Когда ангелы смеются

Честь II. Глава 4 (12)

Глава четвертая (двенадцатая)

Девчонка счастливо улыбалась всю дорогу до гостиницы.

«Как мало человеку нужно для радости! – размышлял Киллиан, глядя на нее. – Несколько минут аплодисментов, совместные фото с поклонниками таланта – и долой печали. Любопытно, это все по-настоящему было, или розыгрыш, чтобы отвлечь наше внимание и украсть наши вещи? Интересно, ради чего столько хлопот? Неужели ради антикварного перстня? Так ведь никто кроме членов нашей семьи не знает о его истинной стоимости. Даже Брай не подозревала…»

Оказалось – не розыгрыш. Гости за столом были настоящие, туристы уж точно, и некоторые вели запись концерта, на котором побывали. Банкеты в замке Дунгвайр считались культурным явлением. Там постоянно выступали приглашенные группы, и выступление Аерин тоже было записано.

О чем Киллиан и узнал утром от хозяина гостиницы, возвращая тому ключи от номера.

– Вашу девушку по Ирландскому телевидению показывают, – сказал тот. – И в Интернете полно просмотров.

– Хм-м, – буркнул Киллиан. – Вы уверены, что показывают именно ее?

– А кого еще? Вчера в Дунгвайре кроме нее не было русских туристок.

– Вам-то откуда знать?

– Ты – в Кинварре, сынок. У нас новости разносятся быстро. Готовься – у нее и интервью могут захотеть взять. Ирландские песни на русском – это сильно, это сенсация.

– Мы подумаем, – сказал Киллиан, вовремя вспомнив, что представления об ирландской истории у девчонки далеки от официально признанных, а на интервью могут спросить о чем угодно. – Да и нет пока у нее в репертуаре никаких других ирландских песен.

– Сейчас нет, а потом будет. Вы же в Галуэй направляетесь? Там полно мест, где играют не только фольклор, но и современное.

* * * * *

Когда Киллиан показал девчонке видео с ее выступлением в Интернете десятью тысячами просмотров, та не столько удивилась, сколько обеспокоилась.

– Конечно, он прав, – сказала она. – Глупо будет, побывав у вас в Ирландии, не увезти отсюда несколько мелодий, на которые можно сочинить стихи или не перевести на русский язык какую-нибудь балладу.

Киллиан пожал плечами:

– Пабы, где играют музыканты, у нас в каждом городке имеются, их везде полно. Только я до сих пор не уловил никакого энтузиазма с твоей стороны туда заходить.

Девчонка вздохнула.

– Потому что слишком много ее у вас, этой музыки, и звучит она из каждого утюга. Притом, громкие звуки мешают думать. Но если пойти специально, с целью… Видишь ли, мне не только красивая мелодия нужна, но и чтобы содержание в песне было интересным.

– Ясно, – сказал Киллиан. – Значит, поищем.

– А чего искать-то? В Галоуэе как в каждом туристическом городе наверняка есть место для прогулок, тусовок и покупок. О! нашла: Quay Street! Это как раз в центре города, и рядом куча местных достопримечательностей.

– Рад, что ты умеешь пользоваться путеводителями. С чего начнем? С пабов или руин?

– С музеев. Как раз в нескольких метрах от начала улицы Куэй находится самый главный – Городской. Там все самое важное можно узнать и выбрать то, что нам покажется интересным.

* * * * *

Путь от Кинвары до Галоуэя занял минут сорок, если было не гнать машину. Киллиан и не гнал. Поездкой он наслаждался. Вид полей, разделенных низкими каменными барьерами на бесчисленные прямоугольники и другие геометрические фигуры, вовсе не казался ему унылым, тем более что погода по-прежнему улыбалась и позволяла держать боковое окно полуоткрытым.

Правда, деревьев не хватало, но на деревья он мог вволю полюбоваться и дома. Тем более что какие-то лесочки здесь все же встречались. И жилые постройки тоже. Хотя крупных населенных пунктов было всего три, но местность не была пустынной. И не только овцы или коровы бродили по лугам – местные фермеры, по всем признакам, еще и что-то выращивали.

Галоуэй же, расположенный на берегу одноименного залива поражал своими размерами по сравнению с жалкими скоплениями домиков в деревнях, через которые пролегала дорога. Он был примерно 5 километров в ширину и аж 16, а может и все 18 в длину. Река Корриб, протекая через него, впадала в залив не сразу, а образуя бухту, что делало город удобным портом, пригодным для приема океанских судов с древних времен до нынешних.

И город продолжал своим преимуществом пользоваться, имея аж несколько заводей разного назначения. Несколько улиц, носивших гордое название «Доковых», об этом напоминали не только местным, но и приезжим. Именно по ним Киллиан провел свою машину к парковке, чтобы там ее оставить, справедливо рассудив, что на ближайшей площадке к улице Куэй мест может не оказаться.

Дальше они с девчонкой пошли пешком. Спустившись к набережной, они очутились прямехонько возле городского музея и около часа бродили по его залам. К удивлению Киллиана, музей, здание которого было новым пятьдесят с лишним лет тому назад, ему понравился. Кроме обычных ископаемых экспонатов от бронзового века до эпохи Кромвеля там был зал с картинами местных художников, парусная лодка в натуральную величину с черными парусами, и множество фотографий отдельных районов Галоуэя с домами и местными жителями. Как и следовало ожидать, жизнь города всегда была тесно связана с морем и морской торговлей.

– Ты заметил закономерность: если упоминаются норманны, то непременно и испанцы оказываются рядом. В бухте Галоуэя были созданы условия именно для них. И арка рядом с музеем называется «Испанской» по названию прилегающего к этой территории рынка.

– У нас на Дингле то же самое: норманнские роды и торговля с Испанией.

– Угу. А там, где пытаются втюхать про скандинавов, которые якобы раньше всех здесь были, вот только следов никаких не оставили, то это всегда связано с английским влиянием и практически полным уничтожением всего гэльского. Лимерик помнишь?

Киллиан кивнул. Лимерик был чужим. Холодным. И тот договорный камень в центре города с пунктами, по которым протестантизму давалась широкая дорога, а католики ставились в подчиненное положение, ничего кроме чувства униженности у него не вызвал. И это при том, что Киллиан не был фанатиком какой-либо религии.

Здесь же, в Галоуэе, атмосфера была совсем другой. Словно нечто неуловимое носилось в воздухе. Местные любили свой город и гордились им! Гордились четырнадцатью семействами, которые целое Средневековье правили городом, гордились семьей Эйр, обустроившей набережную в XVIII веке, и помнили мэра со странной фамилией Мартин, который двумя столетия ранее дополнил старинную стену, отгораживавшую город от моря, куском с двумя арками.

Киллиан с интересом смотрел на публику, прогуливавшуюся вдоль реки по пешеходной дорожке. Люди сидели, свесив ноги с края парапета, или стояли, любуясь панорамой. Они отдыхали. Как раз был момент, когда прилив сменился отливом, и вся накопленная рекой вода со все возрастающей скоростью устремилась в море.

Зрелище было захватывающим, и Киллиан тоже стоял, покоренный мощью природы. Он – наслаждался. День был теплым, ветерок был свеж, но холодом не тянуло, и куртка, которую он на всякий случай прихватил с собой, выходя из машины, была наброшена на плечи – одевать ее как положено желания не возникало.

Вдруг громкий всплеск привлек его внимание, и женский вопль, последовавший за этим, заставил Киллиана вздрогнуть.

– Смотри! – воскликнула девчонка, вытянув руку в сторону моста.

Киллиан глянул – вдоль берега течением реки несло ребенка, а по парапету, крича и размахивая руками, бежала женщина. В том, что произошло дальше, рассудок Киллиана не участвовал. Куртка соскользнула с его плеч, и подбежав к самому краю парапета он ласточкой прыгнул в реку, наперерез барахтавшемуся в воде черноволосому тельцу, чтобы развернувшись, погрести ему навстречу.

Поймав, он в несколько взмахов рук подплыл к парапету и, цепляясь за облицовку, попытался встать вертикально, надеясь, что возле самого берега есть отмостка из дикого камня. Он не ошибся: отмостка была, и уровень воды был не больше, чем по грудь, вот только подошвы туфель скользили по булыжнику и течение упорно норовило оторвать их с мальчишкой от спасительной стены и увлечь за собой.

– Держи! – услышал он над собой голос девчонки.

Не успел Киллиан удивиться, как перед его носом возник рукав его собственной куртки, свешивавшийся откуда-то с края парапета. Подняв мальца за шкирку, Киллиан ткнул его носом в это подобие веревки и, приказав держаться, принялся подталкивать его наверх. Подбежавшая женщина помогла девчонке вытащить малыша.

– Теперь ты! – сказала девчонка, вновь опуская куртку пониже.

– Ты меня не удержишь, – возразил Киллиан. – Скорее я стащу тебя сюда, в воду.

– Не стащишь, я упираюсь коленками в поребрик. Лезь, не дури! Взбирайся как по веревке. Ты что, не умеешь лазить по канату?

Умел ли Киллиан лазить по канату? Если честно, то он никогда не пробовал, но ребенок выбрался, значит и он сумеет. Лишь бы руки у девчонки выдержали его вес…

– Ты куртку подними повыше и прижми второй рукав, чтобы не скользил. И сама отодвинься от края – так сподручнее держат будет.

Подтянувшись к краю перепета, он ухватился за него и замер, чтобы передохнуть. И только сейчас ощутил, что куртка под его правой рукой продолжает упорно двигаться вверх. Долго провисеть ему, впрочем, не дали.

– Help! – услышал он голос девчонки.

И через пару секунд левую руку Киллиана обхватили крепкие мужские ладони. Еще пара мгновений – и он уже стоял на газоне рядом с парапетом, а незнакомый мужчина арабской наружности на ломаном английском приглашал его пройти с ним в свою машину, чтобы погреться.

– Вы спасли моего сына! – взволнованно говорил мужчина. – поедемте к нам, будьте гостями! Мы фермеры, приехали в город за покупками, и пока я грузился, жена с ребенком пошли прогуляться… Если бы не вы…

– Пустяки! – сказал Киллиан. – Я очень хорошо плаваю.

– У нас своя машина есть тут неподалеку, – сказала девчонка, протягивая Киллиану куртку, которую она уже успела слегла отряхнуть и распрямить. – И мы сейчас не можем с вами поехать…

Самое забавное, что сумочка-почтальонка так и продолжала висеть у нее на плече – похоже было, что девчонка ее вообще не снимала, даже когда вытягивала их с мальчишкой по очереди из реки.

– Нам сейчас некогда, мы в Галоуэе тоже по делам. Но если вы дадите нам свой адрес, то вечером мы непременно к вам заедем.

– Моя подруга – русская туристка, – пояснил Киллиан. – Она хотела бы посмотреть, как живут в Ирландии простые люди.

– Русская? – широко улыбнулся мужчина. – Из России?

Он обернулся к жене и что-то ей сказал, отчего та тоже расцвела в улыбке. Только сейчас Киллиан обратил внимание, что одета эта женщина была несколько необычно: в шелковое платье с длинными рукавами поверх широких штанов, собранных на щиколотках на резинку, зеленом цветастом платке на голове и длинной жилетке. Все трое: и она, и ее муж, и ребенок были черноволосыми и смуглыми.

– Россия это хорошо, – сказала она. – Мои родители приехали из Сирии. Давно, в 2025 году. Они были беженцы.

– Вот моя визитка, – сказал мужчина, подавая Киллиану карточку из тонкого пластика. – Мы живем на Инишни, в 120 километрах отсюда. Это остров, но он соединен с материком мостом. Наша ферма в самом конце, так что мимо не проедете.

Киллиан кивнул – зубы его уже начали выбивать дробь. Девчонка приняла у него из руки визитку, опустила ее куда-то в глубину свою сумки и, сказав новым знакомым «So long!», потащила его к ближайшей скамейке.

Приказав разуться, она велела ему взобраться на скамейку с ногами, а тем временем извлекла из своей сумки некий прибор, похожий на фен для сушки волос, только более компактный и с блямбой на конце вместо провода с вилкой для вставки в розетку.

– Портативная дорожная сушилка, – важно сказала девица, и на что-то там нажала.

Теплый воздух начал гулять по нижней части туловища и ногам Киллиана сначала с одной стороны, затем с другой, и, наконец, с тыльной. Затем девчонка сделала перерыв, развесила по спинке скамейки носки Киллиана, вылила воду из его ботинок, и, извлекши из все той же своей бездонной сумочки рулон туалетной бумаги, принялась отрывать от нее полоски бумаги и запихивать их внутрь туфель.

– Куртку сними и выверни, – последовало указание.

Киллиан снял и вывернул. Хотя фен он видел не впервые, но использование данного дивайса для сушки одежды прямо на теле клиента его позабавило, тем более что волны теплого воздуха гуляли теперь по его спине и плечам, согревая.

Отдав девчонке куртку, он вытащил рубашку из брюк, отследил, как девчонка прошлась феном по подкладке куртки, и развернул корпус для прохождения воздушных процедур в области передней части своего организма. После того девчонка сменила бумагу внутри туфель (использованную она выкинула в урну – с воспитанием у нее оказалась норма) и принялась за повторную обработку Киллиана, причем в том же самом порядке: джинсы, спина, куртка, туфли, грудь.

Все вместе показалась ему излишне долго, но результаты того стоили: он снова был не только одет в сухое, но и прогрет, словно и не принимал несанкционированной ванны в неподобающем для купания виде.

– Корята не совсем готовы, – озабоченно вздохнула девчонка, вытаскивая из туфель практически сухую бумагу. – Но за такой срок сделать большего было невозможно.

Киллиан обулся – как на его вкус, было вполне комфортно.

– Куда теперь? – спросил он деловито.

– Выполнять намеченную программу, – последовал ответ. – Идем на улицу Куэй, прислушиваемся, не звучит ли из какого-нибудь паба музыка, и если звучит, то заходим, медленно кушаем, слушаем и переходим дальше.

– И как ты себе это представляешь? Я не голодный ротвейлер, чтобы в меня убралось десять порций ирландского рагу или похлебки из морепродуктов.

– Скорее нам подадут жареную рыбу с картошкой. И мы можем брать одну порцию, делить ее пополам, а дальше медленно попивать кофе или чай.

Киллиан засмеялся:

– Или пиво.

– Нет, пиво отпадает – ты же за рулем. В общем, остальное увидим по мере возникновения…

– …Проблем?

– Наоборот, приятных сюрпризов.

– Например, устроим себе сегодня рыбный день – в каждом пабе будем заказывать по одному какому-нибудь рыбному блюду.

– А как быть с текстами?

– Если в пабе не будет над сценой «бегущей строки», я потом переведу тебе на английский тот сингл, мелодия которого тебе понравится.

– Договорились. А записывать ты на свой смартфон будешь?

– Нет, на видеокамеру – там звук получается чище.

– И зарядки хватит?

– У меня два запасных аккумулятора с собой.

* * * * *

Оказалось, что ни с видеокамерой мучиться не пришлось, ни с синхронным переводом – у каждой группы исполнителей имелся диск с записью их репертуара, к которому прилагался распечатанный текстовик, причем диски эти свободно продавались. Это было так просто, что предполагаемый тяжелый труд превратился в отдых, в забаву.

В каждом из пабов, где игралась и пелась музыка, Киллиан с девчонкой садились за столик, заказывали себе одно блюдо на двоих, по чаю – кофе и принимались слушать. Потом через полчаса вставали, покупали CD-диск с записями, и делали на вкладыше пометку, в каком именно пабе выступала группа. Три часа пролетело незаметно.

– Нам пора, – наконец, сказала девчонка, выйдя из очередного заведения. – Если честно, то я уже не в состоянии что-то воспринимать. Эти старинные мелодии очень похожи, да и содержание их сплошь про войну и смерть. Или неприличное.

– Современные еще однообразнее. В большинстве треков одни и те же слова повторяются как в испорченной шарманке.

– Значит, в дорогу?

– Угу. Только давай зайдем вон туда и купим чего-нибудь, чтобы угостить хозяев фермы, куда мы едем. Лучше тортик и шоколадных конфет к чаю. Не хорошо заявляться с пустыми руками.

– Может, качественное виски?

– Нельзя, вдруг они мусульмане? Надо что-то нейтральное.