Корпорация любит нас

II. Фуга. Эпизод 7. Во имя Вестника перемен (а)

(Абориген)

Константин вырвался из захвата и съездил санитару по морде. Санитар выронил шприц-пистолет и повалился на койку. Удар получился не самый сильный, но его хватило, чтобы выиграть пару секунд. Константин оттолкнул его и выскочил в распахнутую дверь. Солдаты подходили к концу коридора, услышав шум, они обернулись и побежали обратно, в сторону Константина. Молот рванул по коридору в противоположную сторону, где был выход к служебным помещениям.

— Уходит,…! — завопил санитар.

Железная дверь в соседний коридор за поворотом обычно оказалась открыта. Константин дёрнул за ручку ближайшей двери, теряя драгоценные секунды — заперто. Следующая дверь поддалась, за ней была пустая прачечная. Захлопнул дверь, закрыл ручку и завалил парой корзин с бельём. Через пару секунд в дверь застучали и начали выбивать замок.

— Ключи, сходи за ключами, — послышался голос солдата.

— Он меня ударил! Прибейте этого козла!

Константин вскарабкался через стиральные машины на высокий подоконник, открыл окно и начал выламывать наружную решётку, наваливаясь на неё всем телом. На улице уже стемнело, светила пара фонарей и большой прожектор на сторожевой вышке. Решётка была тугая, время стремительно уходило, но бетон в местах крепления потихоньку крошился.

Вдруг крики и шум в коридоре сменились затишьем. Константин на секунду непроизвольно обернулся, чтобы прислушаться, а когда вернулся обратно к окну, увидел, как к его окну снаружи бежит пара солдат. У одного из них в руках был автомат.

— Сбежать захотел? — рявкнул охранник и заржал, подойдя вплотную к решётке и направив дуло в Константина. — Вот идиот!

— Я не хочу лишаться памяти! — выкрикнул Константин.

В коридоре послышались шаги, затем звук открывающегося замка. В щель двери протиснулся солдат охраны и откинул ногой заваленные корзины. Выглядел он на удивление спокойно.

— Да, генерал действительно сказал, что тебя нужно оставить, — сказал он. — Но дозу препарата решено повысить. И спать будешь в изоляторе.

В прачечную зашёл санитар и сходу съездил Константину в челюсть.

— Закатывай рукав.

…И только в этот момент трэшер понял, что поступил неправильно. Бывает, что глупо барахтаться против течения, когда оно сильнее тебя. Но это ещё не конец, подумал Константин, засыпая. Ещё не конец…

В голове было шумно и пусто, как после Ядерного Четверга.

Вставать не хотелось. Неудобная койка с панцирной сеткой казалась самым уютным и родным местом на свете. Спустя пару минут ощущение какой-то странной неправильности происходящего заставило открыть глаза и ошарашено вскочить с койки.

Константин посмотрел на свои руки, потом стены и потолок. Комната с белыми стенами, раковиной и унитазом казалась совершенно незнакомой. Голова была коротко пострижена. Рассмотрев одежду и клейма на мебели, он сделал вывод, что находится в каком-то исправительном учреждении Корпорации. Или в психбольнице, что ещё хуже. Молот попытался вспомнить что-то определённое, но понял, что в упор не помнит, как он тут оказался. Постучал в закрытую дверь. Безрезультатно. Сел, массируя виски и пытаясь вспомнить последний момент своей жизни.

Коммуна. Пьянка с друзьями. Пробуждение в пустой квартире — Молоту неожиданно вспомнилось, что ощущения тогда удивительно напоминали нынешние. Изгнание. Лес. Странное путешествие во сне с двумя индуистками. Поездка в фургоне. Дальше нить событий обрывалась — никаких воспоминаний о месте, где он находится, не было.

Под высоким потолком Молот заметил узкое зарешётчанное окошко, выходящее на улицу. На той же высоте над дверью было окно вентиляции, ещё меньше, и тоже с решёткой. Константин попытался пододвинуть кровать, чтобы встать на неё и дотянуться до вентиляции — но кровать оказалась привинчена к полу шурупами. Сбить шурупы не получилось — подручных средств в пустой камере не было.

Умылся, напился воды из умывальника. Сильно хотелось есть. Снова забарабанил в дверь и крикнул:

— Эй, вы там! Откройте! Что, повымирали все?

Попробовал выбить дверь — безрезультатно, засов снаружи, похоже, был мощным. Интуиция подсказывала ему, что что-то происходит не так. Раз он находится в заключении, на его крики должны были хоть как-то отреагировать — если только его не оставили тут специально. Но это вряд ли, есть более простые способы казни. Прислушался — снаружи было тихо. Создавалось впечатление, что в здании никого, кроме него, нет, и перспектива умереть от голода в наглухо закрытой камере отнюдь не радовала.

Минуты тянулись вечностью, и Константин прилёг обратно на койку. Попытался снова уснуть, но живот крутило нещадно. Время суток из окна было сложно определить, но по ощущениям, что с момента последней кормёжки прошло гораздо больше двенадцати часов.

Через полчаса ничего не изменилось. В сложные моменты жизни Константин спрашивал себя, что бы сделал отец на его месте. Наверное, просто выжидал бы, подумалось металлисту, и он решил не отчаиваться. Сел на койку и стал напевать позднюю «Сепультуру» на ломаном португальском, как вдруг услышал шум на улице.

Спустя пару минут послышался лязг открываемого засова. Константин подошёл к двери и тут же отшатнулся в сторону. В дверном проёме стоял худой небритый мужчина в белом одеянии, с тонкой косичкой за ухом. В грудь металлисту был направлен арбалет.

— Назовись, — голос был уверенным и спокойным.

Редкий случай, когда трэшер без разговоров был готов назвать своё имя.

— Константин Молот… из Юго-западного района Верх-Исетска. Родом из Первоуральска.

— Нашёлся, невежда, — сказал индуист, коротко улыбнулся и опустил оружие. — Пошли, мы искали тебя.

— Кто — «мы»? — спросил Константин, выходя из комнаты.

— Кшатрии[1] личной сотни Учителя. Меня зовут Вадим.

Они пошли по коридорам. У входа в отделение с кабинками лежали два мёртвых бойца Корпорации с арбалетными болтами в головах. Константин поморщился — ему приходилось встречаться со смертью и раньше, а пару раз приходилось и убивать самому, но приятным он такие встречи никогда не находил.

Постепенно воспоминания стали возвращаться, а после того, как Молот увидел открытую дверь собственной камеры, его прошиб холодный пот. Фабрика. Альфа-батареи. Зомби-инженеры. Препарат.

— Сколько сейчас времени? — сказал Константин и заметил, что дикция всё ещё неважная.

— Два часа дня, невежда.

Получается, из-за ударной дозы препарата он проспал больше шестнадцати часов.

— Вы что, их всех прикончили?

— Псов Корпорации мы не щадили, — кивнул Вадим. — Заключённых отпустили. Сначала нашей целью был не ты, а склады альфа-батарей. Потом Учитель приказал нам вернуться, чтобы разыскали и тебя. Среди сбежавших заключённых не обнаружили. Тебя держали отдельно, иначе бы мы сразу нашли тебя ночью.

Учитель… Он уже слышал о каком-то загадочном учителе со слов тех молодых индуисток Яны и Лены. Если это одна и та же личность, то похоже, это какая-то «большая шишка» в иерархии индуистского подполья. Константин пока ещё не решил, нравится ли ему столь странный интерес к собственной персоне со стороны этого Учителя, но за освобождение сектантам металлист был благодарен.

Картина, открывавшаяся с крыльца здания, показалась жуткой даже для человека, воспитанного на брутальной музыке. У выхода из корпуса лежали в лужах крови два обезглавленных трупа, в одном из них Молот узнал солдата-санитара. У административного корпуса и двух цехов лежали тела бойцов Корпорации — кто с простреленной головой, кто зарубленный холодным оружием. На вышке, у лазерной пушки, висел перевалившийся через перила погибший часовой. Захотелось курить, чтобы успокоиться.

— Есть табак? — спросил Константин.

Индуист молча вытащил из кармана коробочку с самокрутками и спички.

— Кури, невежда.

— Блин, но как вы их одолели? — удивился Константин, закуривая и отворачиваясь от трупов.

— Мы подошли тихо, застали их врасплох. Многие даже не проснулись. К тому же, простой численный перевес, невежда, — спокойно ответил индуист. — Фабрику охраняли всего сорок солдат и офицеров. Нас же сюда пришло две сотни — личная сотня Учителя и Ирбитская сотня. Атман покинул бренную оболочку всего у пятнадцати бойцов.

— Вы не боитесь за свою… как ей там, карму?

Вадим усмехнулся:

— Это война.

Металлист присвистнул от удивления. Это уже попахивало не бандитским отрядом, а небольшой повстанческой армией. Он осмотрелся, пытаясь заново сориентироваться по сторонам света.

— Я до сих пор не в курсе, где эта фабрика.

— Белоярская провинция, заброшенное село Боярка. Полсотни километров от границы Внешнего города. В семи километрах туда — посёлок Белоярский, центр провинции, — показал кшатрий, ненадолго остановившись, и усмехнулся. — Там всего две тысячи невежд. Вон там, — индуист показал куда-то на север, — город Заречный и Белоярская Атомная Станция, тоже заброшенные.

— Её же остановили чуть ли не во время Катаклизма?

Вадим кивнул, на миг загадочно улыбнувшись. Он не производил впечатления религиозного фанатика, в отличие от тех лесных девушек, разве что мрачноватое, какое-то отстранённое хладнокровие казалось странным. Боевик, профессиональный убийца, подумалось Константину. Они тем временем миновали покосившиеся металлические ворота фабрики и подошли к напарнику индуиста — коренастому монголоиду с нешироким мачете. Рядом с ним стоял электроцикл с коляской, пересобранный из ирбитского «Урала» — машина редкая и дорогая. На коляске был установлен крупнокалиберный индуктивник. Интересно, с каких это пор индуисты используют современное оружие, подумалось трэшеру.

— Слава Творцу, — поприветствовал парень с мачете. — Это тот самый невежда, которого искала Учитель?

«Искал или искала»? — подумал Константин. До данного момента он был убеждён, что Учитель индуистов мужского пола. Может, послышалось?

— Да, тот, — Вадим кивнул.

Его напарник подошёл к электроциклу.

— Пусть садится сзади. Поведу я, а ты в коляску.

— Тебя как звать? — спросил металлист.

Боевик с недоверием посмотрел на него.

— Учитель сказала, что тебе можно доверять. Только поэтому я назовусь, невежда — меня зовут Асгат.

— И куда вы меня везти собрались?

— В полевой лагерь Учителя, — сказал Вадим. — При попытке к бегству сказано пристрелить.

Вот тебе и освобождение — из огня да в полымя. С другой стороны, общение с этими парнями было куда приятнее принудительных работ под зомби-препаратом. Но он всё же попытался.

— Мужики, погодите, — с видом растерянности сказал Константин, глядя на административный корпус за забором. — Вещи. Тут где-то должны были остаться куртка, сумка. Карточка. Я не хочу ехать в этой арестантской хрени, ещё и без документов. Вадим, сходим со мной?

Индуисты переглянулись.

— Нет, — твёрдо сказал Вадим. — Мы не знаем, где здесь хранятся вещи заключенных. В лагере мы выдадим тебе новые вещи, невежда. И не пытайся сбежать, это глупо. Похоже, после нас тут уже кто-то был, и через пару часов сюда прибудут отряды. Всех сбежавших могут отыскать. А программатор карточек Корпорации у нас есть, не волнуйся.

Константин кивнул и сел в электроцикл. Пока следовало поддаться ходу событий, решил он — сбежать при желании можно будет и потом.

— Как быстро теплеет, — заметил Вадим.

— Я видел странности, — отозвался Асгат, включая ротор. — Похоже, Вестник Перемен входит в силу.

На электроциклах Константин до этого не ездил — такие транспортные средства водились в основном в сельских провинциях, а в городе ими владели единицы. Машина шла ровно и уверенно, но медленно — видно было, что движок не рассчитан на перевозку трёх человек.

В десятке метров за воротами Константин увидел ещё два трупа — в одном из них он с сожалением узнал сменщика из своего цеха. Неужели этот парень был готов драться за Корпорацию? Рядом в воронке лежал простреленный насквозь из лазера электроцикл — похожий на тот, что был у его спасителей, только без коляски. От водителя-индуиста остались лишь рваные обугленные куски.

Они выехали на заброшенный тракт. В трёхстах метров они заметили движущийся навстречу светлый — без раскраски Корпорации — электрофургон. Видимо, кто-то из фермеров-наймитов вёз провизию в фабрику, не зная о разгроме. Асгат решил не рисковать и свернул с тракта на одну из бывших улочек Боярки. Дорога поросла тонкими молодыми деревцами, деревянные строения — прогнившие и развалившиеся, без стёкол и рам — лишь отдалённо напоминали бывшие дома тихой уральской деревни.

— Дальше направо и вдоль речки, — проинструктировал Вадим. — Там чуть дальше будет мостик.

— Я знаю, брат, — буркнул Асгат. — Лучше погляди налево.

Разрушенные домишки в этом месте расступились, и взору предстало заброшенное рисовое поле, спускавшееся к речке Пышма. Асгат то ли случайно, то ли преднамеренно сбавил скорость, позволяя Константину приглядеться.

По лугам по обе стороны реки странными прыжками передвигались группы крупных, нелепых животных. Молоту их очертания показались знакомыми, но он понял, что определённо точно никогда не видел их живьём. Они никогда не могли жить на Урале.

— Чёрт возьми, — пробормотал Константин. — Это же…

— Кенгуру, невежда, — кивнул, улыбнувшись, Вадим. — Сумчатые. В старом мире они водились в Австралии. Это всё знаки, знаки перемен.

[1] Кшатрий — представитель касты (варны) древнеиндийского общества, состоящей из владетельных воинов