Король орков: Путь воина

Глава 3. Молот и наковальня

Ароканды славятся своим мастерством кузнечного дела, и это ремесло занимает особое место в их культуре и религии. Одно из главных божеств пантеона орков — Боргод — ассоциируется у них с горящим горном, на котором создаются качественные изделия. В каждой крепости обязательно есть кузнец, который трудится на благо племени. Однако для того, чтобы создавать шедевры, необходимо добыть подходящие материалы.

Орки изготавливают изделия из железа и бронзы, но наибольшую ценность для них представляет орихалк — металл, который добывается из одноимённой руды, разбросанной по всему острову: в пещерах, ущельях, горах. Уникальность этой руды заключается в том, что её запасы можно найти только на Арокзоре и на соседних островах. Больше нигде. Орихалк после выплавки ничем не уступает стали, а порой даже превосходит её по прочности и надёжности. Тёмно-зелёный цвет этого минерала будто бы символизирует самих арокандов, что делает его особенно почитаемым.

Орки обладают врождённым чутьём на залежи горных ресурсов, поэтому часто их поселения расположены вблизи гор и пещер. Гойран — столица племени вегеров — не стал исключением. Этот город построен над обширной сетью подземных тоннелей и проходов, в которых полно жил орихалка. Благодаря этому город процветает, а в его недрах работают две шахты, где ароканды добывают ресурсы для своего народа.

Несмотря на то, что на острове есть довольно древние города, Гойран к удивлению относительно молодое поселение. По легенде, потомок короля Зингарда — Рогна́ум, один из его внуков, увёл своих сподвижников на самый запад острова, основав свою крепость и став вождём нового племени. Город довольно быстро развивался благодаря найденным залежам орихалка, но его полное преображение произошло гораздо позже. Вождь Гарморри́л, прапрадед Гулзура значительно расширил территорию племени и укрепил город мощными каменными стенами. При вожде Регбедроке в шахтах были обнаружены залежи серебра, отчего поселение стало ещё более богатым.

Много орки трудились в шахтах, включая сыновей вождя. Отпрыски правителя совмещали учебные бои, охоту и горное дело с военной подготовкой, что делало их одними из лучших среди своих соплеменников. С малых лет юные ароканды обучались ремеслу, помогая взрослым.

Июль, середина месяца. Лето в полном разгаре. На улице уже вечерело, солнце медленно опускалось за горизонт, завершая сегодняшний день. В шахте возле дома вождя работа тоже подходила к концу.

Шахты арокандов мало чем отличаются от других: бесконечные тоннели и деревянные опоры, не дающие каменному потолку обрушиться. Там, где слышны звуки треска орудий об камень было темно, поэтому орки брали с собой детей, которые держали факела.

— Ты можешь держать факел ровнее? — недовольно произнёс Вутергур, вытирая пот с лица. — Темно, хоть глаз выколи.

— А не проще его поставить? Факел просто огромный! — ответил Райсенкард, ставя светильник на пол. — Вот, стоит и не шатается.

— Делай как хочешь, главное, чтобы он светил куда надо, — отмахнулся от него Вутергур, удобно перехватывая кирку и вновь погружаясь в работу. — Одокар, отнеси те камни к сундукам.

Одокар кивнул и принялся за работу, складывая камни в небольшую деревянную телегу.

— Вутергур! Заканчивай, нам пора идти! — приказал ему Гримбаш, складывая кирку.

— Погоди! Я чувствую, что отколю этот кусок… ещё немного… — сказал Вутергур, интенсивно орудуя киркой.

— Ты до куда хочешь докопать? До подземных демонов? — усмехнулся Ураг. — Пошли, брат, нас ждёт ужин и заслуженный отдых.

В ответ на это Вутергур фыркнул и сложил кирку, снова вытерев пот со лба.

— В следующий раз ты отколешься сам, — недовольно проговорил он, глядя на злосчастный кусок руды.

— Тише! А то он тебя услышит! — подшутил Ураг, обернувшись к младшим братьям и доставая свою кирку. — Вы когда-нибудь держали её в руках? Хотите попробовать?

Не успели братья ничего ответить, как Ураг продолжил.

— Тут главное — хватка! — объяснил Ураг, демонстрируя младшим братьям кирку. — Держите двумя руками, как держали бы большой топор. Одну руку ставите выше к основанию. Замах идёт с головы; сил не жалейте, иначе толку не будет! Главное — держать кирку крепко, чтобы она не улетела. Представьте, что она — продолжение ваших рук; вы с ней одно целое. Так вы будете чувствовать камень и прорубаться через него глубже и глубже.

— А когда нам нужно будет колоть камни? — спросил Райсенкард, посмотрев на кирку брата.

— Всему своё время, не торопись. Эй, Одокар! — позвал Ураг, поднимая кирку над головой. — Хочешь подержать?

Одокар, повернув голову и прищурив глаза, с недовольством посмотрел на брата.

— Ты что, совсем с ума сошёл? — пробормотал он, отводя взгляд. — У меня и так работы по горло.

Райсенкард шагнул вперёд к Урагу и резко схватил кирку, немного повертев в руках.

— Тяжёлая, — заметил Райсенкард.

— А ты шустрый, — похвалил его Ураг, похлопав по плечу.

Увидев недовольное лицо Одокара, Ураг усмехнулся и, сделав шаг вперёд, подмигнул.

— Зато ты будешь быстрее разбивать камни! Сил у тебя не занимать, — Ураг потрепал за волосы Одокара и предложил тому другую кирку, протянув руку. — Не урони на ноги.

Одокар фыркнул, но в его голосе уже слышалась доля улыбки. Он взял в руки кирку и, сжав её крепче, взглянул на Райсенкарда, который наблюдал за их перепалкой с лёгким смехом.

— Ты на него не обращай внимания, — произнёс Райсенкард, потирая руки. — Он просто хочет, чтобы ты опять упал в грязь.

— Да, как будто я не знаю, как это бывает, — ответил Одокар, покачав головой. Он вспомнил свои недавние неудачи и невольно усмехнулся.

Ураг же только развёл руками:

— Ладно-ладно, я просто шучу! Но если ты не будешь осторожен, то кирка сама решит, кто здесь главный.

— Да уж, — Одокар окинул взглядом шахту. — Главное — не потерять голову из-за твоих шуток.

Ураг залился в хохоте. Он был, пожалуй, лучшим старшим братом. Орк поддерживал и наставлял младших, несмотря ни на что. Ураг относился ко всем им одинаково хорошо, помогая делом, добрым словом и полезным советом. И шутил над всеми одинаково. Наверное только благодаря ему Райсенкард и Одокар ещё не поубивали друг друга.

— Хорошо отдохните сегодня, братья, — посоветовал им Ураг, почесав голову. — Завтра вы будете не только смотреть, как куют другие, но и сами что-нибудь попробуете изготовить.

— Наконец я смогу выковать меч, который сокрушит любого врага! — радостно воскликнул Одокар.

— Ты хоть гвоздь выкуй, — ответил ему Райсенкард.

Одокар злобно посмотрел на брата и хотел было затеять драку, но его прервал Ураг.

— Завтра и узнаете, что будете ковать, а сейчас идите отдыхать.

— Да, брат, — ответили ему Райсенкард и Одокар.

Ураг на секунду остановился, будто он что-то забыл. И через мгновение он вспомнил одну вещь.

— Так, стоп! Какой отдых? Вы же не прибрались! Вот как приберётесь, так и отдохнёте! — приказал Ураг младшим братьям.

— Но ты же сам нас отвлёк! — возразил Райсенкард.

— Раз сам отвлёк, то я вам помогу, так уж и быть, — сделал одолжение Ураг.

Одокар снова принялся за работу, складывая камни в телегу, а Райсенкард и Ураг убирали инструменты на место, продолжая обмениваться поддразниваниями, создавая атмосферу лёгкости и веселья среди тяжёлого труда.

Солнце медленно клонилось к закату, окрашивая небо в тёплые оттенки оранжевого и розового. Братья работали в унисон, их смех и разговоры наполняли воздух жизнью.

Райсенкард и Одокар в указанное время собрались у кузницы, обнесённой небольшой каменной оградой. Горн, наковальня и бочки с водой находились под покровом небольшой палатки, вышитой из белой ткани, чтобы туда не попадали лучи солнца. Они обычно мешали кузнецу и сильно нагревали металл в жаркие дни. Сегодня будет первый опыт ковки у младших братьев, которые до этого только наблюдали за работой старших и ковали разве что гвозди. Но сегодня по всей видимости задача будет сложнее и интереснее.

Как только братья дошли до кузницы, то увидели жену-кузнеца на месте. Шинегра стояла у горна; её мускулистые руки уверенно держали молот, когда она с силой ударила по раскалённому металлу. Искры разлетались в стороны, освещая её лицо, полное сосредоточенности. Она была не только мастером своего дела, но и матерью, которая обучала всех детей Гулзура без исключения.

— Вижу, вы на месте, — заметила Шинегра, осмотрев младших братьев. — Хорошо, тогда приступим. Сегодня будете ковать из железа — для работы с орихалком вы пока не готовы.

Шинегра первая жена вождя и самая красивая женщина в крепости. Она подарила Гулзуру свою любовь, плодами которой стали статные сыновья — потенциальные наследники. Несмотря на свою постоянную работу в кузне, она всегда умудрялась после этого приводить себя в порядок быстро и легко. Однако за этой красотой скрывается немалая сила, ибо дружба с молотом и наковальней даёт о себе знать.

Шинегра очень интересная женщина. Она любила всех детей Гулзура одинаково, даже тех, кто рождён от Арги. Шинегра беспристрастно обучала всех детей вождя кузнечному делу. Настоящая жена-кузнец.

Говорят, что Шинегра — дочь самых опытных кузнецов Гойрана прошлого. Это является правдой: она многому научилась от родителей ещё до свадьбы с Гулзуром.

— Надевайте фартуки и берите свои молоты, — сказала Шинегра, указав на столик, где лежало всё нужное для юных орков.

Райсенкард и Одокар взяли свои инструменты и подошли ближе к горну, от которого исходил довольно сильный жар.

— Что мы будем делать? — поинтересовался Одокар, вопросительно посмотрев на мать.

— Ваши братья уже переплавили железо. Оно готово к обработке, — ответила Шинегра, посмотрев на плавильню, всю чёрную от угля, лежавшего на полу. — Ваша задача — выковать кинжал. Я вам помогу, ибо это ваш первый урок.

Братья молча кивнули и приступили к работе, слушая советы матери и выполняя её наставления. Шинегра залила жидкий металл в обе заготовки. После того, как металл в них достаточно остыл, сыновья вождя принялись повторять движения за Шинегрой, орудуя своими молотами, превращая кусок железа в будущее оружие.

Одокар с недовольством смотрел на Райсенкарда, который неуверенными движениями пытался следовать указаниям Шинегры. Каждый его удар был слабым, а движения — неуклюжими. По крайней мере так казалось Одокару, в то время как Райсенкард волновался — он боялся показать себя неумелым кузнецом. До этого он показывал себя лучше старшего брата в этом ремесле.

— Ты никогда не сможешь сделать это правильно, — пробормотал Одокар, стараясь скрыть свою зависть.

Шинегра, заметив напряжение между братьями, обернулась.

— Одокар, хватит! Райсенкард учится. Помоги ему, — строго сказала она.

Одокар скривил губы, но послушался. Он подошёл ближе, но вместо того, чтобы помочь, начал указывать, как именно Райсенкард должен держать молот.

— Сильнее! Быстрее! Ты же не девочка! — прорычал он, не замечая, как слова ранят брата.

Райсенкард стиснул зубы, стараясь не поддаваться на провокации, но его глаза выдавали его злость. Ну и покажет он ему во время следующего поединка!

— Я просто пытаюсь, — тихо произнёс он, но Одокар лишь усмехнулся.

Шинегра вздохнула и подошла к ним.

— В кузне важна не только сила, но и терпение, — сказала она, обнимая обоих. — Каждый из вас уникален. Учитесь друг у друга.

Она отошла на пару шагов назад, а братья продолжили работу под её руководством. Одокар почувствовал, как внутри него нарастают гнев и непонимание. Почему Райсенкард получает такое внимание? Она же его мать, а не его! Он тоже хотел быть первым.

Под руководством опытной жены-кузнеца братья учились довольно быстро, несмотря на изначальную неуверенность Райсенкарда. Что и стоило ожидать от Шинегры — у неё за плечами годы опыта и наставничества.

Спустя несколько часов упорного труда, когда Райсенкард и Одокар закончили свои первые творения, Шинегра подошла к ним, положив свой фартук и молот на стол.

— Неплохо, — оценила их кинжалы мать-кузнец, одобрительно посмотрев на юных орков. — Для первого раза неплохо.

Братья кивнули и сложили свои орудия. Они взяли кинжалы, с гордостью взглянув на плоды своего первого кузнечного опыта.

— У кого лучше получилось? — спросил у матери Одокар, нагло ухмыльнувшись и скрестив руки на груди. Он глаз не сводил с Райсенкарда, ожидая его реакцию. Но тот оставался непоколебимым.

— У вас обоих вышли одинаково хорошие кинжалы, — ответила ему Шинегра, оставаясь спокойной. Она понимала, чего добивается её сын; она не хотела, чтобы между братьями снова разгорелся очередной конфликт. — Каждый раз совершенствуйтесь во время ковки — тогда вы оба станете отменными кузнецами.

— У меня ведь всё равно лучше, — заявил Одокар скорее больше брату, а не матери. Он всё время хотел показать и доказать, что он лучше него. Особенно после проигрыша в поединке.

— У тебя остриё кривое, — подметил Райсенкард, мельком посмотрев на оружие старшего брата. — Конечно лучше, — добавил он с долей сарказма.

— Уж точно лучше, чем у тебя! У меня талант, а ты просто бездарность! — вскипел Одокар, нахмурив брови. — Тебе никогда не стать хорошим кузнецом!

— Одокар! — прервала его Шинегра строгим тоном.

Райсенкард выглядел спокойным, но внутри него бушевала буря: как же его достал старший брат.

— Знаешь, если бы ты не был таким бездарным, мама бы гордилась тобой, — бросил он в сердцах.

Одокар тут же пришёл в ярость от этих слов.

— Бездарным? Я тебе это остриё сейчас воткну в…, — разозлился он, готовый напасть на вечного соперника. Одокар уже было собирался взмахнуть кинжалом, но не успел.

— Нет! — крикнула мать-кузнец, схватив юного ароканда за руку, тем самым не дав ему напасть на Райсенкарда. — Он твой брат! Вы должны защищать друг друга, а не рвать на части друг друга. Пожми руку брату.

Одокар, всё ещё сердитый, но понимая, что мать права, медленно опустил руку и посмотрел на Райсенкарда. Тот в свою очередь тоже не спешил с ответом — выходка с ножом, уже вторая. Но в глазах Райсенкарда уже начинала появляться искра понимания.

— Ладно, — наконец произнёс Одокар, стиснув зубы. — Я пожму тебе руку. Но только потому, что мама сказала.

Он протянул руку, и Райсенкард, слегка колеблясь, взял её. Мгновение спустя они оба почувствовали, как напряжение между ними начало спадать.

— Молодцы, — похвалила их Шинегра, отпуская руку Одокара. — Видите, как важно поддерживать друг друга? Вы оба талантливы, и вместе сможете добиться большего.

Райсенкард кивнул, а Одокар, хоть и с недовольным выражением лица, согласился:

— Да, может быть, ты не такой плохой кузнец, как я думал.

— И ты тоже неплохой, — ответил Райсенкард с улыбкой. — Но в следующий раз я сделаю кинжал ещё лучше!

Шинегра, наблюдая за братьями, почувствовала гордость за то, что смогла научить их не только кузнечному делу, но и важности братской поддержки.

— Теперь, когда вы завершили свои кинжалы, перейдём к следующему этапу — заточке и полировке. Это не менее важно, чем сам процесс ковки.

Братья снова сосредоточились на работе, но теперь между ними не было соперничества — только желание учиться и расти вместе. Вскоре они начали затачивать свои кинжалы, прислушиваясь к советам матери и обмениваясь опытом.

— Знаешь, — сказал Одокар в перерыве между работой, — если я выиграю следующий поединок, ты не будешь злиться?

— Нет, я буду рад за тебя! — ответил Райсенкард с улыбкой. — Главное, чтобы мы оба стали сильнее.

Шинегра с гордостью смотрела на сыновей вождя, понимая, что их связь становится крепче с каждым уроком. Она знала, что кузнечное дело — это не только о металле и огне, но и о том, как закаляются отношения между арокандами. Главное, чтобы они усвоили все эти уроки — иначе все её старания насмарку. Если с Райсенкардом было проще, то Одокар — слишком вспыльчив. Но Шинегра верила, что их отношения со временем станут действительно братскими.

Вечереет. В Гойране, ещё недавно наполненном движением, всё начинает затихать. Горожане возвращаются в свои дома, где их ждали семьи. Райсенкард, знатно уставший от кузнечной работы, зашёл в комнату и сел на свою кровать, чтобы отдохнуть. Хоть и для каждого орка кузнечное дело считается достойным ремеслом, оно юному ароканду не было по душе. Мальчик любил помечтать, в особенности перед сном. Он мечтал о чём-то большем. Ему было интересно, что же находится за пределами его родного города. Что ждёт его в мире, красочном и невероятно красивом, и в то же время опасном и непредсказуемом.

Райсенкард услышал, что члены семьи начали возвращаться домой. Первыми в дом пришли Гримбаш и его Зафика. Краем уха он подслушал их разговор.

— Завтра я поеду с тобой, — заявил Гримбаш, серьёзно посмотрев на свою возлюбленную. — Дороги опасны — не гоже тебе ехать одной.

— Но я сюда прибыла одна, — улыбнулась Зафика, взяв за руки мужа. — Не волнуйся, всё будет хорошо. Я умею за себя постоять. А тебе нужно остаться — твой отец будет недоволен, если ты завтра уедешь.

— Я еду с тобой. Это не обсуждается, — сказал Гримбаш, явно не согласный с ней. Он за неё беспокоился, а в последнее время ещё больше. Она была не просто его женой; Зафика носила его дитя. Он не мог отпустить её одну.

Райсенкард встал с кровати и тихо, на цыпочках подкрался к двери, которая была слегка приоткрыта. Через небольшой проём любопытный мальчик подглядывал, стараясь остаться незамеченным.

— Гримбаш, — начала было уговаривать мужа Зафика, но он в ответ поцеловал её в губы, приобняв за талию и подтянув к себе.

— Я возьму с собой лучших воинов, оседлаем волков и поедем вместе, — сказал Гримбаш, после чего он поцеловал жену в лоб. — Я не могу подвергать вас опасности.

— Нас? — удивилась Зафика.

— Тебя и нашего ребёнка, — ответил старший сын, погладив её живот. — Вы должны быть в безопасности.

— Хорошо, но как же твой отец? — спросила его жена. Она волновалась, что неповиновение вождю может вызвать последствия, что её мужа могут изгнать из крепости.

— Я ему объясню. Он поймёт, — успокоил её Гримбаш.

Как только начали приходить остальные члены семьи, Райсенкард отошёл от двери, снова сев на кровать. Он был удивлён отношениям Гримбаша к Зафике. Для старшего сына вождя она была важнее приказов отца. Такой он свободолюбивый.

Вскоре началось вечернее застолье, вся семья была в сборе. Вождь Гулзур сидел у центра стола, вкушая еду. По бокам от него сидели его жёны, а напротив сидели его сыновья и дочери.

— Отец, я завтра уезжаю, — заявил Гримбаш, отложив столовые приборы в сторону.

— Куда ты собрался? — спросил Гулзур, по которому было видно недовольство на его лице.

— Я еду с Зафикой в Музко́рг. Дороги кишат бандитами и зверьми. Я возьму нескольких гвардейцев с собой. Если ты не против, вождь, — учтиво объяснил ситуацию Гримбаш, сохраняя самообладание.

Гулзур отодвинул от себя в сторону еду. Он понимал, что не переубедит своего сына. С другой же стороны, Гримбаш ему пока не нужен в Гойране. У сына есть жена, а это означает продолжение рода. Перевес был в сторону просьбы Гримбаша. Немного подумав, он прервал тишину.

— Хорошо, езжайте. Но через месяц я жду тебя тут. Ты будешь нужен тут, в крепости.

— Хорошо, отец, — кивнул Гримбаш.

На такой относительно спокойной ноте застолье продолжилось. Но эту приятную атмосферу прервала Оланва, которой по виду было плохо. Она вся побледнела, и было такое чувство, будто её вот-вот вырвет.

— Сестрёнка, с тобой всё хорошо? — забеспокоился Гримбаш, посмотрев на сестру.

— Мне… плохо, — с трудом выдавила Оланва. Ей было тяжело говорить.

— Да она бледная как камень, — встревоженно заметил Ураг, суетливо осматриваясь вокруг. — Дайте ей что-нибудь.

— Арга! — вскрикнул Гулзур.

Арга тут же метнулась в свою хижину за нужными травами. Она была спокойна, потому что подозревала, что подобное может случиться. Когда она ушла, все члены семьи, кроме маленькой Хукуры находились рядом с Оланвой.

— Держись, сестрёнка, — поддержал её Ураг, слегка приобняв за плечи. — Сейчас придёт мать и тебе станет лучше. Всё будет хорошо.

— Арга! — снова прокричал вождь, в этот раз громче прежнего.

— Я здесь, — сказала Арга, прибежав со всем необходимым. — Держись, моя девочка.

Выжав сок из до́ргороста, цветка, который обладает целебными свойствами, Арга сразу же дала его дочке. Когда Оланва выпила раствор, ей заметно полегчало. Она закрыла глаза на несколько секунд, а когда открыла, то внезапно приподнялась, испугав всех вокруг.

— Я вижу… я вижу, — пробормотала Оланва еле слышно.

— Что? Что ты видишь? — обеспокоенно спросил Ураг.

— Я вижу копьё… сломанное, — с горечью проговорила Оланва, у которой был взгляд в никуда. — Горечь, потеря, сломанное копьё, смерть, разлука.

— Что всё это значит? — спросил Гримбаш.

— Это значит, что она видит будущее, — объяснила Арга, приобняв дочь. — Оланва унаследовала дар моей покойной матери. Она провидица.

— Ну и что это за сломанное копьё? — спросил Ураг, ошеломлённый происходящим. Он совсем не понял сути того, что сказала его сестра.

— Я… я больше ничего не вижу, — объяснила Оланва, придя в нормальное состояние. Она осмотрелась вокруг, медленно поворачивая головой. Дочь знахарки сама была в недоумении от произошедшего.

Райсенкард молча стоял в стороне вместе с Одокаром. Он даже не понимал, как ему нужно было реагировать на эту ситуацию: младший сын вождя потерялся из-за волнения и страха. Но главное, что в итоге всё хорошо. Однако предсказание Оланвы не выходило из его головы, навевая чувство неизвестного. Никто из присутствующих в доме вождя не понял, что ждёт их в будущем.

На следующее утро, которое было довольно прохладным для лета, Гримбаш уже был готов отправиться в дорогу вместе с Зафикой. Небольшой отряд воинов и осёдланные большие волки были готовы идти в путь. Только он забыл попрощаться со своим лучшим другом. И братом по совместительству.

Выходя из дома, он взял своё копьё. Посмотрев на него, ему сразу вспомнилось предсказание Оланвы. Он не знал, стоит ему беспокоиться или нет. Непонятно, что всё это значит.

— Ты тихо собрался. И ничего не сказал, — предъявил Гримбашу Ураг, выйдя из дома.

— Да, время не ждёт. А мне нужно доехать быстро и без проблем, — ответил Гримбаш, надев седло на своего боевого волка.

— Доброго пути, брат. Пусть боги всегда будут с тобой, — пожелал удачи брату Ураг.

Ураг обратился к Зафике, стоявшей неподалёку от своего мужа.

— Береги моего брата. Он мне дорог.

— За это можешь не волноваться, Ураг, — ответила Зафика. — Мы поклялись пред ликами богов, что будем опорой друг для друга.

Ураг одобрительно кивнул, после чего помахал рукой уезжающим на прощание.

Гримбаш улыбнулся в ответ. Ароканды обнялись на прощание и Гримбаш сел на волка, приготовившись к путешествию. Зафика также села на своего ездового зверя, показав жест пальцами, направленные на её глаза. Это значило, что она будет смотреть за Гримбашем. Ураг снова кивнул, на этот раз легко улыбнувшись.

— За мной! — приказал Гримбаш воинам, которые будут охранять его по дороге. После этого старший сын вождя вместе с женой и отрядом отправились в путь, лежащий на север, в Музкорг — небольшую крепость, которая была родиной Зафики.

Гримбаш не даст соврать, что знакомство со своей будущей женой у него было забавным. Однажды он отправился на охоту вместе с дюжиной орков, уйдя далеко от родного города. Сын вождя приметил одного крупного оленя, за которым началась погоня. Никто никак не мог пристрелить ловкого зверя, который постоянно скрывался в гуще дремучего леса. Отряд Гримбаша зашёл так далеко, что они встретились с другим отрядом орков, охотившихся в этих местах. Гримбаш неожиданно вышел из гущи деревьев, как ему попала стрела в… в общем пониже спины. Это была Зафика, которая приняла сына вождя за оленя, случайно выстрелив в своего будущего мужа. Как говорит Гримбаш, та группа охотников знатно напилась перед охотой, что Зафика конечно же отрицает. Пока поражённый коварной стрелой орк корчился от боли, охотники всё же убили оленя. Только вот орки-охотники не могли решить, кто же всё-таки убил его и кому причитается добыча. Когда Гримбаш отошёл от предательской раны, он тут же начал беседу с Зафикой. Ему повезло, что стрела вошла не глубоко, иначе встать он бы не смог. Ароканды смогли договориться между собой, разделив добычу пополам. А Гримбаш и Зафика договорились в следующий раз поохотиться вместе. И не пить перед охотой. Они понравились друг другу, а вскоре полюбили друг друга. Это было так давно, будто целая вечность прошла. На деле уже прошло пять лет с момента их знакомства.

Эту историю Райсенкард слышал много раз. Ему эта пара казалась необычной. Гримбаш очень хорошо относился к своей жене, как и она к нему. У них были довольно гармоничные отношения. Юный орк мечтал когда-нибудь и себе найти такую спутницу по жизни.

Тем временем Гулзур и Шинегра остались наедине. Пара лежала в обнимку на просторной двуспальной кровати, обсуждая всё, что только можно.

— Как успехи у младших в кузне? У Райсенкарда и Одокара? — поинтересовался Гулзур, поглаживая спину жене.

— Они молодцы, — добро улыбнулась Шинегра, нежно и легонько поцеловав мужа в губы. — Ребята быстро учатся, ведь в них моя и твоя кровь. Мои родители были лучшими кузнецами крепости в своё время. Я многому научилась у них по молодости, ещё до замужества. Мне их порой не хватает.

— Здесь мне тебя не понять, жена. У меня не было тесных связей с роднёй, — ответил Гулзур, подняв глаза на потолок.

— Ты совсем не рассказывал о них, а я не спрашивала — может это больное?

— Когда-нибудь я расскажу тебе, — ответил Гулзур, закрыв глаза.

Шинегра почувствовала, что разговор становится слишком серьезным, и решила сменить тему. Она прижалась к мужу, обняв его покрепче.

— А ты помнишь, как мы впервые встретились? — спросила она с улыбкой.

Гулзур открыл глаза и повернулся к ней, его лицо озарилось теплом воспоминаний.

— Конечно, помню. Ты тогда пришла в кузню, чтобы посмотреть, как я работаю. Я был так занят, что даже не заметил, как ты стояла у двери и смотрела на меня.

— А я думала, что ты не заметишь меня вообще! — засмеялась Шинегра. — Ты был так сосредоточен на своей работе.

— Да, но когда я наконец поднял голову и увидел тебя, все вокруг словно исчезло. Я даже забыл о молоте в руках! — Гулзур улыбнулся, вспоминая тот момент.

— Это было так мило! — сказала Шинегра. — Я тогда сразу поняла, что ты особенный.

— И я тоже. Мне было страшно подойти к тебе и заговорить, но ты сама сделала первый шаг.

Шинегра наклонилась ближе к мужу и прошептала:

— Я всегда знала, что ты тот самый.

Гулзур почувствовал тепло в груди. Он знал, что их отношения были крепче, чем просто любовь; они были связаны общими мечтами и надеждами на будущее.

— Мы с тобой создали настоящую семью, — произнес он задумчиво. — И я горжусь тем, что у нас есть.

Шинегра кивнула, ее глаза светились гордостью.

— Да, и у нас есть наши дети. Надеюсь, они станут такими же сильными и мудрыми, как мы.

— Они уже стали сильными, но мудрости им стоит набраться, — уверенно сказал Гулзур. — Мы вложим в них все наши знания и опыт.

Пара снова замерла в объятиях друг друга, наслаждаясь моментом тишины и покоя. В их сердцах не было места для сомнений — они были вместе, и это было самое главное.