Кочергин и Бескрылый

Глава 17. О влиянии коромысла на семейное благополучие

— Плохо дело, — произнесла Яна, неподвижно глядя на даму с коромыслом, огромными шагами топающую вдоль стены Кремля. — Если она появилась, всё очень серьёзно.

— Кто это вообще? — севшим голосом спросил Кочергин.

— Господи, с кем приходится иметь дело, — вздохнула Яна. Потом громко крикнула: — Ложись!

Яна мигом исчезла, а Кочергин только и успел увидеть бесформенное чёрное пятно, несущееся прямо ему в голову. Земля ушла из-под ног, и он шлёпнулся спиной в снег. Чернота пролетела мимо, а женщина сняла коромысло с плеч, широко размахнулась и лупанула по сгустку, когда он снова нацелился на Кочергина и Яну.

Тёмный ком рассыпался множеством чёрных песчинок, частичками золы медленно падающих в снег. Откуда-то с откоса на дорожку выпрыгнуло мерзкое существо размером с собаку, напоминающее помесь огромного паука и мерзкой рептилии. Перебирая множеством мохнатых лап, оно уверенно направилось к Кочергину, однако женщина обрушила на него сверху вниз своё коромысло. Существо чавкнуло и разлетелось во все стороны фонтаном чёрных вонючих брызг. Будто канализационная труба лопнула.

Кочергина потянуло за капюшон. Он обернулся и увидел, как Яна указывает на дальнюю башню:

— Туда, живо!

Только вот путь им уже перерезало что-то вроде громадной коричневой медведки — как здоровенное насекомое с угловатыми лапами. Кочергин успел лишь указать на существо, как оно прыгнуло по высокой дуге и приземлилось бы прямо на Яну, но она успела увернуться и припечатать гадину сверху, как рестлер. Тварь на миг вспыхнула и рассыпалась по снегу чёрным пеплом.

Кочергин в который раз пожалел, что не обзавёлся огнемётом, пистолетом, да хоть шокером. Яна тем временем подтянула колени, вспрыгнула на ноги и, пригибаясь, помчалась ко входу в башню. Кочергин обернулся и увидел, как женщина разнесла коромыслом нечто пернато-крылатое со множеством лап. Оно разлетелось ошмётками, как кусочками рваной бумаги.

Кажется, время уходит. Кочергин приподнялся, встал на четвереньки, как мог сгруппировался и побежал, согнувшись в знак вопроса. Ему под ногу тут же выкатилось нечто склизкое, похожее на футбольный мяч, состоящий из тараканьих спинок. Недолго думая, Кочергин вдарил по штуке ногой, отправив в полёт к призрачной речке.

Побежал дальше, и прямо перед ним откуда-то взялось чёрное глянцевое щупальце, как от большущего осьминога. Оно извивалось по снегу змеёй, норовя схватить за щиколотку. Кочергин пару раз его перепрыгнул, но оно пошло гибкими дугами, как пиявка. Тогда Кочергин подпрыгнул и приземлился обеими стопами на щупальце. Оно лопнуло, как воздушный шарик, наполненный нечистотами, расплескавшимися по снегу.

Яна с вертушки, как в хорошем боевике, огрела ногой высокого мужика с четырьмя руками. Он взмахнул нелепыми конечностями и опрокинулся с откоса. Стоило его силуэту скрыться, как из-за грани откоса появилось и начало разрастаться нечто огромное и чёрное. Как шевелящийся ком из множества конечностей, потерянных владельцами.

— За мной! — крикнула Яна, подбегая к башне.

Кочергин рванул за ней, но подул ветер, и в лицо полетели острые снежинки, смешанные с чёрной пылью, в которую обратились раздавленные чудовища. Под ногами прошла крупная дрожь. Пришлось прибавить шаг и мчаться, едва успевая дышать. Лёгкие наполнились морозом, перед глазами всё плыло. Приходилось ориентироваться на красную кладку башни и на понимание того, что стоит замедлиться, и свет погаснет. Красивый костюм на Кочергина наденут в последний раз, и продолжать поиски картины будет некому.

В мороке откуда-то появилась рука в светлом рукаве и со сверкающим мечом. Она пронеслась в миллиметре от головы Кочергина. За спиной что-то свистнуло и шмякнулось. Кое-как Кочергин обернулся. От чудовища, что скакало за ним, осталась лишь половина, другую отсекла рука с мечом.

Но вторая часть монстра не сдавалась — она вытянулась в противный многоногий огурец и скакала по снегу, нагоняя Кочергина. А смысл убегать? Хотя, может, за Кремлёвской стеной есть где спрятаться.

Только вот дышать всё труднее, да и ноги одеревенели — почти не слушаются. Кочергин сделал последний отчаянный рывок и скорее почувствовал, чем увидел, как тварь за спиной мощно оттолкнулась и полетела следом за ним. Кажется, пришёл конец.

За проходом в башне что-то мерцало. Кажется, снег искрился. Солнце встаёт, розовые блики на снежных холмах, сиреневые тени и тишина. Над головой что-то громко заскрежетало. Кочергин ухнул вниз, всем телом жёстко ударившись о землю. Воздух из лёгких вышел с коротким криком.

Кочергин кое-как обернулся и увидел, как прямо на него несётся шевелящаяся груда тараканьих лап и спин. Последнее, что Кочергин сумел сделать — это зажмуриться. Правда, сквозь почти сомкнутые веки увидел-таки, как проход в башню закрывается падающей вниз железной решёткой с острыми зубьями. Они мгновенно прошили тварь насквозь, проход гулко закрылся, а существо растеклось по снегу коричневой лужей.

Проморгавшись, Кочергин попытался отползти от снега, который становился влажным и бурым. Да ещё вонял, как при аварии на коллекторе.

— Уф-ф, я думала, всё, — раздалось над ухом. Потом Кочергина потянуло за куртку вверх: — Давай, поднимайся.

Только сил вставать не было. Кочергин попытался тупо перебирать ногами, но лишь скользил пятками по снегу. Занятие бесполезное. Кочергин просто сел на землю и попытался отдышаться. Подумал, что недурно бы вернуть возможность разговаривать. Прочистил горло и спросил:

— Оно сюда не войдёт?

— Нет, конечно, — буднично ответила Яна где-то наверху за спиной. — Это же Кремль, чуть ли не самое защищённое место в городе. Ты долго отдыхать будешь? Между прочим, сидеть на снегу вредно. Колпак сдуется.

— Чего? — поднял взгляд Кочергин. Но рыжая шикарная Яна только фыркнула, кокетливо отведя взгляд. Отлично, он снова реагирует на хорошеньких женщин. Значит, не всё потеряно.

Кочергин снова повернулся к Яне. Осмотрел её с длиннющих стройных ног и округлой попы до тонкой талии, великолепной груди, грациозной шеи и огненно-рыжих густых волос. Отлично, даже настроение улучшилось. Вот что женская красота с мужчиной делает. Вдохновляет и возвращает вкус к жизни. Даже если его только что чуть не размазали по снегу жуткие монстры, а сам он потерялся где-то между мирами живых и Бог знает кого ещё.

— Долго будешь пялиться? — надменно спросила Яна, уперев руки в бока.

Кочергин бодро поднялся на ноги и отряхнулся. Яна повела глазами, цыкнув и поджав губы.

— Куда теперь? — спросил Кочергин, осматриваясь.

Как-то всё снова не так. Ряд с военной техникой еле виден, будто скрыт за толстым мутным стеклом. Какие-то церкви проступают, как через кальку. Пожалуй, уместно было спросить, в когда они попали, да Яна не ответит. Может, сама толком не знает. Может, за дурака примет. Но такой женщине простительно.

Яна смотрелась. Постучала длинным ногтем по подбородку. Потом кивнула куда-то вглубь территории Кремля:

— Вон туда. В Художественный музей.

— Зачем это? — удивился Кочергин.

Они что, убегали от адовых чудовищ, чтобы выставку посмотреть?

— Других идей всё равно нет, — пожала плечами Яна. — И потом, у нас же дело о картине. Вдруг в музее что полезное отыщется.

— У нас? — переспросил Кочергин. — Прости, а ты кто вообще? Только вот не надо глаза закатывать. Просто ответь нормально.

Яна, уже приготовившаяся в который раз изобразить уставшую надменность и возмущение невежеством попутчика, только хмыкнула.

— Полное имя — Вияна. Ведьма силы. Доволен?

— Вполне. А я этот, как его… — Кочергин не мог вспомнить, какое имя ему называл Дриго, и только чесал зудевший шрам на щеке. — Следопыт, в общем.

— Я в курсе, — спокойно ответила Яна. — Все в курсе. Давно у нас следопыта не было.

— У кого — у вас?

— У всех. То есть, вообще у всех. Как бы тебе объяснить. — Яна погримасничала. — Вот, смотри. В мире есть хоть шаткое, но равновесие. Появляется гадость, и сразу находится тот, кто с этим разберётся. В твоём случае кто-то задумал гадость, и скорее всего, не одну. Вот ты и прозрел. Разгребай теперь.

Яна озорно улыбнулась и подмигнула. Даже расхотелось с ней ругаться.

— Отказаться нельзя? — вяло спросил Кочергин. Хотя вроде ему кто-то уже отвечал на этот вопрос.

— Можно, — охотно кивнула Яна. — Только пакости вокруг тебя будут плодиться и размножаться, как мухи в куче компоста. В конце концов, ты в этой грязи утонешь. Или сопьёшься, или сторчишься, или крыша поедет, или вон с моста на съезд сиганёшь. Оно тебе надо?

— Да уж, выбор так себе, — буркнул Кочергин. — Просто этих тварей тьма тьмущая, а у меня из оружия — только ключ.

— Может, тебе ещё разводной приобрести? Будешь им отбиваться. — Яна ласково улыбнулась. Видимо, у Кочергина было такое кислое лицо, что она смилостивилась и хлопнула его по плечу: — Ладно, не дрейфь. Ты следопыт, вот и читай следы. А для драк и всего остального есть мы. Мрачные друг друга не бросают, запомни. И пойдём уже, а то холодно.

И Яна, засунув рукава в карманы курточки, двинулась вглубь территории Кремля. Ещё и вышагивала так грациозно, будто на подиум модного дома вышла, а не только что сбежала от дюжины чудищ. Кочергин нагнал её и спросил:

— Кто это всё-таки была? Там, с коромыслом?

— Ты что, про Коромыслову башню ничего не слышал? — снисходительно спросила Яна. — Эти легенды даже дети знают.

— Там вроде кого-то замуровали при строительстве? — неуверенно произнёс Кочергин, припоминая какие-то местные мрачные легенды.

Но Яна в ответ лишь фыркнула и передразнила:

— Замуровали. Всё бы вам женщин мучить. Хотя и замурованных хватает. Только не дай Бог тебе с ними встретиться. Они, знаешь, обычно бывают сильно недовольны. И тем, как с ними тогда обошлись, и тем, что их теперь потревожили.

— А эта тогда кто? — продолжал выспрашивать Кочергин. Главным образом затем, чтобы отвлечься от окружающей обстановки, мерцающей, будто голограмма. Вокруг то появлялись, то исчезали деревья, дома, церкви и люди.

— Как-то татаро-монголы в очередной раз осаждали Нижний, — произнесла Яна тоном человека, которому в сотый раз приходится объяснять элементарные вещи идиотам, — подплыли поутру, а там бабы за водой пришли. Вот местные красавицы и погнали этих товарищей коромыслами. До сих пор нечисть гоняют. У нас же всегда так — вся надежда на женщин. А некоторые их в башни замуровывают, да?

Кочергин не стал отвечать. Потому что Яна как будто адресовала свои претензии лично ему. Как будто это конкретно он кого-то куда-то замуровал, а потом проспал нашествие тёмных сил, пока его жена отгоняла их коромыслом.

Господи, как хорошо, что теперь есть водопровод, и Соне не надо таскать воду с речки. Ну да, она её теперь возит из магазина. И всё равно постоянно ноет, что тяжело. Вот потаскала бы вёдра-то с речки, сразу бы успокоилась. Или огрела муженька коромыслом. Нет, ну Кочергин же предлагал ей обзавестись скважиной…

От размышления о влиянии вёдер и коромысла на семейное благополучие Кочергина отвлекла высокая фигура в длинной мантии, расхаживающая у входа в Художественный музей. Будто большущая серая каменная дама, патрулирующая синий полукруг, начертанный прямо на земле.

— Это хранитель, — прошептала Яна через плечо. — У музеев своя охрана.

— И что теперь? — так же шёпотом перепросил Кочергин, очень не желая вступать с этой дамочкой в переговоры. Мало ли, вдруг и у неё под мантией коромысло припасено. Или что потяжелее.

— Ну, может, нас пропустят, — неуверенно произнесла Яна.

— Ага, если билеты купим и вещи в гардеробе оставим. Зачем нам вообще туда идти?

— Тебя что, не учили собирать информацию? — обернулась Яна.

Кочергин в свою очередь недовольно цыкнул. Будет какая-то девица ему нотации читать. Сыщик подобрался и, изображая уверенность, зашагал к хранительнице. При его приближении она, почти не шевелясь, повернулась сразу на сто восемьдесят градусов. Вместо лица у неё оказался гладко обтёсанный булыжник.

— Нам бы картины Шварцстрема посмотреть, — хрипло проговорил Кочергин. — Если это, конечно, возможно.

— Зачем? — гулко раздалось в голове.

— Одна из его картин пропала, — сказал Кочергин, пытаясь представить девочку с ранетками. Ну, это чтобы не тратить лишних слов, и хранительнице было понятнее, на кой они сюда заявились.

Под ногами голубым пламенем вспыхнул полукруг.

— Мы не собираемся ничего красть и даже трогать, — выступила Яна. — Только посмотрим, чтобы лучше разобраться в деле.

Кочергин попытался сделать мысленный посыл о собственной кристальной честности.

Синее пламя стало меньше, потом сравнялось с землёй. Хранительница чуть повернулась, видимо, разрешая войти. По ступеням поползла голубоватая сверкающая линия, она пересекла крыльцо и скрылась за дверями.

— Ага, проводник, — кивнула Яна. — И заодно охрана.

— Нас охраняют? Или от нас? — на всякий случай спросил Кочергин.

— И то, и другое, — пожала плечами Яна и двинулась к дверям.

Кочергин по привычке перепрыгнул ступеньки и галантно открыл для Яны дверь. Она лишь мрачно глянула на него и вошла в музей. Тонкая светящая синяя линия провела их по просторным коридорам. На стенах появлялись и исчезали картины, кругом сновали люди. Они ходили по залам, глазели на картины и быстро растворялись.

Линия довела Кочергина и Яну до массивных сейфовых дверей, исписанных пламенеющими знаками, вроде тех, что были в подземелье и под мостом. Синяя черта уходила прямо под наглухо запертые створки.

— И что дальше? — непонимающе спросил Кочергин. — Нам откроют, или как?

— Вход по приглашению, — проговорила Яна, рассматривая знаки. — Или с разрешения. Но нам вроде позволено пройти?

— Может, надо назвать пароль? — предположил Кочергин, припомнив какие-то импортные фантастические фильмы.

Яна лишь пожала плечами. Письмена на дверях ничего Кочергину не говорили. Всё равно что древняя клинопись или мёртвые языки исчезнувших народов. Хотя погодите-ка.

Кочергин подошёл ближе. Ему вдруг показалось, что он сумел прочитать на миг мелькнувшее слово.

— Имя, — проговорил Кочергин, отступая от створок и силясь снова разглядеть буквы. Но они уже исчезли. Или снова зашифровались. — И что бы это значило?

— Вероятно, надо представиться. — Яна подошла ближе, осмотрела дверь.

Потом она вытянула руку и пальцем написала прямо на поверхности своё имя — Вияна. Оно вспыхнуло и исчезло. Яна повернулась к Кочергину и кивнула на дверь. Увы, он напрочь забыл, как там его называли в этом их мрачном круге.

— Пиши «следопыт», — подсказала Яна. — Там разберутся.

Кочергин стянул перчатку. Очень не хотелось раскрывать свои персональные данные какой-то двери в музейном подвале. Делать нечего — они же уже пришли. Правда, пока не совсем ясно, зачем именно.

Осторожно прикоснувшись к двери, Кочергин вывел слово «Следопыт». Оно тоже осветилось, будто неоновое, и пропало. В дверях что-то щёлкнуло, стукнуло, и проход открылся.

Из проявившегося тёмного прямоугольника тянуло масляными красками, деревом, вином, камнем и ещё целой россыпью запахов. Ещё доносились голоса — радостные, печальные. Говорили что-то, кричали, смеялись, плакали.

Кочергин вопросительно глянул на Яну. Она неуверенно произнесла:

— Это, наверное, запасники музея. Картины Шварцстрема, скорее всего, там.

— И как мы их найдём? — уныло спросил Кочергин. — Это же областной музей, там, наверное, сотни картин. Если не тысячи.

— Ну ты же следопыт, — ободряюще улыбнулась Яна. — Представь картины Шварцстрема, хотя бы примерно, и пошли.