Кайран Вэйл. Академия Морбус

Глава 13. Чернила и кровь

Три дня после инцидента с Алисией прошли в напряжённом ожидании. Я ждал последствий, походов к Ректору, любого знака, что моё «милосердие» сочтено серьёзным проступком. Но ничего не происходило. Уроки, практикумы, работа в архиве над следующими пунктами списка Бэллы. Жизнь в Морбусе текла своим привычным руслом, холодным и безразличным.

Четвёртый день начался с тревоги.

Резкий, пронзительный звон, исходящий не из колокола, а из самого камня стен, заставил вздрогнуть даже тех, кто спал. Я сорвался с койки, на ходу натягивая мантию. В спальном блоке царила тихая паника — студенты молча переглядывались, торопливо одеваясь. Никто не знал, что происходит.

Когда мы выстроились в общем зале, появился Сирил. Его лицо было ещё более непроницаемым, чем обычно.

— Тревога уровня «Чернила», — сказал он без предисловий. — В главном хранилище Дома Костей произошёл выброс гемолитического агента. Помещение оцеплено. Всем новобранцам — в изоляционные кельи. Остальным — на места согласно протоколу. Быстро.

Гемолитический агент. Проще говоря — кроверазрушающий яд. Магического происхождения.

— Сирил, — я сделал шаг вперёд, прежде чем успел обдумать. — Мой дар. Поглощение. Если это магический токсин…

Он посмотрел на меня. В его глазах мелькнула быстрая, почти молниеносная оценка.

— Ты не обучен работе с биоорганическими угрозами, — отрезал он. — Риск некорректной нейтрализации слишком велик.

— Но, если это магия, я могу её почувствовать. Разобрать. Я уже работал со структурными искажениями, — я настаивал, хотя внутри всё сжималось от страха. Это была не книга и не свиток. Это был яд. — Протокол допускает использование специалистов с уникальными данными при чрезвычайных ситуациях.

Сирил замер. Я видел, как в его голове прокручиваются параграфы устава, оценки риска, возможные последствия.

— Хорошо, — наконец сказал он. — Но ты следуешь за мной. Шаг в сторону — и я вышвырну тебя обратно, невзирая на протокол. Понял?

— Понял.

Он кивнул и резко развернулся.

— Остальные — по плану! Вейл, за мной.

Мы вышли из Склепа и быстрым шагом направились вглубь академии. Коридоры были почти пусты — тревога очистила их. Воздух пах озоном и чем-то новым, резким, металлическим. Словно где-то пролили ушат ржавых гвоздей и нагрели их.

Хранилище Дома Костей находилось в подвальном уровне, рядом с основными архивами. Когда мы подошли, вход уже был заблокирован энергетическим барьером — мерцающей синей стеной. Возле него стояли трое старшекурсников в полной защите — плотные чёрные мантии с серебряными вышивками, маски на лицах, перчатки. Они держали посохи, из которых тянулись нити силы, подпитывающие барьер.

— Состояние? — спросил Сирил.

— Стабильное, но агрессивное, — ответил один из них, голос приглушён маской. — Агент класса «Кровавый туман». Распространяется по воздуху. Проникновение через барьер минимально, но мы держим его на пределе. Внутри — полная потеря видимости. Сенсорные плетения показывают разрушение органических материалов.

— Источник?

— Неизвестен. Сработала сигнализация на проникновение. До этого в хранилище никого не было по расписанию.

Сирил повернулся ко мне.

— Ты чувствуешь что-то?

Я закрыл глаза, стараясь проигнорировать давящую ауру барьера. За ним… да. Что-то было. Не просто яд. Что-то знакомое. Липкое, едкое, злое. И в этом зле — отзвук. Как эхо из глубокого колодца.

«Трещина,» — сразу сказал Голос. Его мысленный голос был напряжённым. — «След. Кто-то черпал силу прямо из Шрама. И сделал это грязно. Очень грязно.»

Я открыл глаза.

— Это не просто яд. Это… заражённая магия. В ней есть что-то чужеродное.

Сирил изучающе смотрел на меня.

— Можешь отличить источник внутри?

— Если приблизиться. Но через барьер… нет.

Он кивнул, приняв решение.

— Барьер на пять секунд. Входим, сразу запечатываем за собой. Вейл, твоя задача — найти и локализовать источник. Не трогать. Понятно?

— Понятно.

Сирил сделал знак старшекурсникам. Те синхронно опустили посохи. Синий барьер дрогнул и погас. Сирил шагнул в проём, я — за ним. Сразу за нами барьер вспыхнул снова, отсекая путь назад.

Внутри хранилища царил кромешный мрак, нарушаемый лишь слабым свечением наших собственных защитных чар. Воздух был густым, тяжёлым, с явственным металлическим привкусом на языке. И пахло… не просто кровью. Пахло чем-то гниющим, медными монетами, прогорклым мёдом и чем-то дико-сладким, от чего тошнило.

— Фонари, — тихо сказал Сирил, и на его посохе вспыхнул холодный белый свет.

Луч выхватил из темноты полки, заставленные ящиками, свёртками, кристаллическими контейнерами. Всё было покрыто тонкой, переливающейся багровой дымкой. Туман. Он висел в воздухе неподвижно, как желе. Там, где свет Сирила касался пола, камень был изъеден, будто облит кислотой.

— Источник, — повторил Сирил. — Быстро.

Я закрыл глаза, отсекая визуальный шум. Сконцентрировался на ощущении. Чужая магия висела в воздухе, густая и ядовитая. Но она не была однородной. Она струилась. Тянулась из глубины зала, как дым от костра.

— Туда, — я указал. — В угол. Что-то там есть.

Мы двинулись, стараясь ничего не касаться. Туман цеплялся за мантию, оставляя тёмные пятна, но защитные чары Сирила отталкивали его. Мои собственные были слабее — я чувствовал, как холодок ползёт по коже там, где ткань прилегала неплотно.

В углу хранилища, за грудой пустых ящиков, мы нашли его.

Это был артефакт. Небольшой, размером с кулак, кристалл цвета запёкшейся крови. Он лежал на полу, и из него сочился тот самый багровый туман. Но не равномерно — пульсирующими толчками. И с каждым толчком в воздухе звучал едва слышный, противный хлюпающий звук.

Я присел на корточки, не приближаясь. Не нужно было касаться, чтобы почувствовать. От кристалла исходила та самая знакомая грязь. Привкус Трещины, как назвал его Голос. Но здесь он был смешан с чем-то ещё — с яростью, с жаждой разрушения, с наслаждением от чужой боли.

«Кто-то зарядил этот кристалл силой Шрама, но не смог её контролировать,» — пояснил Голос. — «Он вышел из-под контроля и начал разлагать всё вокруг. Примитивно, но эффективное оружие.»

— Это бомба, — тихо сказал я Сирилу. — Магическая. Заряжена… чем-то очень грязным. Она ещё активна.

— Можешь обезвредить?

Я посмотрел на кристалл. Его структура была похожа на те искажения, что я видел раньше, но в тысячу раз сложнее и опаснее. Это была не ловушка и не сеть. Это был нарыв. Гнойник из чужой, извращённой силы.

— Думаю, да. Но мне нужно коснуться. И… это может быть громко.

Сирил взвешивал риски. Его лицо в холодном свете посоха было как маска.

— Делай. Я прикрою.

Я медленно протянул руку. Защитные чары на моей мантии зашипели, соприкасаясь с туманом. На коже возникло ощущение лёгкого жжения, будто от крапивы.

Я коснулся кристалла.

Боль ударила сразу — острая, жгучая, как укус десятка ос. Но под ней была знакомая нота. Голод. Мой собственный голод встрепенулся, почуяв не просто пищу, а вызов. Что-то столь же ненасытное, столь же разрушительное, но чуждое по природе.

Я не стал бороться с голодом. Направил его.

Моя пустота обволокла кристалл, проникла внутрь. И тут я увидел — нет, почувствовал — не только структуру, но и след. Отпечаток того, кто это сделал. Смутный, размытый, но… знакомый. По магическому почерку. По тому, как были сплетены нити силы. Это была работа того, кто подбрасывал артефакт? Возможно. Но след вёл дальше, глубже. Вёл к тому, кто стоял за исполнителем. Тот, кто черпал из Трещины.

И в этот момент я понял, что могу сделать. Не просто поглотить. Можно… оставить ответный след. Не разрушительный. Скрытый. Как занозу.

Пока мой голод высасывал ядовитую силу из кристалла, разбирая её на части, я тончайшей нитью собственной пустоты вплёл в его угасающее ядро… эхо. Эхо самого процесса поглощения. Маленький, незаметный маячок, который будет резонировать только с тем, чья сила здесь использовалась.

Кристалл потух. Багровый туман перестал сочиться, повис в воздухе и начал медленно оседать, превращаясь в чёрную, липкую пыль. Боль в пальцах утихла, сменившись привычной сытостью — тяжёлой, переполненной, с горьким привкусом.

— Готово, — я отнял руку. Кристалл был теперь просто тёмным, потрескавшимся камнем. — Он нейтрализован.

Сирил тут же поднял посох.

— Деактивация подтверждена. Очистка через десять минут. Выходим.

Мы вернулись к барьеру. Нас пропустили наружу. Воздух в коридоре, хотя и был спёртым, казался кристально чистым после той гнили.

Старшекурсники начали ритуал очистки хранилища — однообразное бормотание, зелёные огоньки, пожирающие остатки тумана. Сирил отвёл меня в сторону.

— Отчёт. Подробно.

Я рассказал всё, кроме двух вещей — упоминания о Трещине и о своём ответном «подарке». Описал артефакт как высококонцентрированный гемолитический токсин с магическим компонентом неизвестного происхождения.

Сирил слушал, делая пометки в блокноте.

— Следы взлома?

— Не видел. Артефакт просто лежал там. Как будто появился из ниоткуда.

— Или подбросили, — холодно заключил Сирил. — Это явная провокация. Дом Когтей не стал бы так грубо атаковать напрямую. Но подбросить «сюрприз» в наше хранилище, чтобы мы сами отравились при вскрытии… это в их духе.

Он закрыл блокнот.

— Ты хорошо справился. Рисковал, но справился. Это добавит тебе баллов. Но запомни: в следующий раз, если почувствуешь подобную «грязь» — докладывай сразу. Не лезь без прикрытия.

— Понял.

Он кивнул и ушёл, оставив меня в коридоре. Тревога была отменена, студенты понемногу расходились. Я собирался вернуться в Склеп, когда ко мне подошла Бэлла. Её лицо было бледным, но глаза горели.

— Ты жив, — констатировала она.

— Пока что.

— Я слышала, что было. «Кровавый туман». Серьёзно. — Она оглянулась, убедившись, что рядом никого нет. — Что ты почувствовал?

Я коротко описал артефакт и его природу. Она слушала, не перебивая.

— Когти, — сказала она наконец. — Это их почерк. Грубо, жестоко, с упором на витальную магию. Но… черпать из Шрама? Это новый уровень безумия даже для них.

— Ты знаешь, кто мог это сделать?

Она задумалась.

— Есть подозрения. Среди Когтей есть группа… радикалов. Они называют себя «Певцами Крови». Они считают, что магия крови должна быть чистой, первобытной, и что академия её оскверняет. Они могли пойти на контакт с… чем-то извне, чтобы получить силу.

— Им не хватает своей? — я не смог сдержать сарказма.

— Им всегда мало, — пожала плечами Бэлла. — Но это опасно. Если они действительно научились черпать из Трещины… это меняет всё.

Она посмотрела на меня.

— Ты что-то сделал с этим артефактом? Не просто уничтожил. Я видела твоё лицо, когда ты выходил. Ты что-то задумал.

Я колебался. Но скрывать от неё теперь было глупо.

— Я оставил след. Маячок. Если тот, кто заряжал этот кристалл, попробует сделать что-то подобное снова… я это почувствую.

Её глаза расширились.

— Ты можешь такое?

— Кажется, да. Это… интуитивно получилось.

Она медленно кивнула, переваривая информацию.

— Это хорошо. Это очень хорошо. Значит, мы можем не просто реагировать, мы можем отслеживать. — Она вдруг ухмыльнулась, первый раз за всё время я видел на её лице не расчёт, а почти что азарт. — Ты только что превратил их атаку в наше преимущество.

Вечером я сидел в комнате семь и пытался сосредоточиться на очередном отчёте. Но мысли возвращались к тому кристаллу, к тому следу, к ощущению чужой, грязной силы.

Я чувствовал свой «маячок». Он был едва уловимым — как далёкий укус комара на краю сознания. Но он был. И он был связан с кем-то. С тем, чья сила сейчас, возможно, горела где-то в стенах Морбуса.

«Ты сделал правильно,» — сказал Голос. Его тон был одобрительным. — «Охота — это не только преследование. Это ещё и умение ставить капканы. Теперь у тебя есть капкан. Жди.»

Я ждал. Прошло два дня.

На третий день, во время скучной лекции Вербуса о юридических тонкостях договоров с нежитью, я вдруг почувствовал укол.

Острый, мгновенный, как удар иглой в висок. Потом — отзвук. Волна отвращения, смешанного с удовлетворением. Кто-то только что использовал силу, родственную той, что была в кристалле. И мой маячок среагировал.

Я чуть не вскочил с места. Сидевший рядом Леон бросил на меня удивлённый взгляд.

— Ты в порядке? — прошептал он.

— Да, — я выдавил, сжимая руки в кулаки под столом. — Просто… голова.

Я закрыл глаза, пытаясь уловить направление. Ощущение было слабым, но оно шло… снизу. Служебные уровни. Где-то недалеко от кладовых.

Лекция тянулась мучительно долго. Как только Вербус отпустил нас, я выскочил в коридор и почти побежал в сторону своих покоев, но свернул в малоиспользуемый проход. Мне нужно было найти Бэллу.

Я нашёл её в библиотеке. Она сидела в дальнем углу, окружённая стопками книг.

— Он снова действует, — тихо сказал я, садясь напротив.

Она тут же отложила книгу.

— Твой маячок?

— Да. Недавно. Где-то внизу, возле кладовых.

Она задумалась на секунду.

— Там есть несколько заброшенных подсобок. Идеальное место для незаметных экспериментов. Вечером патруль там редкий. — Она посмотрела на меня. — Ты хочешь проверить?

— Я должен. Если это они, и они снова черпают из Трещины…

— Тогда мы найдём их с поличным. — Она встала. — Но не сейчас. Слишком светло, слишком много людей. После отбоя. Встречаемся у фонтана на Нейтральном Полу.

Я кивнул. Риск был огромным. Но альтернатива — ждать, пока они создадут что-то пострашнее «кровавого тумана» — была ещё страшнее.

Ночью, когда в спальном блоке установилось тяжёлое дыхание спящих, я осторожно отодвинул занавеску и спустился вниз. Моё клеймо, как и у всех, должно было сигнализировать о моём месте, но Бэлла обещала, что у неё есть способ на короткое время «заглушить» его. Рискованный способ, но других не было.

Она ждала у фонтана, закутанная в тёмный плащ поверх мантии.

— Пошли, — сказала она без лишних слов. — У нас час, не больше.

Мы спустились по узкой служебной лестнице в нижние уровни. Воздух стал холоднее, пахло сыростью и плесенью. Фонарь Бэллы выхватывал из темноты грубые каменные стены, ржавые трубы, запертые на тяжёлые замки двери.

Я вёл, ориентируясь на слабое, но отчётливое покалывание в виске. Оно усиливалось с каждым поворотом.

В конце глухого тупикового коридора мы увидели слабую щель света под дверью. Дверь была стальной, прочной, но старинной. Замок висел криво — его, похоже, взломали и кое-как поставили на место.

Из-за двери доносился приглушённый голос. Мужской. Взволнованный.

— …ещё немного. Должно хватить. Чувствуешь? Чище, чем в прошлый раз.

Второй голос, более молодой, ответил что-то неразборчивое, полное страха.

Я жестом велел Бэлле замереть и приложил ухо к холодному металлу.

— Не трусь! — раздался первый голос. — Это дар! Дар самой крови мира! Они скрывают его от нас, но мы… мы найдём путь. Станем сильнее их всех.

Я почти узнал этот голос. Корвин. Тот самый, иссушенный мной. Но на самом деле нет, не его, и быть не может. После меня ещё не один не оживал, даже с помощью некроманта. Но очень похожий. Или… его брат?

Я отступил от двери и посмотрел на Бэллу. Она поняла мою мысль и кивнула. Мы не могли ворваться. Их было двое, и они были заряжены силой Шрама. Но мы могли сделать кое-что другое.

Я положил ладонь на дверь. Не для того, чтобы открыть. Чтобы почувствовать. Через металл, через дерево, через воздух за ней.

И я нашёл. Тот самый след. Яркий, грязный, пульсирующий. Он был связан с тем, кто говорил — с тем, кто был старше, увереннее. Тот самый, кто заряжал кристалл.

И тогда я вспомнил свой «маячок». Он был не просто пассивным плетением. Он был частью меня. И я мог им управлять.

Я закрыл глаза и послал в ту пульсирующую точку за дверью… не атаку, нет. Обратную связь. Эхо той самой грязной силы, которую я поглотил. Усиленное. Искажённое. Как крик, отражённый от стен в полной темноте.

Из-за двери раздался внезапный, сдавленный крик. Потом — звук падающего предмета. Голос второго человека взвизгнул от ужаса.

— Что с тобой? Что происходит?

— Уходи! — прохрипел первый голос, полный боли и паники. — Всё пошло не так… обратная связь…

Задёргалась ручка. Бэлла резко оттащила меня в тень соседнего выступа. Дверь распахнулась, и из неё вывалился человек. Высокий, с рыжими волосами, в мантии Когтей. Его лицо было искажено мукой, из носа и ушей текла тёмная, почти чёрная кровь. Он что-то бормотал, спотыкаясь, и побежал прочь по коридору, даже не оглядываясь. За ним выскочил второй — молодой, испуганный — и кинулся в другую сторону.

Мы ждали, пока звук их шагов не затих вдали. Потом вошли.

Внутри маленькой комнаты стоял стойкий запах озона, крови и серы. Посреди каменного пола лежал разбитый кристалл, похожий на тот, что был в хранилище, но меньше. Вокруг него — лужица той же тёмной крови. Инструменты валялись в беспорядке.

Бэлла осмотрела место.

— Он что, взорвался у него в руках?

— Не совсем, — тихо сказал я. — Я… направил обратно его же силу. Усиленную.

Она посмотрела на меня. В её глазах не было осуждения. Было понимание.

— Он выживет?

— Не знаю. Но если выживет… он больше не захочет этого повторять.

Она кивнула.

— Значит, твоя месть состоялась. Без шума, без свидетелей. Чисто.

Мы быстро осмотрели комнату, забрали несколько обрывков записей, которые валялись на столе, и вышли, задвинув дверь. На обратном пути мы молчали.

Только когда мы поднялись на уровень жилых помещений, Бэлла остановилась.

— Ты сделал то, что должен был сделать. Они напали на твой Дом. Ты ответил. И предотвратил нечто худшее.

— Я почти убил его, — сказал я, глядя на свои руки. Они были чистыми. Но я чувствовал на них липкую тяжесть чужой боли.

— Они убили бы тебя и ещё десяток других без колебаний. Ты дал урок. — Она положила руку мне на плечо. — Не сомневайся в этом. В этой игре нет места сомнениям.

Мы разошлись. Я вернулся в спальный блок, забрался на свою койку и лёг, уставившись в темноту.

Внутри была знакомая пустота. Но теперь в ней плавало что-то новое. Не просто сытость. Удовлетворение хищника, который не просто нашёл добычу, но и защитил свою территорию.

Это было опасно. Это меняло меня. Но, возможно, в мире Морбуса только так и можно было выжить.

А где-то в стенах академии, возможно, стонал человек с разорванными магическими каналами, навсегда запомнивший вкус своей же отражённой грязи.

Урок был усвоен. С обеих сторон.