Король орков: Путь воина

Глава 8. Ветра перемен

Когда-то давно, а именно пять сотен лет назад были поистине славные времена. Тогда ароканды, объединённые под властью Зингарда Странника, жили и процветали. На картах появилось первое королевство орков, а его предводителя нарекали королём. Король представлял практически все свободные племена арокандов; вожди прямо подчинялись только ему. Королевство могло собрать такую армию, с которой считалась даже империя стальных людей или же империя лакийцев если говорить на человеческих языках. Целью королей были полный контроль над островом Арокзор и изгнание захватчиков с родных земель. Хоть эти условия и не были достигнуты, правители арокандов дали отпор иноземцам. То была славная эпоха. Эпоха королей.

Всего было одиннадцать королей, каждый из которых внёс свой вклад в развитие арокандов. Первым из них был отец-основатель Зингард, правивший долгие десять лет. Десять лет мира и процветания. После его побед над лакийцами, он решил восстановить силы и крепости орков, которые пострадали из-за кровопролитной войны. Это было мудрое решение, несмотря на порывы арокандов отвоевать исконные земли. Однако были некоторые проблемы с престолонаследием, ведь у орков не было передачи трона наследникам. Частично решив эту проблему, Зингард учредил совет вождей, функцией которого было избрание нового короля. Но и этот государственный аппарат был далеко не совершенен, ибо тяжело было держать в узде всех вождей одновременно.

После смерти от болезни Зингарда, хотя некоторые источники утверждают, что его отравили лакийцы, место короля занял его соратник Нукард Смиренный, который был не сильно младше своего предшественника. Его политика была направлена на улучшение крепостей вдоль границы с империей, что было довольно разумно, так как периодически происходили мелкие стычки между противниками. Правил Нукард недолгих четыре года, после чего он умер от старости. Один из немногих правителей орков, кто умер естественной смертью.

После престол занял Кирзо́г Копьё Ветра — самый воинственный из всех королей арокандов. Он вёл вполне успешные войны с гоблинами, ограми и стальными людьми. Первых и вторых он смог отогнать на самый север. Кирзог пытался создать единую и дисциплинированную армию, как у империи, но это вышло боком. Ароканды в первую очередь ценили боевые качества, а не тактические преимущества. За время его правления народ процветал. Король правил дольше всех остальных — тридцать пять лет. В конце его правления Кирзога сразил в честном поединке следующий правитель. Традиция ритуального поединка никуда не делась, и совет вождей единогласно учредил следующего короля.

Далее идёт четвёртый король — Умфа́рг Разрубатель. Он был очень сильным и способным воином, умея вдохновить своими боевыми подвигами своих воинов. Король также вёл войны с империей, однажды даже разрубив человека пополам. Именно так он и получил своё прозвище. Однако он запомнился и тем, что был убит в битве вблизи Онре́йра, где его наголову разбили легионы лакийцев. Правил он всего три года.

Пятым королём стал Дурза́л Пылающий Клинок. Ароканды считают его самым успешным правителем из всех, когда-либо правивших островом. Он сумел обуздать полудиких северных орков и заставил их примкнуть к королевству, тем самым усилив государство. Король был известен как справедливый и дальновидный правитель, укрепляя поселения и возводя новые крепости. В середине его правления произошла очередная война с лакийцами, в которой Дурзал успешно выиграл, разбив легионы в битве у Уг-Лука. Он вернул территории, которые потерял предыдущий король, а также завоевал новые. Дурзал был пожалуй единственным правителем, которому хватило бы сил и умений выдворить лакийцев с востока острова, однако его больше волновало процветание земель собственного королевства, нежели освобождение соседей. И когда он всё-таки решился на крупную войну, чтобы окончательно выиграть стальных людей, его убивает заказной убийца, присланный империей. Хотя империя была сильна, её правители боялись Дурзала, поэтому решили от него избавиться. Так закончилось правление легендарного короля, правившего тридцать один год.

После смерти Дурзала трон занял его младший брат, Кра́гор Защитник, который, несмотря на свои амбиции, не смог превзойти успехи предшественника. Его правление сопровождалось постоянными внутренними распрями и недовольством среди вождей, что в конечном итоге привело к его гибели на очередном собрании совета, когда он пытался навязать свою волю племенам. Ему удалось удержаться на троне всего лишь четыре года, прежде чем его одолел неизвестный воин, имя которого забыто.

Затем трон занял сын Дурзала — Гри́змур. Его правление сразу началось с войны, только не с лакийцами, а внутри самого королевства арокандов. Когда Гризмур одолел неизвестного воина, убившего его дядю, его положение оказалось шатким. Несколько вождей боролись за трон, отказавшись от традиционного ритуального поединка. Один только Гризмур согласился на поединок, поэтому его поддержало большинство арокандов. В гражданской войне, длившейся всего год, Гризмур одержал вверх, но из-за потерь, он не мог полноценно отомстить за своего отца. Из-за того, что король принял золото империи, пообещав не воевать с ними, многие вожди потеряли уважение к правителю. Долгие годы король умудрялся держать в узде воинственных вождей, однако он не мог делать это вечно. Когда напряжение в обществе орков стало практически критическим, Гризмуру пришлось начать войну с империей, которая закончилась достаточно быстро, когда в битве погиб Гризмур. Ароканды проиграли войну, потеряв некоторые восточные территории. Из плюсов его правления можно отметить, что за золото империи король отстроил крепости и довольно неплохо. Правил Гризмур двенадцать лет.

Восьмым королём стал Ара́гнур Мудрый, который решил применить более мирные методы управления. Он сосредоточился на дипломатии и укреплении связей с соседними племенами. Но его нежелание к открытым конфликтам воспринималось как слабость, и его правление длилось всего три года, прежде чем он был сброшен в результате ритуального поединка, возглавленного тем, кто жаждал войны.

Престол занял Га́ртног Стальной Рог, который, как истинный потомок древних королей, вновь зажег в сердцах своих подданных огонь воинственного духа. Его правление стало временем возвращения к традиционным ценностям арокандов. За короткий срок он организовал успешные военные кампании против гоблинов и огров, закрепив позиции королевства на севере. Однако его действия также привели к новым конфликтам с лакийцами. Гартног сражался с неутолимой яростью, но в конце концов пал на поле боя, оставив после себя нешуточные разломы в армиях и обществе. Его правление продолжалось двенадцать лет

Десятым королём стал На́згрим Коготь Смерти. Он ничем особо не запомнился, так как он не воевал с империей и не был превосходным воином или тактиком. По крайней мере это было время мира. В конце его правления его одолел в поединке следующий правитель. Правил Назгрим восемь лет.

И последний король, на ком королевство распалось на множество племён — На́згнар Изгой. Он правил всего год и был известен тем, что распустил совет вождей, которых он не мог контролировать. В итоге он потерял всё своё влияние и ушёл в отставку. Следующего короля так и не смогли выбрать. Началась грызня. Королевство распалось спустя сто двадцать три года после воцарения Зингарда и эпоха королей закончилась.

Затем пришла эпоха, которую знавали как «Ветра Разделения» — период, когда королевство распалось на множество мелких племён и кланов, каждый из которых защищал свои земли и интересы, забыв о единстве, которое так долго поддерживалось. Ушедшие из легенд имена и события оставили за собой пустоту, в которой не было места для героев и королей. На острове Арокзор воцарился хаос — эпоха, когда слабые племена пытались выжить, и глубокие противоречия между ними создали поле для будущих конфликтов.

Вполне логично предположить, что империю напрягал столь сильный сосед, поэтому императоры постоянно вмешивались в политику арокандов, то подсылая убийц, то подкупая вождей. Нестабильность, консервативность населения и нехватка опыта управления королевством не дали ему просуществовать достаточно долго.

Так, спустя пятьсот лет после триумфа Зингарда Странника, королевство орков превратилось в воспоминания о былой славе и утраченных идеалах. Но среди неустойчивых ветров времени всё ещё витала надежда. Некоторые ароканды, помнящие прошлое, искали нового лидера, чтобы объединить орков под одним флагом и вновь вернуть им величие. Но кто сможет взять на себя этот нелёгкий груз ответственности? Кто станет новым Зингардом, готовым привести свой народ к светлому будущему?

Ароканды и во время эпохи королей придерживались древних традиций, однако появились и новые. Не считая нововведённого совета вождей, появилась новая традиция похорон королей и вождей. Умершего подносили к алтарю, который обычно находился в роще богов, после чего обливали его кровью животных, которых приносили в жертву. Погибшего правителя всегда хоронили с его оружием. В конце процесса тело сжигали в большом костре возле тотемов божеств, чтобы они видели этот момент. Вскоре так стали хоронить всех славных воинов арокандов. Такая традиция сохранилась до наших времён.

В Гойране траур: в битве погиб сын вождя. Обычно подобные похоронные процедуры устраивали умершим вождям, но тут случай был обратный — отец хоронил сына. Собрался весь город: мужчины, женщины, старики и даже дети. Семья погибшего также была в сборе. Всем из них было больно и тяжело на душе, особенно Шинегре. Это был её первенец, она его безумно любила, как мать. Также неимоверно тяжко было Урагу, для которого Гримбаш был братом не только по крови, но и по духу.

Гримбаша положили вместе с Зафикой на деревянную платформу рядом с тотемом Боргода и других богов в роще. Лики грозных и величественных богов наблюдали за всем происходящим. Павших напрасной смертью воинов из отряда Гримбаша разместили недалеко от своего предводителя. Церемонию похорон проводила Арга.

Гримбаш, лицо которого навсегда осталось бледным, лежал на спине, держа в руке обломок своего некогда лучшего в крепости копья. Зафике вложили в руку топор, с которым она и погибла, отбиваясь от гремлинов. Все остальные погибшие, в том числе и гозхор Озрог, оказались удостоены чести быть похороненными с оружием в руках, несмотря на то, что открыто пошли против вождя. Как бы это не нравилось Гулзуру, храбрости им было не занимать. Но мёртвых уже не накажешь и не изгонишь. Пожалуй, смерть и была для них своего рода наказанием. Только слишком суровым.

Среди народа было разное настроение. Кто-то сочувствовал горю клана Свирепых волков, а кто-то гордился павшими в бою, ибо погибли они как истинные арокандские воины — с оружием в руках. Родственники и друзья умерших горевали, как и семья погибшего Гримбаша.

Гулзур по виду казался всё таким же мрачным и холодным. Но в душе у него творился бардак. Такой бардак, что у него тряслись кончики пальцев из-за нервов. С огромным трудом он сдерживал слёзы. Но как-то он умудрялся держать себя в руках. К тому же ему предстоит рассказать речь в честь о погибшем сыне.

На лице же первой жены вождя — Шинегры, горе и чувство утраты были нарисованы яркими красками. На ней просто не было лица: красные глаза, из которых всю ночь ручьём лились слёзы, выглядели совсем опустошёнными, будто она устала от этой жизни. Каждой матери безумно больно терять сына, особенно молодого. За всё это время Шинегра не проронила ни слова. Такова была её боль.

Самой спокойной была, пожалуй, Арга. Нет, она не была бесчувственной женщиной, которой не было знакомо слово «эмпатия». Нет. Знахарка и вправду сочувствовала утрате мужа и её коллеги по браку. Но её больше волновали собственные дети — за них она жизнь отдаст. И, как организатору ритуала похорон, ей нужно было пребывать в адекватном состоянии.

Обратная ситуация происходила с Урагом. Он был в бешенстве, разгромил почти весь дом, пока его не остановил Гулзур. Его боль можно было понять, ведь Гримбаш для него был самым близким арокандом. И родным братом в конце концов. Сейчас, во время похоронного ритуала, его гримаса выражала такие эмоции: гнев, печаль и отчаяние. Кулаки ароканда почти всё время были сжаты настолько сильно, что побледнели костяшки. За Урагом смотрел Вутергур, чтобы старший брат ничего не натворил. По крайней мере во время похорон. Сам же Вутергур безусловно горевал, но был куда спокойнее брата. Поэтому вождь и приказал светловолосому ароканду следить за Урагом.

Райсенкард вместе с Одокаром стояли, будучи ошарашенными. Они совершенно разные, но сегодня вели себя, слово близнецы. Им было грустно, что такой хороший брат и великий воин, как Гримбаш, ушёл к богам, захватив с собой ещё и пол сотни воинов. Да, младшим братьям жаль было и Зафику — они с Гримбашем были такой хорошей парой… Райсенкард примерно понимал, что Гримбаш скорее всего по-другому и не поступил бы. Это немного усмиряло его боль. Одокар же наоборот, мысленно обвинял погибшую в том, что именно из-за неё отдал жизнь их старший брат. В этом возможно и есть доля истины. Но каждый, кто хоть раз сильно любил, мог бы понять поступок Гримбаша.

К тотемам богов, рядом с которыми на платформе лежали тела воинов, подошла Арга и начала ритуал. Ей было безумно жаль всех погибших, но её несколько радовала мысль, что это не её дети лежат там.

— Пред ликом богов заявляю, — начала свою речь Арга, подойдя к телам умерших. — Этот муж был смел, умён и силён. Он погиб в битве, как подобает истинному воину. Как истинному вольному ароканду. Пока он не отошёл к богам, кто-нибудь хочет попрощаться с умершим?

Первой вышла Шинегра, которая ни слова ни сказала, подойдя к телу сына. Всё её лицо было в слезах, тут не подберёшь слов, чтобы описать её состояние. Шинегра поцеловала в лоб Гримбаша и Зафику и, обняв бездыханные тела, вернулась обратно.

Простите меня… Простите.

Дальше вышел Гулзур, сохраняя величественный вид, и подошёл к погибшим.

— Как вождь хочу сказать — погиб самый лучший из нас, — громко и отчётливо говорил Гулзур. Его голос звучал, словно гром среди ясного неба. — Он был достоин, чтобы стать вождём, но у богов были свои планы на него. Боги всегда забирают самых лучших! Зафика также пожертвовала своей жизнью, яростно сражаясь до последнего! Воины, пошедшие за моим сыном, храбро погибли в бою. Они не отступили ни на шаг! Мы почтим их память, несмотря на то, что они нарушили мой приказ, — Гулзур набрал побольше воздуха в лёгкие и громко заявил. — Но не сомневайтесь! Те твари, которые это сотворили, наказаны в полной мере!

Рассказав свой мотивирующий и небольшой монолог, Гулзур вернулся к семье. Просто удивительно, как он сохранял самообладание, ведь ему было больно на душе.

Ураг вышел следующим.

— Гримбаш, мой покойный брат. Ты был поистине великим воином и… лучшим на свете братом, — грустно проговорил он и на удивление без злости. — Но это не самое главное. Ты настолько полюбил, что отдал жизнь за свою любовь, — Ураг, говоря это, посмотрел на мёртвую Зафику, после чего продолжил речь, обращаясь уже больше к горожанам. Его глаза загорелись от негативных эмоций. — Он был готов умереть за всех нас! И он это сделал! Он погиб, веря до последнего в любовь! В любовь! Вот, что я скажу вам, ароканды Гойрана! Сильнее смерти только любовь, но готовы ли вы за неё отдать свою жизнь? А он отдал! — Ураг говорил так громко и так убедительно, что все без исключения услышали его.

Закончив свою эмоциональную речь, Ураг вернулся обратно, с трудом сдерживая слёзы. Печальный день для семьи и крепости. Монолог Урага тронул жителей крепости настолько, что кто-то даже разрыдался. Атмосфера была крайне депрессивной и мрачной.

После Урага с погибшими попрощались остальные члены семьи, в том числе и те родственники Зафики, которые пережили нападение на Музкорг: семьи её дяди и тёти. Выходили и близкие павших воинов, прощаясь с павшими в бою.

— Итак, начнём, — сказала Арга, готовясь к завершению ритуала. — Боги свидетели. Сам Боргод видит, как уходят ароканды, бывшие воинами в жизни, и будущие ими после смерти. Да будет Боргод вам судьёй в загробном мире и да будет вам только благо.

Знахарка проткнула кабанов, висящих вниз головой, после чего пролила на мёртвых кровь животных. Красными красками облила тела Арга. Когда всё самое основное было сделано, оставалось только сжечь тела. Арга зажгла факел и бросила его на деревянную платформу, где лежали покойные. Огонь быстро распространился и начал сжигать тела всех погибших воинов, Гримбаша и Зафики. Вот так смерть этих арокандов затмила победу над гремлинами.

Пламя костра вздымалось вверх, а запах, исходивший от него, отдавал кровью кабанов, принесённых в жертву. Настало время посмертных песнопений, дабы почтить дух погибших. Все ароканды крепости объединились в один большой хор, связав в одно целое сотни голосов: от самых младших, детей, недавно научившихся говорить, до стариков, повидавших жизнь. Тёмное небо, на полотне которого пёстро сияли далёкие звёзды, добавляло ещё более мрачную атмосферу вокруг. Вороны, карканье которых было слышно издалека, кружили над городом, собираясь в крупные стаи. Ветра, привычного для приморских земель, совсем не наблюдалось, будто он исчез.

Райсенкард впервые увидел подобное зрелище; оно одновременно и пугало, и вызвало чувство гордости, что подобные ритуалы устраивают славным воинам, сложившим головы в бою. Младший сын вождя потерял старшего брата, который был для него примером. Он всегда хорошо относился к своим младшим братьям, давая ценные советы и всегда находясь рядом. Гримбаш был готов защищать семью до последнего, как казалось Райсенкарду. Но он предпочёл отомстить за свою новую семью, пожертвовав чувствами близких родственников. Райсенкарду было тяжело на душе; хотя он был мал и многого не понимал, но потеря старшего брата ранила его не меньше остальных.

Мысленно, пока горел костёр, Райсенкард вернулся в прошлое. Он вспомнил те времена, когда он только начинал постигать воинское мастерство, когда он впервые взял в руки топор и заявил, что это оружие для него самое удобное. Так как отцу не всегда хватало времени, то боевым воспитанием и тренировками часто занимались старшие братья: Гримбаш и Ураг. Сколькому всему они научили его, начиная с тех времён. Братья были рядом и могли помочь не только словом, но и делом. Как всё было просто в те времена. К сожалению Гримбаш умер, и эти времена, эти воспоминания — больше не вернуть.

Как костёр догорел, превратив в золу платформу и тела, лежавшие на ней, песнопение было окончено. Ароканды начали расходиться по домам и готовились ко сну. Всего спустя пару часов пошёл проливной дождь, несмотря на то, что до этого на небе не было ни единой тучи. Природа оплакивала павших.

Ураг, зайдя в длинный дом, впал в раздумья, размышляя, что ему дальше делать; он не хотел быть вождём, предпочитая оставлять это право за Гримбашем. Он понимал, что со смертью брата жизнь не закончилась — есть ещё ведь младшие. За ними тоже надо смотреть. Но Урагу тяжело давалось пребывание дома без своего боевого товарища. Он подумал, что возможно ему следует уехать куда-нибудь, чтобы освободиться от гнетущих мыслей.

Прошла пара дней с момента похорон. На удивление двое суток были довольны спокойные. Но на третий день в доме вождя происходил какой-то переполох.

Райсенкард, проснувшись из-за громких споров и возгласов, резко поднялся с кровати. Он не понимал, что вообще происходит. Взглянув на Одокара, судя по виду которого было видно, что сам он только отошёл ото сна, Райсенкард понял, что брат сам ничего не знает.

— Что происходит? — непонимающе спросил Райсенкард, протирая глаза.

Одокар в ответ лишь пожал плечами, намекая на то, что он без понятия, почему в доме такой шум.

Братья поочерёдно встали со своих кроватей, обитых шкурами волков, и быстро начали одеваться, пока не услышали громкий скрип входных дверей. Райсенкард и Одокар переглянулись и в ускоренном темпе вышли из своей комнаты. В центральном зале никого не было — все ушли на улицу. Можно было догадаться по открытым дверям.

Выйдя на улицу, братья увидели всю семью в сборе. В том числе присутствовала и маленькая Хукура, сидевшая на руках у Арги. Все стояли возле дома — напротив Урага, собравшего свои вещи.

— Куда ты собрался? — тревожно спросил Вутергур, не понимающий всего происходящего.

— Я ухожу в добровольное изгнание, брат, — уверенно, но с печалью с голосе ответил Ураг.

— Изгнание? — переспросил Вутергур, широко раскрыв глаза. Он не понимал брата, ведь он самый старший из всех. Зачем ему уходить в изгнание?

— Мне нужно обдумать свои цели в жизни, — объяснил Ураг, с грустью просмотрев на брата.

— Я не могу тебя отпустить! — заявил Гулзур, недовольный всем этим. — Ты мой старший сын, ты займёшь моё место!

— Не хочу я быть вождём! После смерти Гримбаша… Не хочу, — огрызнулся Ураг. Затем он посмотрел в сторону брата. — Вутергур не менее славный воин.

Вутергур склонил голову вниз, понимая, что это неправда. Он пока и близко не стоит к мастерству брата.

— Одумайся, Ураг, — умоляла Шинегра, не хотевшая потерять ещё одного своего сына. — Ты не знаешь, что тебя ждёт в изгнании. Останься… Прошу…

Шинегра подошла к сыну, крепко обняла его, не собираясь отпускать.

— Извини, мама. Но я не могу, — отвергнул просьбу матери Ураг. В его взгляде виднелись печаль и чувство вины. — Ты должна меня отпустить.

Шинегра отошла от сына с заплаканными глазами, понимая, что он такой же упёртый, как и Гримбаш. Она не сможет его удержать, как бы не пыталась.

Ураг виновато посмотрел на мать, понимая, что причиняет ей ещё бо́льшую боль. Но тут чаша весов перевесила на решение собственных проблем. Поэтому ему нужно было покинуть крепость.

— Я вернусь, обещаю, — пообещал матери Ураг, приобняв её.

Гулзур не хотел отпускать сына из политических и личных причин. Если он уйдёт, семья начнёт распадаться. А семья в каждой крепости представляет собой силу и единство. И ему не хотелось отпускать Урага… Просто не хотелось.

— Если уйдёшь сейчас — не вернёшься никогда. Ты уходишь в добровольное изгнание. По Кодексу я не имею права тебя принять обратно. Ты это понимаешь? — пытался переубедить сына Гулзур, приподнимая брови.

— Если ты меня не пустишь, то так тому и быть, — согласился Ураг, который твёрдо решил уходить.

— Гулзур, он давно взрослый. И он сам в праве вершить свою судьбу, — объяснила мужу Арга, которая нейтрально отнеслась ко всей ситуации. Она ни поощряла, ни порицала уход Урага.

Гулзур молча кивнул, уже согласившись с дерзким отбытием сына. Повернувшись к Оланве, он обратился к ней:

— Ты что скажешь, провидица? Ты видишь его будущее?

Оланва загадочно посмотрела на вождя, а после на Урага.

— Иди на восток. Ты знаешь куда именно, — посоветовала Оланва, с грустью посмотрев на брата. Ей не хотелось, чтобы он уходил, но оно знала — там его судьба.

Ураг кивнул, понимая про что она. Однако ему надо было попрощаться со всеми. Подойдя к своим младшим братьям, Райсенкарду и Одокару, он встал перед ними на корточки.

— Ты уходишь? — с грустью в глазах спросил Райсенкард, до сих пор не верящий, что брат уходит.

— Ты не можешь просто так уйти! — присоединился Одокар. У него уже виднелись слёзы, медленно стекающие из его глаз.

— Не держи слёзы, братец. Иногда можно и поплакать, — успокоил его Ураг, после чего обратился к Райсенкарду. — Не грусти, братишка. Мы ещё непременно встретимся, — Ураг потрепал волосы младших братьев.

— Ты обещаешь? — спросил Райсенкард, устремив взгляд на брата.

— Обещаю. Если конечно меня отец пустит, — Ураг посмотрел в сторону вождя. Лицо Гулзура было неизменно.

— И куда ты уходишь? — обидчиво спросил Одокар, скрестив руки.

Ураг улыбнулся братьям, после чего обратился к ним:

— Я ухожу на восток, братцы. Возможно вступлю в легион, буду воином в рядах стальных людей. — Когда Ураг затронул тему стальных людей, Гулзур фыркнул. Среди орков ходили противоположные мнения о лакийцах, но именно вождь Гойрана их недолюбливал. — Кто знает, куда меня приведёт судьба. Как подрастёте, можете меня там навестить. К тому времени я там уже освоюсь. Возможно кто-нибудь из вас пойдет по моим стопам, но я не настаиваю. У каждого своя дорога. Может быть мы ещё встретимся. Прощайте, братья, — Ураг обнял младших братьев, после чего встал на ноги и подошёл к Вутергуру.

— Ты может и не самый сильный воин в крепости, но я знаю точно — ты способнейший кузнец из всех, кого я знал. Ты даже превзошёл нашу мать, — обратился к нему Ураг, похлопав по плечу. — Ты обязательно станешь великим воином. Я буду скучать, брат.

— Бывай, брат. Не погибни. Вернись, если сможешь, — пожелал удачи Вутергур.

Ураг улыбнулся, после чего отошёл в сторону, оглядев всё своё семейство. Он старался запомнить эту картину, ибо возможно он в последний раз видит их всех в полном сборе. Все смотрели на него, понимая, что возможно он уходит навсегда. Слишком много печали за последние несколько дней.

— Да будут вести вас боги, — попрощался с семьёй Ураг, сбросив на землю свой браслет.

Райсенкард мысленно желал удачи брату, хоть и не совсем понимал сути его изгнания. Но он надеялся, что у брата будет всё хорошо. А ещё он верил, что Ураг сдержит обещание и вернётся. Мальчик верил, что брат скоро снова будет рядом.

Одокар же не мог простить Урага за его своевольный уход. Он считал, что старший брат попросту бросил их всех. Эту обиду он затаил на него ровно с этого дня. Даже если Ураг вернулся бы завтра, то Одокар ещё долго дулся бы на него.

Шинегра же смотрела на всё это, будучи зарёванной. За последние несколько дней она потеряла одного сына. А тут ещё придётся смириться с тем, что второй сын уйдёт неизвестно куда, неизвестно насколько. И неизвестно, будет ли он жив или погибнет где-нибудь за углом.

Гулзур очень тяжело воспринял уход сына; даже угрозы об изгнании не остановили Урага. Но если он надумает вернуться, Гулзур радостно примет его обратно, несмотря на Кодекс.

Вутергур тоже горевал: без старшего брата и наставника ему теперь не стать великим воином. Ему будет не хватать Урага.

Оланва тоже грустила. То, что она стала провидицей, сделало её странноватой, но не лишило эмоций. Но она знала, что у него всё будет хорошо.

Спокойнее всего отнеслась Арга, хотя ей также тяжело было смотреть на это зрелище.

Однако молодому воину пора в дорогу. Кивнув своей семье на прощание, Ураг взял свои вещи и отправился в долгий путь, полный опасностей и приключений. Неизвестно, куда его приведут ветра перемен.