Корпорация любит нас

III. Токката. Эпизод 10. Весна Вестника Перемен

(Абориген)

— Говоришь, из-за него погибла Наала? — сказал Савелий, наклонившись над трупом.

— Да, — сказал Константин. Его руки дрожали, он поднял лицо на императора и задал немой вопрос.

— Ты сделал всё верно. Верно, — больше убеждая сам себя, чем убийцу, сказал Савелий. — В конце концов, подумай о том, что смерть Наалы теперь отомщена.

На лестнице послышался шум шагов, и в дворик выбежала группа офицеров Корпорации. Константин узнал среди них того самого генерала, что беседовал с ним на фабрике альфа-батарей. Секунду он стоял молча, глядя на место убийства Путника, затем выкрикнул:

— Идиот! — и съездил императору кулаком в челюсть. Савелий потерял равновесие и свалился рядом с трупом Ника, Вячеслав подошёл и стал пинать императора ногами. — Кретин!!! Ты нас слушал⁈ Ты ИХ спросил⁈ Ты хоть понимаешь, что сейчас может начаться?

Хаким оттащил генерала от императора. Савелий поднялся, вытирая кровь с лица. Вячеслав отдышался и устремил злой взгляд на Константина.

— А ты, блин, герой! Ты хоть знаешь, какими силами нам дался твой побег? Какие потери мы понесли, чтобы сохранить твою никчёмную жизнь? И для чего это всё, вот для этого⁈

— Мы опоздали, камрад, — обречённо сказал Хаким. — Чёрт возьми, мы просто опоздали.

— Но ведь этот парень был источником всех проблем, так? — попытался оправдаться Константин. — Сектанты с помощью него начали вводить в наш мир свои армии, он менял мир!

— Этот парень был защитой от более опасных Путников! — рявкнул Вячеслав. — Вакциной, протезом! Отсекая больную конечность, мы не вылечимся от болезни! А только обретём новые проблемы! Если бы надо было, мы бы давно его прикончили.

Словно в доказательство слов генерала по земле побежала мелкая дрожь. Задребезжали стёкла в резиденции, император испуганно отбежал в сторону, глядя вверх, на здание. Правда, продолжалось всё это недолго — спустя двадцать секунд землетрясение прекратилось.

— Смотрите! — сказал император, указывая на восток. — Второе солнце исчезло!

— Оно пропало сразу же, как Путника убили, — нахмурившись, ответил Вячеслав. — Не знаю, хорошо это, или плохо. Скорее всего, второе.

— И что, получается, мы все обречены? — спросил Константин. — Что говорят ваши Авторы Мироздания?

— Авторы молчат! Они выходили на связь только однажды, приказав отпустить Путника, что мы и сделали. Мы вынуждены сами принимать все решения.

— Есть же какая-то гитара, — сказал император. — Может, она поможет.

— Ну да, есть. Но чему поможет?

— Наала говорила, что Путник может возрождаться.

Вячеслав задумался.

— Я понятия не имею, как этот фокус с гитарами может сработать. И к чему он приведёт. Если с прошлым странником, семнадцать лет назад это помогло, то теперь… Но ты прав, Савелий, мы должны попробовать. Константин, в машину, скорее.

(Путник)

Путник был жив. Чувство нестерпимой боли сохранялось какие-то доли секунды, но потом уступили место привычным для второго тела ощущениям. Осталась лишь моральная боль — из-за утраты части собственного «я», к которой так привык.

Сознание сохранилось.

— Второго тела больше нет, — сказал он больше себе, чем Гаруде.

— Я потеряла путь, — сказала гаруда и стала парить по спирали, поднявшись на восходящих потоках выше над болотистым островом.

— И что теперь?

— Непредсказуемые последствия.

Ник оказался перед главным выбором в своей жизни. Лететь с Гарудой к новым мирам. Уйти от проблемы, уйти от неизвестности и начать всё с нового листа. Или вернуться в мир, в котором его только что убили и который он едва не убил сам. Но при этом в котором его ждут и где надеяться на него, как на спасителя.

— Лети в Верх-Исетск, — твёрдо сказал Ник. — Шут с ними, с последствиями, я хочу вернуться туда.

— Тогда надо снова ждать, пока время этого и того мира совпадут, — послышался голос гаруды. — Ждать, когда откроется путь в тот мир. Мы должны связать их. И ты, как Путник, можешь это сделать. Ты уже почти начал это делать, живя одновременно в двух мирах.

Выбора не было. Ждать — так ждать. Ник закрыл глаза и попытался вспомнить место, где лежит его убитое тело. Вспомнить время суток. Вспомнить какие-то мельчайшие подробности своего пребывания в этом мире.

Долго ждать не пришлось. Через полчаса вдали послышался шум двигателей, гаруда резко повернулась в воздухе на этот звук. Ник увидел висящее низко над горизонтом солнце — одинокое солнце, а над ним, ещё выше, красно-белый вертолёт — большой, с вытянутым корпусом, тремя винтами и круглой стеклянной кабиной, ощетинившейся боевыми орудиями. Путник вспомнил, что видел эту грозную машину во сне, когда он был маленьким нюхачём в мире Бункера. Позади вертолёта виднелось несколько других точек.

Гаруда резко спикировала вниз, и Ник услышал стрёкот пулемётной очереди наверху, а спустя пять секунд под ними у земли взорвалась ракета, обманутая птицей. Затем гаруда стала быстро маневрировать в воздухе, сильно придавив Ника руками к пернатой груди. Вертолёт вслед за ними пошёл на снижение.

— Кто это⁈

— Ещё один Путник! Его армия давно была здесь, — ответила птица, продолжая лететь на низкой высоте над зарослями папоротников, как вдруг громко вскрикнула, качнулась и бросила Ника вниз, полетев куда-то дальше.

Ник упал на куст папоротника — листья самортизировали падение, он зацепился и скатился по ним в травянистый мох. Шум роторов машины стих в нескольких десятках метров от Ника, но из-за широких листьев никого не было видно. Ник приподнялся и с трудом встал на ноги — они всё ещё сильно болели, но ходить он мог. Быстро оглянулся — что-то красное, похожее по цвету на крыло птицы, виднелось в нескольких шагах дальше по склону, но была ли гаруда жива, оставалось неясным. С юга, откуда прилетел вертолёт, послышался приглушённый гул двигателей ещё каких-то машин, но каких именно, не было видно.

Со стороны севшего вертолёта послышался шаги и шорох падающих листьев.

— Ник! Где ты, Ник? — Путник услышал голос, показавшийся знакомым, и решил подождать.

Из-за кустарника в десятке метров показался Казимир — Путник узнал его по тонкой бородке и длинным закрученным рогам на голове. Рост его теперь превышал два метра, в руке антропоморф держал мачете, мокрое от сока папоротника, но более всего Ника напугало другое.

Вместо носа на лице Казимира был хобот.

Ник побежал, спотыкаясь об упавшие ветки. Каждый шаг отзывался дикой болью в коленях, от голода дико крутило в животе, но он бежал без оглядки.

— Стой, Ник! — кричал Казимир, рубя наотмашь листья за спиной. — Это я должен был разрушить все миры в этом секторе! Ведь это моя армия, мои слонотавры! Хобот — это мой штамм, мой вирусный код! Моё изобретение. Ведь разрушать — наша цель, наша функция, как ты не понимаешь! Мы должны разрушить и их мир!

Получается, не один виновен в уничтожении миров. Получается, Казимир — такой же Разрушающий Путник. Получается, все ждали и боялись не его, а совсем другого Путника?

Все эти мысли закрутились в голове.

— Почему ты не с нами? Получается, ты против нас! — сказал Казимир. Он приближался, его мачете свистело в считанных метрах от головы Ника.

— Мы бессмертны! — крикнул Ник.

— Нет. Путник может убить другого Путника.

Впереди оказалась скалистый уступ чуть выше человеческого роста. Ник слишком поздно понял это и попытался обойти его. Гаруда с простреленным телом лежала на горном выступе в десяти метрах от места, куда прибежал Ник. Птица была мертва — лужа странной сине-зелёной крови стекала вниз по граниту. Путник прошёлся вдоль скалы, попытался спрятаться за старыми листьями, но тщетно — Казимир уже заметил его.

— Пора, — сказал антропоморф, подходя ближе.

Ник огляделся по сторонам, вырвал из древовидного папоротника засохшую ветку. Глупо было надеяться, что хрупкое дерево спасёт от стального клинка, Ник сначала захотел его выбросить, но вдруг понял, что нужно выжить. Выжить, во что бы то ни стало. И решил сражаться. Ник встал в полный рост и перехватил ветку поудобнее. Ветка в его руках стала тяжелеть и приобрела металлический оттенок.

Казимир рассёк последние листья перед Путником и замахнулся мачете. Путник заблокировал удар и, навалившись телом, смог оттолкнуть Казимира. Антропоморф не упал, лишь отошёл назад, коварно улыбаясь. Ник пошёл в атаку и нанёс Казимиру два удара палкой. Один из ударов пришёлся на основание рога, козёл на миг замотал головой, оглушённый, и Путник, воспользовавшись этим, ударил основанием палки ему в грудь. Казимир упал в листву, Путник попытался ударить по лицу, но противник заблокировал удар. Мачете покраснело, словно раскаляясь адским пламенем. Казимир вскочил на ноги, сделал обманный жест и рассек палку Путника пополам, как масло горячим ножом.

Путник избежал касания лезвия и бросил обломки своего оружия на землю. Он сделал шаг назад, готовясь принять смерть — последнюю и самую главную, как вдруг услышал тихую музыку, донёсшуюся с небес. Вокруг стало ярче. Казимир обернулся — в просвете между листьями древовидного папоротника виднелись два светила, как и несколько часов назад, а вдалеке за ними проглядывали призрачные, расплывчатые силуэты до боли знакомых домов.

В следующий миг Ник схватил Казимира за хобот и резко дёрнул голову врага поперёк движению его же мачете. Хобот упал на землю, чернея и рассыпаясь в пыль. Чёрная кровь брызнула на землю, рогатый путник заорал, зажимая чудовищную рану на лице. Его черты лица менялись — рост стал уменьшаться, пока не стал даже меньше, чем у Ника, рога начали уменьшаться в размерах, противник стал более похожим на человека. Вирусный код выходил из него.

— Армия… моя армия всё равно идёт в тот мир… — почти бессвязно бормотал он, и было непонятно, сожалеет ли он об этом, или, наоборот, пытается угрожать.

Ник подобрал мачете, размышляя — стоит ли добивать обезоруженного противника, или сжалиться, затем посмотрел на город. Он не знал, далеко до соседнего мира, или нет, но решил, что отправится туда пешком и принялся рубить ветки, прокладывая путь. Серая тень скользнула над антропоморфом, и огромная красная птица опустилась на землю. Путник бросился вперёд, гаруда схватила его в свои объятия, оттолкнулась в полёте от скалы и полетела в сторону силуэтов города.

— У тебя тоже есть второе тело? — спросил Ник.

— Резервное. Надо успеть, — коротко ответила птица. — Ты уже почти синхронизировал время.