Когда ангелы смеются

Часть III. Глава 8 (26)

Глава восьмая (26)

Эйфории по поводу российских реалий Киллиану хватило на целых полчаса после отъезда из Мурома. То есть ровно на то время, пока хлестал ливень, начавшийся еще до того, как они въехали на мост, соединявший оба берега Оки. Дорога эта была одной из двух, ведущих в сторону Нижнего Новгорода. День уже, если было верить часам, склонялся к вечеру, хотя солнце стояло еще высоко, и сумерки о своем существовании даже не напоминали.

Итак, ливень кончился, стеклоочистители перестали мелькать перед глазами, вокруг за окнами царила блаженная прохлада, и Киллиан настроился этой прохладой насладиться вполне. Тем неожиданнее прозвучали слова Эллы:

– На следующем повороте сверни направо. Ой, мы проскочили!

Киллиан глянул налево – между полосами движения по шоссе шел бетонный разделитель, не позволявший развернуться и поехать в обратную сторону. Все что он мог – это сбросить скорость, чтобы не прозевать разрыва в барьере. Ну и поинтересоваться:

– Зачем?

– В этом селе живет одна женщина… Мне нужно заехать к ней.

– Ты не могла предупредить меня об этом заранее?

Досада Киллиана была неподдельной.

– Я только сейчас вспомнила. Но на Яндекс карте значится еще одна дорога в это село… Помедленней! Вот сейчас!!!

Киллиан послушно повернул руль… и зря! Обозначенная всеведающим Яндексом дорога была грунтовой. После только что прошедшего ливня она просохнуть не успела, и метров через сто машина въехала в большую лужу, проскочить которую ей не удалось.

Надежный, отлично зарекомендовавший себя в Ирландии и Шотландии джип замер в позиции «ни туда и не сюда». Колеса вертелись, мотор ревел, но проклятая российская грязь, непредвиденная как все в этой ненормальной стране, отпускать попавшую в нее самонадеянную иностранную железяку явно не намеревалась.

Киллиан психанул конкретно. Машину было жаль – она сидела в мутной жиже по брюхо, и ничем хорошим это закончиться для днища не обещало. Да и для его туфель тоже – предстояло вылезать из салона, а сапоги были в багажнике. Все что можно было сделать – это закатать брючины по колено, но снимать обувь было рискованно – туфли можно было купить новые в отличие от подошв ног.

– Что будем делать? – поинтересовался он у своей спутницы.

– Ты шофер, тебе знать лучше, – сказала та.

– Я шофер на европейских дорогах, – отвечал Киллиан хмуро. – Откуда мне было ведать, что у вас тут такое творится? Ну-ка поищи в русских интернетах, что делают ваши водители в такой ситуации!

– Сейчас… Вот, нашла! «Приподнимая по очереди каждое из четырех колес, подкладывать под него длинные доски или стволики деревьев.»

– А где их брать?

– А лесопосадка на что?

– Рубить чужой лес?!!!

Элла взглянула на Киллиана как на дурачка.

– Нам же не строевой лес нужен, а хоть что-нибудь. Бери топорик, если он у тебя есть, и иди руби. Можно сушняк с земли поднимать, лишь бы крепкий был и длинный.

В тоне ее была такая снисходительность, что Киллиану захотелось свою спутницу немедленно треснуть.

– Лучше я позвоню эвакуаторам, – буркнул он.

– Зачем? Ты представляешь, во сколько тебе это обойдется? Да не бойся ты – никто не предъявит. Даже наоборот: лесопосадки время от времени прореживать надо от поросли.

– А как мы будем приподнимать колеса?

– Домкратом, конечно, если он у тебя есть. И двумя дощечками: одна сверху, другая снизу.

Киллиан пожал плечами и полез в багажник.

Провозились они в этой луже часов несколько. Извазюкались как два поросенка (по выражению Эллы, которая, между прочим, разулась), а когда машина оказалась снова на прочном грунте и они отмыли в этой же луже конечности, раздался звук мотора проезжающего мимо большеколесного трактора.

Элла замахала руками, трактор объехал их, остановился, и водитель, по виду типичный фермер, высунувшись из кабины, задал один-единственный вопрос:

– Вам помочь?

– Да, – сказала Элла. – У меня сестра заболела. Вы не могли бы нам показать дорогу к …

Имя, которое та произнесла, Киллиан уже не расслышал, как и реплики водителя. У него зашумело в голове…

– …вы тут сейчас не проедете. У вас буксирный трос есть?

– Имеем, – процедил он сквозь зубы.

– Довезите нас, пожалуйста, до ее дома, – это был снова голос Эллы.

Почему она не предупредила Киллиана заранее о том, куда она хочет заехать, теперь ему было более чем понятно, но протестовать против единственной возможности выбраться из природой созданной ловушки, не угробив машину, было еще глупее, чем подчиниться обстоятельствам. Поэтому он снова полез в багажник и достал трос.

– Садись, – хмуро кивнул он Элле.

Они тронулись. Водитель трактора довез их до небольшого, но аккуратного особняка на окраине села и оставил. От платы он отказался коротким «Не за что».

Женщина, вышедшая к ним, средних лет, хотя и одетая довольно странно, выслушала Эллу, понюхала крышку от фляги, лизнула ее и произнесла:

– Интересный состав. Что в него входит?

Киллиан скривился. Знахарка, которая не способна была уловить запахов ромашки и вереска, могла быть только шарлатанкой. И уж тем более пробовать незнакомое лекарство на вкус… это было даже не смешно. Оставалось только выждать урочные двадцать минут – и можно было спокойно ехать дальше.

– Представления не имею, – ответствовал он равнодушно.

– Ну что же, несите больную в дом.

Киллиан медленно взял Аерин на руки и столь же неторопливо понес ее по дорожке к дому. Машину он, впрочем, закрыть не забыл, на что тоже потребовалось некоторое время. Уложив девушку на кожаную кушетку, он окинул взглядом комнату и успокоился второй раз – на медкабинет там было не похоже.

Посреди комнаты стоял стол с хрустальным шаром посередине, два стула, а по стенам висели полки, содержимое которых было прикрыто от посторонних глаз ситцевыми занавесками-задергушками. Возле порога лежал коврик, сплетенный то ли из соломы, то ли из камыша. В углах стояли кадушки с комнатными пальмами, на подоконниках – цветы в горшках.

Между тем знахарка принялась осматривать Аерин: измерила рукой ей пульс на запястье, посмотрела на ногти, поднесла к носу зеркальце, потрогала лоб и виски. Потом она приподняла ей веки, что по мнению Киллиана было уже излишне, но он промолчал, точно также как не вмешался, когда лже-лекарка принялась водить по ладоням спящей девушки собственными большими пальцами.

Он знал, что эти действия бесполезны, но на них уходили секунды, которые складывались в минуты. Эти минуты необходимо было прождать – и он ждал. Ждал, пока «знахарка» смирится с тем, что задача ей не по силам и не предложит им с Эллой обратиться в какую-нибудь платную клинику, к специалистам. Любопытно было, сколько она потребует за прием…

Но до этого не дошло. Элла принялась допытываться, в каком состоянии ее сестра. Гадалка села за стол, возложила руки на свой хрустальный шар и начала вещать всякий бред о странствиях души. Пока не замерла на полуслове и не отключилась. Киллиан усмехнулся, поднял Аерин и понес ее к машине.

Ошарашенная Элла покорно двинулась за ним. Подобно «знахарке» она заткнулась – только что не вырубилась. Спесь с нее слетела как по волшебству.

– Иди вернись и закрой дверь, – произнес Киллиан, уложив Аерин на прежнее место.

Как ни странно, но она его послушалась без возражения. Дар речи к ней вернулся, когда они уже выехали из этого села, на трассе.

– Что это было? – произнесла она ошарашено.

– А нефиг лизать то, что видишь первый раз, – произнес Киллиан нарочито грубо.

– И что с ней теперь будет?

– Через час проснется, позабыв о нашем существовании. Не вздумай сама пробовать – тебя я караулить не стану, не рассчитывай.

– А Ирка?

– Аерин моя невеста – это совсем другое дело.

– О, даже так! А когда-то ты писал, что меня любишь.

– Это было очень давно. В те времена, когда ты тоже говорила, будто я тебе нравлюсь.

– Но это была правда: ты мне нравился.

– Угу. Поэтому ты переписывалась со мной под именем своей сестры и прислала вместо себя – ее.

– Может, я хотела проверить твою любовь.

– Проверила. В чем печаль?

Элла надулась и надолго замолчала.

Она промолчала всю дорогу до Нижнего Новгорода, и даже ночевка в каком-то мотеле на окраине рабочего города под названием «Павлово» не заставила ее сменить гнев на милость. Ожидать, что девушка продолжит знакомить своего гостя с достопримечательностями территории под названием «Руссия», не стоило. Впрочем, как Киллиан подозревал, она сама мало что знала о населенных пунктах, расположенных в стороне от мест, часто посещаемых туристами.

Но Киллиану Павлово понравилось ничуть не меньше, чем, например, Суздаль или любой другой город «Золотого кольца». Это был город-трудяга, славный не только своим прошлым, но и настоящим. Город-металлург, изделия мастеров которого расходились по всему миру. Город, где производились популярные в стране микроавтобусы.

О достославном прошлом Павлова говорили добротные каменные дома стопятидесятилетней давности, построенные купцами. Дома были небольшие, всего в два этажа, из красного кирпича, но фигурной выкладки, поэтому красивые. Один из особняков, самый большой, с мансардной надстройкой с паразной стороны крыши, был превращен в музей, и Киллиан там, конечно же, побывал.

И он снова был потрясен. Нет, не самим зданием, оригинальной архитектуры (на здания он уже насмотрелся достаточно), и не лепниной внутри, хотя она была поразительна по красоте и количеству. А тем, что дом тот принадлежал обычному незнатному купцу второго поколения, чей прадед был крепостным.

Не графом, не царским внебрачным ребенком или племянником вельможи – рядовым гражданином российской империи. Но дом его затмевал своей роскошью дворец семьи Кеннеди в Шотландии. И такой купец был не единственным в Павлове, хотя дома остальных были меньшего размера.

«Shit! – подумал он. – Damn Russians! Как можно при такой свободе завидовать чему-либо в Америке или Европе? Чего им еще надо? Жрали что хотели, одевались как хотели и могли взлететь, если верить их истории, вровень с аристократией. Никому не отрубали за это голову, не разрушали их жилищ, пока они сами не устроили эту дурацкую революцию… Или я что-то путаю? Надо будет спросить у Аерин…»

Киллиан, конечно же понимал, что не все жили так, как купцы, что простые ремесленники обитали в домах самых примитивных, но ведь дома эти были их личными, не арендованными, и их не могли оттуда выгнать за неуплату налогов, как это случилось в Ирландии в середине XIX века.

Здесь никогда, даже в самые жестокие времена не устраивали дурацких поборов на крыши или окна. Здесь все свободно вешали у себя гардины, отгораживаясь от улицы, и каждый домохозяин самостоятельно решал, в какой цвет покрасить свой дом или не красить его вовсе. И здесь ухитрялись, как он о том не раз слышал, исповедовать каждый свою религию, не устраивая по этому поводу кровавых разборок…

* * * * *

Плохого настроения у Эллы хватило аж до того селения, где шоссе разветвлялось на дорогу, ведущую прямо и на пересекавшую трассу в объезд.

– Дедушка не простит мне, если я не побываю в Нижнем Новгороде, – молвила она. – он здесь родился и вырос, и будет рад, если я привезу ему отсюда фотографии памятных для него мест.

– В Нижний так в Нижний, – согласился Киллиан, потому что недовольство спутницы его порядком-таки напрягало. – Проедемся везде, где ты скажешь. Заодно посмотрим, что такое областной современный город по-русски. В Ярославль-то мы с тобой фактически не заезжали, только в исторический центр заглянули. И ты мне все о городе своего дедушки расскажешь.

– Конечно, – радостно встрепенулась Элла. – Это ведь один из самых важнейших центров нашей страны. Еще совсем недавно в нем проживало более миллиона жителей. Представляешь? А при советской власти он был закрыт для посещения от иностранцев.

– Боялись, что те выведают здесь какие-то важные промышленные секреты?

– Ага. Смешно, конечно. Секретов тут не больше, чем в Москве или Питере, но их же никто не закрывал?

С этим не согласиться было бы странно – Киллиан согласился.

– И первым делом мы поедем посмотреть на дом, где вырос твой дед? – спросил он.

– Конечно. Жаль что здания этого давно уже нет – его снесли в начале нынешнего столетия при реконструкции района возле железнодорожного вокзала. Но снимок этого места я сделать просто обязана. Дед мне и карту дал с планом города советских времен. Оттуда мы поедем к Нижегородской ярмарке и посмотрим на совершенно не похожий на остальные культовые здание Руси собор Александра Невского.

– А как же Нижегородский Кремль?

– Так дорога-то туда идет как раз мимо, к мосту через Оку. Нам эту реку дважды предстоит пересекать. И поедем мы по двум разным мостам, в разных частях города. Ты не переживай: если мы не успеем осмотреть все, что захотим, за один день – переночуем в Нижнем у нашей родственницы, одну ночь она нас вытерпит как-нибудь. Заодно я передам ей подарок от дедушки.

Киллиан кивнул. Удивляться он уже устал, да и в общем-то ничего особо удивительного в том, чтобы родственники приняли у себя дома компанию из трех человек не было. Несколько смутил размер квартиры: двухкомнатная, общей площадью в 40 квадратных метров вместе со служебными помещениями. Если у родственницы была семья, то потесниться ей предстояло всерьез.

«Ничего. В крайнем случае переночую в машине», – решил он.

* * * * *

После Нижнего Новгорода настроение у Эллы снова поменялось. Ни в какие музеи в городах, через которые они проезжали, ее больше не тянуло, она рвалась домой. Исключение было сделано лишь для Казани. Элла согласилась на рейд по ее красотам, и то потому, что устала сидеть в машине и захотела слегка пройтись. Для прогулки была избрана центральная пешеходная улица города с уймой магазинчиков и кафе. Естественно, остатки денег, запасных на покупку сувениров, улетели именно там.

– Все, – сказала Элла, – теперь прямой наводкой в наш поселок и не выходим нигде, кроме как по нужде или ради закупки продуктов питания.

– А ночевать?

– Вот, еще и ночевать. Большие города сразу исключаем, высматриваем по Интернету самые дешевые точки гостиничного бизнеса, снимаем комнатку на троих … Хотя нет! покупаем палатку, три спальных мешка и превращаемся в «любителей активного отдыха». Это будет намного дешевле. И начнем с сегодняшней ночи.

Собственно говоря, у Киллиана еще оставалось достаточно цифр на счету для ночевок под стационарными крышами, но идея показалась ему привлекательной. Финансово, по крайней мере, она себя оправдывала полностью. Зверья, как ему объяснила Элла, бояться не стоило.

– Ни тигры, ни медведи не дураки, чтобы среди лета нападать на палатку, откуда доносится запах троих людей, – вот какими были ее аргументы.

Русской опытности в данном вопросе Киллиан предпочел вполне доверился, особенно после того как извлек из тайника в машине короткоствол с запасной обоймой. Назад в тайник он его уже не убирал, предпочитая всю сибирскую часть маршрута даже днем держать оружие под рукой, в бардачке.

Впрочем, за все время поездки оно им ни разу не понадобилось, и сожаления об этом у Киллиана не возникало. Лишь одно его напрягало: взгляды Эллы в его сторону становились все откровеннее и откровеннее. Он боялся не того, что не выдержит и у него возникнет на нее рефлекс (это ему не угрожало, рефлексы свои он привык держать в узде крепко), но ему не хотелось объяснения с неизбежными слезами и истериками.

«Успеть бы дотянуть до их дома!» – думал он с тоской.

И – не успел.

В их последнюю ночевку в палате Элла будто специально принимала соблазнительные позы и на сводила с него красноречивых глаз. В этих глазах плескался такой накал чувственности, что у Киллиана возникло желание вскочить и убежать куда угодно – хоть в ночной мрак. Впрочем, во мрак и не требовалось – рядом стояла машина, на заднем сидении которой вполне можно было перебыть ночь.

– О нет, не уходи! – воскликнула Элла, правильно истолковав его перемещение поближе к выходу из палатки. –Выслушай меня!

– Хорошо. Давай поговорим, – откликнулся Киллиан, довольный уже одним тем, что вместо активного действия со стороны его спутницы ему предстояла лишь выслушивание ее исповеди.

– Неужели ты меня никогда не простишь? – со слезами в голосе проговорила Элла.

– Разве ты передо мной в чем-то провинилась? – ответил он с равнодушной горечью. – Это ведь не ты подсунула Аерин снотворное, наговорив ей перед этим кучу глупостей. Не из-за тебя она захотла забыть все, что между нами было.

– Ты любил меня, а я … я тебя обманула.

– Ну что ты, лапочка, какой обман? Ты свела меня с девушкой, равной которой я не знаю и не знал. Если бы не твой розыгрыш, мы бы с ней никогда не встретились.

– Это ты сейчас… всерьез?

– Естественно. Иначе зачем я бы поперся везти твою сестрицу в такую даль как ваш поселок? Я бросил бы ее в аэропорту, и все дела.

– Я думала, что ты делаешь это из благородства!

– Какое благородство, ты о чем? Уж не принимаешь ли ты меня за дурачка? Я ничего твоей сестре не обещал! Мои обязанности перед ней заканчивались в тот момент, когда она ступила на трап дирижабля в Дублине. Снотворным я ее не накачивал, о его свойствах она знала.

– Тогда почему ты меня избегаешь? Не обнимешь, не поцелуешь, не приголубишь? Ты же хочешь меня, я же чувствую!

– Я. Хочу. Не тебя! – произнес Киллиан жестко. – Элла, извини, если я ввел тебя в заблуждение. Но для меня никого сейчас во всем свете не существует кроме Аерин. И чем быстрее ты это поймешь, тем лучше.