Королевство руин

ДВАДЦАТЬДВА

АДДИ

Т

ошнота подкатывает к горлу, когда мир меняется. Еще один ублюдок перемещает меня слишком быстро без моего согласия. Может быть, Броуди был прав; может быть, я привыкну к этому. Они делают это так часто, что выбора особого нет, но, когда я опускаюсь на кресло, а комната кружится вокруг меня, я не думаю, что когда-нибудь смогу к этому привыкнуть.

Ублюдки.

Но желание высказать им все, что я думаю, отступает на второй план, когда боль в груди усиливается, заставляя меня зашипеть.

Борясь с ней, я вцепилась в подлокотники кресла, обводя взглядом комнату. — Где я? — Хрипло выдыхаю я, едва успевая сфокусироваться на Крилле, когда он делает несколько шагов назад.

— Не испачкай тут ничего кровью, — огрызается Рейден, и я поворачиваю голову в его сторону, что только усиливает тошноту. Я чувствую, как зеленею, когда мой мозг мечется в черепе, но это не останавливает меня от язвительного ответа.

— Тут, это где? Прости, я, должно быть, пропустила то, что ты только что сказал.

Я сосредотачиваюсь на вампире достаточно, чтобы заметить, как драматично закатываются его глаза, прежде чем он указывает на меня пальцем. — Никакой крови.

Ублюдок.

Как бы мне ни хотелось закатить глаза в ответ, я решаю вместо этого проигнорировать его, оглядывая комнату, чтобы попытаться собрать все воедино для себя.

Я сижу в кожаном кресле, а в нескольких дюймах от меня стоит огромная кровать размера «queen-size». Поверх нее накинуты темно-синие простыни, которые гармонируют с шикарными занавесками, висящими на арочном окне справа от меня. На стене висит огромный телевизор, и отсюда я могу разглядеть ванную комнату и гардеробную, а также еще одну дверь, которая ведет неизвестно куда.

— Если ты собираешься только жаловаться, убирайся отсюда к чертовой матери. — Резко отвечает Кассиан, который стоит по другую сторону кровати, уперев руки в бока и глядя Рейдену в затылок.

— Я изо всех сил пытаюсь понять, почему я вообще должен с этим разбираться. Броуди может… — протест Рейдена прерывает рычание Кассиана, костяшки пальцев которого белеют.

— Броуди может разобраться почти со всем, кроме боли от раны от когтей волка, полученной во время чертовой дуэли.

Мои брови хмурятся, когда я выпрямляюсь на своем месте. — Подожди, что?

— Я займусь тобой через минуту, — ворчит он, прищуривая свои изумрудные глаза.

— Ты займешься мной сейчас. Это все твоя вина, — парирую я, и раздражение закипает во мне.

— Как это моя вина? — Его отвисшая челюсть и слегка расширенные глаза подтверждают, что он действительно не считает себя виноватым.

— Потому что ты не вмешался и ни хрена не объяснил этой сумасшедшей суке.

Не сводя с меня глаз, он огибает кровать и садится на ее край, придвигаясь ко мне. Он так близко, что его колени задевают мои, но я отказываюсь реагировать на его близость. Я и так уязвима с этой открытой раной.

Он смотрит на меня сверху вниз, кажется, целую вечность, прежде чем его спина напрягается, и он ворчит: — Все вон.

— Черта с два, тебе следовало пойти в свою комнату, придурок. Это моя, — съязвил Рейден, но Кассиан даже не потрудился оглянуться на него.

— Тогда иди в другую комнату.

— В другую комнату? Блядь. Моя комната меньше, чем половина этой, — бормочу я, и Рейден усмехается.

— Это потому, что ты фейри, а я элита.

Вот заносчивый ублюдок. Я с трудом поднимаюсь на ноги, немного более неустойчиво, чем хотелось бы, но мне надоело превосходство, сочащаяся из каждой его поры. Оно выводит меня из себя. Прежде чем я успеваю сделать шаг к нему, Кассиан тоже поднимается, надавливая на мое плечо, и я падаю обратно на свое место. Я не могу бороться с ним, пока боль в груди уничтожает меня.

— Сядь, блядь, на место. Рейден, дай мне десять минут, иначе здесь все будет в крови, — предупреждает Кассиан.

В комнате воцаряется тишина, и я наконец замечаю, что Броуди стоит с Криллом у двери слева. Должно быть, она ведет в другую комнату. Еще одну гребаную комнату. О, так вот как живут другие.

Словно почувствовав мой взгляд, Броди встречается со мной глазами, и под его ресницами мелькает намек на вину, но прежде чем он успевает заговорить, Кассиан указывает пальцем в его сторону. — Ты тоже можешь убираться нахуй. Но далеко не уходи. Нам нужно кое-что обсудить, — огрызается он, и угроза очевидна в его тоне.

Броуди опускает голову и выскальзывает из комнаты, ухмыляющийся Крилл выходит на шаг позади него, а Рейден вздыхает и присоединяется к ним секундой позже.

Проходит мгновение, прежде чем Кассиан поворачивается ко мне, и когда он это делает, я чувствую, что мы оказались ближе, чем были несколько секунд назад. Его колени снова касаются моих, а в его зеленых глазах мелькает… что-то. Я чувствую себя слишком не в себе, чтобы понять, что именно.

Тишина затягивается, и я не чувствую никакого контроля над ней, поэтому прочищаю горло и нарушаю ее. — Если Броуди не может помочь мне с этим… кто может? — Я указываю на кровь, все еще медленно вытекающую из раны, которая причиняет больше боли, чем я когда-либо испытывала, и он вздыхает.

— Я.

Мои брови удивленно поднимаются от его слов, но, когда он не спешит перейти к делу, раздражение начинает ползти по моему позвоночнику.

— Ты собираешься этим заняться или нет? Потому что это дерьмо адски болит, — хриплю я, и его взгляд сужается, устремляясь на меня.

— Я могу отнести тебя обратно в твою комнату, — предлагает он, и я фыркаю на его угрозу.

— Пожалуйста, сделай это. Я могу сама о себе позаботиться.

— Похоже на то.

Мой рот приоткрывается, чтобы высказать ему все, что я думаю, но затем я медленно перевариваю его слова, и это заставляет меня приостановится. — Что это значит?

Он проводит языком по нижней губе, рассматривая меня. — Я не ожидал, что ты справишься.

Очевидно, он имеет в виду фантастическую дуэль, в которой мне пришлось принять участие, едва выжив. Не могу понять, комплимент это или нет, но больше всего меня раздражает та малая часть меня, которая хочет, чтобы это был именно он.

Я не полагаюсь на мысли и мнения других людей, чтобы быть счастливой, и сейчас это не изменится. Вот почему я отмахиваюсь от этого и сосредотачиваюсь на том, что он полный кретин. — Не припомню, чтобы мы обменялись больше, чем парой слов до этого. А этого явно недостаточно, чтобы делать выводы.

— Наверное, нет, — отвечает он, пожимая плечами и поджимая губы. Его взгляд опускается на рану, и он вздыхает, проводя рукой по лицу, прежде чем его взгляд возвращается к моему. — К несчастью для тебя, она рассекла твою грудь, и мне нужно будет прикоснуться к поврежденной коже, чтобы залечить ее.

— Все в порядке. — Все не в порядке. Я и так не в себе, а его близость не помогает успокоить бушующий внутри меня ураган.

Он молча кивает, протягивая палец, и я вижу, как он превращается в волчий коготь. Я сглатываю, но отказываюсь выдать легкую дрожь, пробежавшую по моему телу, из-за того, что я так скоро снова с этим столкнулась.

С нежностью, которая застает меня врасплох, он рассекает оставшуюся часть моей белой футболки, мешающей ему, и я замечаю, что мой бюстгальтер разорван в клочья под материалом.

Чертова сука.

— Ты не против если я сниму твой корсет, или хочешь сделать это сама? — предлагает он, и его голос становится глубже, насыщеннее. На то, чтобы понять его вопрос, уходит несколько секунд, но я знаю, что, если он сделает это сам, он не будет деликатничать — он воспользуется когтем. Поэтому я выбираю сделать это сама.

Расстегивать каждое звено чертовски больно, но он не жалуется на то, что это занимает много времени.

Как только корсет снят, боль в груди немного отступает, и Кассиан не теряя времени, осматривает повреждения поближе. Его палец касается раны, и я невольно дергаюсь, несмотря на легкость прикосновения.

— Прости.

— Все нормально, — выдыхаю я, сжав веки.

Я делаю глубокий вдох и задерживаю его, пока по коже начинает распространяться тепло. Я смотрю вниз и с удивлением наблюдаю, как рана начинает затягиваться.

— Почему маг не может исцелить эту рану? Потому что ее нанесли во время дуэли? — спрашиваю я, чтобы отвлечь себя от того, что моя кожа буквально срастается на глазах.

— Вызов на дуэль добавляет в уравнение еще один магический компонент, который может исцелить только волк, права на которого отстаивались на дуэли.

— Значит, я полагаю, все мои протесты, что это была не дуэль, остались неуслышанными?

— Ага.

— Что ж, спасибо…по крайней мере, за то, что помог исцелиться, — неловко бормочу я. Я не совсем привыкла благодарить людей. Я все делаю сама. Всегда. Кроме моей сестры и отца, конечно.

— Ага, — бурчит он в ответ, избегая моего взгляда и сосредотачиваясь на почти зажившей ране. — Ты проявила к ней милосердие, — заявляет он мгновение спустя, заставляя меня нахмуриться.

— Проявила.

— Почему?

Я пожимаю плечами, сразу жалея об этом, когда боль в груди дает о себе знать. — Потому что я не хочу, чтобы мой путь к трону был связан с ненужными убийствами, — честно отвечаю я, и он фыркает, но в этом нет ни капли юмора.

— Ты не доберешься до трона.

Я улыбаюсь, оглядывая комнату, лишь бы не смотреть на него. — Как скажешь.

— Я это знаю.

— Хорошо.

Я чувствую на себе его взгляд, но просто улыбаюсь, несмотря на боль, которую испытываю.

— Почему ты не возражаешь? — подталкивает он, явно желая от меня большего.

— Я не трачу время впустую, когда мои действия докажут мою правоту, — парирую я, поворачиваясь к нему, чтобы встретить его ожидающий взгляд.

— Ты напористая. — В его словах звучит… что-то такое… немного пьянящее, но я подавляю этот привкус.

— Мне говорили.

Он протягивает руку, убирая выбившийся локон с моего лица, прежде чем его большой палец проводит по моей щеке, удерживая мой подбородок, пока он пристально смотрит на меня.

Я чувствую, что снова не могу дышать. Это ощущение мне неинтересно, но, кажется, я не могу преодолеть его, когда он так близко.

— Все зажило, — хрипло произносит он, заставляя меня сглотнуть, и я изо всех сил пытаюсь прикрыть грудь.

— Спасибо. — Я чувствую, как учащается мой пульс, и, кажется, не могу его успокоить, поэтому решаю, что лучше заглушу его разговором. — То, что ты сказал там, ты пошутил, верно?

— О чем? — его большой палец остается на моем лице, приближаясь к моим приоткрытым губам, и я не могу пошевелиться.

Сглотнув, я пытаюсь прочистить горло, но у меня ничего не получается. — О том факте, что Летиция знает, кому ты теперь принадлежишь, и она отступит.

— Это правда.

Слегка кивнув, я облизываю пересохшие губы и пристально смотрю ему в глаза, ища правду еще до того, как заговорю. — Что отлично для того, чтобы держать ее на расстоянии вытянутой руки, но это не влияет ни на кого другого, верно? — Меня встречает тишина. Такая тишина, от которой волосы у меня на затылке встают дыбом. — Верно? — Повторяю я, и с каждой проходящей секундой мои глаза все сильнее расширяются.

— Когда ты член стаи Кеннеров, изгнанный или нет, новости распространяются быстро.

— И что это будут за новости? — Я уже чую ответ нутром, но хочу услышать, как он это скажет.

Он придвигается ближе, его нос касается моего, а глаза всматриваются в меня так глубоко, что я уверена, что он проникает в мою душу. — Что я твой… пока кто-то другой не победит тебя на дуэли.

Его дыхание овевает мое лицо, и мое тело реагирует совершенно иначе, чем мой разум, когда осознание захлестывает меня.

— Ты ублюдок, — огрызаюсь я, ударяя руками ему в грудь.

— Какого хрена? — Он таращится на меня, когда я встаю, мне нужно увеличить расстояние между нами, насколько это возможно.

— Пошел ты нахуй. И пошла нахуй эта гребаная мишень, которую ты только что повесил мне на спину, — кричу я, и через секунду он стоит передо мной.

Я не могу допустить, чтобы он вот так возвышался надо мной. Это никак не поможет мне.

— Успокойся, мать твою, — рычит он и снова тянется к моему лицу, но на этот раз я отбиваю его руку. К большому разочарованию моего тела.

— Может, я и проявила милосердие к Летиции, но к тебе я его не проявлю. Запомни мои слова, — обещаю я, делая еще один шаг назад, когда в дверях появляется Броуди.

— Что происходит? — спрашивает он.

Я усмехаюсь над его дерзостью, протискиваюсь мимо него и направляюсь к выходу. Мне нужно убраться подальше от этих парней, но сначала я должна убедиться, что Броуди ясно понимает, на чем мы закончили.

— И ты тоже можешь идти нахуй.