Командор космического флота

Глава 6

Очнулся я в больничной палате, белой и стерильной. Один. А ведь мог очнуться и в трюме курьерского судна, за фальшивой переборкой.

Рука… Болела. Я ощущал каждый имплантированный нерв, плечо было испещрено сеткой тонких шрамов, и я даже мог шевелить пальцами, но каждое движение вызывало вспышку острой боли. Пианистом мне теперь точно не быть. Боль, конечно, пройдёт, когда новые, искусственные нервы приживутся окончательно, но я уже сейчас ощущал, насколько они отстают от прежних. Да, нейропарализатор это игрушка дьявола. Страшно было даже представить последствия, попади Дарина мне в голову или в корпус.

Ногу мою тоже починили, зашили, подобные ранения для здешних хирургов всё равно что домашка первоклассника для кандидата наук. Но я пока не ощущал себя готовым к новым подвигам. Сил не было даже подняться с кровати, последствия наркоза всё ещё давали о себе знать. Но мне жутко хотелось пить, а ещё больше хотелось по-маленькому, так что я пересилил себя и поднялся с кровати, ощущая жгучую боль в руке вперемешку с головокружением.

Идти пришлось по стеночке, прилагая максимум усилий, словно бы генератор искусственной гравитации вышел из строя и выдавал 3G вместо привычных 0,97. Коридор, такой же белый и стерильный, как и палата, казался бесконечным, но я знал, что в конце меня непременно ждёт то самое место.

Путешествие туда и обратно заняло у меня необычайно много времени. Даже смешно, капитан космического корабля, преодолевающий миллионы километров на сверхсветовых скоростях, вынужден ползти как улитка.

По возвращению я обнаружил в своей палате хмурого доктора в сопровождении молоденькой испуганной медсестры.

— Здравия желаю, — произнёс я.

— Вам запрещено вставать, господин командор, — прогудел пожилой доктор.

— Меня как-то забыли об этом уведомить, — пожал я плечами.

Он покосился на медсестру, снова посмотрел на меня.

— Как ваше самочувствие? Жалобы какие-нибудь есть? — спросил он.

Пришлось на секунду задуматься и прислушаться к собственным ощущениям.

— Бывало и лучше. Рука болит, — сказал я. — Пульсирует как будто бы.

— Ложные ощущения? Фантомные боли? Судороги? — перечислил доктор.

— Да вроде бы нет… — неуверенно сказал я.

— Значит, всё в порядке. Импланты приживаются, — сказал он.

Мне будто бы стало немного легче. Хорошие новости всегда воодушевляют. Эта новость определённо была хорошей.

— Если почувствуете что-нибудь необычное, дайте нам знать, — добавил он. — Вставать пока запрещаю, отдыхайте. Если что, утка под кроватью. А госпожа Стародубцева неотлучно, повторяю, неотлучно будет находиться в палате.

Щёки медсестры окрасились пунцовым. Кто-то, похоже, крупно попал из-за меня.

— Разрешите вопрос? — спросил я. Некоторые привычки не изжить даже в разговоре с гражданскими.

Доктор кивнул.

— Когда меня выпишут?

— Не терпится снова в бой? — добродушно усмехнулся доктор.

— Вообще да, — сказал я.

«Гремящий», конечно, всё равно пока на капитальном ремонте. Но задерживаться здесь, в больничных стенах, занимая чьё-нибудь место, мне не хотелось.

— Потребуется время для некоторых тестов. Результаты анализов будут только в понедельник, — сказал он. — Ну и мы должны удостовериться, что нервная система функционирует как надо. Поверьте, вы не хотите знать о последствиях отторжения.

— Понял… — вздохнул я.

До понедельника… Я вызвал Скрепку и запросил у неё точное время. Ещё четыре дня. Захотелось взвыть.

Время потекло как расплавленная магма, релятивистские эффекты во всей красе, даже на обычных скоростях. Когда тебе нечем заняться — время искривляется вопреки любым законам физики.

Медсестра в диалог со мной не вступала, ограничиваясь односложными холодными ответами, так что желание поболтать у меня пропало в первые же минуты разговора. Наверняка конторская, как и весь остальной персонал этой больницы, и за моё исчезновение ей ещё крепко влетит. И я чувствовал, что винила она не себя, а как раз-таки меня.

Ужин она мне принесла прямо в палату, в постель. Кровать трансформировалась в полулежачее положение, поднос я разместил на коленях. Попытка взять ложку на первый раз обернулась неудачей, руку прострелило болью и я с шипением выронил прибор прямо в миску горячего бульона. Больше, чем собственная неуклюжесть, меня бесила только моя беспомощность. Я неловко взял ложку левой рукой.

— Нет, господин командор, в правую руку, — настойчиво произнесла медсестра.

Пришлось подчиниться. В этом деле лениться нельзя, если я хочу восстановиться полностью.

Но как минимум, кормили здесь неплохо, ничуть не хуже, чем в ПВОшной столовой, а то и лучше. Правда, приём пищи затянулся настолько, что всё остыло до комнатной температуры. Даже просто держать ложку в пальцах оказалось сущим мучением.

На следующий день ко мне в палату явился майор Иванов. Одетый по форме, с планшетом в руках. Чёрный китель имперской СБ смотрелся на нём как вторая кожа. Он тоже поинтересовался моим самочувствием, спросил, не нужно ли мне чего-нибудь. Шутить с ним не возникло никакого желания, весь его вид просто кричал о том, что лучше бы воспринимать его максимально серьёзно. Дело и впрямь было серьёзным.

Далее пошла стандартная беседа, у безопасников они все строились по одному шаблону с незначительными вариациями. Я ничего не утаивал, наоборот, рассказывал всё как есть, делился версиями и подозрениями, короче говоря, активно сотрудничал со следствием. В конце концов, это и в моих интересах тоже. Да и время так текло гораздо быстрее.

Прерывались мы только на процедуры, во время которых мою руку облепляли датчиками, и на приём пищи. Всё остальное время мы беседовали с Ивановым.

— Не хотите к нам перевестись, командор? — спросил он вдруг.

— Даже если бы хотел, не имею права, — сказал я. — Я на личной службе.

Майор Иванов удивлённо изогнул бровь. Странно, это наверняка должно было быть в моём досье.

— Нам бы пригодились такие офицеры, как вы, тем более, с боевым опытом. Но неважно, — сказал он. — Я зайду в понедельник.

Я пожал ему руку на прощание, и от простого рукопожатия чуть ли не заорал в голос. Начались долгие выходные, во время которых не было ни процедур, ни посещений, так что я готов был на стену лезть от скуки. Дошло даже до того, что я начал общаться со Скрепкой, вяло доказывая ей преимущество искусственных нервов над натуральными, а потом резко переобуваясь и начиная доказывать уже другую точку зрения. Спорить и отстаивать своё мнение Скрепка не умела, во всём соглашаясь со мной, поэтому никакого удовольствия от дискуссии я не получал. Просто разминка для ума.

В воскресенье после обеда в мою палату вдруг вошли двое бойцов в форме без знаков различия. Я насторожился, приподнялся на кровати. Медсестра, сидевшая на стульчике рядом, осталась равнодушна и неподвижна, как статуя.

— Чем могу помочь? — произнёс я.

Мой вопрос проигнорировали. Один из них просканировал помещение, кивнул другому. Через несколько секунд в палату вошёл кронпринц Виктор.

Я подскочил на ноги в тот же момент, вытянулся смирно, думая только о том, что не побрился утром и выгляжу теперь как туранский подданный.

— Вольно, командор, сядьте обратно, — властно произнёс кронпринц.

Я подчинился.

— Прошу прощения, Ваше Императорское Высочество… — пробормотал я.

Он жестом заставил меня умолкнуть.

— Султан Аббас и впрямь… Рассержен, — произнёс кронпринц. — Это в мои планы не входило, но мне стоило предвидеть такую возможность. Это меняет дело, командор.

Меня распирало от любопытства, что именно за дело он имел в виду, но я не смел даже пикнуть без разрешения.

— В любом случае, «Гремящий» будет отремонтирован. Да и вам тоже… Ремонт не помешает, — продолжил он. — Что-то назревает, командор. Снова.

Это не новость. В Галактике происходит столько всего одновременно, что подобное утверждение никогда не бывает ложным. Что-то назревает постоянно. Вопрос только в том, что именно и где именно.

Кронпринц заложил руки за спину и прошёлся по палате, задумчиво наморщив лоб. Все остальные присутствующие замерли, и я в том числе.

— Изначально я планировал отправить вас на дальние рубежи, к нейтральным системам, — произнёс он. — Теперь я понимаю, что это будет слишком опасно.

Галактика ещё не была освоена полностью, даже несмотря на то, что экспансия продолжалась уже сотни лет. И в нейтральных системах можно было с лёгкостью разбогатеть и прославиться, обнаружив, к примеру, пригодную для жизни планету или богатый редкими ресурсами мир. Или наоборот, сгинуть в безвестности. Туда отправлялись экспедиции, оснащённые по последнему слову техники, туда улетали вольные капитаны, надеясь сделать какое-нибудь открытие, туда стекалось различное отребье со всей Галактики в поисках лёгкой наживы. Пираты, наёмники, авантюристы всех мастей, бродяги.

По соглашению, принятому всем галактическим сообществом, нейтральные системы оставались вне чьей-то юрисдикции. Они находились слишком далеко от всех звёздных государств и союзов, население там было слишком перемешано, чтобы вот так просто взять и отдать ту или иную систему нам, аликам, федератам, туранцам или ещё кому бы то ни было. Всё присутствие ограничивалось официальными представительствами, не более.

И боевые корабли там были скорее исключением, чем правилом, постоянно там никто не находился. Максимум — для сопровождения каких-нибудь конвоев или транспортов, И для меня оставалось загадкой, почему вдруг кронпринц Виктор хотел отправить имперский боевой корабль в нейтральные системы.

— Разрешите обратиться, Ваше Императорское Высочество? — спросил я.

Он посмотрел прямо на меня, несколько недовольный тем, что я вырвал его из задумчивости. Затем коротко кивнул.

— Я… Мы, весь экипаж «Гремящего»… Опасностей не страшимся, — сказал я. — Если прикажете, если это нужно для блага Империи, то…

— Я понимаю, — перебил он меня. — Но с учётом этих, кхм, новых факторов… Сложность, так скажем, повысилась с трёх пунктов до десяти. Что, соответственно, вынуждает меня вносить коррективы в план.

— Мы справимся, — сказал я. — Просто дайте нам шанс.

Кронпринц почесал выбритый до синевы подбородок. Мне вновь стало стыдно за мой внешний вид.

— Ладно… Всё-таки никто и не рассчитывал на лёгкую прогулку, — сказал он. — Решено. Долечивайтесь, потом принимайте «Гремящий». Дальнейшие инструкции вам выдаст подполковник Игнатов, он с вами свяжется.

Всё-таки Игнатова вытащили. И, похоже, он тоже не обделён милостью кронпринца. Это радует.

— Есть, Ваше Императорское Высочество! — воскликнул я.

— Посмотрим, останется ли у вас столько же энтузиазма, когда вы доберётесь на место, — фыркнул Виктор. — Всё, не смею больше вас отвлекать.

Он кивнул мне, резко развернулся и вышел из палаты, не позволив мне произнести и слова, вслед за ним вышли его телохранители. Я амёбой растёкся по кровати. Наконец-то хоть какая-то определённость. Теперь у меня появилась цель, пока ещё не совсем ясная, но этого уже достаточно, чтобы прикинуть, что меня ждёт.

Медсестра тоже поднялась и вышла. Я осторожно потянулся, сжал кулак, напряг мускулы. Руку словно прошило электрическим разрядом, бодрящим и болезненным. Хотелось уже поскорее покинуть эти безжизненные стены, безделье сводило меня с ума. И всё же остаток выходного дня пришлось терпеть, изнывая от вынужденного томительного ожидания.

Зато следующим утром, аккурат с началом нового рабочего дня, всё снова завертелось в вихре процедур, анализов, опросов и тому подобного. Визитов майора Иванова и моего лечащего врача я ждал как новогоднего подарка. И они пришли одновременно, вместе.

Врач дежурно поинтересовался моим самочувствием, поискал что-то у себя в планшете, осмотрел и пощупал мою руку.

— Реабилитация будет долгой, предупреждаю сразу, — сказал он. — По срокам не скажу, всё зависит от того, как вы будете выполнять все рекомендации. Но если не выполнять, могу точно гарантировать, что рука так и не восстановится целиком.

— А есть шансы полного восстановления? — удивлённо спросил я.

Обычно после нейропарализатора люди мучаются до конца жизни. Ни разу не видел, чтобы кто-то восстановился полностью. Гораздо чаще люди просто меняли поражённую конечность на механический протез, это было проще, а иногда даже и дешевле, чем заниматься реабилитацией. Я и сам подумывал насчёт замены руки на хром и железо. Но замена, по моему мнению, будет означать, что я окончательно сдался, уступил. Я же сдаваться не собирался.

— Разумеется, — кивнул доктор. — Если не пренебрегать терапией.

Я был настроен серьёзно. Уж лучше тратить полчаса в день на оздоравливающую гимнастику, чем страдать потом от различных последствий собственной лени.

— А выпишут меня когда? — спросил я.

Теоретически я был готов хоть сейчас в бой, за время пребывания в больнице я отлежался и чувствовал себя достаточно неплохо, если не считать периодических резких прострелов боли в руке.

— По-хорошему, вас бы понаблюдать ещё недельку, — сказал врач. — Но я не думаю, что в этом есть смысл. Импланты приживаются хорошо, а все нужные процедуры вы можете делать самостоятельно. Или с помощью вашего корабельного врача.

Вот только корабельного врача у нас не было, сердце кольнуло пустотой, стоило только вспомнить насмешливую улыбку госпожи Фидлер. Эту вакансию тоже требовалось закрыть.

— Пожалуй, справлюсь сам, — сказал я.

— Вот и замечательно, значит, готовим вас к выписке, — кивнул доктор.

Майор Иванов, безмолвно наблюдавший за всей этой сценой, расплылся в довольной улыбке. Доктор вышел из палаты, оставив нас наедине.

— Выписывают, значит, — сказал безопасник. — Это замечательно.

— С этим я не могу спорить, — сказал я.

— Я с хорошими новостями. Нескольких агентов нам удалось расколоть, — сказал Иванов. — Накрыли целую сеть в итоге. Благодаря вам, командор.

— Отрадно слышать, — сказал я. — Но вряд ли я смогу чем-то ещё помочь, господин майор. Я рассказал всё, что знал. Я бы предпочёл дождаться, когда меня отпустят из больницы, а затем вернуться на базу. А ещё лучше — на корабль.

Майор понимающе кивнул.

— Вернуться на корабль вы ещё успеете, по нашим сведениям, работы там ещё — непочатый край. А вот на базе… Присмотритесь к тамошнему начштаба, подполковнику Филатову, — сказал безопасник. — Знаете такого?

Я постарался вспомнить тамошних офицеров. На заместителей командира части я особо внимания не обращал, да и меня они считали не то молодым выскочкой, не то чьим-то протеже, не веря всерьёз в мой боевой опыт. Но подполковника Филатова я вспомнил. Серый, блеклый, весь какой-то высохший, как щепка.

— Припоминаю. Не особо с ним общался, — признался я.

— Наше ведомство будет очень вам благодарно, если вы познакомитесь с ним поближе, — сказал майор.

— Кажется, я ещё в прошлый раз дал понять, что не могу перейти на службу в ИСБ, — сказал я. — А служить внештатным агентом…

Иванов потемнел лицом. Отказа он явно не ожидал. В его представлении я, наверное, должен был скакать от радости, получив возможность поработать сексотом на Имперскую Службу Безопасности. Причём бесплатно, на голом энтузиазме. Нет, я наших доблестных безопасников всецело уважал и ценил, но делать за них их же работу точно не собирался. У меня хватает и своих забот.

— Очень жаль, командор, — процедил майор, вмиг растеряв всё своё дружелюбие. — Я надеялся, вы будете более благоразумны.

Я пожал плечами в ответ.

— К вашему сведению, именно подполковник Филатов слил информацию о вашем местоположении, — добавил майор.

Блеф, очевиднейший. На базе могли знать только мой первый пункт назначения, Академию. Куда я направился дальше — не знал никто.

— И всё-таки я откажусь, господин майор, — сказал я. — Могу только пожелать вам удачи.