Изыскатели

Глава 16.

Селение на тракте.

Повозки втянулись в неширокую деревенскую улочку, тянувшуюся от крайних домов к центру.

Весь оставшийся до поселения участок пути старый Май думал, правильно ли он поступил, позволив незнакомцам присоединиться к их путешествию. И что именно могут они предъявить такого интересного, чтобы оправдать своё присутствие в труппе. Только когда показались первые дома их цели, он несколько успокоился: непосредственная опасность отступила. В такой близости от, пусть и некрупного, но вполне безопасного и охраняемого местными жителями посёлка разбойничьих шаек можно было не опасаться. А то мало ли что? На дороге всякое бывает, а охранники рэя не могут оказаться везде вовремя.

Эти попутчики вполне могли быть подсылами местной шайки, которые готовились напасть на его небогатый зрелищник. И пусть большой прибыли разбойникам не обломится - кое-что можно было взять и с бедных артистов: фургоны, шуги, какие-то вещи. Да и девчонки-танцовщицы - лакомый кусок для любого мужика, а уж если их целая банда... И пусть нападения в такой близости от населённых мест были редкими, полностью исключать такую возможность нельзя. А они и так въехали в поселение затемно, остаток пути проделав уже в сумерках, когда всякий разбойный люд оживляется и смелеет.

Тётушка Хэйя же надеялась. Просто тихо надеялась на то, что тёмные времена для них останутся в прошлом хоть ненадолго, что эти чужаки действительно смогут показать что-то стоящее, с чем не стыдно будет рискнуть направиться в город, чтобы заработать денег. Денег, которые позволят им спокойно купить право выступать не только в этих неприветливых для них рэйствах, но и расширят ареал дозволенных путешествий.

При этом Хэйя чётко понимала: по поведению чужаков, по их взглядам и словам - что надолго они в труппе не задержатся, и надо сделать всё, чтобы заработать с их помощью побольше денег. Иначе придётся рисковать и возвращаться в земли Ворта, где градоправитель Такриса был не самым большим злодеем. Он всего лишь действовал так, как позволял ему сам рэй, уподобляясь своему сюзерену как в методах правления, так и в личных привычках. Иначе не было бы такой безнаказанности у многих местных чиновников. Если бы рэй Ворта не закрывал глаза на проступки и преступления своих ставленников.

Так что теперь им одна дорога: в город Эсмею - столицу рэйства Коорта, где приближались местные традиционные праздники и въезд на это время был чисто символическим, а потом, купив новый пропуск - в порт Кришн, где они смогут остановиться надолго, благо публика в порту менялась постоянно, так что их репертуар подойдёт для показа до самого сезона ветров, когда торговля сворачивается из-за прекращения навигации.

Просто до сих пор им не хватало денег: въезд зрелищника в крупный город (кроме периода празднеств, когда казна пополнялась за счёт прибывших уже во время народных гуляний) или порт стоил кругленькую сумму, но в Эсмее у них было право появиться, а заработать там, если чужаки не обманывают, можно будет быстро.

Вот в таких мыслях и провели остаток дороги хозяева труппы, прикидывая опасности и просчитывая возможности.

***

Вереница повозок втянулась в просторный двор перед каким-то большим зданием с высокой крышей, перед которым было достаточно места для размещения всех четырёх фургонов.

Силка, повинуясь короткому приказу хозяина, потопал к последнему фургону, откуда с любопытством рассматривали местную архитектуру чужаки.

- Там это. Дядюшка Май зовёт, - он неловко потоптался перед повозкой и добавил, обращаясь уже к ловкачу, - мы здесь остановимся. Распрягайся.

Мэриен невольно фыркнула, услышав такой интересный глагол, но тут же сделала абсолютно невинное выражение лица, когда рассердившийся здоровяк обратил на неё внимание.

Алек коротко глянул на жену, кивнул и и соскочил с повозки. Мзриен осталась: нечего дразниться, показывая свою независимость лишний раз.

Хозяева уже вылезли из фургона, и, перекинувшись с гостем парой слов, направились внутрь здания. Мэриен соскользнула с повозки, рефлекторно потянулась, так что суставы хрустнули и продолжила рассматривать двор и людей вокруг.

Май, Хэйя и Алек скрылись внутри.

Гранк-ловкач сердито буркнул:

- Чего ждёшь, помогай, давай.

Мэриен вздёрнула бровь, как бы выражая удивление, но спорить не стала, просто спокойно подошла к животным.

- Показывай, как с этим обращаться.

Ловкач несколько оторопел. Он как-то не ожидал такой покладистости, да ещё от женщины, судя по всему, не знающей, как нужно обращаться с упряжью шугов, но совершенно не колебавшейся в действии. Он просто хотел подколоть чужачку, которую невесть зачем хозяин зрелищника взял вместе с мужиком в дорогу. Да ещё и их полное молчание весь тот отрезок пути, что они провели вместе, плюс абсолютная неприхотливость: он сам, привычный к разбитым дорогам, не один раз ругался сквозь зубы, проклиная и колдобины, и повозку, и всё, о чём мог вспомнить в тот момент, а эта парочка совершенно не обращала внимания на неудобства, как будто они не имели значения - всё это раздражало донельзя. А оказалось, что чужачка даже не умеет распрягать шугов, но без тени сомнения готова помогать. Странная женщина.

***

- О, старый кусок дороги снова вернулся в наши места! Надеешься, что на твои трюки кто-то прибежит? Заработать думаешь? - громкоголосый толстяк (как банально!) встретил переступивших порог артистов в своей излюбленной манере, с подколками и насмешкой. Сидевшие за столами посетители дружно повернулись в сторону входа, пытаясь в полутьме рассмотреть, кого же так бесцеремонно встретил трактирщик.

- Нет, - кивнул головой в сторону стоявшего в углу стола пустого столика, за которым только и могли поместиться они трое. Все остальные места были заняты, а здесь, в самом тёмном уголке, не очень охотно располагались местные, предпочитавшие длинные здоровенные столы, рассчитанные на пару десятков человек: за такими и пообщаться можно, от души подрав горло в спорах, и сдвинуть ни их, ни лавки, прибитые к полу нельзя. То есть, сидеть за ними было немного безопаснее. Ведь одно дело - получить кружкой в лоб или блюдом по затылку, и совсем другое - тяжёлой мебелью по голове.

- Мы тут только переночуем, завтра отправимся дальше, - закончил свой ответ Май и тоже направился к облюбованному столику.

- И куда на этот раз, ежели не секрет, - язвительно вопросил трактирщик, но Май не стал ругаться со старым знакомым, а просто неопределённо покрутил рукой:

- Куда дорога вывезет.

Напиток, который принесла девчонка-служанка, был пенистым и тёмным.

Алек с сомнением посмотрел на него, но потом махнул мысленно рукой: чай, не отравится. Если что СиЗ спасёт от токсичности незнакомого пойла.

Май выпил с кряхтением свою кружку, вытер рукой пену с подбородка и посмотрел на Алека неожиданно тяжёлым взглядом:

- Ну, рассказывай, чем удивлять собрался.

Пронять бывалого путешественника таким взглядом было невозможно, поэтому Алек просто пожал плечами:

- Зачем рассказывать? Завтра, по-светлому, и покажем. Ты лучше скажи, кузнец здесь есть? Или лавка какая торговая?

- А ты что, за покупками сюда прибыл? - не смог не съехидничать Май.

Алек посмотрел на него задумчиво, как бы прикидывая: грубо послать или всё-таки ответить вежливо. Выбрал второй вариант:

- Посмотреть кое-что нужно... Так что?

Но слушать ответ хозяина зрелищника не стал, потому что во дворе раздался какой-то шум и мужчина, чертыхаясь про себя, выскочил наружу. Он не сомневался, что его драгоценная половинка, как минимум, замешена в этом.

***

- Смотри. Только осторожнее, они не очень любят незнакомцев. Пока запряжены - стоят спокойно, а как освободятся, могут и повредничать.

Женщина окинула взглядом здоровенное животное, чему-то улыбнулась и ответила:.

- Ничего. Думаю, мы поладим.

- Как хочешь, - пожал плечами ловкач, - смотри, надо действовать так.

Он быстро распряг правого зверя, расстёгивая немудреную, но эффективную систему ремней и повёл его в боковое строение, бывшее шугятней.

Пока он завёл зверя в стойло, снял оставшуюся упряжь и вернулся, Мэриен уже справилась со своим заданием и передала повод артисту.

- Я не знаю, куда там его вести и как располагать. Лучше девчонкам помогу, - она кивнула головой на третий фургон, - а то они, бедные, даже подойти не могут к своим шугам.

Действительно, пока три повозки потихоньку распрягались, последняя, где были только молоденькие танцовщицы, осталась нетронутой. Звери взыграли, скаля крепкие зубы, мотая головами и не позволяя подойти к себе. Ну настроение у них такое было. Вдобавок, шуги легко подчинялись крепкой руке, но стоило им почувствовать слабину, как они начинали действовать в меру вредности своего характера. Так что управлять ими девицы ещё могли: шуги легко шли за другими повозками. А вот пытаться их запрячь или распрячь могли только мужчины, которые сейчас были заняты своим животными.

Вдобавок, видимо, звери захотели пить или есть, потому и выбрали такой неудачный момент, чтобы пошалить. И девушки ничего не могли сделать. Они даже подойти к своим животным не рисковали.

Ловкач хотел что-то сказать, остановить сумасшедшую чужачку, но не решился выпустить поводья своего зверя из рук: животное, освобождённое от упряжи, могло тоже разыграться.

А потом просто подумал: "Что за дела? Женщина взрослая, сама пусть разбирается". И с любопытством стал наблюдать за Мэр, спокойно направившейся к хулиганам.

Движения женщины не выдавали в ней ни выдающегося бойца, ни танцовщицу, ни высокородную леди, ни кого-то особенного. Они были естественными и неторопливыми, совершенно не привлекающими внимание. Вот только почему у профессионального артиста промелькнула мысль, что это - всего лишь образ. Маска. А на самом деле рядом путешествует кто-то, кого очень сложно раскусить. Да и не надо это делать.

Дернувший головой шуг чуть не вырвал уздечку из рук, напоминая, что его пора вести туда, где зверя ждут вода и корм. Поэтому полностью досмотреть картинку ловкачу не удалось. А когда он вернулся, первый шуг уже был успокоен, распряжён, отведён в сторону от повозки и смирно стоял рядом с чужачкой, поглаживающей его по шее и что-то тихонько говорившей зверю.

Второго пытался успокоить зверовод, но у него не очень получалось, потому что животное отчего-то совсем взбесилось и металась из сторону в сторону, не давая схватить себя за повод. Девчонка, не успевшая ещё вылезти из повозки, взвизгивала от страха, потому что сильное животное иногда дёргало фургон из стороны в сторону, а дрессировщик-зверовод ругался сквозь зубы и готов был пустить кулаки в ход и нанести удар по морде животного, чтобы угомонить его .

Вот только метания зверя не давали прицелиться по кончику носа шуга - самому чувствительному месту на морде, из-за чего и происходила эта тихая кутерьма.

Из трактира выскочил Алек, услышавший шум. Мэриен бесцеремонно сунула поводья своего шуга в руки ловкачу и спокойно подошла ко всё сильнее беснующейся громадине.

Тот как раз умудрился лягнуть дрессировщика, так что человек отлетел в сторону. Алек, сделавший было движение навстречу зверю, замер, когда женщина смело приблизилась к шугу и негромко с ним заговорила:

- Ну что ты, малыш! Что так беспокоишься сильно? - поднявшийся с земли зверовод даже поперхнулся от такого обращения к зверю, который возвышался над головой женщины, а уж по массе превосходил человека в несколько раз.

Мэриен также спокойно схватила поводья и протянула руку к шее зверя.

- Ну ты же хороший мальчик... Совсем не злобный... Что ж ты так себя ведёшь?..

Тихий ласковый голос, уверенные слова, мягкое поглаживание по чешуйчатой шкуре... Ничего особенно хитрого и загадочного женщина не предпринимала. Только шуг почему то стал потихоньку успокаиваться, только левую ногу поджал, застыв в неудобной позе.

- Что тут у тебя? Поранился? Давай посмотрим твою ногу. Обещаю, станет легче. Согласен? Вот и умница, - так, приговаривая и сдерживая буйного зверя, Мэриен оглянулась на мужа. Алек тут же подошёл, переждал попытку шуга вновь взбрыкнуть (но твёрдая и одновременно ласковая рука женщины не дала ему воли) и ухватил болящую ногу зверя. Он, конечно, не знал устройства конечностей этого вида местных животных, но не увидеть металлический обломок посередине твёрдой ороговевшей ступни мог только абсолютно слепой человек.

"Держишь?" - глянул он на жену, и, в ответ на безмолвный кивок, осторожно подцепил пальцами и рывком вытащил обломок. К счастью, тот засел неглубоко и не вызвал сильных повреждений или кровотечения.

Алек поднял повыше металлический обломок, показывая его остальным. Зверовод охнул и метнулся к своему фургону, где у него хранились средства для лечения зверинца. Буквально через несколько десятков мгновений он вылез с маленькой баночкой и какой-то пластиной в руке. Правда, Алеку пришлось держать поводья, а Мэриен поглаживать шуга, успокаивая его, пока дрессировщик смазывал пострадавшее место, а потом прихватывал его пластиной, бывшей чем-то вроде твёрдого пластыря, которым можно было защитить повреждённую ступню.

Только после этого пострадавшее животное удалось спокойно увести в шугятню, а вышедший из трактира и увидевший концовку событий дядюшка Май вернулся обратно внутрь. Нужно договариваться о ночлеге. Всё равно, в темноте проверять навыки гостей в мастерстве выступления не имело смысла, а утро покажет, на что они действительно способны. Но то, что он уже увидел и услышал из разговора своих помощников, говорило, что, как минимум, он не сделал ошибки, взяв их с собой. Иначе мелкий недосмотр дворовой прислуги трактира мог обернуться убытком или задержкой здесь, в этой дыре. Что опять же, привело бы его к убыткам, которых сейчас хозяин зрелищника никак не мог себе позволить.

А вот стребовать компенсацию с трактирщика за нерадивость слуг - дело доброе. Глядишь, удастся сэкономить пару-тройку монет за ужин и ночлег. Так что, Май возвращался в трактир, полный решимости хорошенько поторговаться со старым знакомым - хозяином единственного в поселении гостевого дома.

**

"И что это было? - мрачно спросил Алек, когда шуга увели, - нельзя было обойтись без того, чтобы не привлечь внимание?"

"Нельзя, - Мэриен послала Алеку проказливую улыбку, - могли пострадать артистки. Или животные. А это - задержка в пути. Чего нам сейчас совсем не нужно"

Такой прагматизм, хоть, отчасти, притворный, был неудивителен: артистам, по большому счёту, ничего серьёзного не угрожало. Плохо лишь, что Мэриен снова привлекла внимание аборигенов. Вот только выбор у них не слишком богатый: или вливаться в коллектив по максимуму, или отправляться дальше одним.

Но переделывать себя под местные привычки, спокойно проходя мимо нуждающихся в помощи - тоже не дело. Иначе так легко забыть о том, что ты - человек.

"Ну что эта за экспедиция, - пробормотал Алек, - ни дня без приключений. Хищники, разбойники, свихнувшийся артефакт, тонущий ребёнок, стычка с горянами и теперь - это. Только раненых зверей выхаживать не хватало. У меня ещё никогда не было столь насыщенной экспедиции. Пусть это - мелочи, но слишком... необычное количество для нормы".

"Что поделать. Карма у нас такая. Вернее, у меня. То ли ещё будет?" - пожала плечами Мэриен, - поверь: всё это - ерунда, на которую не стоит обращать внимания. Мы слишком привыкли к спокойной жизни, вот ты и бесишься. В первую очередь оттого, что не знаешь, что с нашими людьми. Но все эти... неожиданности не стоят особых волнений".

Алек поморщился:

"Избавь меня от психоаналитики. И вообще, харэ общаться мысленно, на нас и так косо смотрят, оттого, что мы почти всегда молчим".

Мэриен молча улыбнулась и прижалась к мужу, не обращая внимания на окружающих. Они так и стояли рядом с повозкой, которую распрягали последней. И их совершенно не интересовало, что подумают местные, глядя на их молчаливые объятья.

Отступление.

Деревня у озера.

Молодая женщина по лесной тропинке направлялась к окраине посёлка, где жила местная знахарка. Или, точнее, травница. Потому что максимум, что она могла сделать, это определить болезнь и назначить травяные сборы от разных нарушений в организме. Никакими энергетическими способностями к целительству старая Веша не обладала. Но она честно помогала своим землякам в меру собственных сил и способностей - и этим заслужила искреннее уважение всех односельчан.

Именно она приняла в своём доме одинокую растерянную женщину, которая оказалась здесь невесть какими путями чуть больше десятка дней назад. Вийка - так назвалась молодая женщина (вернее, так переименовали её местные из имени Вия, ибо одинокая женщина должна носить имя с окончанием -ка) - ничего не рассказывала о себе, сообщила только, что вынуждена была бежать от притеснений кого-то из местных рэев, вот и оказалась так далеко от всех населённых пунктов. И идти ей просто некуда.

Местные жители умели не задавать вопросы. Они жили так далеко от цивилизованных земель, что практически не общались с другими людьми. Поэтому бояться преследования или каких-то злобных замыслов от чужачки не приходилось. Единственный вопрос, который ей задали: "Почему она пришла именно сюда?" Ответ был вполне понятным: ей посоветовали. Тот, кто спас Вийку от стражников, направил её сюда, на северо-восток, где она и искала людей, понимая, что выжить в одиночку не сможет.

Единственной проблемой была внешность пришелицы. Слишком красивая, гибкая, с невероятными зелёными глазами и пышной гривой золотых волос, она способна была свести с ума любого мужчину в селении. И ни одна женщина, будь то мать, жена или незамужняя девица, не хотела видеть под своей крышей такую соперницу. Вот и пришлось взять себе в дом чужачку старой травнице, одиноко живущей на окраине посёлка поблизости от леса.

Впрочем, она не пожалела о своей доброте. Вийка оказалась трудолюбивой, сильной, быстро научилась справляться с обязанностями по дому, и, вдобавок, легко запоминала травы и правила их сбора в лесу, на берегу озера и на солнечных лугах другого берега. Уже на третий день молодая женщина уверенно отправилась на поиски растений, необходимых для лечения суставных болей - частого заболевания рыбаков, проводящих на воде большую часть дня.

Веша давала Вийке старую корзинку, и та радостно уходила на полдня, чтобы вернуться с запасом необходимых ингредиентов для лекарств. Скоро наступят холода, многие травы умрут, так что нужно делать лекарства заблаговременно.

Вот и сейчас женщина легким шагом направлялась обратно из леса, когда сзади послышался голос:

- Подожди, Вийка!

Даже самый чуткий слух хищника не услышал бы тихого шага охотника, вот только напугать или застать молодую женщину врасплох говорившему не удалось: она почувствовала его присутствие гораздо раньше, чем он решился окликнуть её. Только надеялась, что всё закончится банальной слежкой и не придётся вступать в ненужную беседу. Не срослось!

- Что тебе? - повернула голову Вийка в сторону юноши-красавца - мечты всех местных девчат.

- Поговорить хочу, - молодой охотник не собирался отступать. Он не раз уже пытался привлечь внимание гордячки, но она постоянно уклонялась от его признаний, ловко переключая любую попытку поговорить о чувствах на какие-то посторонние темы. Теперь, в лесу, когда они наедине, он надеялся удержать упрямую девицу (а именно так он её воспринимал) и поговорить-таки с ней по душам, заставив понять и принять его любовь.

Потому что иначе ему не жить. Эти колдовские глаза сводили парня с ума. Они снились ему по ночам и преследовали наяву, даже когда их владелица была далеко. А при мысли об этом гибком теле в своих руках он вообще терял голову и забывал обо всём: о доме, о родителях, о бывших подружках и о своей заветной мечте: отправиться путешествовать и повидать мир .Как можно думать о том, чтобы покинуть родное селение и оставить эту красавицу хоть ненадолго? И как можно было думать о том, чтобы взять её с собой, если там на такую женщину найдётся немало желающих стать владельцами. Ведь не зря ей пришлось бежать так далеко от цивилизации, чтобы спрятаться от жадных глаз. И он никому её не отдаст. Только надо Вийку саму убедить, что она принадлежит ему и только ему. А уж он своё защитит от чего и от кого угодно.

Эви смотрела на молодого самоуверенного парня и мысленно вздыхала: ну как убедить по-юношески непримиримого молодого мужчину, что ей он совсем не нужен, что она - не его судьба и половинка. Потому что для опытной женщины все замыслы и желания парня были, как на ладони, написаны на лице. Для этого вовсе не нужно было привлекать свои способности телепата, чтобы понять путаницу в мыслях молодого охотника.

- Нам не о чем говорить, Гайрав, - предельно мягко ответила Эви (или Вийка, как её звали местные).

Говорить приходилось мягко, чтобы не спровоцировать горячего юнца на что-то непоправимое. Нет, Эви вовсе не боялась насилия. И не только потому, что Гайрав не производил впечатления мужчины, способного так поступить, но и потому, что её личная подготовка позволила бы ей если не победить парня, то вполне успешно сбежать от него.

Вот только оставаться здесь ей после такого не стоит. И куда идти - неизвестно. Потому Эви старалась сгладить ситуацию.

- Что же ты такая упрямая, девушка? Или тебя простой охотник не привлекает? Тогда оставалась бы там, около своего рэя, от которого так поспешно сбежала, - парень накручивал себя, сам понимая это, но рядом с этой женщиной он просто не мог держать себя в руках, вот и взрывался от малейшего возражения.

- Не стоит судить о том, чего не знаешь... А говорить нам действительно не о чем. Ты ведь не хочешь услышать мой отказ?

- Почему, - Гайрав стиснул зубы, едва сдерживая злость, - почему ты не хочешь... быть моей, - он выдохнул те слова, которые Вийка не давала ему сказать раньше.

Она пожала плечами:

- Не я - твоя судьба. Зачем давать надежду, которая не сбудется?

Парень покраснел, руки сами потянулись схватить красавицу и прижать к себе. Эви стояла спокойно и смотрела так... понимающе, что Гайраву на миг стало не по себе. Она не боялась его - молодого сильного мужчину. А в нём боролись чувства собственника-дикаря - и человека, не позволяющие причинить боль слабому.

Что одержало бы верх - неизвестно. Но Эви вдруг задумчиво спросила:

- Что означает твоё имя, Гайрав?

Парень с шумом выдохнул и попытался взять себя в руки. Ответ прозвучал с явным намёком:

- Бешеный!

Женщина как-то невесело усмехнулась:

- Везёт же мне, - и пояснила, глядя прямо в глаза поклоннику, - такое прозвище носит мой муж.

Парень даже отшатнулся, как от удара:

- У тебя есть спутник по судьбе! Не верю!

Эви была предельно серьёзна:

- Твоя вера или неверие ничего не меняют. У меня есть любимый человек. Потому нам и не о чем говорить с тобой.

- Его нет здесь. И вряд ли тебя кто-нибудь будет искать здесь, на краю света.

-Он найдёт меня, где бы я ни была. Мы слишком долго вместе, чтобы потерять друг друга.

- Если он явится сюда - я убью его, - сжал кулаки Гайрав, который как никогда сейчас оправдывал своё имя, такая ярость полыхала в серых глазах парня.

- Этим ты не добьёшься ни моей любви, ни меня.

- Уверена? - выражение лица парня стало каким-то жестоким, руки сами собой сжались в кулаки. Он явно готов был идти на всё, чтобы добиться этой женщины.

- Я просто уйду отсюда. Так же, как ушла от стражников рэя. И никто меня не удержит.

Гайрав внимательно всматривался в такое прекрасное, но ставшее неожиданно жёстким лицо. Уверенность, не присущая женщинам, сказала ему больше, чем слова. Пусть он был молод и не научился ещё читать по лицам и разбираться в людях как отец. Здесь и сейчас сомнений не было: эта женщина действительно уйдёт, не оглядываясь, если её к этому вынудят.

Он не мог и не хотел сдаваться, но... Любое неосторожное движение с его стороны - и Вийка исчезнет из его жизни навсегда.

Вулкан, кипевший в груди юноши, с трудом поддавался доводам разума. Но взять женщину силой не позволяла честь защитника посёлка. А уговоры не помогали. Никак.

Гайрав скрипнул зубами и кивнул головой на тропинку: иди. Он отступил. На время. Но пусть эта красавица не надеется, он не уступит её никому. Всё равно, она будет его. Нужно только время. Пусть надежда на появление мужа исчезнет. Тогда она никуда не денется.

Но, Духи предков, как же это тяжело - ждать!

Эви тихо направилась своей дорогой, снова мысленно вздыхая: как это всё надоело! Да, так лестно быть объектом внимания поклонников, коллекционировать их взгляды и признания. Это приятно и возносит тебя на трон королевы красоты.

До тех пор, пока не появляется тот единственный, который действительно нужен. Которого любишь всем сердцем настолько, что чужое внимание становится не нужным и даже обременительным. Особенно когда не знаешь, где же он, твой любимый? Только их внутренняя связь утверждала, что Вир жив. Но как его найти? Или как дождаться, пока он придёт за ней? Никакого терпения не хватит!