Колыбель проклятого тумана

Глава 16. Свадьба

Из комнаты, где стояло трюмо, играла уже до боли знакомая колыбельная. Ее переливистая плавная гармония из тонких и низких нот не вызывала в душе девушки и капли тревоги. Остановившись возле открытой шкатулки, Оксана всмотрелась в странные часы из шести стрелок, что по три (часовой, минутной и секундной) двигались навстречу друг другу. Мелодия звучала таким образом, что отчетливое тиканье стрелок попадало точно в такт, действуя на сознание сродни гипнозу. Оксане потребовалась сила воли, чтобы закрыть старую деревянную шкатулку и плавно выдохнуть.

– Оксан, открывай! – послышался с улицы голос Ани, за которым раздался скрипучий звук открывающейся калитки.

Стащив с себя мокрое платье, Оксана наспех вытерлась полотенцем и быстро накинула на себя оранжевое платье со шнуровкой на груди и длиной в пол.

Аня уже стучала в железную дверь.

Собрав влажные волосы в неаккуратный пучок, Оксана поспешила открыть. На пороге стояла Аня в нежно-голубом платье с вышитыми на юбке и рукавах-фонариках по локоть васильками. На плече лежала аккуратная коса с вплетенной белой лентой. В руках соседка держала корзинку, покрытую белым платком с красными старославянскими узорами.

– Здравствуй, Анюта. – Оксана добродушно улыбнулась и обняла девушку, от которой вкусно пахло ландышами.

– Пригласишь в гости? – скорее из вежливости спросила соседка, погладив Оксану по спине, и прошла в дом.

– Конечно, – пожала плечами Оксана, – только я ничего еще не сделала с утра.

– Ничего, я помогу, – обернулась к ней Аня и скрылась на кухне.

Оксана поспешила за ней. На столе стояли кружка с недопитым вчерашним чаем и грязная тарелка, из которой хозяйка ела салат. Стало неловко за оставленный беспорядок, но и гостей Оксана с утра пораньше не ждала.

Аня открыла ставни, впуская в небольшую комнатку дневной утренний свет и свежий воздух. Оксана постаралась все быстро убрать со стола в таз для грязной посуды, следом вытерла крошки влажной тряпкой.

Соседка на стол поставила свою корзинку, откинув платок. Внутри лежали еще горячие пирожки круглой и вытянутой формы с аппетитной румяной корочкой.

Сделав чай, девушки уселись на стулья, и Оксана схватила из корзинки первый попавшийся пирожок, который оказался с яйцом и зеленым луком.

– Ты стала совсем нелюдима, как твой охотник ушел, – обняв двумя руками горячую кружку чая, начала Аня, глядя на Оксану из-под пушистых темных ресниц.

– Я все еще привыкаю к новой жизни тут… – без энтузиазма ответила Оксана, и Аня по-дружески сжала ее ладонь, выказывая поддержку. – У меня была надежда уйти отсюда с ним, а теперь я одна в страшном доме застряла в проклятой деревне.

– Что ж, тогда я как раз кстати пришла к тебе с приглашением. – Соседка заговорщицки улыбнулась, и Оксана с интересом склонила голову.

– В лес я опять не пойду, – строго заверила ее, и Аня рассмеялась в голос:

– Нет, что ты! – Набрав в легкие воздух, девушка вздохнула и гордо озвучила: – Я приглашаю тебя на нашу со Стасом свадьбу!

От неожиданности Оксана даже выронила пирожок из рук и закашлялась.

– Не думаю, что он будет рад меня видеть… – неуверенно протянула Оксана.

– Я буду рада, – заверила ее Аня. – На момент нашей помолвки тебя тут не было еще, всей деревней тогда гуляли, а вот свадьба прекрасный повод будет тебе со всеми подружиться и наконец начать вливаться в нашу дружную семью. В конце концов, ты – Игнатьева, последняя сторожила, а значит, и тебя кому-нибудь сосватаем.

От этих слов Оксана поперхнулась.

– Спасибо, но к этому я еще не готова, – открестилась девушка от этой мысли, как от нечисти в лесу.

– А зря, – склонила Аня голову вбок, – пора тебе уже, а то так и будешь одинокой старой девой.

– Когда у вас свадьба? – перевела стрелки с себя Оксана, пока доводы Ани не пошли дальше.

– Уже завтра в местном клубе, главное, приходи.

– А помощь нужна какая-нибудь с приготовлениями? – Предложение вырвалось раньше, чем успела прикусить язык.

– Нет, мне тетя Инна обещала помочь, это мама Дениса. Ты с ней разговаривала. Рыжая, как огонь, но женщина она сама по себе мировая.

– Приду, обещаю, – кивнула Оксана, но все же немного расстроилась, что на таком масштабном мероприятии в деревне для нее не нашлось дела. – А вы не боитесь, что все затянется слишком затемно? – встревожилась Оксана.

– Завтра будет летнее солнцестояние, так что не переживай, и, если гуляния затянутся, то вечером планируется большой костер. Во тьме никто не останется!

– Как же быстро пролетело время… – с тоской протянула Оксана. Она и не заметила, что провела в этой деревне уже почти месяц, когда казалось, что от силы недели две всего.

Проводив Аню, Оксана перебрала шкаф и выбрала зеленое приталенное платье с красным атласным поясом и незаметными карманами к завтрашней свадьбе. Девушка подошла к зеркалу, чтобы примерить его, но застыла, заметив, как мамин крестик почернел. Сняв его с цепочки, Оксана попробовала его оттереть пальцами и водой с щеткой. Все было без толку, зато на пальцах остались черные пятна.

Оставив крестик на столе, Оксана ушла в туалет за домом, а затем сразу в огород. Дел накопилось много. Уже вовсю шла клубника. Красная-красная, большая, с кулак почти, а сладкая… С покупной такая не сравнится. Оксана начала собирать ягоды только после того, как наелась ими до отвала.

Поскольку на свадьбу к молодым с пустыми руками идти не хотелось, Оксана приготовила клубничный пирог, достала из погреба трехлитровые банки соленых огурчиков, помидорчиков и перчиков, а затем начала готовиться ко сну.

***

Теплый летний ветер обдувал лицо Стаса. Рядом жужжали комары и липла мошкара. В озере рядом плескались утки, а за ним оранжевые лучи закатного солнца пронизывали насквозь сосновый пролесок. Далее было кладбище, с которого в глубокой ночи слышались страдания навей.

Встреча с охотником и туманником заставила его задуматься о том, что все, что они знают о тварях и тумане, лишь размытое отражение реального, переданного со слов сторожил. И самое близкое может раствориться в белой непроглядной стене или на рассвете, когда туман только начинает отступать. Староста понял, что не хочет отпускать от себя ту, которую действительно любит.

Умывшись прохладной водой из ведра, Стас взял топор, поставил полено на пенек и ровно, четким ударом разрубил его пополам, а там и на четверть. Полено шло за поленом. Рядом с парнем уже собралась небольшая горка, которой хватило бы на ближайшие пару недель, но цель была – подготовить дров на всю следующую ночь для большого костра.

Увлекшись работой, староста не заметил, как солнце уже скрылось за горизонтом и в сумерки погрузилась вся округа.

– Привет, Стас.

Девичий голос за спиной заставил вздрогнуть все его существо. Листья щекотали кожу на спине, а сердце и вовсе замерло.

– Не ожидал? – усмехнулась девушка позади него. – А я тут.

«Ее тут быть не может… не должно… как?..»

Мысли наслаивались одна на другую. Мгновение длилось будто вечность.

– Вероника, – на выдохе назвал он имя той, что когда-то давно любил и даже успел забыть.

Он обернулся к ней, крепче сжимая топор в руке для защиты. Она была точно такой же. В том же белом платье и с длинными кудрями темно-русого цвета.

– Нет, – помотал он головой, отступая на шаг. – Она давно мертва.

С каждым шагом Стас отступал обратно к дому. Нечисть не зайдет в дом. Без приглашения уж так точно.

– Разве сейчас до сих пор топят печку? – с ухмылкой спросила Вероника, прокручивая брусок в руках, стремительно надвигаясь на парня и бросая его тому в руки.

Рефлекторно Стас поймал его одной рукой, а Вероника оказалась совсем рядом. Сердце колотилось внутри.

– Я так скучала… – Нечисть запустила пальцы рук в его волосы, вставая на носочки.

Ледяное дыхание касалось кожи. Он хотел уйти, оттолкнуть ее, замахнуться топором, в конце концов, но не мог даже пошевелиться.

Липкий страх сковывал его.

– Я чувствую, как бьется твое сердце… – приблизившись к уху, шепотом произнесла Вероника. – Жаль, мое не бьется уже очень давно.

– Чего тебе надо, нечисть? – прошипел он сквозь зубы.

– Мм… – обиженно произнесла девушка, скривив лицо в милой обиде. Немного отстранившись от Стаса, девушка обошла его и встала со спины. Топор выпал из его рук, а следом упало и полено. – Почему же так грубо?

Он был в ее власти с первого прикосновения.

Надо было что-то делать, но он не знал что. Пытался сосредоточиться, но мысли ускользали, оставляя лишь ее голос.

Вероника взяла Стаса за подбородок, наклонив его голову в левую сторону, оголяя шею с пульсирующими венами.

– Я всего лишь хочу есть, – милым голоском произнесла девушка и поцеловала его в шею.

Отпустив его подбородок, проведя рукой по его плечу, нечисть приблизилась к его лицу.

Где-то вдалеке он услышал истошный лай его Буси. Сердце сжималось и колотилось в ужасе. Он надеялся, что его верная собака успеет добежать до него, пока ночь окончательно не вступила в свои права. Пока он еще жив.

– Раньше она хотела другого, – рыкнул Стас, зажмурив глаза, только чтобы не видеть ее лицо снова.

– Так позволь напомнить тебе правду, о которой ты забыл… – зашептала она томно, но коварно, и хладные губы с привкусом болота коснулись его.

Лай овчарки раздался над ухом. Нечисть зашипела и отстранилась от старосты.

Оцепенение спало, и Стас отскочил обратно в сторону озера. Буся стояла между ним и девушкой в белом льняном платье с распущенными, слегка взлохмаченными волосами. И, как только Вероника подошла краю причала на озере, Буся кинулась на нечисть с небывалой яростью и столкнула ее. Стас только глядел, как девушка уходит под воду. Снова.

– Прости, – шепнул он.

Руки тряслись. Холодный пот облипал тело. Держась Буси, Стас, не задерживаясь, убежал в дом, плотно закрыв двери и ставни. Собака сегодня была с ним. В темноте на ощупь староста зажег один фонарь и налил рюмку самогона. Руки тряслись не переставая. Часть алкоголя расплескалась по рукам и столу.

Казалось, что голос мертвячки все так же сидит в его голове и нашептывает вспомнить то, о чем он давно забыл.

***

Глубокая ночь. Треск огня от свечи над кроватью, тиканье часов в соседней комнате и собственное дыхание нарушали тишину. Оксана была уже на грани сна и реальности, когда на кухне скрипнула половица, точно кто-то крался в доме. Затаив дыхание, девушка прислушалась к тишине, открыв уже тяжелые веки.

Страшно, конечно, было, но больше она чувствовала злость: на бабушку, что оставила в наследство дом кошмаров, на Игоря, что бросил ее одну без защиты, и на себя за то, что ничего не могла, да и не пыталась сделать с нечистью, так свободно гуляющей сначала под окнами, а теперь в ее собственном доме.

На кухне что-то с грохотом упало и покатилось по полу. Следом снова скрипнула половица, и Оксана отчетливо увидела темный силуэт, промелькнувший в тусклом свете свечи по направлению из кухни в ее комнату.

Оксана тут же села в постели, испытывая неведомый ей ранее прилив уверенности, и посмотрела в темноту, откуда ощущала в свою сторону пристальный злобный взгляд.

– Кто бы ты ни был, уходи. Нет тут ничего твоего, и по доброй воле с душой не расстанусь, – тихо, но отчетливо проговорила Оксана, теребя серебряный браслет, оставленный Игорем.

– Тик-так, тик-так, тик-так, – шептал низкий голос в темноте.

Оксана взяла свечу, встала с кровати и направилась в сторону нечисти. Длинная белая сорочка щекотала босые ноги.

– Я больше не боюсь, – слишком самоуверенно процедила девушка.

Как только она поднесла свечу к темному углу у стола, нечисть растворилась в свете, и Оксана почувствовала запах дыма.

На столе тут же вспыхнул мамин крестик ярким огнем с разлетавшимися искрами. На рефлексах Оксана схватила стакан воды, подготовленный с вечера, и потушила едва не начавшийся пожар.

Тут же в соседней комнате на трюмо вновь заиграла мелодия из музыкальной шкатулки, и Оксану осенило – нечисть пришла за часами внутри. Часы, что вывели ее из леса, что сливаются с колыбельной и указывают верную дорогу… Но как нечисть попала за порог дома?

Обойдя все комнаты, Оксана заглянула на кухню. Все шкафы оказались открыты настежь. Глубоко вздохнув, призывая свой разум к спокойствию, хозяйка дома развернулась и ушла обратно в постель, решив оставить уборку на утро.

Больше ночью ничего не происходило. Оксане даже удалось немного поспать. Рано утром, едва девушка проснулась, разбуженная ором петухов, кто-то настойчиво постучал в железную дверь.

Протерев заспанные глаза, Оксана распахнула ставни, морщась от яркого солнечного света. В дверь снова постучали, а следом раздался незнакомый ей женский голос:

– Игнатьева, просыпайся давай! Свадьба сегодня!

Обреченно вздохнув, Оксана глянула на часы с кукушкой, видя на циферблате полседьмого утра, и все же поплелась открывать дверь.

Замок уже снова заедал, и железную дверь хозяйка смогла отпереть, только навалившись на ключ всем своим весом.

На пороге стояла девчушка, которой от силы было лет шестнадцать – восемнадцать. Волосы рыжие, как у морковки, худая и бледная. Глаза зеленые, почти изумрудные, нос вытянутый, а выражение лица хитрое и наглое, как у лисы. Кучерявые волосы собраны в небрежную косу. Одета девчушка тоже была в длинную белую рубаху с красным вышитым узором на рукавах и подоле.

– Так застолье же будем собирать только после двенадцати, – попыталась возразить Оксана.

– И откуда ты только появилась, мертвячка? – закатила глаза девчонка. Оксана смерила ее гневным взглядом, и та поспешила разъяснить: – Традиции надо знать и соблюдать, а невесту – по нашим обычая – омывают в бане перед тем, как отправить под венец. И раз ни родителей, ни свахи у нее нет, то это делают подруги, и Аня настаивала, чтобы ты тоже присутствовала.

– Хорошо, но я не мертвячка, и не вздумай меня так еще раз назвать. Пожалеешь. – Последнее слово Оксана постаралась сказать сурово, подчеркнув выражением глаз.

Сработало. Девчушка виновато опустила голову.

– Вы ведь больше двадцати лет для нас мертвы были, – резко заговорила она на «вы».

Оксана, довольная собой, улыбнулась, даже выпрямила спину, чувствуя наконец уверенность в себе.

– Как звать тебя? – перевела тему Оксана.

– Лиза, я сестра Дениса.

– Будем знакомы, Лиза. – Оксана протянула ей руку. – Пусть мое имя ты уже знаешь, но все равно представлюсь – Оксана.

Лиза с сомнением приняла рукопожатие.

Быстро собравшись, Оксана закрыла за собой дверь на ключ и поспешила с новой знакомой в баню, вовсю топившуюся.

Там уже стояли тетя Инна, мама Дениса и Лизы, сама Аня с распущенными светлыми волосами и еще одна девушка с темно-русыми волосами, маленького ростика, с васильковыми глазами, небольшим аккуратным носиком, губами цвета спелой вишни и пухлыми румяными щечками. Аня называла ее Шурой.

– Оксана! – радостно воскликнула Аня, завидев их с Лизой, и крепко ее обняла. – Я так рада, что ты пришла, – прошептала она на ухо. – Только выглядишь ты совсем неважно, что произошло?

– Дом ночью чуть не сгорел, спала потом плохо, – коротко рассказала подруге, не вдаваясь во все подробности: негоже невесте праздник с утра портить.

– Какой ужас! – ахнула та, взяв ее за плечи, и встревоженно поглядела ей в глаза. – Но сейчас-то все в порядке?

Оксана кивнула.

Омовение происходило странно для Оксаны: о таких ритуалах ей мама не рассказывала, да и ни от одной знакомой бабушки в городе она о таком не слышала.

Все девушки зашли в баню, оставили одежду в предбаннике, причем Аню раздевали в последнюю очередь. Тетя Инна, как самая старшая из присутствующих, осмотрела тело Ани, выискивая все возможные раны на теле, а также оценила ширину бедер.

– Тебе бы в весе прибавить, милая, но ширина таза хорошая, родить сможешь, – одобрительно сказала она, и Аня расцвела в благодарной улыбке.

– Благодарю вас, тетя Инна, – пролепетала она.

– А у вас со Стасом.... – начала было Оксана, но тетя Инна на нее шикнула:

– Это у вас, городских, нет никаких принципов морали и чистоты, а у нас здесь только после свадьбы и по любви.

Оксана горько усмехнулась:

– Да бросьте, на дворе уже двадцать первый век, никто уже на это и не смотрит давно. Главное, чтобы человек был хороший, – возразила Оксана, скрестив руки на груди.

– Эти традиции соблюдались веками, наши предки вкладывали в каждое действие смысл и значение. Например, сейчас невесту надо вымыть, подготовить к первой брачной ночи с женихом, убедиться, что она чиста и проблем не возникнет. Будь ее родители живы и родители Стаса, то этим занимались бы они и первая ночь прошла бы в доме невесты. Только потом она шла бы под венец и на вторую ночь осталась бы уже жить в их доме… – Тетя Инна с таким интересом рассказывала, что Оксане даже спорить перехотелось, наоборот, стало интересно узнать больше.

Но вместо разговоров девушки зашли в парилку, где подлили воды на раскаленные камни. Девчонки пели песни на старорусском языке. Оксана смутно помнила их мотивы, с теплой улыбкой вспоминая, как мама пела их ей перед сном в далеком детстве.

После омовения Ани все девушки вернулись в дом невесты, и там Лиза и Шура заплели Ане красивую косу, собранную на голове в замысловатый узор.

– Половину традиций вам наверняка невозможно соблюдать здесь, учитывая, что из деревни уйти нельзя.

Оксана вновь подняла тему традиций, заинтересованно разглядывая все действия девушек, сидя в гостиной Ани. Стол у окна с белым тюлем, красивый резной деревянный шкаф во всю стену, зеркало в серебряной раме, красные ковры на деревянном полу, идеально чистые, без пылинки. В вазе на столе с белой ажурной скатертью стояла хрустальная ваза, а в ней ландыши.

Тетя Инна надевала головной убор на прическу Ани, как родная мама или сваха. Лиза и Шура вплетали друг другу яркие ленты в косы, сидя в пестрых нарядных платьях на старорусский лад. И это притом что в обычный день Оксана подобных нарядов на местных не замечала.

– И то верно, – со вздохом согласилась тетя Инна, даже не взглянув на нее. – С каждым годом это становится сложнее из-за проклятия тумана. Мы стараемся блюсти традиции наших предков, но все больше адаптируем их под наше бедственное положение. Соблюдаем веру и чистоту, даже если Господь нас оставил. Это дает нам веру, что мы со всем справимся и очистим наши души перед переходом в мир иной. Всяко лучше, чем застрять в ночи среди тумана и его мертвецов.

Оксана печально улыбнулась. Ей почему-то не приходило раньше в голову, по каким правилам, кроме тех пяти, живут люди, оторванные от реального мира, а теперь она и сама прекрасно это видела. У них есть жизнь, есть радость и тот свет, который их оберегает.

– А ты чего сидишь? – наконец взглянула на нее тетя Инна, когда невеста уже была готова к выходу под венец. – Скоро жених придет невесту забирать, а ты в ночной сорочке и с распущенными волосами.

Расчесав руками влажные вьющиеся волосы, Оксана встала с мягкого кресла у печи над канделябром потухших свечей.

– Я дома переоденусь, – пролепетала девушка, для себя решив, что волосы заплетать не станет.

Она согласилась присутствовать на свадьбе, а не меняться полностью, да и не любила она тугие косы, как плетут себе все остальные молодые девушки.

Дома она наспех надела зеленое платье ниже колен без выреза с рукавами-фонариками по локоть и взяла красный атласный пояс. В карманах спрятала ключи и зажигалку. С улицы послышались задорная музыка баяна и частушки, которые голосила бабушка громким распевными голосом. Мужики свистели и хлопали в такт в ладоши. Девушки и женщины танцевали, размахивая платками.

Оксана не спеша подошла к дому Ани, наблюдая, как Стас встречает с трепетом в глазах свою невесту, пусть и руки его подрагивали. От волнения, видать.

Денис был рядом с ним. Завидев Оксану, он замахал ей рукой. Девушка улыбнулась и кивнула в знак приветствия.

Погода сегодня благоприятствовала празднику с раннего утра: яркое и жаркое солнце, ясное безоблачное небо, слабый ветер. Настроение людей становилось заводным. Иван Степанович уже прибился к Оксане, пихая ей в занятые пирогом руки рюмку самогона.

– Чего ты, нах-нах, для поднятия настроения, нах-нах, – задорно голосил он. Оксана мотала головой, пытаясь отказаться. – Ашо ты, нах-нах? Не уважаешь меня, нах-нах? А молодых?

– Давайте хотя бы до застолья дойдем, – вежливо пыталась отмахнуться девушка, но Иван Степанович забрал из рук Оксаны пирог, сунув его в руки мальчишки лет тринадцати, в кепке и красных шароварах, с пухлыми щечками, тут же юрко затерявшегося в толпе. Затем Иван Степанович положил руку девушке на плечо, немного прижав к себе, и снова сунул в руки рюмаху. – Ты не уважаешь меня, нах-нах? – насупился он.

– Иван Степанович, – возник из ниоткуда Денис, скинув с плеча Оксаны руки мужчины, и встал между ней и местным самогонщиком. – Не трогай девушку, успеешь еще за сегодня. А то испугается и снова закроется в неприступной крепости своего дома и откажется еще сторожилой становиться.

– Я, нах-нах, тебя понял, – на секунду задумавшись, ответил Иван Степанович, но все же уговорил выпить рюмку Дениса.

Рыжий парень подмигнув ей, выпил залпом и занюхал рукавом, а дальше мужчина нашел новую жертву среди толпы для «поднятия настроения».

Оксана думала, что Денис шел впереди всей процессии вместе с молодоженами, но за спасение от спаивания была благодарна.

– Спасибо за то, что выручил в неловкой ситуации и помог избежать ненужного скандала, – улыбнулась ему Оксана.

– Мне и несложно, но с тебя сегодня танец, – заговорщицки проговорил он, и Оксана рассмеялась.

– Так это все был твой коварный план? – хитро поморщилась она.

– Признаюсь, раскусила, – подыграл в ее шутке Денис, и Оксана ему кивнула:

– Хорошо, но только один танец возле костра.

– Договорились! – засиял восторгом парень, и Оксане захотелось улыбаться еще шире. Этот день начинал ей нравиться еще больше.

Свадебная процессия прошла мимо заброшенной церкви, и Оксана стала свидетелем того, как все жители поголовно плевались у главного входа здания с запертой железной дверью, поросшей рыжей ржавчиной.

– У вас и так столько бед, зачем вы так? – в недоумении ахнула Оксана, вопросительно взглянув на Дениса, который поступил так же, как и все.

– Все беды из этого проклятого места. Там нечисти больше водится, чем в любом заброшенном доме, – шепотом пояснил он. – Сплевывая, мы не позволяем бесам идти за нами по пятам.

– Это же бред! – возмутилась Оксана такому богохульству. – На святую землю нечисть не должна ступать.

– А кто тебе сказал, что в этом месте осталось хоть что-то святое? – вопросом на вопрос ответил Денис, и у девушки уже не нашлось возражений.

Внутри клуба играла живая музыка. Заливистым голосом пела женщина народные песни, да так, что, казалось, ей и аккомпанемент не нужен. Столы с белыми скатертями украшали пироги, салаты, нарезки овощей. И выпивка. Много выпивки в хрустальной посуде. Взрослые и молодые подпевали женщине на сцене и танцевали парами.

– По правилам, – мелодичным голосом заговорила женщина, привлекая к себе внимание, – невеста в помолвке участия не принимала, за исключением процедуры смотрин, но сегодня у нас случай, когда молодые остались без представителей семей. Редко бывает такое у нас, когда с двух сторон совсем родных не остается, поэтому сегодня обряд обручения немного иной, более древний.

Женщина кивнула Стасу и Ане, после чего отошла назад.

– Дорогая моя Аннушка, – первым начал Стас, взяв за руку Аню, ласково поглаживая ладонь. – Ты свет моих очей, моя любовь до скончания времен. Никого так сильно, как тебя, я никогда не любил и не смогу. Поэтому прошу стать тебя моей супругой, пока смерть не разлучит нас. – На последних словах он надел на ее палец золотой перстень со сверкающими камнями.

Таких Оксана в жизни не видела, да и на вид этому кольцу минимум лет сто было, если не больше.

– Станислав, – Аня широко улыбнулась, положив ладонь ему на щеку, – любовь моя, без тебя нет смысла в этой жизни, и я готова разделить с тобой все уготованные нам судьбою невзгоды и печали, делить с тобой моменты радости и падения и прожить все годы, пока смерть не разлучит нас.

Аня надела Стасу на палец железный громоздкий перстень, и они поцеловались. Гости взревели радостными возгласами и аплодисментами. Денис так вообще радовался громче всех.

– А я всегда знал, что они созданы друг для друга!

Когда солнцепек спал, а гости уже прилично подвыпили, столы из клуба перетащили на вычищенную от зарослей травы площадку, посадив во главе счастливых Стаса и Аню. Мужики уже собирали хворост и дрова для огромного костра, вокруг которого планировались танцы до утра. Вокруг них бегала детвора, среди которой играли в догонялки дети в масках животных, каких в клубе точно с ними не было. Взрослые будто даже внимание не обратили, только одна бабулька с платком на голове да с палкой в руках проговорила тихо рядом с Оксаной:

– Опять детишки прибежали, не забудь сласти им у порога оставить, защитят тогда от бед.

Та уже хотела переспросить о них, но бабушки в толпе и след простыл. Иногда Оксане казалось, что она сходит с ума и все подобные моменты сама себе выдумала…

Музыка смолкала только на короткие матерные тосты Ивана Степановича и сердечные поздравления каждого несчастного, кто попадал под руку самогонщика, заставлявшего каждого заканчивать речь опрокинутой рюмкой.

Оксана же старалась его избегать всеми возможными способами, зато с большим удовольствием танцевала в хороводах с детьми и незамужними девицами. Пусть в кругу ровесниц Оксаны и было всего семь человек, зато их смех разносился по всей поляне, а девушка впервые за все дни в этой деревне почувствовала себя своей.

Едва неба коснулись первые сумерки, жители разожгли долгожданный костер, который ярким заревом окрашивал ели, прогоняя мрак.