Бедовый 11. Источник

Глава 22

Как только я начинал думать, что преодолел наконец свое невероятное невезение, как судьба весело и незатейливо щелкала меня по носу. Казалось, разве не я легко и ненапряжно раскидал все проблемы? А после, ко всему прочему, пришел к консенсусу с правителями трех Великих Городов, которые буквально являлись властителями дум в Скугге. Причем, не просто заручился поддержкой, а заключил с ними настоящий договор — все-таки не первый день замужем. Знаю, что лучше поверить предвыборным обещанием депутата, чем заверениям рубежника. Хуже мог быть только вариант, если бы один из нас и стал депутатом. Боюсь, такого комбо Вселенная не вынесла и схлопнулась бы в то же мгновение.

Причем, я не просто договорился по поводу защиты Фекоя, но и в качестве выполнения своей части соглашения призвал в свидетели великую армию Трех Городов. Мол, все должны видеть, как я разнесу на молекулы изначального крона. Правда, тут я в очередной раз схитрил.

Наличие армии было гораздо важнее мне — с точки зрения переговорного процесса, чем самим правителям. Но знать это остальным, конечно же, было необязательно. Я сейчас не просто ходил по тонкой грани лезвия ножа, а буквально танцевал на ней. И что самое удивительное, пока это получалось делать без какого-либо ущерба для собственных интересов.

Поэтому после окончания всех переговоров я вернулся в ту самую кладовую, откуда уже благополучно телепортнулся к себе в хижину. Да, немного расточительно с точки зрения хиста и реликвии, мол, наши люди в булочную с помощью реликвии не трансгрессируют. Но мне казалось, что великий хранитель Пустоты, который уезжает из дворца даже не на Роллс-Ройсе, а просто чапает пехом — грустное зрелище. Я бы сказал — душераздирающее. А понты и пафос в данном деле значили немало.

Правда, надо было думать об этом прежде. До того, как я шагал от центральных ворот через весь город в расписанной одежке молодежного стиля «ТВОЕ» на встречу. Лучше было бы, чтобы великий хранитель возник ниоткуда и ушел в никуда. Но я всегда славился своим задним умом, поэтому в данном случае мы имели то, что имели.

Однако даже с учетом всех этих вводных я был очень доволен собой и тем, как все сложилось. Ровно до того момента, пока в дверь не постучали. Учитывая, что никто не должен был знать (не считая близких друзей), что мы здесь находимся, — эта вежливость настораживала.

— Так, всем приготовиться, — сказал я.

Правда, так и сообщив, в чем это должно было заключаться.

— Ты чего дергаешься? — спросил Саня. — Там же чужанин обычный.

Вот это было еще удивительнее. Нет, не система сигнализации «Умный домовой», а приход такого нежданного гостя. Правильно ведь говорят, незваный чужанин хуже татарина. Точнее лучше — не хотелось бы обижать татар.

Однако я открыл дверь и обнаружил, что Саня был чертовски прав. Там действительно стоял бородатый фекоец, правда нагруженный тюками, корзинами и небольшими мешками, как вьючный осел.

Он сейчас олицетворял собой главное правило мужика — который не ходил от машины до квартиры два раза, пусть и приходилось жертвовать багровыми ладонями от режущих пакетов и ноющими плечами.

Более того, фекоец даже сейчас держал всю поклажу на себе. Видимо, в этом мире тоже была внутренняя установка для мужиков, что если он вдруг поставит принесенное, то окажется лохом.

— Товары, — пропищал фекоец.

Только сейчас я понял, что это совсем пацан, лет четырнадцати, не больше. Хотя развит неплохо, да еще бородища эта. Его можно запускать в наши магазины, чтобы ловить продавцов на продаже алкашки несовершеннолетним.

— Что товары?

— Великий кухарь приказал доставить их сюда.

— Великий кто?

Несчастный малец уже побагровел лицом, а на лбу вздулась вена. Поэтому я поторопился перехватить у него часть тех самых товаров. Не дай бог еще мальчишку удар хватит. Что интересно, даже для меня поклажа оказалась увесистой, а я, на минуточку, кощей.

— Великий кухарь Григорий приказал доставить товары сюда, — с облегчением выдохнул малец.

— Ну да, я должен был догадаться. Что-то развелось тут в последнее время великих людей… и нелюдей, — пробормотал я. После чего добавил. — А где сам великий кухарь?

Фекоец обернулся, словно бес должен был выскочить из-за его спины. Не знаю, на что он рассчитывал, но, понятное дело, ничего произошло. Пришлось мне попросту указать, куда кидать принесенное. Благо, Григорию хватило ума расплатиться заранее. Так, стоп, а откуда у моего недотепы деньги? Помнится, у него небольшая аллергия на лунное серебро. Да и вообще у него жизненная философия птицы, которым, как известно, деньги не нужны. Все нужное ему посылает Аллах, для всего остального есть Матвей.

За следующие полчаса пришло еще пять посыльных: с тюками, корзинами, кувшинами, мешками, разве что последний принес какие-то пахучие ветки сухостоя, от которого Митя тут же начал чихать.

— Это чертополох, что ли, дяденька?

— Похож, но нет, — ответил я. — Может, местный вариант.

Впрочем, веник пришлось выставить наружу, чтобы Митя не расхворался окончательно. Хотя и без этого меня довольно сильно напрягало, что наш новый домик, и без того оказавшийся довольно небольшим, внезапно превратился в кладовую. Ох уж мне этот Гриша.

Бес появился через час в сопровождении каких-то странных людей, среди которых было даже несколько наемников. Вот это мне совершенно не понравилось. На Григории красовалась какая-то местная накидка, огромные перчатки и небольшой кошель а-ля мешочек, который бес прижимал к себе. Судя по красным пятнам на шее и запястьях, в кошеле находилось лунное серебро. Нет, ей богу, на его могиле напишут: «Он умер от чрезмерной любви к серебру… и удушения». Потому что мне жуть как хотелось сейчас дружески пожать Григорию шею.

— Господа, следующая партия завтра. Мои помощники уже начинают делать заготовки.

Правда, он скосил глаза на меня и тут же осекся, потому торопливо распрощался со всеми и юркнул внутрь.

— Григорий Евпатьевич, можно тебя на минутку?

— Хозяин, давай потом, у меня дел невпроворот, — сразу понял бес, что мой тон не предвещает ничего хорошего. — Да и устал.

— Гриша, чтоб тебя!

Я выпустил чуть хиста, отчего балки утробно застонали, а домовой тревожно встрепенулся. Он явно был против подобных мероприятий в его владениях.

— А чего сразу Гриша? — тут же кинулся из обороны в атаку бес. — Между прочим, ты сам виноват.

— В смысле⁈

От возмущения я чуть не задохнулся. Вот все-таки правильно говорят, что лучшая защита — это нападение.

— Ты сказал, что мне можно продавать еду, я так и сделал. Полночи готовил, а утром — на местный базар. Хотя, я тебе скажу, торговать тут особо и нечем… Это самое, объем рынка мелковат.

— Гриша, давай ближе к теме.

— Так вот, я нашел там нечто вроде скамьи, расположился и давай торговать. Сначала шло не очень, а потом ничего, народ потянулся. Наемники в основном. Распробовали, так сказать, Григория на вкус…

Бес хохотнул, довольный своей шуткой, однако заметив мой недовольный взгляд тут же продолжил:

— Чуть с руками не оторвали. Я уж не знаю, чем у них тут бабы занимаются.

— Григорий, давай без бесовского шовинизма, — я был близок к тому, чтобы закипеть окончательно.

— Короче, я уже заказал смастерить лоток у местного плотника, у них тут какая-то заморочка с деревом, поэтому вышло дорого. Но для хорошего дела денег не жалко. К тому же, у меня теперь их столько! Заодно договорился, чтобы он вывеску мне сделал.

— Погоди, ты просто пришел на рынок и стал торговать?

— Нет, там, конечно, сунулась пара вертлявых ребят, но я сказал, что все норм, я от Анфалара.

— Чего? — у меня даже дыхание перехватило от такой наглости.

— Ну, вы же друзья. Ты за меня, если что, договоришься, хозяин? Если узнают, что я сам по себе, голову открутят. Но это все детали. Главное, что я купил кучу продуктов и завтра сделаю кассу. Там какая-то движуха назревает, самое то поторговать с утра пораньше, народу будет много.

— Эта движуха называется — битва с изначальным кроном.

— Да мне фиолетово, — признался бес. — Лишь бы бабки платили. Все же хотят с утра вкусно покушать. Так что?

— Так что «что»? — не понял я, все еще готовый растерзать какую-нибудь рыжую нечисть.

— Работы много, один не справлюсь. Давайте, братцы, всем миром навалимся, выручку делим относительно в равных долях.

— Я стесняюсь спросить: в относительно равных — это в каких?

— Треть владельцу бизнеса, треть главному повару, а треть обычным работникам. Все по-честному.

— Понятно, Григорий, — сказал я, стараясь не выдавать в своем тоне злорадства. Месть надо подавать холодной, но у меня чего-то не получалось. — Ну что сказать, успехов тебе в твоем нелегком деле. Мне надо спать. Завтра, как ты выразился, назревает движуха. И я в ней должен участвовать.

— Ладно, — как-то слишком легко согласился бес. — Саня, Митя, вы же мои кореша.

— Саню тоже не трогай! — сразу наложил свое вето я. — Он мне нужен в полной боеготовности, а не сонной мухой на снежном склоне.

— Без ножа режешь, как же мы все вдвоем? — искренне растерялся Гриша.

— Это называется, Григорий Евпатьевич, правильно составленный бизнес-план. В твоем случае, ни хрена не правильно и ни хрена не составленный.

— И чего мне делать⁈ — чуть не плакал новый магнат, который еще пять минут назад был готов нагнуть всю Скуггу. Даже с учетом своего роста.

— Закрывать ИП прежде, чем оно начало приносить убытки, — искренне посоветовал я.

— Митюша, но ты ведь меня не бросишь?

Лесной черт вздохнул, явно свидетельствуя о том, что он о своем решении еще пожалеет, однако кивнул:

— Помогу, дядя Гриша. Куда ж я денусь?

Я бы мог поговорить с Митей о том, что надо научиться отстаивать свое «я» и не делать то, что делать не хочется. Но я вообще-то не психолог, да и черт у меня не маленький, сам разберется.

Что до отстаивания своего «я», у меня у самого здесь были определенные проблемы. Потому что, остыв и немного поворчав, я все-таки сходил к Анфалару и предупредил о новом бизнесе Григория. А что делать? Григорий, пусть наглый и самодовольный, но был мне нужен с головой больше, чем без нее.

К моему невероятному удовольствию, правитель Фекоя благодушно рассказал о податях и налогах, которые надо уплатить в недельный срок, чем поднял мне настроение. Значит, все-таки есть какая-то вселенская справедливость. А я уже донес благую весть до самого беса. Пусть не думает, что в сказку попал.

В конечном итоге мне было плевать на то, что затеял Гриша. Пусть и решил он заняться этим в самое неподходящее время. Не сегодня-завтра мы покинем Фекой. И пускать здесь корни лично мне представлялось невероятно плохой затеей. Лишь бы сам не вляпался в неприятности, да меня не втянул.

Сейчас голова была занята не бесом, а предстоящей беседой со Стынем. Шанс того, что крон все-таки меня размотает, определенно имелся. Даже с учетом силы домового и нашего хитрого плана. И правители точно не впишутся, чтобы сберечь Великого хранителя Пустоты. Скорее, с удовольствием на это посмотрят. Конечно, затем они уничтожат и Стыня, но меня почему-то подобная мысль не грела. Я не тот просветленный человек, кто будет доволен посмертной славой. Мне бы прожить тихо и незаметно, но по возможности долго и счастливо.

И, конечно же, выспаться мне не удалось из-за моих горе-поваров. Мало того что бес с чертом гремели, словно моя бабушка в субботу утром, так еще и периодически переругивались. Как я понял, беса не устраивала низкая квалификация черта, а последнего диктаторские замашки «дяденьки Гриши». Все-таки даже у Мити есть своя точка кипения. Которая, как известно, не точка G, и найти ее гораздо легче.

Я даже несколько раз вышел из другой комнаты и рявкнул на нечисть, правда, толку было чуть. Домашние были как школьные хулиганы — стоит отвернуться и дать им минут пять, тут же начинали все заново. Все-таки отсутствие дисциплины и телесных наказаний сослужили мне дурную службу. Однако теперь назад уже ничего не открутишь. Что называется, видели глазки, что выбирали…

Надо ли говорить, что задремал я глубокой ночью, да проснулся совершенно разбитым, как во время простуды. С той лишь разницей, что рубежники не болели. Что еще интересно, разбудил меня домовой, сам бы я благополучно проспал собственную «битву» — телефон давно разрядился, поэтому будильник я не поставил, а внутренние часы работали весьма хреновенько.

— Чего, Саня, пора?

— Пора, — грустно вздохнул домовой.

— Скажи еще, что ты к дому привык?

— Привык не привык, но оставлять жалко. Мы же не бесы какие, что хозяев как перчатки меняют.

Григория здесь не было, он явно уже сверкал харизмой и рыжей шевелюрой на рынке, поэтому возмутиться было некому. Правда, перед уходом моя верная нечисть оставила какую-то вкусную штуку, походившую то ли на творожные сырники, то ли на безе. Правда, настроение мне это не подняло.

Когда мы молча поели, Саня, словно размышляя, продолжил:

— Да и домик неплохой, махонький, но аккуратный. Я бы тут царем был.

— Я тебе когда-нибудь найду такой дом, что ты офигеешь.

— А можно без вот этих вот… сюрпризов?

Мое обещание явно не впечатлило домового. Вот все же грустно, когда нечисть знает, чего от тебя ожидать. Подсказываю — ничего хорошего. Ну и ладно, ну и больно-то надо.

Мы оставили спящего без задних ног Митю (не потому, что Гриша решил сделать первый фекойский холодец, просто черт умаялся) и вышли в общую комнату с печкой. Кавардак здесь царил, конечно, жуткий. Оно и понятно, бес отвечал исключительно за уборку, все остальное находилось в сфере ответственности черта.

Я взял заранее приготовленный старенький сапог.

— Домовой, домовой, тут послужил, пойдем и в мой дом.

Формально Саня, как любая адекватная нечисть, мог отказаться. Домовые — народ вольный, и принудить их к чему-то очень сложно. Более того, я прямо по глазам своего напарника видел, что он явно не хочет лезть в сапог. Не только из-за запаха. Саню пугала возможная перспектива нашего плана. И надо сказать, он был не то чтобы без изъяна.

Однако домовой все же влез в сапог, а нынешний дом остался без защитника. Вот теперь уже мой черед.

Я вытащил из чехла палатку, причем держал ее осторожно, чтобы она случайно не раскрылась. Специально выбрал двухместную автоматическую — такую бросишь на землю и готово. Все потому, что у нас не было лишнего времени, а во владениях Стыня промедление могло оказаться роковым.

Короткий миг перехода, и вот у меня уже перехватило дыхание от ледяного ветра, а тело тут же заколотило крупной дрожью. Мы оказались на одном из холмов, теперь заснеженных. Сквозь буран не было видно ни зги, хотя я знал, что где-то там медленно подступает армия Трех Городов. Интересно, как они будут разглядывать происходящее? Ладно, в конце концов, это не моя проблема.

Я наконец отпустил палатку, и та упала, быстро расправляясь и принимая нужное положение. По-хорошему надо, конечно, закрепить все углы колышками, но тут уж извините, времени на подобное не было совершенно. Буду удерживать все исключительно силой своей крепкой задницы. Я ринулся внутрь, неся перед собой сапог с Саней, словно святую реликвию.

— Домовой, домовой, приходи в новый дом, будь здесь хозяином, но и про людей не забывай. Служи им, как того требует обычай благости.

Что это еще за «обычай благости» — я в душе не чаял. Но у Спешницы было написано именно так. А я, как послушный немного туповатый ученик, просто передрал все без изменений. Думаю, старуха бы мной гордилось.

Может, конечно, были и другие речевки, более правильные, однако Саню мой монолог вполне устроил. Разве что не понравился новый «дом». Нечисть вылезла из сапога и обошла свои крохотные владения с таким видом, словно я на нее оформил десять кредитов, а выяснилось это только что.

— И что теперь? — спросил я.

Саня поглядел на меня с таким видом, словно я сморозил глупость. Хотя, может, так оно и было. Потому что домовому даже не пришлось ничего говорить. По звуку нечто громадное и тяжелое обрушилось на палатку. Я бы мог сказать, что это лавина, вот только никакого снега не наблюдалось.

По ощущениям, нас должно было попросту превратить в лепешку, однако, за исключением звукового сопровождения, ничего не поменялось. Разве что Саня весь нахмурился, словно у него внезапно скрутило живот.

За первой волной пришла вторая, затем третья, четвертая. С каждым разом Сане очевидно все больше плохело. После очередной атаки домовой даже присел, утирая со лба пот.

— Ты бы это, Матвей, уже приступал там к своей следующей части плана, а то сколько можно…

— Сейчас, еще немножко. Это нужно, чтобы показать свою независимость. Нам, мол, твоя сила побоку.

— А можно эту независимость показывать как-то быстрее?

— Потерпи чуток, — попросил я его.

Домовой выпучил глаза, чуть ли не рухнув на пол палатки — хозяин местных земель усиливал натиск.

Я откинул полог, выглядывая наружу. Ага, вон стоит, сверкая своей синевой. Гордый, как крейсер «Варяг», и красивый, как невеста на выданье. Я приветственно помахал рукой.

— Руслан, здорово! Так и будешь хист тратить или поболтаем? Мы вообще тут долго так сидеть можем. Заняли, так сказать, место в первом ряду, чтобы посмотреть на убийство изначального крона.

Говорил я громко, почти кричал. Не только для потому, что Руслан рубежник старенький и мог меня не услышать. А чтобы заглушить вздохи домового. Так Саня отреагировал на мое заявление по поводу «долго так можем».

— Убийство? — равнодушно спросил Стынь. Однако в его холодных глазах плескалась насмешка.

— Ты вообще слышал что-нибудь о Скугге? Ладно, я сегодня добрый, устрою небольшой ликбез. Тут есть Три Великих города, которые все время воюют между собой. — Я, как всегда, когда нервничал, уже разошелся не на шутку. Теперь мой поток болтовни было не остановить. — И ты не поверишь, все эти три города объединились ради одной цели — убить изначального крона, который мешает им жить. Ты, видишь ли, ужасная проблема для местных экологов.

— Так требует мой хист, — словно оправдываясь, ответил крон.

— Да мне так-то пофиг. Вот только сегодня армия Трех городов завершит начатое. Они недооценили тебя, но теперь сделали уроки над ошибками. Десяток кронов, пусть и не таких старых и могущественных, невероятное множество кощеев. Как думаешь, у тебя есть шанс?

— Самое лучшее, что делают люди твоего мира — врут, — равнодушно заключил Стынь.

Вот именно об этом я и говорил. Сейчас бы очень пригодилась обратка от Источника. Не пришлось бы выслушивать эту дискриминацию по месту жительства. Хотя чего уж говорить, Руслан не так давно общался со мной и не сказать чтобы был совсем уж неправ.

— Посмотри сам, — пожал плечами я.

Стынь одним могучим прыжком взобрался на ближайшую возвышенность, напомнив на мгновение супермена. Разве что немного синего и голого. Хотя, в конце концов, есть же альтернативные вселенные комиксов, так почему бы и нет.

Буран тут же улегся, словно послушный пес, который увидел приближение хозяина и забился в свой угол. Что там, даже со своего места я разглядел вдалеке медленно приближающиеся фигуры рубежников. Правители сдержали свое слово, хотя трудно было бы его нарушить, когда ты заключаешь договор.

Руслан вернулся быстро. Правда, в его глазах не было страха или отчаяния, скорее некоторая злость. Которая мне совершенно не понравилась. Я понимал ее природу. Стынь чувствовал себя загнанным в угол. И если уж крысы, которые оказывались в подобном положении, проявляли чудеса храбрости и отчаяния, то чего можно ожидать от полубога?

— Чего ты хочешь, Матвей?

— Договориться. В моих силах спасти тебя, но с определенными условиями. Это не обман, а честная сделка. Ты мне нужен не меньше, чем я тебе.

Стынь постоял еще немного, при этом его кожа переливалась синевой даже без всяких лучей солнца. Интересно, это что-то значит? Наконец крон в один прыжок оказался возле палатки, а я, глядя на его гигантское тело, с сомнением произнес:

— Ну чего, залезай внутрь.

Крон немного поколебался. Уж не знаю, что там творилось у него внутри. Мне думалось, что эмоциональное боролось с рациональным — гордость и самолюбие с желанием жить. Наконец, к моему невероятному счастью, победил мозг. Руслан осторожно сунулся внутрь, что само по себе выглядело забавно — все же шапка была не по Сеньке, однако я торопливо проговорил:

— Представая хозяином сего дома, я, Матвей Зорин, приветствую благородного брата. Если ты пришел сюда с чистыми помыслами и не тая зла, то не потерпишь вреда для себя, не будешь уязвлен в промысле и знаниях.

— Ты серьезно? — светло-синие брови Стыня взметнулись, как потревоженные птицы.

— Ты крон, я всего лишь рубежник.

— Хорошо, — легко согласился Руслан. — Представая гостем сего дома…

Я слушал, что он говорит, пытаясь унять тревожно и вместе с тем радостно стучащее сердце. Колени заметно подрагивали, а с лица не сходила глупая улыбка. Потому что все шло по нашему сумасбродному и бесшабашному плану.