Командор космического флота

Глава 2

Мы спускались к поверхности планеты, чувствуя, как перегрузка бьёт по ушам и заставляет внутренние органы бултыхаться и вертеться волчком. При всём старании пилота посадить челнок мягко и плавно, получалось у него довольно скверно.

Посадочная площадка, к которой мы приближались, находилась в пригороде, на территории военной части ПВО. Договариваться пришлось самостоятельно, и в этом я углядел один из немногих минусов такой вот независимости от флота и эскадры. Теперь абсолютно всё приходилось решать своими силами. Раньше этим занималась бы служба тыла, теперь — я сам и мой зампотыл младший лейтенант Драчёв, и если раньше нас бы разместили в казармах да хоть той же Академии космофлота, то теперь с кем договорились — туда и полетели. А у ПВОшников всегда есть свободное место. Учитывая, что это предпоследний рубеж планетарной обороны, служить в ПВО никто не рвался, все хотели или в космос, или в гвардию. В ПВО постоянный недобор.

Встречали нас без особой торжественности, но на посадочной площадке присутствовал сам командир части в сопровождении ещё нескольких офицеров. Полковник стоял в каракулевой папахе и непромокаемом плаще, на поверхности планеты было довольно зябко. Особенно для нас, привыкших к постоянной температуре в двадцать градусов Цельсия и полному отсутствию ветра.

Я приложил руку к фуражке, приветствуя полковника. Мы с ним уже общались, но лично не виделись, и вживую он показался мне довольно приятным человеком. Этаким старым служакой, всю жизнь посвятившим армии, что наложило определённый отпечаток и на его внешность, и на манеру общения, и на поведение в целом. Такое не подделать.

— Здравия желаю, командор, — произнёс он.

Звали его полковник Лобанов, и в его взгляде читалось неподдельное уважение ко мне. Всё же история с линкором переходила из уст в уста во всех частях и гарнизонах, обрастая невероятными подробностями вроде того, что я на «Гремящем» подбил его единолично, без помощи крейсеров.

— Здравия желаю, господин полковник, — сказал я и мы пожали друг другу руки.

Поздоровался с его заместителями, пожал руки подполковникам и майорам. Все были рады меня видеть. Ещё бы, на наше содержание и размещение казна выделяет фонды, а ПВО богатством никогда не отличалось.

Разместили нас в старой пустой казарме, и после тесноты космического корабля высокие потолки и просторные залы казались настоящей роскошью. Пахло нежилым помещением и каким-то моющим средством, и здесь отдельных кают, вернее, кубриков, для офицеров не было. Только женскую половину экипажа разместили отдельно.

Само собой, хозяева устроили банкет для офицерского состава, и избежать которого мне не удалось, хотя лично я бы с большим удовольствием отправился в город.

Расположились в здешней столовой, за большим длинным столом.

— Бог ты мой, наконец-то нормальная еда, — пробормотал младший лейтенант Крапивин, выражая общее мнение.

Кормили нас не сублиматами и консервами, а самой обычной пищей, выращенной на здешних агрокомплексах, и мы все за долгое время в космосе успели соскучиться по обычному чёрному хлебу и жидким супам.

Но мы пришли сюда не для того, чтобы набивать брюхо. Нас позвали, чтобы послушать истории про наши подвиги, и мы в красках описывали всё, что с нами произошло в Зардобе и не только, а ПВОшники слушали наши байки, раскрывая рты от удивления.

Больше всех соловьём разливался именно Крапивин, в боях участия не принимавший, но никто не возражал, наоборот. Замполит описывал всё подробно и ярко, не забывая ни о ком из присутствующих.

— Надолго вы к нам? — спросил полковник Лобанов.

— На время ремонта как минимум, — пожал я плечами. — Там видно будет.

Моим непосредственным начальником теперь был лично кронпринц Виктор, и никаких других указаний он мне не дал. Починить эсминец. Конец истории. Он, конечно, намекнул на будущие великие свершения и опасные задания, но никакой конкретики не назвал. Всё же он был настоящим политиком и в совершенстве владел искусством толкнуть длинную речь, не сказав вообще ничего.

Сам он пока оставался в Зардобе, ситуация требовала его внимания, и кронпринц лично участвовал в переговорах с туранскими делегациями, что давало надежду на более выгодные для Империи условия, потому что кронпринц уступать не собирался.

Так что в отсутствие новых приказаний я воспринимал эту вынужденную задержку в столице как долгожданный отдых. Заслуженный.

— Бывали уже в Новой Москве? — спросил полковник.

— Учился тут, — сказал я.

— А, из академиков! Понятно, — усмехнулся он.

У Академии с наземными силами ПВО отношения были особые. Совсем не дружеские. Но я тут воспринимался не как один из выпускников Академии космофлота, а как герой двух стычек с туранцами, и это значительно упрощало налаживание контакта.

И всё же пребывание здесь меня тяготило, хоть я и старался этого не показывать. Мне хотелось снова вести «Гремящего» в неизвестность, в бой, снова ощутить волнительную дрожь штурвала в моих руках. Возможно, я стал адреналиновым наркоманом, но я только что с пугающей чёткостью понял, что тихая и мирная жизнь для меня теперь невозможна. Я просто не усижу на месте.

Зато все остальные офицеры «Гремящего» наслаждались вкусной едой, дармовой выпивкой и приятной компанией. Таким отбитым, похоже, был только я один.

Разошлись далеко за полночь, но вполне цивильно и организованно. До поросячьего визга никто не напился, ничья честь мундира не пострадала. Даже так, по общему мнению, неплохо посидели.

А уже на следующее утро, оформив себе и всем остальным пропуска за территорию части, я отправился в саму Новую Москву. Гигантский мегаполис звал и манил своими огнями, но вместо того, чтобы отправиться в турне по кабакам или торговым центрам, я направился прямиком к своей альма-матер, в Имперскую Академию Космического Флота.

В этот раз лететь пришлось на такси, и лысеющий мужичок в оранжевой майке в считанные минуты доставил меня на нужную крышу. Можно было бы, конечно, отправиться по земле, но толкаться в пробках несколько часов для того, чтобы сэкономить немного денег или посмотреть на виды Новой Москвы, я не захотел. С высоты птичьего полёта она тоже безумно красива.

И почему-то, чем ближе я приближался к зданию Академии, тем быстрее начинало стучать моё сердце. Я нервничал, сам не зная почему.

На крыше зябкий весенний ветер чуть ли не срывал фуражку с головы, так что я поспешил к лифту вниз. В лифте ехать пришлось с парой каких-то курсантов, исполнивших воинское приветствие и замерших смирно на всё то время, пока ехал лифт. Здесь меня наверняка тоже знали. Не успели ещё забыть, ни младшие курсы, ни преподавательский состав.

Ехал я целенаправленно к одному человеку. К адмиралу Ушакову, начальнику Академии. Да, без записи, без предупреждения, но я надеялся застать его на месте.

Каждый встречный считал своим долгом приложить руку к фуражке, завидев меня, так что я даже немного утомился отвечать на приветствия. За спиной громко шептались, даже тыкали пальцами в мою сторону. Не очень приятно, но такова цена громкой славы.

К нужному кабинету добрался быстро. Табличка на двери не изменилась. Я немного боялся, что адмирал ушёл в отставку, но старый хрыч, видимо, ещё держался бодро. Я аккуратно постучал в дверь.

— Кого там чёрт принёс, вашу мать⁈ — рявкнули из-за двери.

Кажется, старик не в духе. Совсем чуть-чуть.

— Разрешите, господин адмирал? — я приоткрыл дверь и заглянул в кабинет, улыбаясь от всей души.

Даже и не предполагал, что я буду так рад его видеть.

— Мясников? — удивлённо вскинул седые брови адмирал. — А ну, заходи!

Я вошёл и закрыл дверь за собой.

— Здравия желаю, господин адмирал! — воскликнул я.

Всё его недовольство как ветром сдуло, Ушаков даже вышел из-за стола, чтобы пожать мне руку. С момента нашей прошлой встречи, когда я выпускался и забирал назначение на «Гремящий», он не изменился ни на йоту. Выглядел всё таким же бодрым стариканом, готовым в любой момент вспомнить былые годы и лично повести эскадру в атаку.

— Алёша! Ну ты даёшь, конечно! — добродушно ухмыльнулся старик. — Садись давай!

В его кабинете стоял массивный дубовый стол, за которым сидел он, а к этому столу приставлен был стол попроще, из пластика, замаскированного под дерево, для гостей и просителей. Я уселся сбоку.

— Командор уже, ёшки-матрёшки! Я в твоём возрасте только-только старлея получил! — воскликнул Ушаков.

— Зато потом на «Стремительном» вырвались из окружения аликов с принцессой на борту, — усмехнулся я.

Старик приосанился. Этим своим подвигом он гордился, причём по праву. Альянс Свободных Систем остался с носом, а Империя — с наследницей, которая впоследствии стала императрицей, матушкой-государыней.

— Ну, ты тоже хорош! Линкор одолеть! Читал я отчёты… Знаешь, после таких вот отчётов понимаю, что не зря на своём месте сижу, — сказал адмирал.

Я даже растрогался. Из его уст это была высшая похвала.

— Что вы, господин адмирал… — пробормотал я чуть смущённо. — Просто делал всё, как вы учили…

— Вот! А если бы все так делали? Мы бы уже всю Галактику на колени поставили, — расхохотался Ушаков.

Я криво улыбнулся, не скрывая своего скепсиса по отношению к такому смелому заявлению. Империя сильна, конечно, но не настолько.

— А у вас тут в Академии как дела? — спросил я, чтобы переменить тему.

— А! — махнул рукой адмирал. — Как всегда.

— К новому выпуску готовитесь? — спросил я.

— Конечно! — произнёс Ушаков. — Экзамены на носу.

Свои выпускные экзамены я помнил так, словно они были вчера, готовился я к ним, вообще позабыв про сон, еду и всё остальное. Примерно тогда я и подсел на кофе и прочие стимуляторы, да так плотно, что не мог соскочить до сих пор.

— А много народа выпускается? — спросил я. — Нам на «Гремящий» офицеры нужны. Взамен погибших.

— А ты запрос писал? — прищурился адмирал.

— Нет пока, — сказал я. — Всё равно корабль на ремонте.

— Опоздал, значит, — развёл руками Ушаков. — Все уже заявки направили. А заявок больше, чем выпускников, понимаешь? Не успеваем готовить.

— Понимаю… — пробормотал я.

— Но в порядке исключения можно что-нибудь придумать… — Ушаков побарабанил пальцами по дубовой столешнице, как всегда делал в моменты задумчивости. — Всё-таки ситуация у тебя и впрямь такая, что хоть из нижних чинов повышай. А это ведь не дело, когда можно профессионала в экипаж взять, так ведь?

— Так точно, господин адмирал, — сказал я.

Он порылся в ящике стола, достал листок бумаги, ручку, положил на стол передо мной. Я поднял на адмирала удивлённый взгляд. Я уже сто лет не писал от руки, хотя и помнил, как это делается.

— Пиши запрос, кого тебе в экипаж надо. Задним числом проведём, — произнёс адмирал, и в его глазах сверкнули озорные искорки. — Я лучше тебе людей толковых отдам, чем какому-нибудь идиоту.

— А через систему? — спросил я, неловко беря в пальцы ручку.

— Алёша, не заставляй меня думать, что ты тоже идиот, я же знаю, что это не так! — прорычал Ушаков. — Через систему задним числом не провести! Пиши давай от руки! Начальнику Академии Космического Флота адмиралу Ушакову В. В.!

Я на мгновение даже порадовался, что в космофлоте сохранился такой устаревший способ документооборота. Но когда дописал первое предложение, радость утихла, сменившись болью в пальцах. Руку свело моментально, и адмирал, видя мои страдания, только посмеялся. Пришлось отложить ручку, потрясти кистью и только после этого продолжить.

Форму запроса я знал, да и Скрепка могла подсказать, а список вакансий я и без того помнил наизусть. Так что управился довольно быстро, насколько это было возможно от руки.

— Число какое ставить? — спросил я.

Ушаков посмотрел на календарь.

— Так… Сегодня, ага… Значит… Ну ставь восемнадцатое, — сказал он.

Я указал число, месяц и год, а затем поставил в углу размашистую подпись, критическим взглядом окидывая документ. Пляшущие туда-сюда неровные буквы портили всё впечатление. Почерк у меня был ужасным, но в наше время редко можно было встретить человека с хорошим почерком. Только среди тех, кто увлекался каллиграфией, пожалуй.

Адмирал забрал у меня листок, быстренько прочитал, кивнул.

— Ну вот и всё, — произнёс он. — Будут тебе люди, командор.

Я расплылся в довольной улыбке. Я ожидал, конечно, что адмирал пойдёт мне навстречу в этом вопросе, но даже не представлял, насколько. Можно теперь не переживать, что мне в экипаж отправят каких-нибудь бывших троечников, путающих аппарель с аперитивом. Лучших из лучших я тоже не ожидал, но Ушаков как минимум может отправить на «Гремящий» по-настоящему толковых молодых офицеров.

Лучшие пойдут служить на линкоры и крейсера, на «Титана», в конце концов, в центральные пространства Империи, поближе к столице. Туда же отправятся все мазаные, сынки и внучки. Народ попроще пойдёт служить на дальние рубежи, но на более-менее современных и уважаемых кораблях, к прославленным командирам под руку. Самые нерадивые курсанты пополнят личный состав устаревших корыт в жопе мира, как это было с «Гремящим». Я перешёл из первой категории в последнюю, но теперь уже ничуть об этом не жалел. Кем бы я стал, попади на какой-нибудь ухоженный и прославленный корабль вроде той же «Минервы»? Вряд ли бы я дослужился даже до старлея.

— Алёша… А ты же лично на наследника теперь работаешь? — спросил меня вдруг адмирал.

— Вроде того, — кивнул я.

— Поаккуратнее с ним. У Виктора большие амбиции, — предостерёг меня адмирал Ушаков.

— Так и вы государыне служили, господин адмирал, — сказал я. — Ещё когда её батюшка жив был.

— Это другое, — отмахнулся Ушаков. — Послушай лучше старика. Поаккуратнее, понял?

— Так точно, понял, — кивнул я.

На самом деле не совсем. Я ничего плохого в службе кронпринцу не видел. Даже с учётом его амбиций. В конце концов, рано или поздно он станет императором, причём скорее рано, чем поздно, а быть приближённым императора это привилегия, доступная очень немногим. Так что я должен проявить себя наилучшим образом, чтобы не пролюбить эту возможность. Такой шанс выпадает только один раз в жизни, и за него надо цепляться всеми силами.

Адмирал взглянул на часы, старые, золотые, механические. Такие же старые, как он сам.

— Прости, Алёша, бежать пора, — сказал он, поднимаясь из-за стола. — Рад был повидаться. Заходи ещё, как время будет.

— Обязательно, господин адмирал, — улыбнулся я.

— Точно! Первокурсникам лекцию прочитать сможешь? Да и не только им, — сказал Ушаков. — Все послушали бы, как ты туранцам всыпал.

— Да это не я всыпал, мне повезло просто. Миллер с Черных ему щиты сбили, а я уже потом…

— Не скромничай! — перебил меня адмирал.

— Попробовать могу, конечно, — пожал я плечами.

— Вот и хорошо, будь на связи, поставим тебя в расписание, — глаза Ушакова горели, эта идея занимала всё его воображение.

— Пока ремонт идёт, хоть каждый день могу, — усмехнулся я. — Но вам быстро наскучит.

Адмирал усмехнулся.

— Перваки только рады будут, вместо занудных лекций по астрономии, — сказал он.

Теперь уже настала моя очередь рассмеяться. Я эти лекции ещё не успел забыть.

Мы вместе покинули кабинет, адмирал закрыл его на электронный ключ, он ещё раз пожал мне руку.

— Рад был повидаться, — повторил он.

— И я, господин адмирал, — сказал я, чувствуя, что не соврал. Я действительно был рад видеть этого старика.

Разошлись мы в разные стороны. Я пошёл к лифтам, адмирал Ушаков пошёл дальше по коридору, одним своим присутствием внушая трепет всем проходящим мимо курсантам. Настоящей глыбой был адмирал Ушаков. Одним из тех людей, на ком держится весь наш космический флот, и я чётко понимал, что хочу быть похожим на него. Таким же стойким и непоколебимым.