Конфедерация Авалона

Глава 21. Клинч

К островам Тайр-шера мы дошли, отстав от графика на двенадцать часов. Я увидел с мостика «Смелого» полоску приближающейся земли не на исходе пятых суток, как планировалось в начале похода, а лишь утром нашестой день, когда до нее еще оставалось около одиннадцати миль. На скорости перехода сказалась стоянка у Жемчужных островов и перехват краангов Крауд-тея, ничего не поделаешь. Но в глобальном плане это ничего не меняло — мы вполне успевали до прихода эскадры северян и восставших лордов, если Фарит мне не соврал и его прогноз был верен.

Сердце экваториальной империи тельнор было совсем близко, рукой подать. Два крупных острова торчали в океане в паре миль друг от друга: Арнав и Меркаль. Именно так звучали их названия, если не заморачиваться с тельнорским произношением и под такими наименованиями они были нанесены на нашу карту. Арнав — равнинный, с красивейшими пляжами из белоснежного песка и пальмовыми рощами, с бухтой в центре, похожий на карте на укушенный с одного края пончик, и Меркаль — возвышенный, почти круглый участок суши с пологой невысокой горой, где располагалась резиденция Тайр-шера. Во всяком случае, так их описывал Урв-шер. Оба острова в сумме по площади чуть больше Авалона, по меркам этого мира — весьма лакомый кусок.

— Что ты там так внимательно разглядываешь? Разве есть засветки на радаре? — поинтересовался я у Юли. — Кораблей противника не видать, недавно проверял.

— Так и есть. Чисто. Но это еще ничего не значит. Возможно, кто-то прячется за островами или во внутренней бухте, — ответила принявшая у меня вахту морячка, сосредоточенно глядя на экран локатора и переключая масштабную шкалу на приборе. — Не нравится мне эта «дырка от бублика».

— Аэроразведка нужна, — заметил Макарыч, сидя за консолью управления стрельбой и в который раз тестируя программу. — Сверху будет понятнее.

— Погодим пока, — качнул я головой. — Все же оплот Тайр-шера, а не хрен собачий. А ну, собьют? Единственный разведчик терять неохота. Обойдем оба острова кругом и соберем информацию, не будем торопиться.

— Логично, — не стал спорить майор. — Хотя, я бы все же сделал пару фотографий с большой высоты. Долбанные треяне, какого хрена они не продают нам нормальных беспилотников, а?

— Вопрос бессмысленный, — отмахнулся я. — Потому что гладиолус. Будем надеяться, Фарит с Земли привезет, заказано. Ладно, раз время еще есть, я на завтрак и в койку, — бросил я взгляд на круглые офисные часы над консолью и отметил положение стрелок: восемь часов, пятнадцать минут. — Если что случится — немедленно будите. Макарыч, ты со мной, или так и будешь до своей вахты с пушкой возиться?

— С тобой, — согласился майор. — Думаю, часа четыре в запасе до того как начнется веселье у нас есть. Ты прав, надо бы что-то бросить в желудок и вздремнуть немного.

Еще год назад, я бы и не подумал завалиться в койку дрыхнуть накануне встречи с противником. Да и не заснул бы от волнения. Но на Авалоне приходится брать себя в руки и учиться самодисциплине, если хочешь жить. Хороший пират спит, ест и пьет ром организованно, по расписанию. Питание на пароходе происходит на стыке вахт, это железное правило принесли с собой с Земли наши моряки. Смена вахт в дневное время производится в восемь, двенадцать, шестнадцать и двадцать часов. Соответственно, завтрак проходит с семи тридцати до восьми тридцати, обед с одиннадцати тридцати до половины первого, а ужин с половины восьмого вечера до половины девятого. Сначала ест заступающая вахта, после нее — сменившаяся, перед тем как идти спать. Так что пятнадцать минут на то, чтобы получить в кают-компании горячую кашу и омлет с сосисками у меня есть, а затем — кто не успел, тот опоздал. Ищи себе что погрызть всухомятку в общем холодильнике. Война — войной, а обед по расписанию. Народа на «Смелом» полно, камбуз еле справляется, госпожа кок и её помощницы с ног сбились, поэтому индивидуального обслуживания не будет даже у ярла. Да и не только в этом дело… Хороший моряк должен иметь железные нервы и послушный организм. Война, шторм, поломки матчасти, личные неприятности и нервотрепка не должны мешать хорошо кушать и вовремя засыпать. Иначе вскоре и сам придешь в негодное состояние и товарищей подставишь, задремав на вахте или упустив что-то от усталости и рассеянности. А в океане это чревато… И тем более чревато для меня, как бы мне ни хотелось сейчас остаться на мостике. Я с половины четвертого не сплю, а в шестнадцать ровно у меня новая вахта. И, весьма возможно, война с тельнор. Надо к этому времени отдохнуть и быть свеженьким.

Так что до обеда я благополучно проспал три с половиной часа в своей каюте, а затем все же не выдержал и, наскоро проглотив на обед суп с котлетами, опять появился на мостике. Вместе с принимавшим у Юли полуденную смену Макарычем.

— Ну, какие новости, Юль?! Противник обнаружен? Кто-нибудь выходил на связь?

— Если бы это было так, я бы сразу доложила, — буркнула подруга. — Оба острова обошли вокруг, держимся всей эскадрой в пяти милях от берега. Обнаружен лишь один рейдер у самого Арнава. На этом все, ни наши радары, ни магички с «Грома» ничего не видят. Попыток обстрела с берега не было, в эфире тишина.

— Куда же девался флот Тайр-шера? Он что, уже весь уничтожен? — удивился я.

— Во всяком случае, на внешнем рейде его нет, — развела руками Юлька. — Можно, конечно, обстрелять рейдер из стопятимиллиметровых орудий, или подойти поближе и накрыть его из «Мелары». Но, с борта «Дерзкого» такого приказа не поступало. Наоборот, Матвей велел пока в бой не лезть. Правда, есть еще один вариант — флот противника может быть спрятан во внутренней гавани Арнава. Я утром об этом докладывала.

— Укрылись в «дырке от пончика»? — уточнил я.

— Именно. В центральную бухту ведет узкий фарватер, наверняка он под контролем тельнор. На правом и левом мысу стоят башни из серого камня, вокруг какие-то постройки. Что там внутри бухты, — непонятно. Ничего не разглядеть из-за пальмовых рощ, радар тоже не видит. Слепое пятно.

— Значит, без воздушной разведки все же не обойтись, — подытожил я. — Хорошо, пусть Ваня готовится к вылету. Глянем с максимальной высоты, что там у них в бухте.

Наша крылатая машина была еще с ночи заправлена и подготовлена к вылету, так что оставалось лишь спустить ее на воду с «Дерзкого». Что и было проделано по моему приказу. Выбравшись с мостика на крохотный боковой балкончик с высоким бронированным фальшбортом, я наблюдал в бинокль, как Ваня Караколов после короткого взлета оторвался от воды, заложил круг над эскадрой, помахав нам крыльями и начал набирать высоту. У Л-42 практический потолок до четырех тысяч метров, по идее полет безопасен. Погода ясная, волнения на море нет, облака не мешают. Никуда вы от нас не скроетесь, господа маги.

— Вижу внутреннюю бухту, — минут через десять прозвучал в эфире голос пилота. — В ней гавань, полукольцом, довольно длинная. Вокруг поселок. Множество домов, навскидку больше чем на Авалоне раза в три. А может и еще больше… Внизу белесая дымка, видно плохо.

— Флот в гавани есть? Что с флотом! — прокричал я в микрофон главный вопрос.

— Наблюдаю два больших корабля. Возможно есть и что-то еще… Слишком высоко, снижаюсь то трех тысяч.

— Хорошо. Но только осторожнее. Ты помнишь, что со змеем было?! Не лихачь, Ваня.

— Я сама осторожность! Все сделаю в лучшем виде.

Треск помех в эфире, медленное ожидание.

— Высота тысяча пятьсот. Подтверждаю наличие двух крупных кораблей у причала — один «линкор» и еще один… тоже большой, но я таких еще не видел, конструкция странная. И еще два маленьких, похоже — типичные рейдеры. Кстати, вижу на острове еще четыре поселка, но тот, что у гавани — самый большой. В нем дома многоэтажные, причем их много, десятки… Фото кораблей, поселков и панораму острова отправил, смотрите.

— Все понятно. Приказываю срочно набирать высоту. Возвращайся обратно. Все что нужно мы узнали.

— Так точно, господин ярл. Сейчас, только еще один кружок сделаю. У них в центре гавани есть башня интересная… млять! Стреляют, суки!

— Немедленно сваливай оттуда! Ваня уходи! Это приказ! — немедленно прокричал я в микрофон.

Нет ответа, лишь глухой шум помех в эфире. Я, недолго думая, схватил бинокль и выскочил на балкончик, лихорадочно обшаривая глазами небо над островами.

Серебристый самолетик кувыркался в небе, заваливаясь то на правое крыло, то на левое и задрав нос в наборе высоты. Но слишком уж он был медленный… Откуда-то снизу ударила синяя изломанная молния, попав ему в крыло и левый двигатель задымил. Вверх быстро поднимались облачка заклятий, но «Чайка» обходила их, покидая остров. Несмотря на явные проблемы, самолет еще управлялся. Вот машина пересекла побережье Арнава, оказавшись над океаном, но нарвалась еще на один разряд с земли и теперь задымили оба двигателя, а по левому крылу запрыгали языки пламени.

— Ваня, млять! — прошептал я, вцепившись в бинокль. — Прыгай родной! Сгоришь же нахрен! Давай!

Словно услышав меня, пилот рывком перевел машину в горизонтальный полет, а когда она через пару секунд начала снова заваливаться набок, окончательно сваливаясь в штопор, я увидел, как от гидросамолета отделился небольшой комочек. Еще несколько мгновений и над ним взметнулся белый раскрывающийся купол парашюта, а объятый пламенем самолет, окончательно завалившись на горящее крыло, кружась по спирали, рухнул в океан.

— Макарыч, полный ход! Подбираем пилота! — резко развернулся я к майору, который со своим биноклем наблюдал за зрелищем рядом со мной.

— Да, Саша. Сейчас. Нет, погоди… Смотри на двести десять градусов! Рейдер пошел. И Урв-шер…

— Твою за ногу!

Оставленный нами без внимания рейдер тельнор, стоявший у самого берега, пришел в движение и сейчас набирал скорость, стремясь к предполагаемому месту приземления парашютиста. Но и это было еще не все. От нашей эскадры отделился рейдер Урв-шера и стремительно рванулся вперед, стараясь успеть быстрее противника и подобрать пилота. Сейчас он давал более тридцати узлов, быстрее любого судна в нашей эскадре. Да, такую скорость он мог развить лишь на несколько минут, но и до белеющего на волнах парашютного купола было не так уж далеко. Успеет или нет?

— Вперед! — отдал я приказ. — Боря, надо накрыть тельнор из «Мелары» до того, как они успеют перехватить наших.

— Сделаем!

Но все оказалось не так просто. Слишком уж мало у нас было времени. Пять миль — это предельная дистанция для огня из скорострельной пушки. А для идущего со скоростью тридцать узлов рейдера — каких-то десять минут хода. Первые две очереди легли с небольшим недолетом, но затем, когда «Смелый» вышел на перпендикулярный к противнику курс и сократил расстояние на милю, а следом за ним этот маневр повторил «Дерзкий», целиться стало проще и как минимум четыре снаряда мы влепили прямо в борт вражеского рейдера. Увы — безрезультатно. Серые кляксы силовой защиты отразили все попадания: и наши, и те, что сделала артустановка «Дерзкого». На борту противника явно был сильный маг или мощный артефакт с большим количеством энергии, которые позволяли выдержать обстрел. А снаряды «Мелары» сравнительно легкие — не будет и семи килограмм в каждом и взрывчатки в них не так уж много.

Для сколь-либо продолжительного артиллерийского морского боя это не имело бы решающего значения. Суммарный вес огня и точность автоматических установок сыграли бы свою роль, взломав магический щит тельнор, как это уже неоднократно происходило. Ну, пусть на десять — пятнадцать минут попозже, не имеет значения. Но не в этом случае. Слишком много сошлось воедино разных факторов: близость вражеского берега и входа во внутренний фарватер бухты Арнава, высокая скорость рейдеров и опасение попасть в своих, заставившее отказаться от торпедной атаки.

Оставшись невредимым, вражеский рейдер лихо затормозил у распластавшегося по воде купола парашюта, словно автомобиль, чей водитель до упора вдавил на сухой дороге педаль тормоза. Без магии тут явно не обошлось, естественным образом у корабля такой фокус бы не вышел. В воду прыгнуло несколько фигурок и спустилась с борта большая сетка, еще полминуты и она пошла вверх, с пилотом или нет — не разобрать. А еще через полминуты в противника врезался рейдер Урв-шера, а с берега по нам открыли плотный огонь.

Разноцветные облачка заклятий полетели все разом, поднимаясь над пляжем, пальмовыми рощами и внутренней гаванью острова и устремляясь к нашим кораблям. Следом за ними взмыли вверх скоростные звездочки плетений льда и сравнительно медленные огненные шары. И нам поневоле пришлось вместо спасения сбитого летчика изменить курс и защищать собственную эскадру.

Серьезных проблем магам нам создать не удалось. Отлично показали себя трицатимиллметровые скорострельные пушки, сыгравшие роль зениток. За первые несколько минут боя ни одно «тяжелое» заклятье не долетело ни до «Смелого», ни до державшегося рядом с нами «Дерзкого». Разве что стремительные звездочки ледяной магии разорвались над земными кораблями белой шрапнелью, хлестнув по кораблям тысячами осколков. Но это никак не сказалось на нашей боеспособности, лишь поцарапало краску бортов и палуб. Более того, кормовые немецкие морские орудия начали контрбатарейную борьбу, посылая разрывные снаряды калибром сто пять миллиметров по выявленным береговым позициям тельнор, откуда по нам вели магический огонь, а вскоре к ним подключились обе «Мелары». С «Грома» и идущих позади медлительных транспортов Квайры, Твайны, Мейрр и Урв-шера в ответ на огонь противника полетели перехватывающие и атакующие заклятья, так что в какой-то момент в небе стало тесно от снарядов и магии. А я почувствовал себя в центре ордера американской эскадры, во время массовой воздушной атаки японских камикадзе. Везде огонь, дым, трассеры и грохот, не поймешь, где свои, а где чужие.

— Приказываю держаться на месте! Эскадре сохранять оборонительный порядок! — проорал я в эфир, и мой приказ тут же транслировали с мостика дежурная магичка и Тров-кан. — Прикрываем отход рейдера!

На сцепившихся вместе судах Урв-шера и Тайр-шера шла абордажная схватка, но детали мне были видны плохо. Там вспыхивали разряды, сверкали отсветы заклятий, мелькали какие-то фигуры, короче, творилась полная катавасия. Но я верил, что бойцы старого мага одержат верх, после чего нам предстояло прикрыть их отход от Арнава. А, стало быть, следовало продержаться еще некоторое время.

И нам удалось это сделать, хотя столь масштабных боевых действий я не видел со времен штурма Авалона. Враг пытался буквально завалить нас заклятьями с берега, некоторые из которых достигали цели. Но и наша артиллерия вовсю работала в ответ, а магия ваэрия и заклятья тельнор Урв-шера сплошь накрыли берег и скрытую от глаз гавань за ним. С мостика я замечал в глубине острова зеленые вспышки «лесного гнева» и «болотной плети» необычайной силы, вместе с фиолетовыми росчерками «ударного шквала» и разрывами от снарядов немецких пушек. На вражеский огонь мы отвечали сторицей, думаю, маги «ответку» оценили.

Подвел нас рейдер. После короткой схватки на его палубе, я с удивлением увидел в бинокль, что оба корабля движутся по направлению к фарватеру, ведущему в гавань. Сначала я даже не поверил в это — не может быть, чтобы наши маги сдались так быстро. Их что, всех перебили? И уже захватили управление над кораблем? Какого хрена? Пока я пытался сообразить, что делать в этой ситуации, оба корабля вошли в протоку между двумя каменными башнями, и запоздалый приказ открыть по ним огонь уже не успел ничего изменить. Нам лишь удалось снести до половины левую башню, удачной комбинацией из «покрывала немощи» с «Грома» и трех прямых попаданий из пушки.

— Надо отступать, командир, — деловито сказал Макарыч, утерев пот со лба. — Увели рейдер, сволочи. Мы жжем боеприпасы попусту, на весь остров нам никаких снарядов не хватит. Командуй отход.

— Но…

— Майор прав, — вмешалась Юля. — Мы у них под огнем, а всех магов на берегу нам так не перебить. К сожалению, Ване мы помочь уже не можем.

— Хорошо, — бросив еще один взгляд на близкий берег, скомандовал я. — Отходим на семь миль от Арнава. Первыми отступают транспорты, мы их прикрываем зенитным огнем. Выполнять…

Когда расстояние от берега до эскадры превысило пять миль, вражеский огонь стих сам по себе, и мы начали подводить итоги скоротечной схватки. Они оказались неутешительны. Нет, ничего серьезного, если не считать истраченного на четверть боекомплекта «Дерзкого» и «Бойкого». На магических судах и того веселее — дорвавшись до драки ваэрия ухитрились растратить запасы своих одноразовых артефактов с мощными боевыми плетениями на треть. Да, по гавани и поселку мы вломили неплохо, слов нет. Для главного оплота тельнор у магичек нашлись самые душевные и мощные заклятья, специально сберегаемые для такого момента. Собственные потери? Ничего особенного. С десяток погибших и пара десятков раненых магичек на транспортах, кое-где попадания в борта и палубы, которые живые деревья плавучих островов вскоре закроют своими разросшимися корнями. На «Дерзком» и «Смелом» всего трое раненых бойцов-артиллеристов, все легко. Серьезных повреждений матчасти нет. Эскадра боеспособна. Но что дальше? Противник сидит в гавани и носа наружу не показывает, на связь тоже не выходит. Воздушной разведки у нас больше нет. Штурмовать острова нечем. Но самое поганое в том, что мы потеряли Урв-шера. Какого хрена ему понадобилось лично командовать отчаянной атакой своего единственного рейдера вместо того, чтобы сидеть на «линкоре» — никто из его тельнор ни мне, ни Тров-кану ответить не смог. Но он, гад оказался там. А теперь у него уже и не спросишь…

И, как будто случившегося нам было мало, ранним утром следующего дня к островам прибыла объединенная эскадра восставших лордов и Северного альянса. В составе нашего старого знакомца «Тронхейма» вместе с однотипным боевым ледоколом, и тремя вооруженными палубной артиллерией большими морозильными траулерами, в которых Матвей опознал суда тысяча двести восемьдесят восьмого проекта. Почему северяне предпочли бывшие советские пароходы шведским или норвежским судам непонятно, но, по словам нашего адмирала, выбор был удачный: пароходы большие, длиной около сотни метров и водоизмещением более пяти тысяч тонн, с запасом автономности по топливу и провизии до двух месяцев. К этому прилагается отличная мореходность, трюмы большой вместимости и солидное количество места для размещения экипажа и десанта при необходимости. Разве что скорость не превышает пятнадцати узлов… но зато на палубе каждого корыта воткнули аж три морских орудия времен второй мировой, не считая пулеметов. Если наш «Смелый» и «Дерзкий» примерно равны по силе двум боевым ледоколам или даже немного превосходят их, то против «тысяча двести восемьдесят восьмых» нам и противопоставить нечего, кроме «Грома», «линкора» и транспортов ваэрия. Так ведь и вражеская эскадра не ограничилась пятью пароходами — кроме них у союзников еще два «краанга» и два «линкора» тельнор. В итоге — девять вымпелов против наших десяти, но если сравнивать по весу залпа и реальной боеспособности, то я бы на нашу эскадру не поставил. Мы, конечно, чуть посильнее магией, но количество стволов решает многое.

В отличие от Тайр-шера, северяне не стали играть в молчанку и первым делом вышли на связь. Тон командующего эскадрой Йена Свенссона был сух и деловит, а изложенное сообщение походило на ультиматум. После подлого нападения на суда Крауд-тея, объединенное командование Северного Альянса и Свободных Лордов тельнор считает нас враждебной стороной и приказывает в течение двадцати четырех часов немедленно убраться восвояси из данного района океана, — гласило оно. Не то мы рискуем испытать на своей шкуре весь гнев севера.

На совещании в кают-компании этим утром по хмурым лицам соратников я понял, что в этот раз они настроены очень серьезно.

— Надо возвращаться домой, Саш, — не стал тянуть кота за хвост Макарыч. — Бесполезно здесь торчать.

— Испугался ультиматума шведа, майор? — изобразил я улыбку. — Не такой уж он и страшный. Мы остаемся.

— Плевать я на него хотел, нах, — серьезно ответил артиллерист. — Я никогда труса не праздновал, сам знаешь, командир. Но то, что ты сейчас делаешь, это уже какая-то мания. Не списывай свои ошибки на чужую трусость. Все могут ошибаться, в том числе и ты, Саша! Признай это наконец, ярл. Мы в тупике! Атаковать Тайр-шера мы не можем. Ну нету у нас сил для захвата острова! Нету, млять! Драться с северянами — глупость. Даже если победим, потери будут фатальные. И в нас же непременно вцепится Тайр-шер и добьет окончательно. Сидеть здесь до бесконечности мы тоже не можем, у нас воды и провизии на пару недель от силы. А у противника с его траулерами жратвы и топлива дохрена! Пора фиксировать убытки и отступать, тем более что ограниченный успех у операции есть — пару сотен человек мы из рабства спасли.

— Мы не можем уйти просто так, — упрямо возразил я. — Как ты этого не понимаешь, Боря? Мы должны найти способ победить! На Авалоне требуются люди и здесь они есть. Наши русские люди, которых надо освободить и взять себе. Нельзя вот так все бросить и сдаться!

— Хватит лозунгов, Саша, — устало отмахнулся офицер. — Если ты хочешь самоубиться, разбив себе лоб об бетонную стенку, то я с парнями не собираюсь составлять тебе компанию. Уходим. Я обещаю, что по возвращении на Авалон не буду требовать твоей отставки и останусь твоим другом и советчиком, если ты боишься за свою власть. Но сейчас прими, пожалуйста, верное решение. Не я тебя прошу, мы все тебя просим. Командуй возвращение.

— Мы остаемся, — твердо возразил я. — Все не так плохо майор, как ты расписываешь. Да, мы не можем штурмовать острова, у нас для этого нет достаточных сил. Но и северяне не могут этого сделать, пока наша эскадра поблизости. Как и напасть на нас. Они блефуют со своим ультиматумом. Это клинч, противники взаимно сдерживают друг друга. Как только двое вцепятся друг другу в глотки, третий воспользуется плодами схватки. Надежда на благополучный исход дела еще есть.

— Я пытался, — развел руками майор. — Но ты меня не послушал. Хорошо, настало время высказаться по существу. Матвей?

— Я за то, чтобы временно отстранить ярла от власти, — сухо сказал прибывший для совещания на борт «Смелого» капитан, не глядя мне в глаза.

— Игнат?

— Отстранить.

— Олег?

— Ты прав, Макарыч. Саш, извини, но так надо. Отдохни на обратном пути в своей каюте, мы сами со всем справимся.

— Алексей?

— Отстранить.

— Юля?

— Нет! — гордо вскинула подбородок вверх морячка. — Я обещала быть всегда на Сашкиной стороне, и я не изменю своему слову. Даже если Саша мне изменил. Я признаю командование и полномочия ярла Спешина!

— Ясно, — поднялся я из-за стола. — Закончим этот театр. Раз вы ставите такие ультиматумы… Двое суток, господа заговорщики! Дайте мне двое суток и я найду решение! Двое суток ничего не изменят. Если же нет, то пусть будет так как вы решили, я сложу с себя полномочия ярла.

— Я поверю тебе, Саша, — в свою очередь встал майор. — Хорошо. Вдруг ты и в самом деле явишь чудо. Двое суток у тебя есть. Но потом — не обессудь…