что ему доступно любое знание о реальности, которую он создал. Каждое биение сердца равнялось одному местному году, и пока картинка держалась в сознании Ника, прошло около века.

— … Главное — суметь сберечь то, что ты породил, — послышался откуда-то снаружи величественный голос. — Суметь не разрушить.

Ник вздрогнул и открыл глаза. Он стоял всё в том же «пограничье», что и парой минут (или веком?) назад. «А где мой мир?» — захотел спросить Ник, но почувствовал немоту, как будто кто-то залепил ему рот пластырем.

— Боишься разрушить? — Казимир, стоявший перед ним, хитро усмехнулся.

Ник вздрогнул, и сознание переместилось ещё раз.

— Боюсь! — тихо выкрикнул он, но его никто не услышал — на чердаке было пусто.