Бедовый 11. Источник

Глава 24

Всем известно, если обожжешься на молоке, будешь дуть на воду. При условии что ты адекватный вменяемый человек и умеешь делать выводы из собственных ошибок. Лично я умел. Учитывая, что и со Вселенной у нас были разногласия по поводу везения и его необходимого количества в жизни человека, я вырвался из прохода практически как морской котик. И я не про то красивое и обтекаемое со всех сторон создание, к формам которого стремились все мужики после сорока, а про импортное боевое подразделение. Короче, был готов сразу ворваться в реальность, принявшись догонять удирающего Стыня. Почему-то этого я боялся больше всего.

Оказалось, что дергался я совершенно зря. Стынь стоял посреди разгромленного дома в образе самого обычного человека. Ну да, если не учитывать, что ростом он сейчас был за два метра, килограмм под сто тридцать, без единой капли жира, да еще голый. Нет, понятное дело, что его можно перепутать с любым профессиональным качком, которые пытаются обнажиться при каждом удобном случае, вот только погода для этого не особо располагала.

Как быстро может красивый и обжитой дом превратиться в заброшенку? Ответ — довольно быстро. И дело не только в том, что здесь прошлась нежизнь. Просто сторонники Царя царей искали очень важную штучку, за которой охотился их босс. Вот и не стали стесняться в методах. Да что там, мне кажется, что при обыске сотрудники правоохранительных структур действовали более обходительно. Ломать, как говорится, не строить.

Вытащено было все, что только можно, шкафчики и прочая мебель валялась на полу вперемешку с битым стеклом и рассыпанными крупами. В нескольких местах в стенах зияли дыры — это они что, потайную нишу искали? Сказочные… рубежники. В гостиной и вовсе с одной стороны лестницы оказались обломаны перила. Думаю, тут уже не от большого ума и старания, просто кто-то не вписался в поворот.

Что забавнее всего, в оранжерее я обнаружил высохшую мужскую конечность, словно ее недавно дегидратировали для дальнейшей консервации. Путем нехитрых логических выводов, подсчета своих рук и рук прочей нечисти, стало ясно, что ее здесь обронил кто-то из неживых. Видимо, не помогла даже кощеевская регенерация — это понятно, растения тут росли довольно специфические. Вот вроде мелочь, а приятно.

И я правильно использовал глагол «росли» в прошедшем времени. Неживые побили стекла, и выяснилось, что отсутствие поддержки хиста вкупе с суровой балтийской осенью неблагоприятно влияет на местную флору. Многие огромные растения пожелтели и высохли, другие попросту сбросили крупные листы, словно пытаясь избавиться от всего ненужного. Что там, я и сам озяб, прогуливаясь по оранжерее, где поселился легкий сквознячок.

А вот Стыню все было нипочем. Скажу больше, здешнее место не соответствовало его высоким требованиям. И не из-за разрухи, на Скугге он вообще поселился в пещере убитого крона, а из-за местного климата.

— Жарко, — заключил Руслан.

Я промолчал, потому что то, что творилось на небе, да стелилось пронизывающим ветром по земле можно было охарактеризовать как угодно, только не словом «жарко». С такими исключительными способностями Стыню бы в нашем гидрометцентре работать.

Впрочем, меня сейчас больше интересовало другое. Почему ушли неживые?

Когда я выбирал это место в качестве точки дислокации, то думал, что мы сразу ввяжемся в бой. Если честно, именно поэтому и благородно пропустил Стыня вперед. Ведь никто не думает, что мужики открывают дверь и ждут, когда сначала в нее войдут женщины исключительно из воспитанности? Конечно нет. Просто если начнется какая заваруха — ты уже ближе к пути отступлению. Красивых женщин чисто статистически много, а ты такой замечательный всего один.

В моем плане Стынь разматывал тех неживых, которых оставили караулить дом на случай возвращения Бедового. Таким образом мы уменьшали количество паствы Царя царей и проводили разведку боем. Вдруг там и лихо где вылезет. Несмотря на то, что я, можно сказать, бросил ее на произвол судьбы, меня до сих пор не покидало чувство, что Юния сама о себе позаботится. Что там, я даже был немного зол на нее за самовольную отлучку. И собирался серьезно поговорить с ней. Вот только для начала надо было ее найти.

— Что теперь? — вкрадчиво спросил Руслан, раскинувшись на одном из уцелевших диванов.

Выглядел он, как бы сказать помягче, одиозно. Словно снимался в какой-то не той версии «Основного инстинкта», которую могли запретить сразу же после выхода на экраны. Вот ноги не менял, и на том огромное спасибо.

— Пойдем наружу и поглядим, что там происходит.

— Наверное, придется одеться, чтобы не привлекать внимание.

— Я невероятно рад, что ты об этом задумался. Не то чтобы там куча народа, но лично мне так будет комфортнее.

— Хорошо. Пойду поищу одежду, — поднялся на ноги Стынь, демонстрируя свою изначальность в полный рост. Блин, у него же должен быть хоть какой-нибудь недостаток? — А ты пока подумай, зачем над домом висит Морок.

Он так и ушел, задорно поигрывая булками, а я задрал голову, будто в небе над оранжереей должен был находиться фонарь, призывающий Бэтмена. Его, конечно, не оказалось, но печать я увидел. Не обычным зрением — рубежным. Небольшая пульсирующая блямба, со знакомой формой. Действительно Сизый Морок, я сам не так давно маскировал подобным образом свое жилище. Вот теперь стало совсем любопытно. Неживые не повесили бы здесь такую фиговину. Они вообще представляли собой лучшую версию любого правительства, потому что не занимались бесполезными вещами. Им бы еще чуть-чуть эмпатии, цены бы не было.

Однако печать действительно заинтриговала. Я сначала подумал, что это дело рук Печатника, да только вспомнил, как глупо оборвалась жизнь Сани. Да и постепенно, уже изучая форму даже без попыток повлиять на нее, понял, что Морок сделан средненько. Конечно, не новичком, но до истинного мастерства далеко. А я видел настоящих профи.

Чуть подумав, я все же решил взглянуть на нее поближе. Поэтому чересчур медленно, чтобы создатель этого чуда не допер, что происходит, стал вливать свой хист в печать. Как известно, кто понял жизнь, тот не спешит. А в делах, когда каждое твое действие может стать последним, торопиться и вовсе не надо.

Поэтому шаг за шагом я стал прощупывать печать. Не ради того, чтобы разрушить ее — пусть отвлекает внимание, мне жалко, что ли? Нет, тут имелась еще одна любопытная штуковина, я мог найти создателя этой формы. Так и вышло.

Не сразу, но довольно скоро, в пространстве легкой пульсацией стала проступать едва уловимая нить, один конец которой заканчивался на печати, а второй уходил… совсем недалеко. Буквально через три дома, и там обрывался. А это значит что? Именно в здесь и должен сидеть создатель Морока. Правда, на этом хорошие новости и заканчивались, потому что рубежник почувствовал проявление чужого хиста и явно не собирался ожидать, чем все закончится.

— Руслан! — крикнул я на бегу, уже устремившись к покосившейся и наполовину открытой двери.

— Что? — преградил мне путь Стынь, мгновенно введя в состояние ступора.

Дело в том, что с мужской одежкой в доме Инги все обстояло не то чтобы здорово. Женских прикидов здесь было хоть отбавляй, а вот с мужскими наблюдались значительные напряги. В общественном доступе находился разве что мой гардероб, который крон и обнаружил.

Футболка оверсайз на нем сидела как влитая, выделяя гипертрофированные грудные мышцы, широкие джоггеры оказались маловаты, поэтому Стынь незамысловато порвал резинки внизу и превратил их в подобие бриджей, обуви же он не нашел вовсе, вот и щеголял сейчас босиком. Видимо, Руслан решил, что на этом ему удалось соблюсти все меры приличия. Это я еще о нижнем белье не задумывался. Не знаю даже, что хуже — если он напялил одни из моих немногочисленных трусов или вовсе оказался без них.

— Печать, рубежник, три дома, — выпалил я, совершенно забыв про наличие глаголов в русской речи.

Но ведь важно не то, что ты говоришь, а чтобы тебя понимали. Руслан все сообразил, что называется, на лету, поэтому выскочил наружу быстрее меня. Я бежал следом, глядя на его синие пятки и стараясь настроить себя на нужный боевой лад. Получалось как-то не очень.

Что меня совсем удивило и, мягко говоря, не понравилось — изменения, произошедшие с Выборгом. Когда здесь только-только обосновался Царь царей, в воздухе появилось нечто особенное. Словно разлили испорченный густой кисель, перемешанный с предчувствием беды, и ты явственно ощущал этот коктейль. Будто бы даже с трудом пытался продраться сквозь эту субстанцию.

Теперь же все… исчезло. Словно не было нежизни, верховного первожреца, рубежного побоища и застывших чужан. Будто бы мне это все приснилось, а теперь я наконец разомкнул веки.

Любой другой бы обрадовался исчезновению главной занозы в своей заднице, а вот я, напротив, чересчур напрягся. Такой уж я человек — если глобальная проблема рассасывалась сама по себе неизвестным способом, я готовился к новым неприятностям. И исходя из жизненного опыта всегда оказывался прав.

Еще меня напрягли чужане, которые… были. Один возился с машиной, другой просто стоял на пороге своего особняка. Почти как в каком-нибудь американском фильме, разве что без кружки кофе и газеты. Стоял и смотрел на несущегося почти к нему Стыня.

Хист, который уже на уровне ведунов в автоматическом режиме сглаживал острые углы между рубежниками и чужанами, молчал. Что мой, что Руслановский. Поэтому человек, наверное, сейчас наблюдал самую странную картину в своей жизни — непонятно прикинутый качок, местами испачканный в синьке, и модно одетый (мне так хотелось думать) парень с выдающимися ушами занимаются легкой прогулкой. С другой стороны, почему нет, у нас в Выборге что, всех наркоманов запретили?

Что самое неприятное, рубежника мы увидели поздновато. Точнее его удаляющуюся спину. Торопыга вылетел со второго этажа небольшого дома и ломанулся прочь, не разбирая дороги. Хотя по первым секундам погони стало ясно, что он явно понимал, куда именно надо удирать. Потому что расстояние между нами не только не сокращалось, а будто бы даже увеличивалось. Что было вообще странно.

Насколько я мог судить, рубежник оказался в ранге ведуна. Что я, что тем более Руслан превосходили его по рубцам, потому без труда бы догнали недотепу. Вот только не догоняли.

Более того, надо уже было думать, что делать дальше — продолжать преследование или плюнуть на бедолагу. Мы покинули частный сектор и постепенно выбирались к городу, когда и произошло еще более необъяснимое. Ведун словно запнулся, на ходу пытаясь сохранить равновесие, однако это у него не получилось. Еще мгновение и рубежник кубарем полетел на землю, сохраняя главную технику падения: голова-жопа, голова-жопа.

А уже когда я подскочил к нему, то понял причину остановки по требованию. Помимо рубежных хистов — ведунского, моего, Стыня (последний вообще буквально фонил, как изотоп радия) — здесь был еще промысел нечисти. Невероятно мощный, какой не спутаешь ни с чем другим.

— Юния! — крикнул я, озираясь по сторонам.

Вообще, связь между рубежником и лихо, которая вот только что была, внезапно пропала — нечисть мгновенно разорвала ее.

— Выходи, он тебе ничего не сделает!

Под «ним» я имел в виду Стыня, который сейчас был занят ведуном. Руслан медленно подошел к рубежнику в моих джогерах (или своих бриджах), так или иначе уже лопнувших от быстрого бега сбоку, и поднял беглеца за шиворот. Тот оказался в сознании и глядел на нас взглядом обкакавшегося котенка, которого поймали на воровстве сметаны. Хотя, мне ли его винить? Если бы за мной бежала такая дура, я бы тоже, наверное, очень сильно испугался. И скорее всего, не разбирая, надеты на мне штаны или нет.

— Выходи! — повторил я, не особо интересуясь сейчас рубежником.

И Юния появилась. Хотел бы сказать, что застенчиво вышла из-за угла, шаркая ножкой, но нет. Мелькнула яркой вспышкой прямо передо мной, на мгновение заставляя прикрыть глаза. Ослепительная своей красотой: с идеально ровно кожей, струящимися водопадом волосами и хитрым прищуром двух зеленых глаз. Обычных здоровых глаз. Странно, но мне раньше даже в голову не приходило обратить внимание на цвет ее радужки.

Я не сразу понял природу ее резкой метаморфозы. Только спустя несколько долгих секунд разглядел ту мощь, которая давала Юнии новых сил — рубец. Приобретенный явно недавно, и все встало на свои места.

Появился ответ на вопрос, почему она удрала из дома в такой ответственный момент и чем именно занималась. А еще вспомнились слова Егеря: «Нечисть есть нечисть». Какая бы она хорошая ни была, какие бы отношения вас ни связывали, однако наступит момент, когда проснется истинная природа хиста. В случае с Юнией, проснулся голод. Она долго себя сдерживала и наконец сорвалась.

— Ты… — только и сказал я, не в силах что-то добавить.

— Матвей, хорошо что ты вернулсс… ся, — кинулась мне на шею Юния, с подозрением глядя на Стыня. — Я уж думала, что вы меня бросили.

— Мне показалось, что это ты нас бросила.

— Прости, просто мне надо было…

— Я понимаю, — оборвал я ее, стараясь не сказать чего-то лишнего. — Давай потом поболтаем, сейчас для этого не лучшее время. А пока наш спринтер расскажет, чего так удирал. Бегаешь ты неплохо.

— Легкой атлетикой в универе занимался, — затравленно глядя на Руслана, ответил тот.

Чужой рубежник, не из выборгских. Своих я так или иначе знал. Ну, или как минимум видел. Нет, имелась вероятность, что он из недавно инициированных, вот только за пару дней возвыситься до ведуна — такое было даже мне не под силу.

Да и по возрасту мой ровесник, не старше двадцати пяти, с прямым носом, тонкими губами и белыми пшеничными волосами. Глядя на его волосы мне даже пива захотелось, нефильтрованного.

— Новгородский или питерский? — спросил я.

— Питерский, — впервые за все время взглянул на меня ведун. — Нас прислали несколько дней назад с новым воеводой.

Угу, когда Царь царей разнес основное новгородское войско в лесу. Тут-то и начали скрести по всем сусекам. И судя по всему, в этих самых сусеках оказалось негусто.

Что поменяли воеводу — информация, конечно, неприятная, но вместе с тем довольно логичная. Моровой же не сын генерального прокурора, чтобы после такого провала оставлять его на назначенной должности. Дали шанс, обосрался, убрали. Статью не повесили и то здорово.

— Морок зачем создал? — спросил я.

— Так чтобы чужане не видели, что с домом сделали. А еще повелели присматривать, вдруг кто вернется. Там, — он указал куда-то себе за спину, — до сих пор не верят, что Царь царей ушел.

— В смысле ушел? — как-то странно скрутило у меня в животе.

— Пропал, со всем воинством. Уж второй день пошел. Наши, конечно, прочесали окрестные леса, до сих пор прочесывают, да только и так видно, что ушел — чужане ожили. Может, в другие места подался, а может, и вовсе сгинул.

Я тяжело вздохнул. Вот на последнее бы я точно не рассчитывал. Однако новость, что называется, любопытная. Рубежники били Царя царей, били, не разбили, а тут мышка бежала, хвостиком махнула и… осталось только понять, что это за мышка. И куда она удрала вместе с моим врагом.

— Ты что видела? — спросил я, обернувшись к лихо.

— Да все так, как он и говорит. Когда вернуласс… сь, никого из не неживых не было. И васс…с тоже. Я так поняла, что вы успели уйти. А после чужане стали оживать.

Я стоял, полный невеселых дум. Вроде бы все разрешилось самым лучшим образом, вот только меня это совершенно не радовало.

— А еще тебя искать приказали, — осмелел ведун. — Ты же Матвей.

Причем, не спросил, а скорее констатировал.

— Кто приказал?

— Сначала прошлый Выборгский воевода, а после уже и Великий Князь. Говорят, что у тебя какой-то ценный артефакт. Думали, может ты сюда вернешься.

— Думали правильно. Убийц всегда тянет на место преступления, а дураков на место происшествия. Значит, тебя одного отрядили? Не пожалели?

— А что меня жалеть, я первый гонец во всем княжестве, — пожал плечами ведун. — У меня ведь и волшебные…

Он вдруг замолчал, поняв, что сболтнул лишнее. Так бывает, когда неожиданно находишь общий язык с совершенно непохожим на тебя человеком. Хочется его как минимум удивить. Единственное, я заметил, как ведун, который, к слову, так и не представился, стал переминаться с ноги на ногу. Потому у меня и возникла легкая догадка:

— Кроссы снимай.

— Чего?

— Руслан, помоги ему, пожалуйста.

Стыню не надо было два раза что-то повторять. Казалось, что он просто тряханул беднягу и тот буквально вывалился из обуви.

Я поднял одну кроссовку: самый обычные Demix, дешевенький вариант, даже цвет невзрачный — черно-белый. Однако стоило взглянуть повнимательнее, как стало ясно — вещица зачарованная.

— Еще скажи, что сапоги-скороходы.

— Давно уже сапоги не делают, — почему-то обиделся на меня гонец. — Кроссовки-скороходы, лимитированная коллекция от Леонида Портного.

— Портного?

— Зовут его так. Но вообще он и обувью занимается. Княжество с ним договор заключило.

Угу, вот где-где, а в рубежном мире увидеть госконтракты я не предполагал.

— Это мы удачно зашли, — прокомментировал я.

Стынь же, без всякого разрешения и прочих ненужных церемоний бросил ведуна прочь и уже натягивал обувь на свои синюшные ступни. Я хотел было сказать, что кольчужка будет маловата — у гонца размер ноги оказался почти детским. Наверное, и все остальное такое же. Однако Руслан надел кроссовки без всяких напрягов, видимо, они растягивались до нужного размера. Ну да чего это я, зачарованные же.

— С ним что делать будем? — поинтересовался крон. — Лишний свидетель.

— Так я ничего не видел, — заторопился предупредить рубежник. — И все равно своим уже все сообщил. Тут скоро все будут.

Я не стал спрашивать, как именно сообщил — с помощью каменных табличек или телефона. Это сейчас было не особо и важно.

— Ладно, иди.

Стынь неодобрительно поглядел на меня, но ничего не сказал. А гонец, все еще не верящий своему счастью, пустился наутек. Бежал не в пример медленнее, чем пару минут назад, все-таки легкая атлетика в универе не решала, а вот зачарованные кроссы так вполне. Мда, давно в Выборге, как бы это забавно не звучало, обували на кроссовки. Что-то проходит, что-то остается, а что-то вечно.

— И что теперь? — задал свой самый любимый вопрос Стынь.

— Что, что, будем разбираться, что тут вообще происходит. Но для начала тебя спрячем.