Королевство руин

ДВА

АДДИ

Я

продвигаюсь вперед с меньшей ловкостью и осторожностью, чем несколько минут назад, протискиваюсь мимо кого-то плечом, когда прохожу под аркой, и мои шаги замедляются, когда в поле зрения появляется моя цель. Даже среди толпы приближающихся людей он все равно приковывает мое внимание, перехватывая дыхание без всякого предупреждения.

Я облизываю пересохшие губы, не в силах увлажнить их, поскольку новое дополнение к Королевству Фладборн поднимается высоко и гордо. Узкий мост соединяет главные городские стены с плавучим островом. Мысль об этом кажется дивной и волшебной, но зубчатые крыши и бесконечные башенки говорят совсем о другом.

Держась левее, я делаю глубокий вдох и пробираюсь вперед, склонив голову и устремив взгляд под ноги, стараясь оставаться как можно более незаметной.

Адреналин начинает бурлить в моих венах по мере того, как я приближаюсь. Это чертовски пугающе. Это все, к чему я так долго шла. Это момент, когда все начнет меняться. Я так долго ждала этого события, что оно кажется нереальным.

Ветер дико свистит вокруг меня, когда я несусь по мосту, крепче сжимая капюшон. Все, что это делает, — подпитывает волнение, пробегающее по мне, ускоряя мои шаги, прежде чем я врываюсь во двор.

Я нахожу небольшой уголок возле стены и укрываюсь от посторонних глаз, чтобы взглянуть на свое будущее.

«Академии Наследник».

Сглотнув, я позволяю этим двум словам повторяться в моем сознании, пока я погружаюсь в свою новую реальность, принимая все, что последует за этим. С каждым вздохом я укрепляюсь в мысли, что нахожусь именно там, где должна быть.

— Участники, пожалуйста, пройдите на территорию; церемония начинается.

Жужжание проносится по позвоночнику, побуждая меня ставить одну ногу перед другой, когда я следую за другими участниками. Охранники стоят между колоннами, внимательно следя за идущими, и я думаю, что мне удалось проскользнуть незамеченной, пока чья-то рука не обхватывает мое предплечье, останавливая меня на месте.

— Никаких капюшонов, — ворчит он, срывая мой капюшон, прежде чем я успеваю хоть как-то ответить, и я злобно смотрю на него. Его глаза сужаются, а хватка на моей руке становится все крепче, и я оказываюсь на грани необдуманного ответа, пока кто-то еще не привлекает его внимание.

— Грей, подойди и посмотри на это.

Он отпускает меня, толкая в проход, и поворачивается ко мне спиной.

Мои губы поджались, я сжала кулаки, считая до десяти и глубоко дыша. Как только мое состояние становится немного более контролируемым, я провожу пальцами по волосам, заправляя распущенные локоны за ухо, и поворачиваюсь, чтобы присоединиться к остальным.

Без капюшона я чувствую себя незащищенной. Я никогда не ходила без него по городу Харроуз, и, хотя я знала, что это произойдет, я не была готова к этому. Это защитное одеяло, к которому я привыкла; факт, который мгновенно раздражает меня, и только подтверждает, что я больше не стану его надевать.

Пространство расширяется, заполняясь телами, и я сразу же замечаю группы. Это неосознанно, но мы тянемся к себе подобным. Всегда. Я держусь в стороне от большого квадратного ограждения, предпочитая стоять в том месте, куда падает солнце, пока я рассматриваю всех.

Собравшиеся слева держаться высоко и гордо. От них веет праведностью, обнажая естественное превосходство, которое сочится из них без всяких усилий, заставляя мои губы кривиться от презрения. Они окутаны роскошью, одеты в дизайнерскую одежду, с броскими гаджетами и аурой королевского величия.

Вампиры.

Я смотрю направо от них и остаюсь слегка шокированной, увидев группу, стоящую так близко к ним. От них исходит совершенно иная аура. Все соприкасаются плечами, потому что стоят ближе, чем необходимо, от них исходит атмосфера фамильярности и родства. Они — вторая по численности группа здесь, но вместо дизайнерской одежды и новейших гаджетов, прицепленных к каждой конечности, они в основном в рваных джинсах и расстегнутых клетчатых рубашках с майками под ними. Среди них есть и мужчины, и женщины. Они громко смеются, их окутывает волна возбуждения.

Волки.

Поджав губы, я подхожу к группе, стоящей в центре пространства, от них исходит своеобразная, почти торжественная аура. Они всезнающие, образованные и воспитанные. Одеты в плащи, похожие на мой собственный, разговаривают тихим, приглушенными голосами, и всегда имеют при себе какую-нибудь книгу. Это почти мило и занудно, пока они не открывают рот, чтобы выразить, насколько вы неправы и насколько правы они.

Маги.

Мой взгляд перемещается на тех, кто находится в крайнем левом ряду: их группа меньше остальных, и, хотя чувствуется, что они не так близки, как некоторые другие группы, вокруг них все равно витает атмосфера спокойствия и приключений. Никто не выглядит одинаково, никто не ведет себя одинаково. Все они индивидуальны и неповторимы, и они этим гордятся.

Оборотни.

Похожи на волков, но в то же время совершенно другие. У них нет стаи, нет семьи, и они не превращаются в волков. Они превращаются в тех, кем их определила судьба.

Нервы у группы рядом с ними бурлят, в воздухе витает чувство удивления и паники. Обычные. Приземленные. Бездарные.

Люди.

С гаджетами в руках, и исходящей от них потребностью самоутверждения, они отчаянно стремятся стать частью общества, вписаться в него — как и следовало бы. Жаль только, что их действия не отражают этого. Они должны быть самой порицаемой группой, но это не так.

Остается самая маленькая группа, стоящая ближе всех к подиуму. Группа, от которой у меня замирает сердце. Все обходят их стороной, а члены группы нервно переминаются с ноги на ногу. Именно неуверенность, исходящая от них, подтверждает, кто они такие, без необходимости искать самый очевидный признак. Каламбур.

Фейри.

Когда-то правители королевства, теперь же — пережитки кошмара. Просто последствие злодеяний, которые привели королевство к краху и оставили на его месте руины.

— К какой группе ты относишься?

Я вздрагиваю от неожиданности и поднимаю взгляд на мужчину, одетого в идеально отглаженный темно-синий костюм. Очки в черной оправе на его носу каким-то образом делают его открытым, но сжатые челюсти и прищур глаз говорят об обратном.

— А что?

Он прищуривает глаза, раздраженный тем, что тратит на меня больше времени, чем необходимо, и совершенно не впечатленный моей неспособностью немедленно стать уступчивой и подчиниться его воле. — Потому что ты стоишь одна, а группы уже сформированы, — заявляет он, и я приподнимаю бровь.

— Мне казалось, что мы здесь как личности, и что то, кем или чем мы являемся, не имеет значения, — возражаю я, заставляя его глаза сузиться еще больше.

— Поступай, как хочешь, но ты можешь черпать силы у тех, кто тебя окружает. В одиночку… ты долго не протянешь, я уверен. — Он улыбнулся, но эта улыбка не достигла его потемневших глаз. Я читаю между строк и понимаю, чего он не произнес вслух.

Он думает, что я не продержусь и двух минут в одиночестве. Может быть, он прав, а может, и нет.

Время покажет.

Повторяя слова отца, я натягиваю на лицо широкую улыбку и киваю. — Спасибо за совет.

Я знаю, что у меня нет выбора в этом вопросе. До меня уже дошли слухи, что в академии будут размещать в зависимости от нашего происхождения. Нет смысла откладывать неизбежное, но что я могу сказать? Я упряма и не собираюсь так просто попадать под чужое влияние.

Тем более под влияние вампира.

Отвернувшись от раздражителя, мешающего мне наблюдать за происходящим, я расправляю плечи и пробираюсь сквозь толпу, замедляя шаг, останавливаясь перед подиумом. Вместе с такими, как я.

Фейри.

Нервозность и паника, которые витают вокруг них, угрожают проникнуть и в мои кости, но я сдерживаю их, замедляя бешено колотящееся сердце, и используя каждую унцию силы, решимости и могущества, которые у меня есть. Это не помогает, когда я чувствую, что люди смотрят на меня. Или это тревога пытается взять надо мной верх?

Проклятье.

— Ты из этой группы? — спрашивает девушка, и я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на нее, нахмурившись. У меня вертится на кончике языка вопрос: неужели она думает, что кто-то на самом деле предпочел бы стоять здесь, если бы не был вынужден, но мне удается промолчать и просто кивнуть. Однако, похоже, это ее не успокаивает. Она переводит взгляд на мои уши и обратно на глаза. — Просто у тебя не…

— Заостренные уши, — перебила я, бросая на нее укоризненный взгляд. — Я в курсе. Не хочешь присмотреться, чтобы увидеть шрамы, оставшиеся после их обрезания? — Ворчу я, раздраженная тем, что слишком быстро выдала свои чувства. Единственный эффект, который это дает, — это то, что кто-то получает преимущество над тобой, но, к моему удивлению, в ее серых глазах вместо этого мелькает боль.

— О боже, мне так жаль. — Она подносит руку ко рту, и я не уверена, собирается ли она плакать, но я не могу с этим справиться.

Ни за что.

— Ты этого не делала. Так что не извиняйся. — Я пытаюсь улыбнуться ей, но знаю, что улыбка выходит слабой, и ничего ей не исправить. Поэтому я обращаю свое внимание на людей, собравшихся на трибуне, которые перешептываются между собой, пока мы все ждем. Альтернативой было бы дотянуться до ушей и ощутить гладкие края их верхушек, а также слегка выступающий шрам, который служит напоминанием более острым, чем что-либо другое.

Все происходит по какой-то причине. Все встанет на свои места. Все в порядке.

— Извини. Я извиняюсь за все. Я даже извинюсь за то, что извинилась, — продолжает бессвязно болтать она, стоя рядом со мной. Я киваю, надеясь, что этого ответа будет достаточно, чтобы она отстала, но, видимо, мои обычные флюиды лица «невозмутимой стерва» сегодня действуют не в полной мере. — Кстати, меня зовут Флора.

Прочистив горло, я взглянула на нее краем глаза, улучив момент, чтобы рассмотреть ее. Ее яркие оранжевые волосы спадают на плечи свободными волнами. Ее большие серые глаза наполнены надеждой, но в то же время они омрачены паникой и беспокойством, которые бушуют в них. Она примерно моего роста, даже на дюйм или два выше, если быть честной, и у нее хрупкая фигура. Ей нужно будет поработать над ней, пока она здесь; в противном случае это будет бессмысленно.

Мои руки сжимаются по бокам. Мне не о чем беспокоиться. Или есть? Разве не в этом заключается вся фишка всего этого? Сделав глубокий вдох, я поворачиваюсь к ней лицом.

— Меня зовут Адди.

— Мило. Адди, как…

— Просто Адди.

Мое горло сжимается, как это бывает каждый раз, когда кто-то пытается выведать у меня подробности обо мне, но, к счастью, она не настаивает и снова поворачивается лицом к подиуму.

У меня внутри все сжимается, пока я слушаю фейри вокруг меня: беспокойство густо слышится в их голосах, когда они пытаются разгадать намерения каждого. Вероятно, им нужно быть более сосредоточенными на себе — еще один факт, который мне, возможно, придется добавить в свой список дел. Чтобы проявить себя как фейри среди этих людей, мне нужно сначала доказать это своему собственному виду. И даже если это будет последнее, что я сделаю, я создам для нас доброе имя среди этого безумия.

Мы — это наш народ, Адди. Мы всегда будем сильнее, когда будем вместе и сплотимся как одно целое.

Слова отца эхом отдаются в моем сознании, направляя меня, как всегда, несмотря на то, что у меня есть множество аргументов, которые я могла бы ему противопоставить. Как будто наша сила могла бы быть больше, если бы мы объединились и в этот момент. Это мое первое настоящее взаимодействие с другим фейри, и это ощущается… странно. Может, не странно, но это не мое, хотя мне нужно вести себя так, как будто это привычно для меня.

— Вот ты где. Я уже думал, что происходит. — Я смотрю на приближающегося парня, но его взгляд прикован к Флоре, которая краснеет.

— Не похоже, чтобы здесь было море фейри, в котором ты мог бы меня потерять, — парирует она, но румянец на ее щеках становится еще ярче, и он улыбается ей, прежде чем повернуться ко мне.

— Арло, приятно познакомиться. — Он протягивает мне руку с естественной и спокойной улыбкой на лице, без труда располагая меня к себе, что сразу же заставляет меня насторожиться. Я никому не доверяю, и не собираюсь начинать с него.

— Адди.

Он приподнимает бровь, когда я не беру его за руку сразу, но через мгновение я уступаю, как раз в тот момент, когда Флора кладет свою ладонь ему на плечо. — Она сосредоточена, дай ей немного пространства.

Теперь моя очередь поднимать брови, но она просто пожимает плечами в ответ. Я сосредоточена. Она права. Но неужели я настолько очевидна? Это не имеет значения. Главное, чтобы она не придумала других оценок, которые могут ослабить меня.

— Сосредоточена. Это неплохо. Я…

Что бы он ни собирался сказать, его прерывает сирена, разносящаяся по огромному пространству, и все разговоры стихают. Все взгляды обращаются к подиуму, на котором стоит женщина. Ее белые волосы собраны в беспорядочную косу, на кончике носа красуются серебряные очки, а одета она в ярко-розовый блейзер и юбку с белой шелковой блузкой под ним.

Она осматривает толпу, и ее улыбка становится шире, когда ее взгляд останавливается на вампирах, подтверждая, кем она является, прежде чем направиться к тонкому серебристому микрофону на подиуме.

— Добро пожаловать в «Академию Наследник».